Е.Хаецкая

     ХАЛЬДОР ИЗ СВЕТЛОГО ГОРОДА
     
     Часть первая
     "АВТОПОРТРЕТ ДЮРЕРА"
     
     1.
     
     Мастер Гисли шел впереди. Хальдор тащился за ним, шаркая 
разбитой обувью по доскам, настеленным поверх весеннего разлива 
помоев. Доски чмокали и чавкали. В ушах у Хальдора стучала в 
такт шагам его молодая кровь. Очень хотелось врезать Гисли по 
узкой сутулой спине трудовым мозолистым кулаком.
     Путаные улицы ремесленного квартала Четыре Цвета выводили 
их к Дому Корпораций. Здесь, в Четырех Цветах, унылые ущелья 
улиц и переулков вихляли в разные стороны, свиваясь в 
причудливые лабиринты, стиснутые с двух сторон Окружными 
стенами, которые отделяли Четыре Цвета от других кварталов. 
Непосредственно к внешней стене примыкали Мокруши, где 
обитали в вонючих хибарах воры, бывшие школяры, 
дисквалифицированные подмастерья, поэты, иноземцы и прочий 
сброд. Ближе к центру, за невысокой, но очень широкой стеной 
находился Шлем Бриона, заселенный надеждой и защитниками 
Светлого Города - солдатами Ратуши, стражниками кольцевой 
охраны и рыцарями Ордена Шлема. Еще ближе к центру, в 
квартале Желтые Камни, жил цвет Города, о котором такие жалкие 
личности, как Хальдор, вообще имели крайне смутное 
представление. А за внешней стеной был Лес, и по ночам обитатели 
хибар, отделенные от него всего лишь кирпичной стеной высотой в 
пять человеческих ростов, слышали шум деревьев и крики 
непонятных существ, которые вызывали в их душах смутную тоску, 
смешанную с ужасом и слабеньким желанием все-таки дожить до 
старости.
     Дом Корпораций стоял на длинной и узкой, как кишка, 
площади. Несколько солдат Ратуши уныло плевались семечками, 
сидя на его провалившемся крыльце. Один из них был знаком 
Хальдору по совместным пьянкам у "Зеленоглазой Блондинки", 
однако это обстоятельство компрометировало обоих, и потому вне 
стен трактира они упорно друг друга не узнавали.
     Гисли, прихрамывая, заковылял вверх по крыльцу, к тяжелой 
двери Дома Корпораций. Хальдор не уставал восхищаться его 
умирающим видом. Сколько он помнил своего мастера, тот всегда 
был таким - тощим, сутулым, несчастным, с обвисшим носом и 
маленькими скорбными глазками мутно-розового цвета. Один только 
Хальдор знал, насколько жилист и неукротим этот Гисли из 
Собачьей Долины и сколь силен удар его небольшого, но меткого 
кулака.
     Дело, по которому они явились в Дом Корпораций к магистру 
Ордена Путеводной Нити, было простым, и исход его заранее был 
известен всем троим. Несколько дней назад Хальдор написал 
очередное прошение на имя магистра, указывая в нем на то 
обстоятельство, что вот уже десять лет из двадцати прожитых им 
он трудится у мастера Гисли в качестве подмастерья и что он, 
Хальдор, полагает, что пора уже дать ему статус мастера. И 
неплохо бы указанному Гисли начать платить ему, Хальдору, деньги 
за его добросовестный и самоотверженный труд, а не просто 
кормить его всякой дрянью и объедками, называя это "натурной 
платой", как то указано в первоначальном договоре.
     Гисли, в свою очередь, давно рассчитал, что ежегодные взятки 
магистру обходятся дешевле, чем оплата труда подмастерья и 
потому и на этот раз успел уже обезопаситься от происков 
Хальдора. Была, конечно, опасность, что Хальдор по молодости лет 
вспылит и плюнет им с магистром в рожу, но в таком случае 
мальчику придется хлебнуть настоящего голода, потому что его 
немедленно выгонят из корпорации, запретив отныне вступать в 
какие-либо ремесленные союзы.
     Магистр ждал их, сидя за столом из мореного дуба. Это был 
человек среднего роста, с квадратным лицом.
     Стражник, открывший дверь в зал, отведенный Домом 
Корпорации Ордену Путеводной Нити, окинул презрительным 
взглядом хилую фигуру мастера Гисли и, не удостоив взглядом 
зеленого от бледности Хальдора, вышел чеканным шагом, 
устрашающе выставив алебарду.
