точнее, в постельном ящике ее
сюрреалистического дивана.

- Значит, и она была посвящена в эту комедию призраков?

- Не только посвящена! - воскликнул Дик Дикинсон, - она была в известной
степени Spiritus rector[1], - автором этой идеи.

- Spiritus rector - единственное латинское изречение, которое он знает и
при этом неправильно произносит, - вызывающе сказала Энн. - Впрочем, он
выложился на все двадцать фунтов, которые Дороти всучила каждому из них за
этот разовый спектакль. Ну, а идея исходила, конечно, от меня.

- Ты врешь, моя дорогая, - прогнусавил Чарлз Мимикри, - идея исходила от
Эрвина. Ты, надо сказать, неплохой парень. Этого я не хочу отрицать, но что
касается уровня интеллекта, то ты далеко отстаешь от Бернарда Шоу.

В какой связи Мимикри вспомнил Бернарда Шоу, он не пояснил. Затем заговорил
Бейли. Он показал на высокую залысину Дика Дикинсона и сказал:

- Насколько я понимаю, вы играли Эванса, украсив голову водорослями. А вы,
- он направил свой толстый палец на чучело, украшавшее голову Мэри Санди, -
Грэди. Кто же играл Эрвина Конроя с пробитым черепом?

- Он пожелал сам сыграть эту роль, - ответила Энн. - Он ведь считает себя
талантливее всех нас, но это глубокое заблуждение! Ему достаточно открыть
рот, и я уже знаю, что он лжет. Но, играя самого себя, должна признаться,
он был на уровне.

- Итак, этот эпизод ясен, - отчеканил инспектор Бейли, молча протянув свою
рюмку Биллу Шеннону. Тот наполнил ее коньяком.

Бейли поднялся с рюмкой в руке.

- Леди и джентльмены! Выпьем за грандиозный успех вашего театрального
представления! По закону я должен был бы всех вас упрятать за решетку. Но,
как говорили древние римляне, цель оправдывает средства. Во всяком случае,
я обещаю вам одно. Если вы будете давать представления в Ливерпуле,
пришлите мне десятка два билетов для моих коллег в полицай-президиум. За
уважаемого господина Тесписа!

Бейли опрокинул рюмку и, гордо подняв голову, вышел, доказав еще раз, что и
охотники за преступниками могут быть ценителями искусства.

Хотя часы на башне собора Уолса уже давно возвестили о наступлении полночи,
Бейли отправился в Карентин.

Недалеко от ворот Бейли оставил автомобиль и вошел на территорию замка. В
комнате леди Торп горел свет.

Как добросовестный чиновник, он должен был бы позвонить и подождать, пока
не получит разрешения войти в дом. Но и сыщики стоят иногда перед
необходимостью вольно толковать законы, чтобы изобличить темные элементы,
которые, нарушая законы, приобретают профессию, часто неплохо
обеспечивающую человека.

Инспектор не позвонил. Он вошел в дом с помощью отмычки. Бейли всегда носил
с собой полдюжины таких инструментов для взлома и умел пользоваться ими не
хуже, чем мастера этого дела.

В замке было тихо. Несмотря на свою полноту, Бейли бесшумно прошел по залу
и оказался у черного входа.

Дверь на кухню была притворена. Вспомнив приключения Вильямса в кладовой,
Бейли ощутил вдруг какое-то странное желание. Нельзя ли открыть отмычкой
диковинный замок доктора Эванса?

"Попробуем", - сказал он про себя и, не успев опомниться, оказался в плену
известных соблазнов.

Замок действительно открылся, и достаточно было бросить взгляд на мясную
полку Патриции, как чисто духовное искушение Бейли снизошло до плотского
вожделения.

Да он и не пытался сопротивляться этому. Увидев салями, которую он считал
королевой всех колбас, инспектор даже не вспомнил о своем карманном ноже.
Для чего человеку зубы, спросил он самого себя, и начал действовать в
соответствии с этим умозаключением.

Услышав глубокий вздох, Бейли резко повернулся. На пороге кухни стояла
Патриция.

Она всегда говорила, что мир ужасен, несправедлив и отвратителен. Но что он
столь отвратителен, она и представить себе не могла. Перед ней стоял
высокопоставленный блюститель закона со ртом, полным салями ее собственного
изготовления, - это было почти богохульство! Если он так поступал с
колбасой, то он мог бы выкрасть в церкви кружку с пожертвованиями!

