нилось, как покойный муж щекотал в ее носу ершиком для чистки трубки.
Хихикая, он говорил, что его смерть обойдется ей дорого. Несколько раз
чихнув, она наконец проснулась.

В комнате стоял едкий дым. И не успела она еще прийти в себя, как в углу,
где находился камин, раздался страшный грохот. В него свалились камни.
Тлеющие угли глядели из темного угла, как злые глаза, язычки красного
пламени разгорались, сливались и ползли все ближе к кровати Дороти.

Не понимая, что происходит, она уставилась на огонь. Наконец, придя в себя,
выпрыгнула из кровати и побежала к двери, судорожно нащупывая ручку и ключ.
Наконец ей удалось обнаружить ручку, но ключа на месте не было. И как она
ни дергала, дверь не открывалась.

Дороти начала барабанить кулаками по двери, кричать во весь голос, но никто
не откликнулся.

Между тем пламя уже лизало сервант слева от камина, загорелась портьера.
Страшная мысль осенила Дороти: "Если меня будут хоронить в семейном склепе
рядом с ним, то гроба не потребуется. Для моих останков достаточно будет
пакета фирмы "Вулворт".

Дороти метнулась к окну и открыла его. Воздух освежил ее, но а помог
разгореться пламени, которое разрасталось с угрожающей быстротой. Помещения
старого замка были в основном отделаны деревом, и поэтому не потребовалось
бы и получаса, чтобы он весь сгорел.

Дороти снова закричала, но ответом было безмолвие. До земли было метров
шесть-семь, Дороти влезла на подоконник и хотела спрыгнуть вниз, но,
взглянув на землю, поняла, что окончательно погибла. Под окном лежала
борона, зубцы которой, словно зубы акулы, только и ждали ее. Ведь борона
обычно лежит у ворот, мелькнуло у нее в голове. Как же она оказалась под
моим окном?

- Помогите! - крикнула она в ночную тьму. Ей показалось, что она слышит
далекий шум мотора. Треск горящего дерева заставил ее оглянуться. В
багровом отблеске огня она увидела человека, который назывался Фишером и
служил у нее садовником. На нем была длинная ночная рубашка, но, как
всегда, он был полон достоинства. Даже пожар не мог вывести его из
равновесия.

- Какой пожар, просто жуть, - сказал он степенно. - Сейчас прибудут
пожарники.

Повернувшись к Дороти спиной, он ушел, оставив ее у окна. Когда Фишер вновь
появился с пальто через руку, она хотела броситься к нему. Полкомнаты было
объято огнем, но Фишер не спеша подошел к Дороти и протянул ей пальто.
После того, как она накинула его поверх легкой ночной рубашки, Фишер взял
ее на руки и вынес, как будто она была напольными часами или другой мебелью.

Когда Дороти, еще не совсем придя в себя, вошла в зал, там уже были
пожарники, которые раскручивали шланг, чтобы подобраться к очагу пожара.

Патриция спала в своей комнате, возле кухни, заткнув уши воском, потому что
не выносила шума. Она не слышала, как Дороти звала на помощь. Наконец,
проснувшись, она повела Дороти на кухню, заварила ей горячий мятный чай п
положила к ногам бутылку с горячей водой.

- Ночи очень холодны, вы можете подхватить воспаление легких.

Дороти не слушала ее. Мысль о том, что сталось бы с ней без помощи Фишера,
не покидала ее.

- Капитан пожарной команды вернул ее к действительности, он сообщил, что
опасность миновала.

- Мы установили причины пожара. Удивительно, что камин давно не обрушился.

Дороти ответила язвительно, что лишь завтра она получит в наследство
необходимые средства, чтобы капитально отремонтировать замок. И тогда она,
конечно, пригласит его проверить все камины и трубы.

Капитан не нашелся что ответить, отдал честь и вышел. Судя по шуму моторов,
пожарные машины уехали. Дороти и Патриция остались на кухне, Фишер что-то
делал на первом этаже.

- Патриция, мне страшно, - сказала Дороти. - Если бы не наш Фишер...

- Наш Фишер! В этом убийце-поджигателе вы узрели своего ангела-спасителя! -
Патриция понизила голос. - Я готова облысеть и ослепнуть, если не он
устроил этот пожар.

- Что за чепуху ты мелешь, - возмутилась Дороти.

