е. Когда певичка спе-
ла свою песенку, она сделала кистью руки вот  такой  жест.  Это  любимый
жест Анжелики, жест совершенно индивидуальный, неповторимый.
   - Но что же вы хотите сказать? Не думаете же вы, что неизвестная  пе-
вица обладает телом Анжелики?
   Ларе потер лоб:
   - Не знаю... от этого действительно с ума сойти можно... Но  слушайте
дальше. На шее певица носит замысловатое колье, вернее даже не колье,  а
целый приставной воротничок,  украшенный  мелким  жемчугом,  шириной  по
крайней мере в четыре сантиметра. А на ее груди довольно широкий  вырез.
Вырез открывает на плече родинку-родинку Анжелики  Гай.  Колье  выглядит
как бинт. Выше колье - неизвестная мне голова женщины, ниже -  знакомое,
изученное мною до мельчайших деталей, линий и форм тело Анжелики Гай. Не
забывайте, ведь я художник, Доуэль. Я умею запоминать неповторимые линии
и индивидуальные особенности человеческого тела... Я делал столько  наб-
росков и эскизов с Анжелики, столько написал ее портретов, что  не  могу
ошибиться.
   - Нет, это невозможно! - воскликнул Доуэль. - Ведь Анжелика по...
   - Погибла? В том-то и дело, что это никому не известно. Она сама  или
ее труп бесследно исчез. И вот теперь...
   - Вы встречаете оживший труп Анжелики?
   - О-о!.. - Ларе простонал. - Я думал именно об этом.
   Доуэль поднялся и заходил по комнате. Очевидно, сегодня уже не удаст-
ся лечь спать.
   - Будем рассуждать хладнокровно, - сказал он. - Вы говорите, что ваша
неизвестная певичка имеет как бы два голоса: один свой, более  чем  пос-
редственный, и другой - Анжелики Гай?
   - Низкий регистр - ее неповторимое контральто, - ответил Ларе, утвер-
дительно кивнув головой.
   - Но ведь это же физиологически невозможно. Не предполагаете  же  вы,
что человек высокие ноты извлекает из своего горла верхними концами свя-
зок, а нижние - нижними? Высота звука зависит от большего  или  меньшего
напряжения голосовых связок на всем протяжении. Ведь это как на  струне:
при большем натяжении вибрирующая струна дает больше колебаний  и  более
высокий звук, и обратно. Притом если бы проделать такую операцию, то го-
лосовые связки были бы укорочены, значит, голос стал бы  очень  высоким.
Да и едва ли человек мог бы петь после такой операции: рубцы должны были
бы мешать правильной вибрации связок, и голос в  лучшем  случае  был  бы
очень хриплым... Нет, это решительно невозможно.  Наконец,  чтобы  "ожи-
вить" тело Анжелики, надо бы иметь голову, чью-то голову без тела.
   Доуэль неожиданно замолк, так как вспомнил о  том,  что  в  известной
степени подкрепляло предположение Ларе.
   Артур сам присутствовал при некоторых опытах своего  отца.  Профессор
Доуэль вливал в сосуды погибшей собаки нагретую до тридцати семи  граду-
сов Цельсия питательную жидкость с адреналином-веществом, раздражающим и
заставляющим их сокращаться. Когда эта жидкость под некоторым  давлением
попадала в сердце, она восстанавливала его деятельность, и сердце  начи-
нало прогонять кровь по сосудам. Мало-помалу восстанавливалось  кровооб-
ращение, и животное оживало.
   "Самой важной причиной гибели организма, - сказал тогда отец  Артура,
- является прекращение снабжения органов кровью  и  содержащимся  в  ней
кислородом".
   "Значит, так можно оживить и человека?" - спросил Артур.
   "Да, - весело ответил его отец, - я берусь  совершить  воскрешение  и
когда-нибудь произведу это "чудо". К этому я и веду свои опыты".
   Оживление трупа, следовательно,  возможно.  Но  возможно  ли  оживить
труп, в котором тело принадлежало одному человеку, а голова  -  другому?
Возможна ли такая операция? В этом Артур сомневался. Правда,  он  видел,
как отец его делал необычайно смелые и удачные операции пересадки тканей
и костей. Но все это было не так сложно, и это делал его отец.
   "Если бы мой отец был жив, я, пожалуй, поверил бы, что догадка Ларе о
чужой голове на теле Анжелики Гай правдоподобна. Только отец  мог  осме-
литься совершить такую сложную и необычайную операцию. Может  быть,  эти
опыты продолжали его ассистенты? - подумал Доуэль. - Но одно  дело  ожи-
вить голову или даже целый труп, а другое - пришить голову одного  чело-
века к трупу другого".
