пригласить врача и сиделку, - сказал Ларе. Но  Брике
решительно возражала. Она боялась, что новые люди донесут на нее.
   С большим трудом Ларе уговорил ее показать ногу своему другу, молодо-
му врачу, и пригласить в сиделки дочь консьержа.
   - Этот консьерж служит у нас двадцать лет. На  него  и  на  его  дочь
вполне можно положиться.
   Приглашенный врач осмотрел  распухшую  и  сильно  покрасневшую  ногу,
предписал делать компрессы, успокоил Брике и вышел с Ларе в другую  ком-
нату.
   - Ну, как? - спросил не без волнения Ларе.
   - Пока серьезного ничего нет, но следить надо. Я буду навещать ее че-
рез день. Больная должна соблюдать абсолютный покой.
   Ларе каждое утро навещал Брике. Однажды он тихо вошел в комнату.  Си-
делки не было. Брике дремала или лежала с  закрытыми  глазами.  Странное
дело, ее лицо, казалось, все более молодело.  Теперь  Брике  можно  было
дать не более двадцати лет. Черты лица как-то смягчились, стали нежнее.
   Ларе на цыпочках подошел к кровати, нагнулся, долго  смотрел  на  это
лицо и... вдруг нежно поцеловал в лоб. На этот раз Ларе не анализировал,
целует ли он "останки" Анжелики, голову Брике или всю Брике.
   Брике медленно подняла веки и  посмотрела  на  Ларе,  бледная  улыбка
мелькнула на ее губах.
   - Как вы себя чувствуете? - спросил Ларе. - Я не разбудил вас?
   - Нет, я не спала. Благодарю вас, я чувствую себя хорошо. Если бы  не
эта боль...
   - Доктор говорит, что ничего серьезного. Лежите спокойно, и скоро  вы
поправитесь...
   Вошла сиделка. Ларе кивнул головой и вышел. Брике проводила его  неж-
ным взглядом. В жизнь ее вошло что-то новое. Она  хотела  скорее  попра-
виться. Кабаре, танцы, шансонетки, веселые пьяные посетители "Ша-нуар" -
все это ушло куда-то далеко, потеряло смысл и цену. В сердце  ее  рожда-
лись новые мечты о счастье. Быть может, это было самое большое чудо "пе-
ревоплощения", о котором не подозревала она сама, не подозревал и  Ларе!
Чистое, девственное тело Анжелики Гай не только омолодило голову  Брике,
но и изменило ход ее мыслей. Развязная певица из кабаре  превращалась  в
скромную девушку.


   ЖЕРТВА КЕРНА

   В то время как Ларе был всецело поглощен заботами о Брике, Артур Доу-
эль собирал сведения о доме Керна. От времени до времени друзья  совеща-
лись с Брике, которая сообщила им все, что знала о доме и  людях,  насе-
лявших его.
   Артур Доуэль решил действовать очень осторожно. С момента  исчезнове-
ния Брике Керн должен быть  настороже.  Застать  его  врасплох  едва  ли
удастся. Необходимо вести дело так, чтобы до последнего момента Керн  не
подозревал, что на него уже ведется атака.
   - Мы будем действовать как можно хитрей, - сказал он Ларе.  -  Прежде
всего нужно узнать, где живет мадемуазель Лоран. Если она  не  заодно  с
Керном, то во многом нам поможет, - гораздо больше, чем Брике.
   Разузнать адрес Лоран не представляло большого труда. Но когда Доуэль
посетил квартиру, его ждало разочарование. Вместо Лоран он застал только
ее мать, чистенько одетую благообразную старушку, заплаканную,  недовер-
чивую, убитую горем.
   - Могу я видеть мадемуазель Лоран? - спросил он.
   Старуха с недоумением посмотрела на него:
   - Мою дочь? Разве вы ее знаете?.. А с кем я имею честь говорить и за-
чем вам нужна моя дочь?
   - Если разрешите...
   - Прошу вас. - И мать Лоран впустила посетителя в маленькую гостиную,
уставленную мягкой старинной мебелью в белых чехлах с кружевными  накид-
ками на спинках. На стене большой портрет. "Интересная девушка", - поду-
мал Артур.
   - Моя фамилия Радье, - сказал он.  -  Я  медик  из  провинции,  вчера
только приехал из Тулона. Когда-то я был знаком с одной из подруг  маде-
муазель Лоран по университету. Уже здесь, в Париже, я случайно  встретил
эту подругу и узнал от нее, что мадемуазель Лоран работает у  профессора
Керна.