     - Друзья мои, - торжественно объявил магистр, - я счастлив 
видеть вас в зале нашего Ордена.
     "Друзья" топтались у входа. Гисли всем своим видом изображал 
почтительность и потому не вполне переступил порог, как бы 
показывая, что не решается на такую вольность, а Хальдор за его 
спиной пытался все-таки войти и слегка подталкивал не в меру 
воспитанного начальника в спину, отчего и возникла некоторая 
суета.
     - Входите, располагайтесь, - приветливо журчал магистр, - это 
ваш дом, доблестные труженики нити и иглы.
     Гисли пробормотал что-то невнятное и все-таки вошел. Юноша 
ввалился в зал, вися на его плечах. Магистр шуршал прошением и 
улыбался все слаще и приторней. Хальдора начинало тошнить - не 
то от голода, не то от талой воды за окном, не то просто от этой 
ежегодно повторяющейся процедуры.
     - Вырос, вырос, совсем стал взрослым, - говорил между тем 
магистр, имея в виду Хальдора, но ползая лицемерными глазами по 
его прошению. - Да, может быть, и впрямь пора дать тебе статус 
мастера, может быть, и впрямь...
     - Однако шов назад иголкой у него еще недостаточно ровный, - 
отечески вмешался Гисли и очень добрым голосом добавил: - Да и 
"козлик" хромает...
     - Сам ты козел, - буркнул Хальдор.
     Ни мастер, ни магистр этого не заметили. Во всяком случае, 
эта реплика никак не повлияла на их изумительно хорошее 
отношение к Хальдору.
     - Да, придется еще годик подучиться, - сказал магистр, 
откладывая прошение. - Сам видишь, малыш: мастер еще не всем 
доволен. Член нашего Ордена должен быть безупречен. Чтобы 
заказчик, получая платье из его рук рыдал от счастья при виде 
идеально ровного шва или, скажем, плиссированной оборочки, 
подшитой "козликом"... А как же иначе? Ведь один небезупречный 
шов бросает тень на всю корпорацию. Вот о чем нужно подумать. 
Вот о чем надо заботиться.
     - Да я уже сто лет делаю за него всю работу, - мрачно сказал 
Хальдор. - Чему еще у него учиться? Пьянствовать с утра до ночи?
     - Ах, молодость, - укоризненно произнес Гисли.
     - Слушай, ты... - вскипел Хальдор. - Я же не прошу позволить 
мне открыть свое дело. Я прошу только одного: платить мне за то, 
что я делаю за тебя всю работу.
     - Платить тебе никто не будет, - твердо пообещал магистр. - 
Еще одно бранное слово, Хальдор, и ты исключен из корпорации, 
имей это в виду.
     Повисла тишина. Из-за стены донеслись приглушенные голоса:
     - А я говорю, что такими клинками можно только поросят 
резать! Никакого благородства формы, никакого изящества!
     - Его превосходительство заказал этот меч самолично! Вот 
рисунок!
     - Не тычь мне под нос свою бумажку! В каком сортире ты ее 
стянул, недоделанный?
     Гисли склонил голову набок и светски поинтерисовался у 
магистра:
     - Опять технологическая комиссия оружейников заседает?
     - У них сложный заказ, - пояснил магистр.
     Кто-то протопал вниз и как будто потащили бесчувственное 
тело. Хальдор переминался с ноги на ногу. Похоже, он навсегда 
обречен теперь работать на хитрого пьянчужку Гисли и терпеть от 
него брань и побои. И тот это тоже понимает - смотрит на него с 
нежностью.
     - Я прошу магистра, - полушепотом произнес Хальдор, - 
позволить мне поменять квалификацию и вступить в корпорацию 
оружейников. Я не чувствую в себе сил овладеть портновским 
искусством так, чтобы это было безупречно, и потому готов начать 
все сначала на другом поприще.
     - А тебя возьмут? - ехидно спросил Гисли.
     - У меня есть рекомендации двух Рыцарей Шлема, - соврал 
Хальдор. - Я помог им как-то в затруднительной ситуации ... Возле 
"Зеленоглазой Блондинки".
     Гисли сразу потемнел лицом. Зато магистр расплылся в 
улыбке.
     - Ну зачем же такие мрачные выводы, - сказал он. - У тебя 
большие способности, малыш. Тебе нужно только чуть-чуть 
усовершенствоваться. Я не могу позволить Ордену так бросаться 
молодыми талантами. Нам нужна, нужна хорошая смена. А как же 
иначе? И кто, как не мы, позаботимся о том, чтобы вырастить ее 
достойной? В том и состоит задача института подмастерьев.