   - Что же вы хотите делать дальше? - спросил Доуэль.
   - Я хочу разыскать эту женщину в сером, познакомиться с ней  и  раск-
рыть тайну. Вы поможете мне в этом?
   - Разумеется, - ответил Доуэль.
   Ларе крепко пожал ему руку, и они начали обсуждать план действий.


   ВЕСЕЛАЯ ПРОГУЛКА

   Через несколько дней Ларе был уже знаком с Брике, ее подругой  и  Жа-
ном. Он предложил им совершить прогулку на яхте, и предложение было при-
нято.
   В то время как Жан и Рыжая Марта беседовали на палубе с Доуэлем, Ларе
предложил Брике пройти вниз осмотреть каюты. Их было  всего  две,  очень
небольшие, и в одной из них стояло пианино.
   - О, здесь даже есть инструмент! - воскликнула Брике.
   Она уселась у пианино и заиграла фокстрот. Яхта мерно покачивалась на
волнах. Ларе стоял возле пианино, внимательно смотрел на Брике и обдумы-
вал, с чего начать свое следствие.
   - Спойте что-нибудь, - сказал он.
   Брике не заставила себя упрашивать. Она запела, кокетливо  поглядывая
на Ларе. Он ей нравился.
   - Какой у вас... странный голос, - сказал Ларе, испытующе глядя в  ее
лицо. - В вашем горле как будто заключены два голоса: голоса  двух  жен-
щин...
   Брике смутилась, но, быстро овладев собой, принужденно рассмеялась...
   - О да!.. Это у меня с детства. Один профессор  пения  нашел  у  меня
контральто, а другой - меццо-сопрано. Каждый ставил голос  по-своему,  и
вышло... притом я недавно простудилась...
   "Не слишком ли много объяснений для одного факта? - подумал Ларе. - И
почему она так смутилась? Мои предположения  оправдываются.  Тут  что-то
есть".
   - Когда вы поете на низких нотах, - с грустью заговорил он, - я будто
слышу голос одной моей хорошей знакомой... Она  была  известная  певица.
Бедняжка погибла при железнодорожном крушении. Ко  всеобщему  удивлению,
ее тело не было найдено... Ее фигура чрезвычайно  напоминает  вашу,  как
две капли воды... Можно подумать, что это ее тело.
   Брике посмотрела на Ларе уже с нескрываемым страхом. Она поняла,  что
этот разговор ведется Ларе неспроста.
   - Бывают люди, очень похожие друг на друга... - сказала она  дрогнув-
шим голосом.
   - Да, но такого сходства я не встречал. И потом... ваши жесты...  вот
этот жест кистью руки... И еще... вы сейчас взялись  руками  за  голову,
как бы поправляя пышные пряди волос. Такие волосы были у Анжелики Гай. И
так она поправляла капризный локон у виска... Но у вас нет длинных локо-
нов. У вас короткие, остриженные по последней моде волосы.
   - У меня раньше были тоже длинные волосы, - сказала  Брике,  поднима-
ясь. Ее лицо побледнело, кончики пальцев заметно дрожали. -  Здесь  душ-
но... Пойдемте наверх...
   - Погодите, - остановил ее Ларе, также волнуясь. - Мне необходимо по-
говорить с вами.
   Он насильно усадил ее в кресло у иллюминатора.
   - Мне дурно... Я не привыкла к качке! - воскликнула Брике,  порываясь
уйти. Но Ларе как бы нечаянно коснулся руками ее шеи, отвернув при  этом
край колье. Он увидел розовевшие рубцы.
   Брике пошатнулась. Ларе едва успел подхватить ее: она была в  обморо-
ке.
   Художник, не зная, что делать, брызнул ей в лицо прямо  из  стоявшего
графина. Она скоро пришла в себя. Непередаваемый ужас  засветился  в  ее
глазах. Несколько долгих мгновений они молча  смотрели  друг  на  друга.
Брике казалось, что наступил час возмездия. Страшный час расплаты за то,
что она присвоила чужое тело. Губы Брике дрогнули,  и  она  чуть  слышно
прошептала:
   - Не губите меня!.. Пожалейте...
   - Успокойтесь, я не собираюсь губить вас... но я  должен  узнать  эту
тайну. - Ларе поднял висевшую как плеть руку Брике и сильно сдавил ее. -
Признайтесь, это не ваше тело? Откуда оно у вас? Скажите мне всю правду!
   - Жан! - попыталась крикнуть Брике, но Ларе  зажал  ей  рот  ладонью,
прошипев в самое ухо:
   - Если вы еще раз крикнете, вы не выйдете из этой каюты.