- Совсем не чепуху, - ответила Патриция. - Это он разрушил камин, но, как
только услышал, что подъехали пожарники, спас вас. Вы знаете, нечему так
быстро приехала пожарная команда? Я, правда, всего лишь бедная,
несостоятельная вдова, однако последнее время я догадывалась, что это
чудовище замышляет что-то недоброе. Я пыталась понять, что бы это могло
быть, и мне стало ясно, что такой убийца-поджигатель, как он, способен на
все. Я позвонила своему племяннику Патрику и рассказала ему, что какая-то
фигура в темном уже несколько дней бродит вокруг замка. Патрик в бинокль
наблюдал за замком и сразу же известил пожарных.

- Ты сумасшедшая, Патриция! - Дороти засмеялась, но, неожиданно
посерьезнев, сказала: - Не пойму только, как борона оказалась под окном.
Ведь она всегда стояла у парапета. - Дороти вспомнила, что борона
находилась там и вечером, когда она возвращалась с прогулки.

- Пойдем, мне нужно кое-что выяснить.

- Сейчас, среди ночи? Лучше бы вы шли спать.

Дороти пропустила совет мимо ушей и вместе с Патрицией через черный ход
вышла во двор.

Она не поверила своим глазам. Бороны под окном не было, хотя она могла
поклясться, что видела ее там. Борона была на своем обычном месте!

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой замок Карентин становится местом нашествия крайне странных фигур,
которые, к раздражению его хозяйки и ее экономки Патриции Хайсмит, этой
бедной вдовы, хотят поселиться в замке на длительное время.

На следующий день опять светило солнце, и прошлая ночь показалась Дороти
лишь страшным сном. Только неприятный запах пожарища убеждал ее в том, что
события этой ночи были действительностью.

Она тщательно приоделась, никто не должен был заметить, что пережитая
опасность сильно отразилась на ней.

- У меня сегодня прекрасное настроение, - сообщила она Патриции, которая
принесла на террасу завтрак. - Когда придет Локридж, приведите его ко мне.

В тот момент, когда она собиралась взяться за второе яйцо, из-за куста
вынырнул высокий человек лет шестидесяти, типичная карикатура на бывшего
офицера колониальных войск. Он выглядел так, как и должно было быть: седые,
расчесанные на прямой пробор волосы, глупый взгляд вытаращенных глаз, нос
крючком, пожелтевшие от никотина усы, торчащий подбородок, жилистая шея,
плоская грудь, длинные тощие ноги. Войдя на террасу, он несколько раз
многозначительно хмыкнул, затем крякнул и поклонился, как деревянный
солдатик, так что, казалось, был слышен скрип его позвоночника.

- Полковник Гарри Декстер, - представился он. Молча наблюдавшая за ним
Дороти почувствовала, как в ней заговорило седьмое чувство. Несмотря на
только что выпитый горячий кофе, она ощутила в животе странный холодок. Ее
губы сжались в тонкую нить.

- Что вам угодно? - спросила Дороти недружелюбным тоном.

Полковник рассмеялся и многозначительно сказал:

- Я прибыл прямо из Адена. Самолетом.

Дороти мгновенно парировала:

- Тогда, знаете что, убирайтесь-ка вы самолетом в свой Аден. Таких типов,
как вы, я не выношу. - В ней заговорила будущая миллионерша, которая могла
себе позволить свободно высказать свои мысли и чувства.

- Скажите, это замок Карентин? - прокартавил полковник.

- Какое вам деле до этого? - Дороти явно теряла самообладание.

- Какое мне дело? - Полковник удивленно посмотрел на нее. - Я наследник
покойного сэра Роберта Торпа, девятый баронет Карентина, и я намереваюсь
поселиться здесь. В 11 часов прибудет адвокат для передачи мне наследства.

Дороти Торп никогда за словом в карман не лезла, но здесь она потеряла дар
речи.

Придя в себя, она обрушила на Декстера гром и молнии:

- Если здесь и есть кто-нибудь из наследников моего мужа, то это только я,
слышите вы, старый щелкунчик. Ну, а теперь убирайтесь отсюда, иначе я спущу
на вас собак.

