. Так
дурно поступили с внеземным существом. Немедленно  исправить  ошибку".
Он добрался до двери с табличкой и, облокотившись на парапет, заглянул
в бассейн. Внизу ворочались, переворачивались  и  диффузировали  клубы
пара и из этого тумана высовывалась шевелящаяся  амеба,  как  айсберг,
основной массой скрываясь в глубине.
     - Адам! - крикнул Алексей и в ответ отозвалось гулкое эхо.  Тогда
он  вытянул  руку  с  бутылью  и  еще   раз   крикнул.   Амеба   тучно
перевернулась. - Брат, - взволнованно сказал Кандидат, -  мы  вредные,
но ты, пожалуйста, не обижайся,  ты  нас  прости.  Мы  не  ведаем  что
творим.  Я  верю,  что  вы  могущественнее,  так  помогите   же   нам,
неразумным, наставьте на путь истинный. Братья!  Господи!  -  с  этими
словами он рывком выдернул пробку и брызнул немного джина  в  бассейн.
Потом отхлебнул сам. - Давай на брудершафт!
     Адам резко вздрогнул и рыкнул.
     - А,  понравилось!  -  безумно  закричал  Алексей  и  вылил   все
содержимое. Потом посмотрел вниз и испугался. От нечаянности  выпавшая
из руки бутыль полетела вниз и беззвучно скрылась в  пару.  Заметались
ярко-оранжевые молнии и амеба прыгнула вверх, рыча  и  изрыгая  огонь.
Что-то получилось неправильно.  -  Я  не  хотел!  -  отчаянно  крикнул
Алексей и отшатнулся. Раздался сухой взрыв. - Ну все, - забормотал он.
- Это слишком. Я пьян, я  ничего  не  соображаю.  Прости,  Адам...  Но
только скажу тебе, что вирус воли - это подлость, я не должен помогать
Близнецам производить его. Я буду бороться, пойду против них, я уйду в
подполье. Обещаю.



                           Глава четвертая
                          Господин Пессимизм


     Монотонная вибрация уже давно осточертела, платформа двигалась по
воздуху страшно медленно, тянулась точно каракатица, но не слазить  же
с нее!
     Артур растянулся поперек глайдера на  его  теплом  полу,  высунул
голову  за  бортик  и  свысока  смотрел  на  землю.   Местность   была
пересеченной, тусклой и некрасивой. Изредка проплывали околки деревьев
в окружении нескольких крестьянских домиков с  длинными  огородами  на
задворках. Людей, которые здесь жили, называли фермерами. День за днем
выходили они на свои  участки,  рыхлили  и  чистили  землю  чтобы  она
плодоносила и не умирала, круглый год сеяли семена и поливали  грядки,
обеззараживали воздух и разводили червей. Некоторые  держали  скотину,
оберегая ее от грабителей как зеницу ока. Но пуще всего холили фермеры
свой околок, потому что от него  целиком  зависела  вся  их  жизнь.  У
Артура поднималось настроение, когда он видел  эти  поселения,  видел,
что кто-то еще заботится о природе, но большую часть времени этого  не
было. И тогда опять проносилась  под  глайдером  голая  земля,  сплошь
покрытая пылью и шлаком, напрочь перемешанная с серой и углеродом.
     Платформа с натугой выжимала тридцать километров в час.  Впрочем,
и на  том  спасибо  -  лучше  плохо  ехать,  чем  хорошо  идти.  Артур
повернулся на бок и легонько надавил за мочкой уха. Пора поговорить  с
Группой.
     - Арт, это ты?
     - Да, Уэсли, здравствуйте.
     - Готов поспорить, у тебя есть  новости.  Да  еще  какие!  Уж  не
встретил ли ты гибрида?