   Потом, оставив Брике, он быстро запер дверь каюты на  ключ  и  плотно
прикрыл раму иллюминатора.
   Брике заплакала, как ребенок. Но Ларе был неумолим.
   - Слезы вам не помогут! Говорите скорее, пока я не потерял терпения.
   - Я не виновата ни в чем, - заговорила Брике, всхлипывая. - Меня уби-
ли... Но потом я ожила... Одна моя голова на стеклянной подставке... Это
было так ужасно!.. И голова Тома стояла там же... Я  не  знаю,  как  это
случилось... Профессор Керн-это он оживил меня... Я просила  его,  чтобы
он вернул мне тело. Он обещал... И привез откуда-то вот  это  тело...  -
Она почти с ужасом посмотрела на свои плечи и руки. - Но когда я увидела
мертвое тело, то отказалась... Мне было так страшно... Я не хотела, умо-
ляла не приставлять моей головы к трупу... Это может подтвердить  Лоран:
она ухаживала за нами, но Керн не послушал. Он усыпил меня, и я  просну-
лась вот такой. Я не хотела оставаться у Керна и убежала в Париж, а  по-
том сюда... Я знала, что Керн будет преследовать меня... Умоляю вас,  не
убивайте меня и не говорите никому... Теперь я не хочу остаться без  те-
ла, оно стало моим... Я никогда не чувствовала такой легкости  движений.
Только болит нога... Но это пройдет... я не хочу возвращаться к Керну!
   Слушая эту бессвязную речь. Ларе  думал:  "Брике,  кажется,  действи-
тельно не виновата. Но этот Керн... Как мог он достать тело  Гай  и  ис-
пользовать его для такого ужасного эксперимента? Керн! Я слышал об  этом
имени от Артура. Керн, кажется, был  ассистентом  его  отца.  Эта  тайна
должна быть раскрыта".
   - Перестаньте плакать и внимательно выслушайте меня, - строго  сказал
Ларе. - Я помогу вам, но при одном условии, если и вы никому не  скажете
о том, что произошло с вами вплоть до настоящего момента. Никому,  кроме
одного человека, который сейчас придет сюда. Это Артур Доуэль -  вы  уже
знаете его. Вы должны повиноваться мне во всем. Если только вы  ослушае-
тесь, вас постигнет страшная кара. Вы  совершили  преступление,  которое
карается смертной казнью. И вам нигде не удастся спрятать вашу голову  и
присвоенное вами чужое тело. Вас найдут и гильотинируют. Слушайте же ме-
ня. Во-первых, успокойтесь. Во-вторых, садитесь за пианино и пойте. Пой-
те как можно громче, чтобы было слышно там, наверху. Вам очень весело, и
вы не собираетесь подниматься на палубу.
   Брике подошла к пианино, уселась и запела, аккомпанируя себе едва по-
винующимися пальцами.
   - Громче, веселее, - командовал Ларе, открывая иллюминатор и дверь.
   Это было очень странное пение-крик отчаяния и ужаса, переложенный  на
мажорный лад.
   - Громче барабаньте по клавишам! Так! Играйте и ждите. Вы  поедете  в
Париж вместе с нами. Не вздумайте бежать. В Париже вы будете  вне  опас-
ности, мы сумеем скрыть вас.
   С веселым лицом Ларе поднялся на палубу.
   Яхта, наклонившись на правый борт, быстро скользила по легкой  волне.
Влажный морской ветер освежил Ларе. Он подошел к Артуру Доуэлю и,  неза-
метно отведя его в сторону, сказал:
   - Пойдите - вниз в каюту и заставьте мадемуазель Брике повторить  вам
все, что она сказала мне. А я займу гостей.
   - Ну, как вам нравится яхта, мадам? - обратился он к  Рыжей  Марте  и
начал вести с нею непринужденный разговор.
   Жан, развалясь в плетеном кресле, блаженствовал вдали  от  полиции  и
сыщиков. Он не хотел больше ни думать, ни наблюдать, он хотел  забыть  о
вечной настороженности. Медленно потягивая из маленькой рюмки превосход-
ный коньяк, он еще больше погружался в созерцательное, полусонное состо-
яние. Это было как нельзя более на руку Ларе.
   Рыжая Марта также чувствовала себя великолепно. Слыша из каюты  пение
подруги, она сама в перерывах между фразами присоединяла  свой  голос  к
доносившемуся игривому напеву.
   Успокоила ли Брике игра, или Артур показался ей менее  опасным  собе-
седником, но на этот раз она более связно и толково рассказала ему исто-
рию своей смерти и воскрешения.