     Он встал. Гисли пожал протянутую ему руку, слегка приседая 
и извиваясь от благодарности. Хальдору руки никто не подал, и он 
угрюмо вышел из зала первым.
     
     2.
     
     Хальдор остановился посреди мастерской и сказал, глядя 
исподлобья:
     - Пока не дашь денег, ни строчки не сделаю.
     - Жрать не получишь,- равнодушно ответствовал Гисли.
     Хальдор надвинулся на него. Гисли на всякий случай отступил, 
но особых оснований опасаться Хальдора у него не было: тот хоть и 
превосходил его свежестью молодых сил, но нездоровый образ 
жизни и постоянное недоедание не могли сделать его серьезным 
противником. Хальдор тоже это знал, но после сегодняшнего 
унижения в Доме Корпораций ему нестерпимо хотелось надраться у 
"Зеленоглазой Блондинки" и потому он решил вытрясти из хозяина 
хоть немного денег.
     Гисли пнул ногой старый табурет.
     - Садись, недоумок, и доделывай нижнюю юбку для госпожи 
Торельв. Она грозилась прислать за ней уже завтра.
     - У меня вся задница от этого табурета прыщавая, - мрачно 
сказал Хальдор, однако уселся и вынул из корзины море кружев и 
атласных лент. Поглядев на них с отвращением, он аккуратно 
разложил рюши на подоле и корявыми мужскими пальцами начал 
приглаживать ленточки и бантики. Гисли удовлетворенно 
прищурился.
     - Дай денег, - вдруг сказал Хальдор, не поднимая головы от 
работы. - Ну пожалуйста, Гисли...
     Гисли помотал головой.
     - У меня нет денег, Хальдор, - человеческим голосом сказал он.
     - А куда ты их дел? Позавчера ты продал плащ на подкладке 
из материала заказчика, где деньги?
     - Потратил,- искренне ответил Гисли. - Все до гроша спустил.
     - На что потратил? Хоть бы молока купил, что ли ...
     - На дело.
     Хальдор посмотрел ему в глаза. Мастер моргнул пару раз и 
сознался:
     - На взятку магистру потратил.
     Хальдор вздохнул.
     - Я же и так от тебя никуда не денусь. Платил бы ты мне, 
Гисли. Надоело быть ровней всяким соплякам.
     - Так вернее, - сказал мастер, умудренный жизненным опытом.
     Десять лет назад Гисли повстречал тогда еще совсем юного 
Хальдора в жутких трущобах возле внешней стены, где невинное 
дитя исследовало содержимое помойки на задах кабака 
"Зеленоглазая Блондинка" с целью найти что-либо съестное. Гисли 
был в приподнятом настроении и потому угостил ребенка куском 
рыбьего хвоста, привел к себе в дом. Наутро, не поверив ни одному 
слову неведомо как взявшегося у него в мастерской тощего и 
чумазого отрока, который ныл и утверждал, что он, Гисли, вчера 
самолично его угощал и клялся сделать из него человека, все же 
оставил упомянутого отрока у себя. С тех пор и началось рабство 
Хальдора. Впрочем, Гисли тоже можно было понять. Получив статус 
мастера, Хальдор в любой момент мог его покинуть и открыть 
собственное дело. А с некоторых пор у Гисли тряслись руки, и для 
него остаться без подмастерья было бы катастрофой.
     Кроме Хальдора, на Гисли работало еще одно существо, 
которому поручено было вести домашнее хозяйство двух 
враждующих холостяков. Гисли нанял служанку, руководствуясь 
все тем же мотивом строжайшей экономии. Репутация у нее была 
скверная. Несмотря на весьма юный возраст, девица уже успела 
побывать в тюрьме за воровство, рекомендаций не имела и потому 
согласилась работать за "стол и содержание", как и Хальдор. 
Звали ее Раварта. Была она тоненькой, хорошенькой девушкой с 
детским кукольным личиком и рыженькими кудряшками. Она носила 
всегда одно и то же затасканное ситцевое платьице, синенькое в 
цветочек, с обтрепанным воротничком, надетое поверх солдатских 
штанов, подвернутых у щиколоток. Ноги в кожаных ботинках с 
обрезанными задниками, были постоянно босы, отчего у нее 
образовалась привычка поджимать от холода пальцыю Она 
напоминала птичку, оживленную, деловитую и всегда готовую 
вспорхнуть.
