вордом  увидели
стратегический резерв генерала Хорвитца, расположившийся в ожидании, когда
его бросят на подмогу в наиболее опасное место.
     Три  полка  добровольческой  кавалерии  на   роскошных   чистокровных
скакунах стояли стройными колоннами, блестя плюмажами на киверах  и  яркой
окантовкой разношерстных мундиров. Однако Дилану они показались далеко  не
столь эффектными, как единственный полк пограничной конницы или  три  роты
Трансмортийских конных стрелков, развалившихся неподалеку в своих седлах.
     Тут же были  построены  два  пехотных  полка,  которые,  по  счастью,
прибыли с юга слишком поздно,  чтобы  успеть  присоединиться  к  безумному
походу принца-регента, а рядом с ними стояли около дюжины пестро одетых  и
разнокалиберно вооруженных подразделений ополченцев.
     - Взгляните-ка, старина, - показал Чакворд на одетый в килты полк.  -
Не ваши ли это парни, а?
     - Ну да,  как  же,  -  состроил  гримасу  Дилан.  -  Это  всего  лишь
Авалонские горцы. Этот разряженный парадный полк набирается из спортсменов
да великосветских щеголей. Настоящих горцев среди них нет.
     У Северных  ворот  они  разделились.  Чакворд  остался  там  с  двумя
рэтлерами, а Дилан двинулся вдоль линии обороны, устанавливая через равные
интервалы пулеметы и ставя к ним людей.
     Наконец джоги дали о себе знать. Внезапно показалась небольшая группа
всадников, которая во весь опор мчалась прямо  на  баррикады,  возведенные
вокруг Больших Северных ворот.  Раздались  многочисленные  крики  часовых.
Поспешно бросившиеся к  своим  позициям  защитники  баррикад  толкались  и
мешали друг другу. Прозвучало несколько нестройных  выстрелов,  но  джоги,
низко пригнувшись к седлам, продолжали  мчаться  вперед.  Подскакав  почти
вплотную, они перебросили через баррикаду два  окровавленных  пакета  и  с
торжествующими воплями умчались прочь.
     Ударившись о землю с неприятным глухим стуком, оба пакета лопнули,  и
из  них  выкатились  головы  принца  Грегори  и  генерала  сэра   Хью   ап
Александера. Осторожно подняв  голову  принца-регента,  сержант  обнаружил
засунутое в рот письмо. Написанное на англо  ясным  четким  почерком,  оно
было от самого Кэра Кабаллы и гласило следующее:

     "Обреченным людям Авалона:
     Я возвращаю вам головы ваших вождей. Мы  с  моими  военачальниками  с
удовольствием полакомились их телами, хотя, должен заметить,  принц-регент
оказался слишком сухим и тощим.
     Молитесь своим богам,  авалонцы,  ибо  Кэр  Кабалла  ведет  за  собой
множество изголодавшихся воинов, и, как только город падет, в пищу, во имя
Сайтрола, пойдут все.
                                              Кэр Кабалла, король джогов".

     Дилан прямо зубами скрипел, слушая это письмо  и  припоминая,  что  у
Кларинды было видение - голова принца, катящаяся по улицам  Авалона.  Зато
уж теперь, после такого письма,  сказал  он  себе,  никаких  разговоров  о
капитуляции больше не будет.
     Джоги появились под стенами города спустя час после  восхода  солнца.
Непрерывным штурмом - волна за волной, колонна за колонной -  рвались  они
сомкнутыми рядами вперед, прикрытые  лишь  навесным  огнем  батарей  своей
полевой артиллерии. Надежно окопавшись, свежие силы авалонских ополченцев,
поддерживаемые умело действующими  регулярными  войсками,  сотнями  валили
нападавших губительным огнем  магазинных  винтовок.  А  умело  размещенные
рэтлеры делали огромные бреши в надвигающихся цепях варваров.
     Но этого было  все  равно  недостаточно.  Окружившим  город  тремстам
тысячам озверелых и опытных бойцов противостояло всего лишь тридцать-сорок
тысяч его защитников.  И  всегда  в  поле  зрения  был  сам  Кэр  Кабалла,
возвышающийся на огромном вороном коне и сверкающий золотистыми  латами  и
алым плюмажем. На целую голову выше, чем любой из его  войска,  он  везде,
где бы ни появлялся, действовал на своих воинов, как знамя  -  вдохновляя,
подбадривая, трубя в огромный боевой рог и  раз  за  разом  посылая  их  в
атаку.