   - А как фамилия университетской подруги моей дочери?
   - Фамилия? Риш!
   - Риш! Риш!.. Не слыхала такой, - заметила Лоран и уже с явным  недо-
верием спросила: - А вы не от Керна?
   - Нет, я не от Керна, - с улыбкой ответил Артур. - Но очень хотел  бы
познакомиться с ним. Дело в том, что он работает в той области,  которой
я очень интересуюсь. Мне известно, что ряд опытов, и  самых  интересных,
он производит на дому. Но он очень замкнутый человек и никого не  желает
пускать в свое святая святых.
   Старушка Лоран решила, что это похоже на правду: поступив на работу к
профессору Керну, дочь говорила, что он живет очень замкнуто и никого не
принимает. "Чем же он занимается?" - спросила она у  дочери  и  получила
неопределенный ответ: "Всякими научными опытами".
   - И вот, - продолжал Доуэль, - я решил познакомиться сначала с  маде-
муазель Лоран и посоветоваться с нею, как мне  вернее  достигнуть  цели.
Она могла бы подготовить почву, предварительно поговорить с  профессором
Керном, познакомить меня с ним и ввести в дом.
   Вид молодого человека располагал к доверию, но все, что было  связано
с именем Керна, возбуждало в душе мадам Лоран такое беспокойство и  тре-
вогу, что она не знала, как вести дальше разговор. Она тяжело  вздохнула
и, сдерживая себя, чтобы не заплакать, сказала:
   - Моей дочери нет дома. Она в больнице.
   - В больнице? В какой больнице?
   Мадам Лоран не стерпела. Она слишком долго оставалась одна  со  своим
горем и теперь, забыв о всякой  осторожности,  рассказала  своему  гостю
все: как ее дочь неожиданно прислала письмо о том, что работа заставляет
ее остаться некоторое время в доме Керна для  ухода  за  тяжелобольными;
как она, мать, делала бесплодные попытки повидаться  с  дочерью  в  доме
Керна; как волновалась; как, наконец Керн сообщил ей, что ее дочь  забо-
лела нервным расстройством и отвезена в больницу для душевнобольных.
   - Я ненавижу этого Керна, - говорила старушка, вытирая платком слезы.
- Это он довел мою дочь до сумасшествия. Я не знаю, что она видела в до-
ме Керна и чем занималась, - об этом она даже мне не говорила,  -  но  я
знаю одно, что как только Мари поступила на эту  работу,  так  и  начала
нервничать. Я не узнавала ее. Она приходила бледная, взволнованная,  она
лишилась аппетита и сна. По ночам ее душили кошмары.  Она  вскакивала  и
говорила сквозь сон, что голова какого-то профессора Доуэля и Керн прес-
ледуют ее... Керн присылает мне по почте заработанную плату дочери,  до-
вольно значительную сумму, присылает до сих пор. Но я  не  прикасаюсь  к
деньгам. Здоровья не  приобретешь  ни  за  какие  деньги...  Я  потеряла
дочь... - И старушка залилась слезами.
   "Нет, в этом доме не может быть сообщников Керна",  -  подумал  Артур
Доуэль. Он решил больше не скрывать истинной цели своего прихода.
   - Сударыня, - сказал он, - я теперь откровенно признаюсь, что имею не
меньше оснований ненавидеть Керна. Мне нужна была ваша дочь, чтобы свес-
ти с Керном кое-какие счеты и... обнаружить его преступления.
   Мадам Лоран вскрикнула.
   - О, не беспокойтесь, ваша дочь не замешана в этих преступлениях.
   - Моя дочь скорее умрет, чем совершит преступление, - гордо  ответила
Лоран.
   - Я хотел воспользоваться услугами мадемуазель Лоран, но теперь вижу,
что ей самой необходимо оказать услугу. Я имею  основания  предполагать,
что ваша дочь не сошла с ума, а заключена в сумасшедший дом  профессором
Керном.
   - Но почему? За что?
   - Именно потому, что ваша дочь скорее умрет, чем совершит  преступле-
ние, как изволили вы сказать. Очевидно, она была опасна для Керна.
   - Но о каких преступлениях вы говорите?
   Артур Доуэль еще недостаточно знал Лоран и  опасался  ее  старушечьей
болтливости, а потому решил не раскрывать всего.
   - Керн делал незаконные  операции.  Будьте  добры  сказать,  в  какую
больницу отправлена Керном ваша дочь?