     Раварта благосклонно относилась к невысокому светловолосому 
подмастерью, который целыми днями зависал над тряпками и 
тесемками, а к вечеру, шатаясь от усталости, брел к ней на кухню 
и безропотно проглатывал любую гадость, которую не 
отличавшаяся усердием Раварта готовила для своих хозяев.
     Дождавшись, чтобы Гисли ушел к себе наверх, Хальдор 
небрежно засунул в корзину недошитую юбку, не потрудившись 
вынуть иголку, и скользнул на кухню, где Раварта в глубокой 
задумчивости пыталась из муки и воды слепить некое подобие 
лапши. Хальдор запустил пальцы в тазик, отщипнул изрядный комок 
пресного липкого теста и засунул себе в рот. Раварта шлепнула 
его по руке.
     - Погоди, не лезь!
     Хальдор поймал ее за руку.
     - Что это у тебя за шрам,а?
     Раварта выдернула свою руку, спрятала ее за спину и, глядя 
исподлобья, сказала со значением:
     - Не твое дело...
     - Ожог, что ли?
     Хальдор еще раз украл немного теста. Раварта выхватила таз и 
в сердцах ответила:
     - Не ожог, а... Я сама, ножом. Молодая еще была, глупая. 
Оставь тесто до лапши, голодный ведь останешься.
     - Раварта, - сказал Хальдор задушевно. - Дай денег.
     Девушка расхохоталась.
     - Ну ты даешь! Горбатишь на него с утра до ночи - и денег нет!
     - А ты? - уязвленно отозвался Хальдор.
     - А я - что? - Она удивилась. - Да кто же мне платить станет? 
Сказать еще спасибо твоему Гисли, что взял меня в дом... 
Послушай, Хальдор, а почему он пьет?
     - Да кто его знает... Жизнь какая-то поганая...
     Раварта фыркнула.
     - Чем это она поганая? Соседи здороваются, хлеба хватает, в 
боку не колет...
     - Не знаю, - сказал Хальдор. - Поганая и все.
     - Не нравится Светлый Город - жил бы себе в своей Собачьей 
Долине, - философски рассудила девушка. - Что он сюда-то 
полез?
     - Раварта, дай денег. Я отблагодарю, правда.
     Раварта тряхнула рыженькой головкой в кудряшках, и ее 
стеклянные сережки блеснули.
     - Ой, дура-а-ак, - сказала она и вытащила их кармана 
несколько монеток. - Бери да сматывайся.
     Хальдор поцеловал ее в затылок под кудряшками и улизнул из 
кухни. Ему удалось выйти из дома и беспрепятственно добраться до 
кабака, хотя у ворот стены, разделяющей Четыре Цвета и 
Мокруши, его спросили, почему это подмастерье, носящий знаки 
Ордена Путеводной Нити, шляется по Светлому Городу без дела. 
Хальдор соврал нечто невнятное насчет больной печени хозяина и 
какой-то чудодейственной аптеки, куда его послали, и стража, 
укоризненно качая головой ему вслед, все же пропустила его.
     Оказавшись в Мокрушах, Хальдор вздохнул свободнее. Здесь не 
было досок и ничто не защищало его башмаки и штаны от потоков 
грязи, но зато и стражников здесь не было. За порядком в 
Мокрушах никто не следил. Перережут друг друга - тем лучше. 
Городу спокойнее будет.
     Здесь прошло замечательное детство Хальдора. Он гордился 
тем, что сумел перейти из внешнего квартала за вторую городскую 
стену, в Четыре Цвета. Если он удачно женится, быть может, сын 
его будет жить уже за третьей стеной, в Шлеме Бриона. Хотя 
последнее маловероятно.
     "Зеленоглазая Блондинка" была ужасным кабаком. Хозяйка 
этого заведения, блондинка с зелеными глазами, обладала 
чудовищной физической силой и при случае сама вершила 
расправу. Смертоубийств и безобразных драк с битьем посуды 
здесь никогда не случалось. Наиболее обессиленных клиентов она 
на руках, по-матерински, выносила на задворки и укладывала спать 
на свежем воздухе, на куче отбросов. Поила она гостей всякой 
дрянью, но если кому-нибудь из них случалось наблевать под стол, 
то наутро несчастный бывал принужден мыть полы во всем 
трактире. Словом, то была замечательная женщина. Хальдор 
подозревал почему-то, что Гисли втайне мечтает на ней жениться.
     Хальдор очень быстро пропил все свои деньги. В трактире, по 
его мнению, стало темно и предметы утратили четкость очертаний. 