Бейли попытался проглотить огромный кусок, но подавился.

- Господин инспектор! Господин инспектор! - Голос Патриции дрожал
сочувственно и в то же время обвиняюще. - Боже мой, выплюньте колбасу!
Иначе... Вы задохнетесь, и тогда на моей совести будет еще одна жертва. -
Доброта Патриции взяла верх. - Может быть, принести вам бутылочку портера?

- Две! - выкрикнул инспектор, придя в себя. - Я направляюсь к леди Торп.

Леди Торп сидела в японском кимоно на своем сюрреалистическом диване,
потягивая через декадентский мундштук сигарету, и обдумывала очередной ход
ладьи.

Она играла в шахматы с Эрвином. Его голова была забинтована. Это была пятая
партия, проигранная Торп в рекордно короткое время.

Оба взглянули на вошедшего инспектора, но были так погружены в игру, что,
ничего не спросив, лишь кивком ответили на его приветствие. Он подошел к
столу и сказал Дороти:

- Послушайте, потешная заклинательница духов, вы проиграли.

- Почему потешная? Это звучит как потешная старуха, - возмутилась она. -
Разве я потешная старуха, Эрвин?

- Почти, - ответил ей партнер, не меняя выражения лица. Затем он обратился
к Бейли:

- Декстер во всем признался? Инспектор утвердительно кивнул.

- Как вы догадались, что он подсыпал яд в чай?

- Декстер от рождения осел, - равнодушным тоном сказал Эрвин. - Он бросил
пустую пробирку из-под яда в кусты за террасой. Поскольку я облазил всю
территорию, то обнаружил ее там. Кроме того, после смерти Грэди он был
настолько удручен, что вызывал сострадание. Но он таким бы не был, если бы
ему удалось убрать с дороги Дороти.

- Благодарю. Ты поистине великодушен!

- Вас вытащила леди Торп, когда вы лежали с пробитым черепом в зале? -
спросил инспектор.

- Да, это была я, к сожалению, - отплатила Дороти своему юному другу той же
монетой. - Я хотела вызвать врача, но он уговорил меня, что никто не должен
знать, где он находится. Он хотел на свой страх и риск стать детективом.
Бедную Грэди чуть не хватил сердечный удар при этом.

- Как вы думаете, кто мог ударить вас по голове? - продолжал расспрашивать
инспектор Эрвина.

- Ясно кто. Это мог быть только Фишер или она. - Эрвин показал на Дороти. -
Или они оба. Но кто бы это ни был, он не подозревал, что мой череп имеет
особую прочность, он как из железа. Когда я был еще мальчишкой, то нагонял
страх на всех, с кем дрался. При этом я редко прибегал к помощи кулаков.
Как бык, я мчался головой вперед на своего противника, трещали головы, но
не моя, - сообщил с гордостью Эрвин.

- В этих случаях мне приходилось ему помогать, обвязывая голову вязаной
кофтой, - вставила Дороти, - кровь из раны хлестала на землю.

- Тогда мне ясно происхождение и этого таинственного преступления, - сказал
Бейли. - Теперь осталось лишь уличить преступника.

- Есть лишь один путь это сделать, - Эрвин перемешал шахматные фигуры и
показал на Дороти, - но она должна согласиться с этим.

- На что я должна согласиться?

- Дать ему прикончить тебя, больше ничего.

- Ну, это уж слишком. Этого ты не можешь требовать от меня! -
запротестовала Дороти, Бейли посерьезнел.

- Меня волнует прежде всего вопрос: что заставляет Фишера идти на такое
преступление? Каковы мотивы? Сегодня мне стало известно, что Фишер не тот,
за кого он себя выдает. Фишер, который одиннадцать лет плавал стюардом по
морям, умер в Мельбурне. Это по-новому освещает дело, но я по-прежнему
блуждаю в потемках. Кто же наш Фишер в действительности? Международной
полиции "Интерпол" он неизвестен. Каковы мотивы его поступков? Либо он из
рода Торпов, либо...

- ...он действует по заданию моей любимой тетушки Дороти, тут все ясно, -
дополнил инспектора Эрвин с таким равнодушием, словно речь шла о том, что
его любимая тетушка постепенно полнеет и поэтому должна есть меньше мяса и
больше овощей. - Кроме того, есть еще два варианта, - сказал Эрвин. -
Во-первых, преступник не Фишер, а я. Возможно, вместе с любимой тетушкой.
Второй вариант следующий: преступник Фишер, а его напарницей является
Патриция, эта бедная вдова.