   Взволнованная Лоран едва собралась с силами, чтобы продолжать  связно
говорить. Прерывая свои слова рыданиями, она ответила:
   - Керн долго не хотел мне этого сообщить. К себе в дом он  не  пускал
меня. Приходилось писать ему письма. Он отвечал уклончиво, старался  ус-
покоить меня и уверить, что моя дочь поправляется и  скоро  вернется  ко
мне. Когда мое терпение истощилось, я написала ему, что напишу  на  него
жалобу, если он сейчас же не ответит, где моя дочь. И тогда  он  сообщил
адрес больницы. Она находится в окрестностях  Парижа,  в  Ско.  Больница
принадлежит частному врачу Равино. Ох, я ездила туда! Но  меня  даже  не
пустили во двор. Это настоящая тюрьма, обнесенная каменной стеной...  "У
нас такие порядки, - ответил мне привратник, - что родных мы  никого  не
пускаем, хотя бы и родную мать". Я вызвала дежурного врача, но он  отве-
тил мне то же.  "Сударыня,  -  сказал  он,  -  посещение  родственниками
больных всегда волнует и ухудшает их душевное состояние. Могу вам только
сообщить, что вашей дочери лучше". И он захлопнул передо мной ворота.
   - Я все же постараюсь повидаться с вашей  дочерью.  Может  быть,  мне
удастся и освободить ее.
   Артур тщательно записал адрес и откланялся.
   - Я сделаю все, что только будет возможно. Поверьте мне, что я  заин-
тересован в этом так же, как если бы мадемуазель Лоран была  моей  сест-
рой.
   И, напутствуемый всяческими советами и  добрыми  пожеланиями,  Доуэль
вышел из комнаты.
   Артур решил немедленно повидаться с Ларе, его друг целые дни проводил
с Брике, и Доуэль направился на авеню дю Мен. Возле домика стоял автомо-
биль Ларе.
   Доуэль быстро поднялся на второй этаж и вошел в гостиную.
   - Артур, какое несчастье, - встретил его  Ларе.  Он  был  чрезвычайно
расстроен, метался по комнате и ерошил свои черные курчавые волосы.
   - В чем дело. Ларе?
   - О!.. - простонал его друг. - Она бежала...
   - Кто?
   - Мадемуазель Брике, конечно!
   - Бежала? Но почему? Говорите же, наконец, толком!
   Но нелегко было заставить Ларе говорить. Он продолжал метаться, взды-
хать, стонать и охать. Прошло не менее десяти минут, пока  Ларе  загово-
рил:
   - Вчера мадемуазель Брике с утра жаловалась на усиливающиеся  боли  в
ноге. Нога очень опухла и посинела. Я вызвал врача. Он осмотрел  ногу  и
сказал, что положение резко ухудшилось.  Началась  гангрена.  Необходима
операция. Врач не брался оперировать на дому и настаивал на  том,  чтобы
больную немедленно перевезли в больницу. Но мадемуазель Брике ни за  что
не соглашалась. Она боялась, что в больнице обратят внимание на шрамы на
ее шее. Она плакала и говорила, что должна вернуться к Керну. Керн  пре-
дупреждал ее, что ей необходимо остаться у него до полного  "выздоровле-
ния". Она не послушалась его и теперь жестоко наказана. И она верит Кер-
ну как хирургу. "Если он сумел воскресить меня из мертвых и  дать  новое
тело, то может вылечить и мою ногу. Для него это пустяк". Все мои угово-
ры не приводили ни к чему. Я не хотел отпускать ее к Керну.  И  я  решил
применить хитрость. Я сказал, что сам отправлю ее к  Керну,  предполагая
перевезти в больницу. Но мне необходимо было принять меры к тому,  чтобы
тайна "воскрешения" Брике в самом деле не раскрылась ранее времени, -  я
не забывал о вас, Артур. И я уехал на час, не более,  чтобы  сговориться
со знакомыми врачами. Я хотел перехитрить Брике, но она перехитрила меня
и сиделку. Когда я приехал, ее уже не было. Все, что от нее осталось,  -
вот эта записка, лежавшая на столике возле ее кровати. Вот,  посмотрите.
- И Ларе подал Артуру листок бумаги, на котором карандашом  наспех  было
написано несколько слов:
   "Ларе, простите меня, я не могу поступить иначе. Я возвращусь к  Кер-
ну. Не навещайте меня. Керн поставит меня на ноги, как  уже  сделал  это
раз. До скорого свидания, - эта мысль утешает меня".
   - Даже подписи нет.
   - Обратите внимание, - сказал Ларе, - на почерк. Это почерк Анжелики,
хотя несколько измененный. Так могла бы написать Анжелика, если  бы  она
писала в сумерки или у нее болела рука: более крупно, более размашисто.