     - Нет, - засмеялся Артур, - гибрида я еще  не  встретил.  Правда,
ходит столько слухов, что трудно в них не поверить. От версии, что они
дети союза благородных инопланетян с прекрасными  девами,  до  версии,
что на самом деле это пауки, живущие в горах и  парализующие  одиноких
путников.
     - Ну тогда выкладывай что у тебя есть.
     - Выкладывай?! Это надо видеть лично. И  чувствовать.  Здесь  все
так неухоженно, гнилостно, бесцельно, не  то  что  было  в  Школе.  Вы
наверное  думаете  что  загладили  совесть,  если  послали  сюда  двух
человек?  Здесь  плотно  работать  надо.  Нужно  подходить  к  каждому
человеку, брать за шкирку и конкретно спрашивать: что  же  ты,  падла,
отсиживаешься в отшлифованной середине, с которой где  сядешь,  там  и
слезешь.  Что  же  ты  беспристрастно  смотришь  на  эти   безобразия,
поддакиваешь и хлопаешь в ладоши. Морду тебе набить? И пока каждого не
проймет, что и его-то тоже все касается, мы ничего сделать не  сможем,
и он по-прежнему будет тонуть в липком беспросветном мещанском болоте.
     - Я тебя понимаю, Артур, мы все друг друга понимаем в Группе, но,
согласись, делаем  все  возможное.  Единственное,  в  чем  можно  себя
упрекнуть, так это в том, что мы  не  успеваем  за  событиями,  просто
стремительными  при  нашей  малочисленности.  И  потом,  когда  ты  их
вытащишь  из  болота,  что  им  предложишь?..  Ладно,  как  у  тебя  с
Близнецами?
     - Есть несколько проблем. Первое: так  называемые  черные  ящики.
Они  действительно  черные  и  очень  крепкие,  но  иногда,   говорят,
раскрываются. Вроде маленьких контейнеров  для  доставки  чего-то  (не
знаю чего) кому-то (не знаю кому). Второе: вертолеты летают не  только
с Близнецами, но еще и без них, распыляя какие-то химикаты  в  воздух.
Между первым и вторым очень вероятна связь.
     - Так.
     - Далее... - Артур информативно рассказал обо всем, что вспомнил,
господину Тори:  Указ  No7,  паника  в  Ланьчжоу,  свалка.  Потом  они
расстались. Далеко на горизонте  показались  верхушки  фабричных  труб
Столицы. Артур отодвинулся от края, встал и закричал  что  было  силы:
"Ого-го-го", - но поперхнулся воздухом и тут же закашлялся,  как-будто
отторгая из легких чужеродное.
     Неожиданно платформа чихнула,  накренилась  и  провалилась  одной
стороной и Артур едва успел схватиться за поручни чтобы не свалиться с
немалой высоты. С  правой  стороны  отказала  гравитационная  подушка.
Теперь левая была перегружена и Артур поскорее дотянулся  до  рычажков
управления, и заказал опускаться,  но  поздно  -  каким  все-таки  был
глайдер с виду, так и проявил себя - развалюхой, хотя и  выбрал  Артур
на бандитском складе лучший  из  имевшихся.  Вибрация  прекратилась  и
платформа, еще пролетев немного, клюнула носом,  зачерпнула  и  камнем
пошла вниз. Падение с  бешеной  скоростью  поверх  падающего  глайдера
продолжалось  целую  вечность  и  краткий  миг.  Уже  почти  у   самой
поверхности Артур оттолкнулся  от  него  ногами  и  ушел  вбок.  Перед
глазами провернулась земля вперемежку с бездонным голубым  небом  и...
Громкий треск и все.
     Мир перед глазами погас. Хороший. И понятный. Понятный и  хороший
мир погас  перед  глазами,  уступив  место  другому,  умиротворяющему.
Темнота и звезды. И  темнота.  Мягкий  лиловый  свет  и  очаровывающая
музыка. Мчит на огненном коне Адонаи, размахивая сияющим мечом,  а  от
этого все кружит вокруг плавным  белым  танцем.  Темп  убыстряется  до
алегретто и вот уже образовался  целый  вихрь  игры  света.  И  Голос,
раскатистый и завораживающий. Приближающийся.