Бейли становился все серьезнее Он спросил Дороти:

- Не намекал ли когда-либо ваш муж, что в семье Торпов не без урода, я имею
в виду "урода" в переносном смысле?

- На это и не надо было намекать. Самым большим уродом среди уродов был он
сам, - отрезала Дороти.

В этот момент она вдруг стукнула себя по лбу.

- Как же я могла забыть!

- Что забыть? - Эрвин пристально посмотрел на Дороти.

- Кажется, это было утром после нашей свадьбы! Тридцать лет назад! Мой
муженек что-то рассказывал мне о сводном брате, который совершил какие-то
страшные преступления, - начала Дороти, - но, слава богу, этот братец погиб
где-то в Африке или в Австралии, и я буду единственной наследницей. Ведь мы
с мужем так любили друг друга, - вздохнула Дороти.

Эрвин собрался было шокировать свою тетушку дерзкой репликой. Но дело до
этого не дошло. Неожиданно он вскочил и воскликнул:

- Комод! Я обшарил в этом старом комоде все ящики и обнаружил на дне одну
старую вещь! Уж если мы где и найдем разгадку, то в ней!

Дороти и инспектор смотрели на него с таким удивлением, будто он утверждал,
что земной шар вовсе не круглый, а похож на большой кусок рафинада.

- Какой комод? - поинтересовался Бейли. - Что вы обнаружили?

- Покрытые пылью бумаги. Старые акты, счета. связки писем.

- И какое это имеет отношение к Фишеру? - спросила Дороти.

- Может быть, мы найдем какую-нибудь запись, из которой узнаем больше, чем
тебе рассказал твой усопший благоверный, или восстановим забытые тобой
сведения. Ведь это было как раз после первой брачной ночи, - язвительно
добавил Эрвин.

- О погибшем сводном брате Саймоне Чаке я уже говорил с Локриджем, - сказал
Бейли, - и едва ли нам удастся узнать что-либо новое. Он действительно
погиб на строительстве моста. Локридж показал мне даже копию свидетельства
о смерти. А впрочем, давайте попробуем, может быть, нам удастся найти
другие доказательства, - решил Бейли.

Старый, источенный червями комод стоял на чердаке в дальнем захламленном
углу.

Бейли открыл один из ящиков и достал связку писем.

- Вы уже успели просмотреть эти бумаги?

- Нет. Мне лишь сейчас пришло в голову, что они могут иметь значение, -
ответил Эрвин.

- Значит, кто-то опередил нас. - Бейли зло бросил письма обратно в ящик, из
которого не поднялось ни пылинки.

- Почему вы так думаете? - удивленно спросила Дороти.

- Кто-то просмотрел листок за листком, иначе сейчас поднялось бы настоящее
облако пыли. - Инспектор был явно разочарован. - Завтра я пришлю эксперта.
Правда, он напрасно будет стараться обнаружить какие-либо данные о прошлом
Фишера.

Инспектор, Эрвин и Дороти вернулись в комнаты. Бейли уселся в кресло,
положив на грудь свой двойной подбородок, на котором появилась уже третья
складка, и закрыл отрешенно глаза. Это был верный признак того, что он
напряженно думает.

- Я мог бы сейчас же арестовать Фишера за подлог, а затем, как говорят в
Америке, расколоть его на допросе. Но, как чиновник ее величества королевы,
который живет за счет грошей налогоплательщиков, я не могу себе позволить
этого. Кроме того, Фишер хитер, как полдюжины опытных адвокатов, вместе
взятых, и, судя по всему, мне едва ли удалось бы что-то вытянуть из него. А
если бы и удалось ему что-то инкриминировать, то через несколько месяцев,
максимум через год, он был бы на свободе. А мы остались бы в дураках.

- Итак, остается лишь моя гениальная идея. Тебе, любимая тетушка, придется
стать его жертвой. Вот уж тогда-то мы его прихватим.

- Ну да, я, которая собиралась начать веселую вдовью жизнь, вновь окажусь
на целую вечность вместе со старым, противным мужем в семейном склепе, ты
тем временем станешь единственным наследником всего. Нет уж, этого ты от
меня не Дождешься. У меня есть другое предложение

- Я Дс нетерпением жду, - сказал Эрвин. На подбородке у Бейли, погруженного
в свои мысли, вновь проступили три складки.