Дороти, взяв два пальца в рот, издала такой пронзительный свист, что
смолкли не только радостно щебетавшие птицы, но вздрогнул и полковник. Не
обращая внимания на полковника, Дороти скомандовала:

- Каро! Хассо! Лойд! - Дружелюбно улыбнувшись, она добавила: - Это доги
чистокровной породы. У них на совести по крайней мере восемь человек,
которым они перегрызли горло. Об этом сказано в их родословной.

Полковник, на совести которого, вероятно, было больше восьми человек, не
стал ждать появления трех бестий. Он попятился назад, затем резко
повернулся и помчался к воротам, словно собаки уже хватали его за тощий зад.

На террасе появилась Патриция, удивленно спросив:

- Почему он удирает? Полковник произвел впечатление весьма изысканного
человека, когда интересовался вами. Настоящий джентльмен, таких нынче едва
ли встретишь.

- Пошел он к черту, твой приятный джентльмен. Он собирается поживиться за
наш счет. Если он окажется прав, то я уже никогда не покатаюсь на водных
лыжах в Майами и не поохочусь на львов в Кении. А ты так и останешься
бедной вдовой.

- Я знаю очень хорошее средство от головной боли, - сказала Патриция
заискивающе, но сразу же умолкла.

Перед террасой появилась тощая женская фигура. На ней была серое, закрытое
до шеи платье и надвинутая на лоб черная соломенная шляпа, а на ногах
высокие ботинки на шнуровке, как будто эта дама собиралась начать
восхождение на вершину Эвереста.

Не успела Дороти спросить, что угодно этому страшилищу, как та исторгла
пронзительным голосом:

- Это замок Карентин? Я Стелла Грэди, наследница сэра Роберта Торпа.

Дороти пристально взглянула на пришелицу и, покачав головой, ответила:

- Нет, это не замок, это сумасшедший дом Карентин, частная лечебница для
особо тяжелых больных.

Увидев, что глаза Стеллы Грэди расширились от страха ив них промелькнула
искорка недоверия, Дороти хладнокровно продолжала:

- Наши пациенты относятся к числу состоятельных людей лучших слоев общества
и представляют собой особо тяжелые случаи: 70 процентов - убийцы, 20
процентов - нарушители нравственности и морали, 10 процентов - садисты и 1
процент - содомиты. Мы вынуждены напяливать на них смирительные рубашки и
затыкать рты кляпом. Поэтому их не видно и не слышно, но иногда кто-нибудь
вырывается, и уж тогда... Вон там за углом находится кладбище, треть свежих
могил - это наш персонал. - Войдя в раж, Дороти спросила у Патриции: -
Сестра Патриция, вы уже проверили, получил ли сегодня лорд Ганингем
инъекцию морфия и шампанское? - Обращаясь к Стелле Грэди, Дороти
продолжала: - Он откусывает у своих спящих подруг пальцы на ногах.

Грэди, не дослушав до конца, помчалась прочь так, как будто ей угрожала
смертельная опасность, и мгновенно скрылась.

Дороти взглянула на часы.

- Через четверть часа станет известно, кто в самом деле сошел с ума, эти
двое или я.

Патриция, восседавшая на плетеном стуле, кивнула в знак согласия, решив,
что все, что несет Дороги, - это результат прошедшей ночи. Может быть, еще
удастся исцелить Дороти.

Светило солнце. Нежно щебетали птички. В траве прыгали кузнечики.
Распускались бутоны. Но темная власть наследства заманивала в свои сети еще
одну жертву.

- Взгляните, еще кто-то идет, - прошептала Патриция.

Новый пришелец был маленького роста, с высоким лбом и огромной копной
рыжеватых волос. Он громко разговаривал сам с собой, энергично
жестикулируя, и, поравнявшись с террасой, сел на парапет, широко расставив
ноги. Достав из кармана кусок мела, он начал выводить формулы и цифры на
большой каменной плите. Неожиданно пришелец взглянул на женщин.

- Вы кто, собственно будете, мои дорогие? Вам что-нибудь нужно?

- Я подозреваю, что вы тоже один из наследников моего мужа? - спросила
Дороти.

- А кто ваш муж? - Странный гость снова уставился на свей формулы.

- Вот уже неделя, как он лежит в фамильном склепе Торпов.