В голове гудело и звенело, голоса отдавались чересчур резко, 
металлическим звоном. Он увидел, что доски стола, за которым он 
сидел, стремительно приблизились, после чего больно и обидно 
ударили в нос и зачем-то стали солеными. Хальдор несколько раз 
лизнул доски - привкус железа.
     - Зачем? - громко спросил он, пытаясь выяснить, какого лешего 
ему подсунули это жидкое железо и кто его посолил.
     - Это с голодухи, - объяснил кто-то кому-то, но Хальдору это 
объяснение показалось оскорбительным. Он дернул головой, 
пытаясь оторвать ее от стола, ставшего вдруг чрезвычайно клейким 
и липучим, убедился в бесполезности подобных попыток и громко, 
непреклонно сказал:
     - Ни хрена!
     Могучая рука взяла его за волосы и оторвала от досок, 
нарушая закон всемирного тяготения. Хальдор понял, что это все 
происки Гисли, который преследует его по пятам и сейчас потащит 
его назад в мастерскую, к ненавистной нижней юбке какой-то 
развратной аристократки.
     - Торельв, - выдавил Хальдор и вдруг мерзко захихикал. - Вот 
бы ее поймать... Под стол! И пусть моет пол.
     После чего наступила непроглядная черная ночь, без звезд, без 
луны, без единого луча надежды - стопудовая, неподъемная, на 
самой грани вечного сна смерти и преисподней.
     
     3.
     
     - Холера, - пробормотал Хальдор, обнаружив себя на куче 
гниющего мусора позади кабака "Зеленоглазая Блондинка". Ужасно 
хотелось пить. Собственно, от жажды он и проснулся. И еще от 
ненависти ко всему живому.
     Он сел, отлепил от спины несколько полуразложившихся 
рыбьих хвостов и задумался. Идти в кабак просить воды? Будут 
смеяться, показывать пальцем и говорить: "Это тот подмастерье, 
которого с голодухи так развезло..." Вам бы такую жизнь, 
мерзавцы... А идти домой - это объясняться с Гисли. Но пить 
хотелось невыносимо.
     Хальдор слез со своего импровизированного ложа и обнаружил, 
что был на нем не одинок. Рядом, положив небритую щеку на 
капустный лист, уютно посапывал громила в полосатых чулках и 
меховой куртке с оборванными рукавами, надетой на голое тело. 
Хальдор с уважением подумал о женщине, способной перенести на 
своих слабых руках это мощное тело, обессиленное коварством 
алкоголя, и стало ему тоскливо. Полный отвращения к себе, он 
плюнул. Лучше уж Гисли, чем вся эта компания.
     Будучи с похмелья не чересчур осмотрителен, Хальдор 
случайно попал своим горестным плевком великану в глаз, отчего 
тот заворочался. На куче мусора произошла тектоническая 
подвижка. Грязный мосол от лошадиной ноги обрушился откуда-то 
сверху и треснул громилу по лбу. Тот взревел и вскочил на ноги, 
вытаращив безумные глаза. Первое, что он увидел, была бледная 
тень Хальдора, щупленького и взъерошенного. Громила без всяких 
усилий подцепил его за ворот и подтащил к себе. Хальдор раскрыл 
рот, чтобы обругать этого пьяного болвана, но получил удар 
пудовым кулаком по голове, после чего громила вновь отключился, 
удовлетворенно всхрапнув. Хальдор помотал головой. Злоба его на 
все человечество возросла многократно. Он решительно повернулся 
и зашагал прочь.
     Ворота стены, отделяющей злачный квартал от ремесленного, 
были, разумеется, закрыты. Хальдора это остановить не могло - 
какие мелочи! Он начал карабкаться по стене возле ворот, ломая 
ногти и прижимаясь к остывающему после теплого дня камню. 
Несколько раз он падал все с большим грохотом, и наконец 
ударился так больно, что со стоном выругался и был услышан 
стражей, резавшейся в карты внутри караульного поста. Довольно 
скоро дверь раскрылась. Унылая фигура со свечой в руке 
зашлепала по грязи. Хальдор бессильно корчился на земле, но 
удрать не мог - он растянул ногу.
     - Кто там? - крикнули из караульного помещения.
     - Да тут сам Локи не разберет... Ругался кто-то... - ответил 
стражник.
     - Погаси свечу, придурок. Она тебе только мешает.
     Хальдор сделал еще одну попытку встать и, не выдержав, 
охнул от невыносимой боли в колене.
     - Вот он! - крикнул стражник.
     Из темноты Хальдора выхватила за шиворот железная длань.