- Я беру на себя роль земной справедливости. Поменявшись с Фишером местами,
я буду поступать с ним так, как он собирался это сделать со мной. Я его
потихоньку пристукну и поеду с тобой в Месопотамию собирать черепки. Я
всегда мечтала об этом. А Энн может остаться здесь и создать детский
интернат. Что ты на это скажешь?

- Послушайте, я ведь говорю серьезно. - Эрвин не обратил внимания на
предложение Дороти насчет Месопотамии. - Если мы действительно хотим
уличить Фишера, нужно устроить ему ловушку.

- Как вы представляете себе это? - У Бейли пробудился определенный
профессиональный интерес.

- По-моему, надо сделать так. Вы арестовываете меня как подозреваемого Ты,
любимая тетушка, сходишь с ума от страха и не можешь сомкнуть ночью глаз, я
имею в виду, что ты не будешь храпеть. Затем ты доверительно говоришь с
Патрицией о своем опасении, что эта жирная, пропитанная портером
фрикаделька, - Эрвин показал пальцем на инспектора, - может и тебя
арестовать. Почему? Потому что он подозревает, и не без оснований, что мы
вместе, то есть ты и я, подложили бедного Эванса в пруд на подкормку
лягушкам.

- Все это звучит очень хорошо, - откашлялся Бейли, - но я, как чиновник ее
величества королевы, живущий за счет...

- Моя любимая тетушка поднатужится и выплатит вам годовое жалованье из
собственного кармана. Не забывайте, что все английские газеты начинают
выражать сомнение в ваших способностях. Вы должны что-то предпринять, если
хотите и впредь как криминалист потягивать у Билла Шеннона беспошлинный
коньяк.

Бейли погрозил пальцем, но это не произвело на Эрвина никакого впечатления.

- Итак, моя тетушка откроет свое сердце Патриции, этой бедной, несчастной
сплетнице, и сообщит, что намерена взять в банке все завещанные ей деньги и
скрыться в направлении Ближнего или Дальнего Востока. Во всяком случае, так
далеко, чтобы ее не настигла рука правосудия. Патриция, конечно, не сможет
удержать это в секрете и расскажет все Розе, от которой об этом узнает
ХФишер.

Дороти побледнела.

- Тогда он во второй раз попытается поджарить меня живьем, как зеленые
кофейные зерна. Если же я останусь живой, он собственноручно выбросит меня
из окна, под которым лежит борона.

- Вот этого-то он и не сделает, - сказал Бейли. - Фишер хорошо знает, что
явного убийства не должно быть. Поэтому он либо ликвидирует вас и
где-нибудь зароет, либо представит вашу смерть как самоубийство,
сфабриковав письмо, в котором вы признаете свою вину. Угрызения совести и
тому подобное...

- Великолепная перспектива, - заметила Дороти, неестественно улыбнувшись.

- Нам важно вовремя узнать. - сказал равнодушно Эрвин, - каким образом он
хочет тебя укокошить. Он может тебя застрелить, убить, повесить...

- ...сбросить с балюстрады, заколоть, заживо замуровать в проеме моей
ванны, утопить в ванне, отравить газом, мышьяком, стрихнином, порошком для
насекомых, - закончила Дороти перечисление возможных форм убийств и
неожиданно заявила: - В самом деле неплохая идея. Если не считать
представления на террасе, я бы даже сказала, что это первая действительно
умная идея, которую ты высказал с тех пор, как я взяла на себя бремя
прятать тебя в своей комнате.

- Я же знал, что ты женщина благоразумная, готовая на жертвы, - похвалил ее
Эрвин. - А как быть с вами, инспектор? Прежде чем ответить, взгляните на
мою любимую тетушку. Она дрожит от желания ринуться в новую авантюру. Во
время войны она была лейтенантом в народном ополчении, и, если ситуация
будет действительно опасной, она сумеет спасти свою шкуру.

Бейли внимательно посмотрел на торчащие из кимоно жилистые руки леди Торп.

- Мои люди будут, конечно, все время охранять вас, но риск все же есть.
Кроме того, неясно, клюнет ли вообще Фишер на нашу приманку.

Бейли не сказал ни Эрвину, ни Дороти о своей задумке. Если бы они узнали о
ней, им стало бы не по себе. Дороти поднялась.

- Инспектор, весь риск я беру на себя. Должна ли я подтвердить это
письменно? Бейли сделал отрицательный жест рукой.