Маленький человек с рыжеватой гривой сосредоточенно подумал и сказал:

- Если я сделаю на цилиндре затвор, то тиканье часов произведет на кур
электромагнитное действие и они будут нести яйца точно по графику. Это было
бы колоссальным преимуществом для птицеводства Англии, и мы смогли бы по
крайней мере в этой области вновь играть на мировом рынке ведущую роль. -
Рыжеволосый вдруг насторожился. - Вы сказали Торп? Это имя мне, кажется,
знакомо, дорогая, но я не могу вспомнить, кто носит это имя. Разрешите
представиться: доктор Эванс.

Он встал, слегка поклонившись, пожелал доброго утра и удалился.

Но не успел он дойти до чугунных ворот, как столкнулся с группой из трех
человек, которые шли в замок.

Во главе группы торжественно шествовал адвокат Локридж, человек почти
двухметрового роста с блестящей, как зеркало, лысиной. Справа от него
вышагивал полковник Декстер, а слева девица в альпинистских ботинках.

Когда погруженный в свои мысли маленький человек чуть было не врезался
головой в живот адвоката, началась сумятица. Адвокат схватил за руку
доктора Эванса и потащил его с собой.

Еще до того, как группа достигла террасы, Дороти Торп поднялась ей
навстречу, готовая к отпору.

Локридж с цилиндром в руке, склонив позолоченную солнцем лысину, картавя
сообщил, что он хотел бы вскрыть завещание и будет обязан леди Торп, если
она предоставит для этой цели соответствующее помещение.

Дороти указала на дверь террасы, которая вела в зал, вошла туда первой и
предложила всем сесть.

Ни Дороти, ни гости не заметили, что из-за изгороди за ними еще с утра
наблюдает какой-то человек. В одной руке он держал лейку, а в другой -
средство для уничтожения насекомых "Мгновенная смерть".

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ,
в которой ВСКРЫТИЕ ЗАВЕЩАНИЯ разрушает планы леди Дороти покататься на
водных лыжах в Майами или поохотиться на львов в Кении. И все же читатель
проявит свое крайнее недовольство тем, как она стремится найти НЕЗАКОННЫЕ
средства, чтобы избавиться от своих обязательств хозяйки замка.

Локридж сел за карточный стол, достал с миной лорд-канцлера запечатанный
конверт, сорвал сургуч и многозначительно посмотрел на собравшихся, словно
он был властителем их судеб и благополучия.

- Позвольте огласить последнюю волю сэра Роберта Торпа, - обратился он
торжественно к собравшимся.

- В принципе проблема совершенно проста, - прервал его доктор Эванс,
обращаясь к Дороти. - Еще Павлов в России экспериментально доказал реакцию
животных на электрические шоки. На этом и покоится принцип действия моего
электродинамического аппарата яйценоскости.

- Это интересно, - прошептала Дороти, - но не находите ли вы, что нам
следует сначала послушать, что скажет Локридж? Разве вы не видите, какую
мину он строит? Как курица, которая хотела бы снести яйцо, но у нее не
получается, потому что ей не хватает электродинамического шока.

- Вы это серьезно? - спросил Эванс и с любопытством взглянул на адвоката.

Большой кадык на тощей шее Локриджа ходил вверх и вниз, и только
великолепное самообладание английского адвоката победило в нем негодование.

- Господа, прошу внимания. - Он несколько раз неодобрительно кашлянул и
начал читать завещание.