   - Но все-таки как это произошло? Как она могла бежать?
   - Увы, она бежала от Керна, чтобы теперь бежать от меня к Керну. Ког-
да я приехал сюда и увидел, что клетка опустела, я едва не убил сиделку.
Но она объяснила, что сама была введена в заблуждение. Брике,  с  трудом
поднявшись, подошла к телефону и вызвала меня. Это была  хитрость.  Меня
она не вызывала. Поговорив по телефону, Брике заявила сиделке, что я как
будто все устроил и прошу ее немедленно ехать в больницу. И Брике попро-
сила сиделку вызвать автомобиль, затем с ее помощью добралась до автомо-
биля и укатила, отказавшись от услуг сиделки. "Это недалеко, а там  меня
снимут санитары", - сказала она. И сиделка была  в  полной  уверенности,
что все делается по моему распоряжению и с моего ведома. Артур! -  вдруг
крикнул Ларе, вновь приходя в волнение. - Я еду к Керну немедленно. Я не
могу ее оставить там. Я уже вызвал по телефону мой автомобиль.  Едем  со
мною, Артур!
   Артур прошелся по комнате.  Какое  неожиданное  осложнение!  Положим,
Брике уже сообщила все, что знала о доме Керна. Но все же ее советы были
бы необходимы в дальнейшем, не говоря о том, что она сама являлась  ули-
кой против Керна. И этот обезумевший Ларе. Теперь он плохой помощник.
   - Послушайте, мой друг, - сказал Артур, опустив руки на плечи  худож-
ника. - Сейчас больше чем когда-либо нам необходимо крепко взять себя  в
руки и воздержаться от опрометчивых поступков.  Дело  сделано.  Брике  у
Керна. Следует ли нам тревожить прежде времени зверя в его берлоге?  Как
вы полагаете, расскажет ли Брике Керну обо всем, что произошло с  нею  с
тех пор, как она бежала от него, о нашем знакомстве с нею и о  том,  что
мы многое узнали о Керне?
   - Могу поручиться, что она ничего не скажет, - убежденно ответил  Ла-
ре. - Она дала мне слово там, на яхте,  и  неоднократно  повторяла,  что
сохранит тайну. Теперь она выполнит это не только под  влиянием  страха,
но и... по другим мотивам.
   Артуру были понятны эти мотивы. Он уже давно заметил, что Ларе прояв-
лял все большее внимание к Брике.
   "Несчастный романтик, - подумал Доуэль, - везет  ему  на  трагическую
любовь. На этот раз он теряет не только Анжелику, но и вновь зарождающу-
юся любовь. Однако еще не все потеряно".
   - Будьте терпеливы. Ларе, - сказал он. - Наши цели сходятся. Соединим
наши усилия и будем вести осторожную игру. У нас два пути:  или  нанести
Керну немедленный удар, или же постараться сначала окольными путями  уз-
нать о судьбе головы моего отца и о Брике. После того как Брике  убежала
от него, Керн должен держаться настороже. Если он еще не уничтожил голо-
ву моего отца, то, вероятно, хорошо скрыл ее. Уничтожить же голову можно
в несколько минут. Если только полиция начнет стучаться в его дверь,  он
уничтожит все следы преступления прежде, чем откроет дверь. И мы  ничего
не найдем. Не забудьте. Ларе, что Брике тоже "следы преступления".  Керн
совершал незаконные операции. Мало этого: он незаконно похитил тело  Ан-
желики. А Керн-человек, который не остановится ни перед чем. Ведь  осме-
лился же он тайно от всех оживить голову моего отца. Я  знаю,  что  отец
разрешил в завещании анатомировать его тело, но  я  никогда  не  слыхал,
чтобы он соглашался на опыт с оживлением своей головы. Почему Керн скры-
вает от всех, даже от меня, существование головы?  Для  чего  она  нужна
ему? И для чего нужна ему Брике? Быть может, он  занимается  вивисекцией
над людьми и Брике для него сыграла роль кролика?
   - Тем более ее надо скорее спасти, - горячо возразил Ларе.
   - Да, спасти, но не ускорить ее смерть. А наш визит к Керну может ус-
корить этот роковой конец.
   - Но что же делать?
   - Идти втроем, более медленным путем. Постараемся, чтобы и этот  путь
был возможно короче. Мари Лоран нам может дать  гораздо  более  полезные
сведения, чем Брике. Лоран знает расположение дома, она ухаживала за го-
ловами. Быть может, она говорила с моим отцом... то есть с его головой.