   - Вот и все. Ну, разве я виновата? - Уже с  улыбкой  спросила  она  и
спела коротенькую шансонетку "Виновата ли я", повторенную на палубе Мар-
той.
   - Опишите мне третью голову, которая жила у профессора Керна, -  ска-
зал Доуэль.
   - Тома?
   - Нет, ту, которой вас показал профессор Керн! Впрочем...
   Артур Доуэль торопливо вынул из бокового кармана бумажник, порылся  в
нем, достал оттуда фотографическую карточку и показал ее Брике.
   - Скажите, похож изображенный здесь мужчина на голову моего... знако-
мого, которую вы видели у Керна?
   - Да это совершенно он! - воскликнула Брике. Она даже бросила играть.
- Удивительно! И с плечами. Голова с телом. Неужели  и  ему  уже  успели
пришить тело? Что с вами, мой дорогой? - участливо и испуганно  спросила
она.
   Доуэль пошатнулся. Лицо его побледнело. Он, с  трудом  владея  собой,
сделал несколько шагов, тяжело опустился в кресло и закрыл лицо руками.
   - Что с вами? - еще раз спросила его Брике.
   Но он ничего не отвечал. Потом губы его прошептали: "Бедный отец", но
Брике не расслышала этих слов.
   Артур Доуэль очень быстро овладел собой. Когда он поднял голову,  его
лицо было почти спокойно.
   - Простите, я, кажется, напугал вас, - сказал он. - У меня иногда бы-
вают такие легкие припадки на сердечной почве. Вот все уже и прошло.
   - Но кто этот человек? Он так похож на... Ваш брат?  -  заинтересова-
лась Брике.
   - Кто бы он ни был, вы должны помочь нам разыскать эту голову. Вы по-
едете с нами. Мы устроим вас в таком укромном уголке, где вас  никто  не
найдет. Когда вы можете ехать?
   - Хоть сегодня, - ответила Брике. - А вы... не отнимете  у  меня  мое
тело?
   Доуэль сразу не понял, потом улыбнулся и ответил:
   - Конечно, нет... если только вы будете слушать нас и  помогать  нам.
Идемте на палубу.
   - Ну, как ваше плавание? - весело спросил он, поднявшись  на  палубу.
Затем посмотрел на горизонт с видом опытного моряка и, озабоченно  пока-
чав головой, сказал: - Море мне не нравится... Видите эту темноватую по-
лосу у горизонта?.. Если мы вовремя не вернемся, то...
   - О, скорее назад! Я не хочу утонуть, - полушутя, полусерьезно  воск-
ликнула Брике.
   Никакой бури не предвиделось. Просто Доуэль решил напугать своих  су-
хопутных гостей, для того чтобы скорее вернуться на берег.
   Ларе условился с Брике встретиться на теннисной площадке после обеда,
"если не будет бури". Они расставались всего на несколько часов.
   - Послушайте, Ларе, мы неожиданно напали на след больших тайн, - ска-
зал Доуэль, когда они вернулись в отель. - Знаете ли вы, чья голова  на-
ходилась у Керна? Голова моего отца, профессора Доуэля!
   Ларе, уже усевшийся на стуле, подскочил, как мяч.
   - Голова? Живая голова вашего отца! Но возможно ли  это?  И  это  все
Керн! Он... я растерзаю его! Мы найдем голову вашего отца.
   - Боюсь, что мы не застанем ее в живых, - печально ответил  Артур.  -
Отец сам доказал возможность оживления голов, отсеченных от тела, но го-
ловы эти жили не более полутора часов, затем  они  умирали,  потому  что
кровь свертывалась, искусственные же питательные растворы могли  поддер-
жать жизнь еще меньшее время.
   Артур Доуэль не знал, что его отец незадолго до смерти изобрел препа-
рат, названный им "Доуэль 217" и переименованный Керном  в  "Керн  217".
Введенный в кровь, этот препарат совершенно устраняет свертывание  крови
и потому делает возможным более длительное существование головы.
   - Но живою или мертвою мы должны разыскать голову отца. Скорее в  Па-
риж!
   Ларе бросился в свой номер собирать вещи.


   В ПАРИЖ

   Наскоро пообедав, Ларе побежал на теннисную площадку.
   Несколько запоздавшая Брике была очень обрадована, увидев, что он уже
ждет ее. Несмотря на весь страх, который внушил ей этот  человек,  Брике
продолжала находить его очень интересным мужчиной.
   - А где же ваша ракетка? - разочарованно спросила она его. - Разве вы
сегодня не будете учить меня?