     ... Телегу подбросило на колдобине.
     - Кхе-рхе-рхе, не повезло, - хрипло проговорил старик, поглаживая
вожжами измотанную трудной жизнью престарелую клячу. Он  закашлялся  и
замолчал. - Сейчас свезу тебя в город, - сказал он, - и  там  отдам  в
госпиталь, пускай разбираются врачи. Я в энтом деле не  мастак  (пф-пф
самокруткой). Кхе-рхе... А сам на базар вот еду, может картошки  мешок
продам, если не ограбют по дороге. Иль не продавать, как  ты  думаешь?
Молчишь. Вот то-то и оно... Ладно, ладно, не бормочи, скор уж приедем.
Кто не ушибался - без этого скучна жизнь, нет встряски организму...  -
Телегу вновь подбросило на яме. Кобыла остановилась. - Вот  треклятая,
- трепыхнулся старик и с трудом слез на землю.
     Артур снова забылся и ему приснился  радостный  сон,  потому  что
непонятно  про  что.  А  когда  открыл  глаза,  то  увидел  над  собой
голубое-голубое... нет, не небо, а потолок  сквозь  ресницы,  а  когда
очнулся совсем, потолок оказался не голубым, а грязно-грязно белым,  а
в нос ударил  тошнотворный  запах  лекарств,  больницы  и  больных,  и
невыносимо прокалывало ногу. На соседней  койке  стонал  больной,  над
которым колдовала сестра милосердия, уговаривая его выпить  полстакана
ярко-красной, напоминающей томатный сок суспензии. Вдруг она заметила,
что  Артур   открыл   глаза,   оторвалась   от   больного,   испуганно
перекрестилась и выбежала за стеклянную дверь в коридор, и  долго  был
слышен пристук ее шлепанцев. Сосед  продолжал  постанывать,  а  где-то
сзади, над головой заговорили.
     - Вчера Близнецы новый Указ издали.
     - Что там еще? - спросил драматический тенор.
     - Сам не слышал - товарищ из пятнадцатой  палаты  сказал,  -  но,
кажется, это точно. Что всех, кто родился за границей  Китая  а  потом
приехал, высылают обратно.  Ничего  постороннего,  как  Они  гениально
выразились.
     Второй собеседник очевидно заволновался,  заерзал  на  кровати  и
сквозь зубы процедил:
     - Гады такие...
     Первый не понял и обрадованно закивал:
     - Правильно, правильно! Их, гадов, всех выселять надо. Заполонили
страну - прохода нет,  закабалили  совсем,  но  Близнецы  это  вовремя
раскусили. Они в открытую  заявили,  что  живем  мы  неважнецки  из-за
приезжих...
     Разговор прервал  быстро  и  шумно  вошедший  Доктор,  полноватый
мужчина в очках и с темной растительностью вокруг рта,  который  сразу
прошел к Артуру. Возле Артура он  постоял  несколько  секунд,  сощурив
глаза, а когда вокруг зашушукались, изумленно воскликнул:
     - Ну ты парень, даешь, караул! Почти наполовину был  разобранный.
Я еще переживал - такой красивый  человек  пропадает,  а  ты,  караул,
вдруг выжил. Нет, удивляет меня иногда народ!.. - Доктор вошел в раж и
его удивлениям не было конца.