   - Так давайте скорее Лоран.
   - Увы, ее тоже необходимо сначала освободить.
   - Она у Керна?
   - В больнице. Очевидно, в одной из тех больниц, где за хорошие деньги
держат взаперти таких же больных людей, как мы с вами. Нам придется  не-
мало поработать, Ларе. - И Доуэль рассказал своему другу о своем  свида-
нии с матерью Лоран.
   - Проклятый Керн! Он сеет вокруг себя несчастье и ужасы. Попадись  он
мне...
   - Постараемся, чтобы он попался. И первый шаг к этому - нам надо  по-
видаться с Лоран.
   - Я немедленно еду туда.
   - Это было бы неосторожно. Нам лично нужно показываться только в  тех
случаях, когда ничего другого не остается. Пока будем пользоваться услу-
гами других людей. Мы с вами должны представлять своего рода тайный  ко-
митет, который руководит действиями надежных людей,  но  остается  неиз-
вестным врагу. Надо найти верного человека, который отправился бы в Ско,
завел знакомство с санитарами, сиделками, поварами,  привратниками  -  с
кем окажется возможным. Если удастся подкупить хоть одного,  дело  будет
наполовину сделано.
   Ларе, не терпелось.  Ему  самому  хотелось  немедленно  приступить  к
действиям, но он подчинялся более рассудительному Артуру и в конце  кон-
цов примирился с политикой осторожных действий.
   - Но кого же мы пригласим? О, Шауб! Молодой художник,  недавно  прие-
хавший  из  Австралии.  Мой  приятель,  прекрасный   человек,   отличный
спортсмен. Для него поручение  будет  тоже  своего  рода  спортом.  Черт
возьми, - выбранился Ларе, - почему я сам не могу взяться за это?
   - Это так романтично? - с улыбкой спросил Доуэль.


   ЛЕЧЕБНИЦА РАВИНО

   Шауб, молодой человек двадцати трех лет, розоволицый блондин  атлети-
ческого сложения, принял предложение "заговорщиков" с восторгом. Его  не
посвящали пока во все подробности, но сообщили,  что  он  может  оказать
друзьям огромную услугу. И он весело кивнул головой, не спросив даже Ла-
ре, нет ли во всей этой истории чего-нибудь предосудительного: он  верил
в честность Ларе и его Друга.
   - Великолепно! - воскликнул Шауб. - Я еду в Ско  немедленно.  Этюдный
ящик послужит прекрасным оправданием появления  нового  человека  в  ма-
леньком городишке. Я буду писать портреты санитаров и сиделок. Если  они
будут не очень безобразны, я даже немножко поухаживаю за ними.
   - Если потребуется, предлагайте руку и сердце, - сказал Ларе с вооду-
шевлением.
   - Для этого я недостаточно красив, - скромно заметил молодой человек.
- Но свои бицепсы я охотно пущу в дело, если будет необходимо.
   Новый союзник отправился в путь.
   - Помните же, действуйте с возможной скоростью и предельной  осторож-
ностью, - дал ему Доуэль последний совет.
   Шауб обещал приехать через три дня. Но уже на другой день вечером он,
очень расстроенный, явился к Ларе.
   - Невозможно, - сказал он. - Не больница, а тюрьма, обнесенная камен-
ной стеной. И за эту стену не выходит никто из  служащих.  Все  продукты
доставляются подрядчиками, которых не пускают даже во  двор.  К  воротам
выходит заведующий хозяйством и принимает все, что ему нужно... Я  ходил
вокруг этой тюрьмы, как волк вокруг овчарни. Но мне не удалось даже  од-
ним глазом заглянуть за каменную ограду.
   Ларе был разочарован и раздосадован.
   - Я надеялся, - сказал он с плохо скрытым раздражением, - что вы про-
явите большую изобретательность и находчивость, Шауб.
   - Не угодно ли вам самим проявить эту изобретательность, - ответил не
менее раздраженно Шауб. - Я не оставил бы своих попыток  так  скоро.  Но
мне случайно удалось познакомиться с одним местным  художником,  который
хорошо знает город и обычаи лечебницы. Он сказал мне, что это совершенно
особая лечебница. Много преступлений и тайн хранит она за своими  стена-
ми. Наследники помещают туда своих богатых родственников, которые  слиш-
ком долго зажились и не думают умирать, объявляют их  душевнобольными  и
устанавливают над ними опеку. Опекуны несовершеннолетних отправляют туда
же своих опекаемых перед наступлением их совершеннолетия, чтобы  продол-
жать "опекат