- Давайте обсудим детали - Он пошарил рукой рядом с креслом и, ничего не
обнаружив, пробурчал себе под нос: - Гм. куда же пропала Патриция?

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ,
в которой преступная фантазия убийцы подвергает опасности жизнь новых
людей, но в конце концов побеждает добродетель, и инспектор Бейли
становится звездой в богатой истории английской криминалистики.
Одновременно читатель получит ценные сведения, как уклониться от налога на
наследство.

Когда подозреваемый в убийстве молодой археолог Эрвин Конрой был арестован,
все газеты поместили на первых страницах сообщение и фотографию наглого
вымогателя наследства. Даже если бы Эрвину удалось раскопать в пустыне
Месопотамии или в другом месте неизвестный до сих пор город, он не стал бы
такой знаменитостью, как благодаря сенсационному сообщению, заклеймившему
его как убийцу. Руководитель экспедиции, в которой он участвовал, сэр
Джонатан Брук сказал, качая головой, что он никогда не ожидал такого от
своего молодого способного сотрудника. Он добавил, правда, что тот всегда
был немного склонен к насилию.

- Бедняга! - закончил он невпопад. В Уолсе царило оживление, от которого
больше всех выигрывал Билл Шеннон. В городок толпами повалили журналисты,
телерепортеры, кинооператоры и падкие на сенсации туристы Всем хотелось
промочить горло, и никого не интересовало, где хозяин "Кровавой кузницы"
достает свой превосходный французский коньяк. В замке Карентин царила,
напротив, удручающая тишина.

- Бедный юноша, - этими словами Патриция, как и сэр Джонатан Брук, выразила
свое сочувствие арестованному. - Я никогда не думала, что этот тип
инспектор, который залезает в чужие кладовые и чуть не захлебывается в
портере, к тому же и глуп. Для меня с самого начала, когда еще ничего не
произошло, существовал лишь один убийца. И имя его - Фишер!

- Я тоже не верю, что этот бедный юноша виновен, - вздохнула Дороти. - Но
мне страшно. Инспектор арестовал его, теперь я на очереди. Но я не хочу.
Зачем мне тогда так много денег, если придется остаток жизни провести в
женской тюрьме? Вместо того. чтобы беседовать с тобой, моя верная и чуткая
душа, мне придется использовать свой язык для склейки пакетов.

- О, это было бы ужасно. - Патриция смахнула слезу носовым платком.

- Как бы мне ни было тяжело покинуть тебя, но другого выхода у меня нет.

"Верная душа" разрыдалась.

- Собери мои вещи, - попросила Дороти, - и поскорее. Я хочу уехать сегодня
вечером лондонским поездом. Билет уже куплен, все причитающиеся деньги
взяты из банка. Вот тебе сто фунтов на текущие расходы. Когда я буду в
безопасности, вышлю еще.

Реакция Патриции чуть было не нарушила все планы.

- Вы уезжаете не потому, что боитесь ареста, а потому, что боитесь Фишера -
И тут произошло самое неожиданное. - Если он убийца, а в этом, видит бог.
нет сомнения, он все равно вас найдет и убьет, - сказала Патриция, -
значит, надо устроить ему ловушку: сделав вид, что вы ничего не
подозреваете, ждать момента, когда он вонзит в вашу спину нож или секиру.
Но я предотвращу нападение и в решительный момент спасу вас. Хотя я всего
лишь бедная, несостоятельная вдова, но когда нужно, я умею здорово драться.
- Она оглядела теплую, уютную кухню, где состоялся этот разговор. Ее взгляд
упал на кочергу. - Вот этим я так тресну его по черепу, что он очнется лишь
в тюрьме!

- Патриция, ты этого не сделаешь. Сейчас ты соберешь мои вещи, пойдешь в
свою комнату и разрыдаешься. Затем ты вернешься вся в слезах на кухню и
приготовишь этому уроду Фишеру вкусный ужин. Он очень любит голубцы с
мясом. При этом ты как бы невзначай дашь понять, что сегодня вечером я
собираюсь удрать. Затем ты еще раз разрыдаешься у него на груди.

- На груди у этого чудовища? Никогда!

- Ты должна это сделать. Ради меня. Для твоего эксперимента я уже стара, а
ты со своим жалостливым сердцем слишком слаба. Представь себе все это! Если
ты шлепнешь Фишера кочергой по голове, разда