     Артур впал в забытие. Наверное, прошли ночь, день и еще одна ночь
- так показалось, - когда же  он  проснулся,  нога  почти  не  болела,
лечение   Доктора   оказалось    действенным,    если    не    сказать
чудодейственным. Кстати, почему я здесь, подумал Артур. Ведь я  должен
быть совсем в другом месте. Впрочем, и там, где я должен быть -  зачем
я  там  должен  быть?  Ох,  суета  сует,  и  ни   единой   возможности
почувствовать себя человеком - Бог, знай  себе,  дергает  за  ниточки:
пойди туда-сюда, сделай то-се, и  опять  ни  одной  лазейки,  и  опять
обреченность и безысходность. Ведь мы все шли  в  Школу  почувствовать
себя Человеком! И  быть  Человеком.  А  вместо  этого  рутина,  будни,
никакого фейерверка жизни, никаких полетов мысли, лишь всегда и  вечно
один на один лицом к лицу  перед  Свалкой  Истории.  Насколько  лучше,
например,  быть  фермером.  О,  это  счастье  -   быть   фермером.   А
Вспомогателем быть не по мне -  нет  того  стержня,  который  отличает
властителей мира от овец. Например,  такого,  как  у  Тимоти,  который
считает, что  жизнь  это  краткий  проблеск  сознания,  который  стоит
потратить лишь на ярчайший взрыв деятельности. На битву за благо.
     Артур скосил глаза  к  двери.  В  коридоре  слышались  нестройные
голоса, перебиваемые размеренным щелканьем подкованных каблуков. Дверь
взвизгнула и в палату  сразу  ввалилось  много  народу:  желтые  пятна
гвардейцев, выделяющийся  на  их  фоне  "штатский"  и,  кажется,  весь
персонал больницы. Впереди всех был Доктор, который, расставив руки  в
стороны, кричал:
     - Позвольте! Не пущу! Это госпиталь, а не базар! Именем  Красного
Креста!
     Гвардейцы грубо  оттолкнули  Доктора  к  стене.  Истые  фанаты  в
исполнении  приказов   комиссара   Джахари,   равно   как   и   фанаты
односторонней жестокости, они хватали больных с  постели,  сверяли  по
списку происхождение и, если кто  оказывался  "ненастоящим"  китайцем,
волокли  на  улицу,  где  его  уже  дожидались  тарахтящие  весело   и
беззаботно  высоколобые  трейлеры.   Доктор   каждый   раз   обреченно
приподнимал  голову  и  всхлипывал:  "Не  имеете  права!".   Артур   с
удивлением взирал на непрошенных  гостей.  И  тогда  подошли  к  нему.
Комиссар прочел табличку на кровати и недовольно спросил:
     - Этого в списке нет!
     - Не трогайте! - встрепенулся Доктор.
     - Документы! - рявкнул комиссар на Артура. - Живо!
     - Увы вам, - подал голос Артур, - я их потерял. Украли.
     - Тоже  уведите,  -  скомандовал  комиссар  и,   кивнув   в   рот
жевательную резинку, стал противно жевать.
     Доктор совсем скуксился, и вдруг подошел к  комиссару  Джахари  и
ударил его по лицу. Комиссар тупо обернулся и... заорал!  Он  орал  на
весь мир, и он накинулся на Доктора, и он стал лупить его  кулаками  и
ботинками. "Сволочь!  Падаль  иностранная",  -  только  и  раздавалось
окрест. Вся палата застыла в молчаливых позах  и  ледяном  напряжении.
Артур метнул взгляд вокруг: крики и  молчание.  И  тогда  он  прямо  с
кровати сиганул на спину Джахари, схватил за воротник  и  основательно
встряхнул паршивца, только звонко клацнули  зубы.  Штатский  махнул  и
гвардейцы гурьбой  набросились  на  дерущихся,  образовали  кучу-малу,
оттиснули своего комиссара к окну и,  наконец,  прилично  измочалив  и
получив в ответ столько же, ну может быть чуть меньше, заковали Артура
с  Доктором  в  железо.  Натерпевшийся  страхов  комиссар   мстительно
отряхнул свои  желтые  военные  галифе,  выпятил  грудь  колесом  и  с
шипением произнес:
     - Уведите эту свинью и эту сволочь врача,  и,  вообще,  разберите
весь этот притон к чертовой бабушке. Лежачих не брать!