   Ларе уже в продолжение нескольких дней учил Брике  играть  в  теннис.
Она оказалась очень способной ученицей. Но Ларе знал тайну этой  способ-
ности больше, чем сама Брике: она обладала тренированным телом Анжелики,
которая была прекрасной теннисисткой. Когда-то она сама учила Ларе неко-
торым ударам. И теперь Ларе оставалось только  привести  в  соответствие
уже тренированное тело Гай с еще не тренированным мозгом Брике -  закре-
пить в ее мозгу привычные движения тела. Иногда движения Брике были неу-
веренные, угловатые. Но часто неожиданно для себя она делала  необычайно
ловкие движения. Она, например, чрезвычайно удивила  Ларе,  когда  стала
подавать "резаные мячи", - ее никто не учил этому. А этот ловкий и труд-
ный прием был своего рода гордостью Анжелики. И, глядя на движения  Бри-
ке, Ларе иногда забывал, что играет не с Анжеликой. Именно во время игры
в теннис у Ларе возникло нежное чувство к "возрожденной  Анжелике",  как
иногда называл он Брике. Правда, это чувство было далеко от того  обожа-
ния и преклонения, которых он был преисполнен к Анжелике.
   Брике стояла возле Ларе, заслонившись ракеткой от заходящего  солнца,
- один из жестов Анжелики.
   - Сегодня мы не будем играть.
   - Как жалко! А я бы не прочь поиграть, хотя у меня сильней, чем обыч-
но, болит нога, - сказала Брике.
   - Идемте со мной. Мы едем в Париж.
   - Сейчас?
   - Немедленно.
   - Но мне же необходимо хоть переодеться и захватить кое-какие вещи.
   - Хорошо. Даю вам на сборы сорок минут, и ни минуты больше. Мы заедем
за вами в автомобиле. Идите же скорее укладываться.
   "Она действительно прихрамывает", - подумал Ларе, глядя вслед удаляю-
щейся Брике.
   По пути в Париж нога у Брике разболелась не на шутку. Брике лежала  в
своем купе и тихо стонала. Ларе успокаивал ее как умел. Это  путешествие
еще больше сблизило их. Правда, он ухаживал с такой  заботливостью,  как
ему казалось, не за Брике, а за Анжеликой Гай. Но Брике относила  заботы
Ларе целиком к себе. Это внимание очень трогало ее.
   - Вы такой добрый, - сказала она сентиментально. - Там, на  яхте,  вы
напугали меня. Но теперь я не боюсь вас. - И она улыбалась так  очарова-
тельно, что Ларе не мог не улыбнуться в ответ. Эта ответная  улыбка  уже
всецело принадлежала голове: ведь улыбалась голова Брике. Она делала ус-
пехи, сама не замечая того.
   А недалеко от Парижа случилось маленькое событие, еще больше  обрадо-
вавшее Брике и удивившее самого виновника этого события. Во  время  осо-
бенно сильного приступа боли Брике протянула руку и сказала:
   - Если бы вы знали, как я страдаю...
   Ларе невольно взял протянутую руку и поцеловал ее. Брике  покраснела,
а Ларе смутился.
   "Черт возьми, - думал он, - я, кажется, поцеловал ее. Но ведь это бы-
ла только рука-рука Анжелики. Однако ведь боль чувствует голова, значит,
поцеловав руку, я пожалел голову. Но голова чувствует боль  потому,  что
болит нога Анжелики, но боль Анжелики чувствует голова Брике..." Он сов-
сем запутался и смутился еще больше.
   - Чем вы объяснили ваш внезапный отъезд вашей подруге? - спросил  Ла-
ре, чтобы скорее покончить с неловкостью.
   - Ничем. Она привыкла к моим неожиданным поступкам.  Впрочем,  она  с
мужем тоже скоро приедет в Париж... Я хочу ее видеть... Вы,  пожалуйста,
пригласите ее ко мне. - И Брике дала адрес Рыжей Марты.
   Ларе и Артур Доуэль решили поместить Брике в небольшом пустующем  до-
ме, принадлежащем отцу Ларе, в конце авеню до Мэн.
   - Рядом с кладбищем! - суеверно воскликнула Брике,  когда  автомобиль
провозил ее мимо кладбища Монпарнас.
   - Значит, долго жить будете, - успокоил ее Ларе.
   - Разве есть такая примета? - спросила суеверная Брике.
   - Вернейшая.
   И Брике успокоилась.
   Больную уложили в довольно уютной комнате на огромной старинной  кро-
вати под балдахином.
   Брике вздохнула, откидываясь на горку подушек.
   - Вам необходимо