"Перед тем как объявить свою последнюю волю, я хотел бы посвятить несколько
слов моей любимой, верной супруге Дороти. Дорогая Дороти, ты всегда была
для меня хорошей и заботливой женой. Ты всегда оказывала мне помощь,
которую может ожидать муж от своей жены, особенно если она обладает такими
высокими душевными и моральными качествами, как ты. Тридцать лет ты
беззаветно прожила со мной, и теперь, когда в мои последние часы я думаю об
этом времени, я могу сказать лишь одно: черт побрал бы тебя со всеми твоими
добродетелями, твоим превосходством и твоим вечным всезнайством. В течение
тридцати лет, пока я жил с тобой, даже когда ты четыре месяца находилась в
Норвегии, моя совесть была неспокойна. Я никогда не мог выпить лишнего
виски (и все-таки я это делал!), никогда не мог поставить более десяти
фунтов на собачьих бегах (и все-таки я это делал!), никогда не мог
позволить себе немного удовольствий за десять шиллингов на площади
Пиккадилли (и все-таки я это делал!), никогда не мог играть на бирже (и
все-таки я это делал!). Но теперь, когда я от тебя скоро навсегда
освобожусь, мне не хотелось бы скрывать, почему я в последние дни несколько
раз приглашал к себе этого лысого самодовольного хлыща Локриджа. Все это
время я думал о том, кому можно было бы завещать двести десять тысяч
фунтов, чтобы насолить тебе, дорогая Дороти. Я думал о Союзе старых
цирковых клоунов или о секции пресмыкающихся Бристольского зоопарка. Они
могли бы в этом случае в неограниченном количестве приобретать в течение
ближайших пятидесяти лет крокодилов, аллигаторов, ядовитых змей и других
подобных животных. Но мог ли я надеяться, что одна из этих рептилий сожрет
тебя, моя любимая, верная супруга? Нет, не мог. Поэтому такое решение меня
не удовлетворяло. Тогда всевышний со всей его прозорливостью ниспослал мне
озарение (наряду с покупкой акций на алмазы это была самая грандиозная идея
в моей жизни, что я осмеливаюсь утверждать). Я размышлял о том, кто из всех
людей, которых я встречал последние годы, был самым придурковатым, мелочным
и заносчивым. И я выбрал троих: полковника Декстера - этого самодовольного
глупца, вечно недовольную старуху заведующую почтой Стеллу Грэди и,
наконец, доктора Эванса, изобретательный дух которого ведет к разорению
любого нормального бюджета.

Ну, а теперь, моя дорогая и верная супруга, после такого подробного
введения объявляю свою последнюю волю: ты получишь мои деньги, но при одном
условии. С вышеназванными человекоподобными типами ты должна прожить в
тесном и гармоничном единстве в замке Карентин ближайшие десять лет. Ты
должна вместе с ними не только завтракать, обедать и ужинать, но и
проводить каждый вечер два часа в их обществе за бриджем. Если вы выдержите
и не отравите, не зарежете или не застрелите друг друга, ты можешь делать с
наследством все, что хочешь: кататься на водных лыжах в Майами, охотиться
на львов в Кении. Но это вряд ли произойдет, поскольку за это время, я
надеюсь, ты превратишься в трясущуюся, нервнобольную развалину. По
истечении десяти лет каждому из трех субъектов ты выплатишь по двадцать
тысяч фунтов. Это для того, чтобы у них был стимул жить с тобой под одной
крышей. Если же тебе удастся пережить трех вышеназванных лиц, отправив их в
мир иной, ты можешь тотчас же приступить к осуществлению своих планов.
Только смотри, чтобы не произошло наоборот и эти трое не убили тебя, дабы
досрочно воспользоваться двадцатью тысячами фунтов.

Итак, теперь я могу спокойно закрыть очи, чтобы никогда больше не видеть
твоего преданного, преисполненного любви лица.

Вечно любящий тебя супруг Роберт Торп.

Дополнение: если выяснится, что в каком-либо уголке земли есть мои
родственники мужского пола, имеющие право на наследство, то им отойдет
замок и пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Если же один из наследников в
течение ближайших десяти лет отправится на тот свет, то его доля поровну
делится между другими наследниками".

После чтения завещания наступила мертвая тишина. Казалось, что пылинки,
парящие в воздухе, трутся друг о друга.

- Мне кажется, - сказала Патриция, нарушив молчание, - что там, в
преисподней, поджаривают его.

- Если я должна остаться здесь еще десять лет, - сказала Стелла Грэди, - то
я настаиваю, чтобы мне было позволено самой выбрать комнаты, где я буду
жить. - И она постучала зонтом по паркету.

- Ах! - воскликнул полковник Декстер, будучи не в силах прийти в себя,
чтобы полнее выразить свои чувства.

- Я поселюсь в подвале и оборудую там лабораторию. Так я не буду никому
мешать, если иногда там будет что-нибудь взрываться, - сказал Эванс
мечтательно, радуясь предоставившейся возможности производить взрывы
различной силы.

Дороти Торп молчала.

В ней произошел внутренний взрыв; она почувствовала, как все ее существо
словно переродилось.

Когда Грэди заявила, что ее комнаты должны находиться в любом случае только
на первом этаже, Дороти встала, не спеша подошла к бывшей заведующей
почтой, молча нахлобучила ей на глаза черную соломенную шляпу, влепила
пощечину и в завершение экзекуции больно ущ