     И  он  ушел,  зализывая  прокушенный  язык.  Артура,  подпинывая,
погнали вниз двое - образ одного  из  них,  с  провалившимся  носом  и
красным пятном от шеи до уха, врезался в память, казалось, навсегда, -
и втолкнули в фургон. От последнего толчка  Артур  засеменил,  пытаясь
удержаться в равновесии, но не удержался  и  упал,  подмяв  под  собой
нечто сухое и костлявое. Из-под  него  выкарабкался  шаткий  старичок,
только охнувший на все извинения.
     Все лавки уже были забиты. Вновь прибывающие устраивались кто как
может - стоя или на  коленках.  Когда  и  стоять  стало  негде,  дверь
захлопнули, лязгнул замок и воцарилась полная темнота.
     Артур погрузился в печальную задумчивость. Он думал.  Нужно  быть
одержимым, чтобы жить в этом мире. О, человек, почему надо обязательно
унижать других, чтобы казаться  выше?  Ты  унижал  природу,  мня  себя
царем, а ведь говорили же:  не  бей  породившего  тебя,  потом  будешь
горько сожалеть. О, глупцы! И вы продолжаете обезьянничать! И я вместе
с  вами  не  понимал  раньше,  что  ничего  мы  не  знаем.  Мы   можем
констатировать факты, но глубокого их понимания у нас нет. Может  быть
природа и уничтожает нас потому, что мы ее  не  поняли,  не  выполнили
задачи быть высшим существом. Да-да, прав  Вэн  Юань,  во  всех  бедах
виноват сам человек - для ЖИЗНИ ему было дано все необходимое. А может
так и должно быть, что существует предел познания и  истории  -  чисто
прагматический, заложенный в самой природе. Бог знает...
     В темноте кто-то  крякнул  и  как  можно  более  веселым  голосом
спросил:
     - Здравствуйте, товарищи! Куда едем?
     - По этапу!  -  угрюмо  отозвались  со  стороны  кабины  и  тогда
поднялся гвалт. Кто-то бил ногами в стену, кто-то мучительно стонал.
     Неожиданно для всех из хрипящего горла динамика послышался  голос
комиссара Джахари: "Ну вы еще не включили?..  Вот  бараны-то  точно...
Ладно, я говорю". Он кашлянул и,  не  зная  с  чего  начать,  еще  раз
кашлянул.  В  трейлере  утихли.  "Гм!  Объясняю  ситуацию.  Все  вы  -
преступники, согласно действующему Указу Великих и  Мудрых  Близнецов.
Вознесем им должную хвалу и продолжим. Все вы - иностранные шпионы и я
лично поперевесил бы всех на первой перекладине. Но...  с  глубочайшим
сожалением приходится отдавать вас в крепкие руки правосудия,  где  вы
получите по заслугам,  не  так  ли?  В  вину  вам  ставится  грубейшее
нарушение Указа номер девять, заключающегося в необходимости покидания
страны в течение двух суток со дня  подписания  означенного  документа
всеми инорожденными, коими вы и являетесь, карающееся смертной  казнью
или    пожизненными    исправительными    работами    на    усмотрение
территориальных властей..."  Заплутав  в  дебрях  словесности,  офицер
гвардии просто отключил микрофон.
     Артура внезапно замутило и он стал повторять  про  себя:  "Страна
дураков, страна дураков", а потом  в  горестном  настроении  прошел  к
задней двери, сел на  карачки  и  заглянул  в  прорезь  щели.  Трейлер
задребезжал и рывком рванул с места - и в  полоске  светлого  мира  за
щелью пополз мрачноватый дворик  больницы,  арка,  и  дальше,  шарахая
велосипедистов, понеслись по спящим проспектам, по лужистым бульварам,
и  покинули  старинный  полуразвалившийся  Сиань.  Дорога  повела   по
безлюдной и мертвой местности.  Неподвижно  серели  каменные  глыбы  и
куски грязной пемзы - растительность давно покинула этот край. Природа
упрямо наводила все более полный  беспорядок  на  этом  отшибе  -  тот
истинный абсолют, который породил все и вся, породил жизнь, но  пришло
время и он забирает ее обратно в свои необоримые объятия.  И  напрасно
философы до изнемождения искали его где попало,  он  находился  рядом:
ибо из хаоса возник мир, хаосом и завершится.
     Артура пихнули в бок. Это рядом примостился Доктор.
     - Как твоя нога, герой, не болит?.. Ну и хорошо, караул...
     - Простите что так получилось, - сказал Артур. - Если можете.
     - Ладно. Тут не во мне дело, тут другое...
     При этих словах Доктора Артур наконец-то  ощупал  неуловимую,  но
давно свербящую в  мозгу  мысль.  Близнецы...  что?  Устраняют  лишних
свидетелей, что ли. И еще... Чувствуется какая-то общая угроза, что-то
Близнецы затевают...
     - Дай мне посмотреть наружу, - попросил Доктор.
     Артур уступил место.
     - Но  здесь  же  нет  ничего  интересного!   -   воскликнул   он,
наклонившись. - И ты два часа смотрел, караул?
     - Мне интересно, - ответил Артур и шепотом добавил: -  По  правде
говоря, я не собираюсь здесь долго задерживаться.
     Доктор тоже понизил голос.
     - Сразу вижу в тебе кровь прежних: малейшие  оковы  и  начинается
борьба за свободу... Местность мне незнакома. Судя  по  пейзажу...  за
каждым валуном прячутся, чтобы напасть, длинноухие гибриды. Да  и  при
побеге  погонятся  гвардейцы,  вызовут   глайдеры,   устроят   облаву.
Неприглядная картинка, караул.
     - Погонятся шакалы, - уточнил Артур, -  а  это  меняет  дело.  Мы
будем биться.
     - Гмм... куда же нас везут?
     - Понятия не имею. К югу.
     - Это плохо, - проговорил Доктор и замолк.
     Солнце нестерпимо калило кузов, стояла духота и  от  людей  валил
нездоровый смрад... Печать за грехи  отцов  изъянами  лежала  на  НИХ.
Шелушащаяся и разноцветная кожа, неправильной  формы  руки  и  ноги...
Неизбежны законы природы, когда сын виновен в ошибках  отца.  Но  пока
они живут, пусть несчастные, но все же люди, - никто  не  имеет  права
безнравственного обращения с ними... Да, да, да, у нас  нет  понимания
того, что мы делаем, зачем мы это делаем, и почему мы делаем  это  так
плохо.  Мы  отрицаем  себя  своими  действиями.  Вот,  мы  не   сумели
владычествовать над миром, как не  стали  и  атомами  единой  гармонии
(есть в нас дурацкое  свойство,  называемое  эгоизмом),  мы  не  нашли
братьев по разуму, и даже по-настоящему не вышли в космос, потому  что
разобщены и не создали монолитного образования - человечества,  такого
естественного и такого далекого. Но и здесь, на Земле, мы не построили
ничего  устойчивого,  а  пресловутая  техносфера  нас  слишком   скоро
предала...
     - В  детстве,  -  задумчиво  сказал  Доктор,  -  я  мечтал   быть
журналистом. Знаешь, это романтично  -  ездишь  по  городам,  создаешь
новости,  берешь  интервью  у  популярных  личностей  и  постоянно  на
передних рубежах событий.  Но  мечтал  еще  во  времена  какой-никакой
стабильности, вплоть до... до того памятного страшного голодного года.
И я познал все ужасы низов  общества  и  это  было  невыносимо,  когда
соседка съела своего маленького ребенка и сошла