     И каждый раз джоги лезли на  стены  или  пробивались  сквозь  колючую
проволоку и укрепления, возведенные в проломах стен.  Но  генерал  Хорвитц
тут же бросал в контратаку свои резервные  силы,  и  те  штыками  отгоняли
варваров обратно на их прежние позиции.
     Битва длилась весь день, не утихнув даже после  наступления  сумерек.
Тогда "Возмездие" и еще три таких же корабля выпустили сигнальные  ракеты,
осветившие всю арену битвы, и "Возмездие" обрушило потоки стальных пуль на
колонну джогов, которую Кэр Кабалла как рад собирался послать в бой.
     Захватчики отступили, оставив на поле боя тысячу убитых и две  тысячи
раненых. По приказу военного коменданта города последние  были  немедленно
добиты  вооруженными  горожанами,  присланными   губернатором   в   помощь
регулярным войскам.
     Однако непрерывный штурм все продолжался.  Ночь  полнилась  вспышками
выстрелов и грохотом взрывов. Раздавался резкий треск пулеметов, слышались
отрывистые лающие звуки орудий легкой артиллерии,  пока  их  не  заглушили
старые пушки  с  фортов,  расположенные  по  обеим  сторонам  Серебристого
берега. Им в  ответ  раздался  ужасающий  рев  орудий  старинных  линейных
кораблей, перенесенных сюда с илистых берегов реки и  приспособленных  для
защиты города.
     При поддержке  канонерок  и  переоборудованных  малых  судов  военные
корабли  попытались  превратить  береговую  линию  и  подступы  к  ней   в
смертельную ловушку для нападающих джогов. Однако тех это не остановило, и
атаки продолжались с прежним напором.  Уже  забрезжил  рассвет  следующего
дня, и после сигнального выстрела враги вновь  устремились  на  защитников
города, пытаясь проникнуть внутрь,  на  площади  и  улицы,  а  главное,  к
королевскому дворцу. Стены были сильно разрушены, и, хотя их  еще  яростно
отстаивали, разрушения эти сильно ослабляли оборону, а исправить  их  было
уже невозможно. Пешие  джоги  валили  толпой,  стремясь  пробиться  в  тыл
обороняющимся. Встав к пулемету с двумя  недавно  обученными  заряжающими,
Дилан разметал первую волну.  Но  они  накатывались  тысячами,  укрываясь,
увертываясь, падая  на  землю  и  снова  вскакивая,  на  ходу  стреляя  из
карабинов. Один из заряжающих пал, и огромный кузнец, весь черный от сажи,
заменил его. Второму заряжающему  снарядом  снесло  голову,  и  его  место
заняла тоненькая трогская девушка. Дилан продолжал стрелять  до  тех  пор,
пока все десять стволов рэтлера не раскалились так, что до них  невозможно
было дотронуться.
     Орудуя мечами, секирами и карабинами, джоги прорвались  к  каналу  на
правом фланге от Дилана и  в  Титберскую  аллею  на  левом  фланге.  Улицы
заполнились обезумевшими от крови варварами.
     А сражение все шло. Гнев против нелюдей поднял всех жителей  Авалона,
и они мигом  позабыли  свой  страх,  показав  себя  достойными  гражданами
столицы великой империи.  Все,  как  один  -  мужчины,  женщины,  дети,  -
теснились  на  крышах  домов,  вооруженные,  кто   чем   мог:   старинными
охотничьими ружьями, дробовиками и даже луками и стрелами. Они без  устали
палили вниз по заполнившим улицы варварам, в то время  как  их  безоружные
товарищи - а таких тоже было немало - сбрасывали на врагов камни, кирпичи,
куски кровельной черепицы, цветочные горшки и все, что было  тяжелого  под
рукой. Перед таким яростным отпором джоги дрогнули и заколебались, и, пока
они медлили, на них обрушились три полка добровольческой кавалерии. Бросив
поводья, они неистово  бросились  на  врагов,  стреляя  из  револьверов  и
непрерывно работая саблями, так  что  бока  их  породистых  белых  лошадей
покраснели от крови.
     А непрерывный поток джогов все катился. Брошенным  топором  был  убит
кузнец, ранена трогская девушка,  и  их  место  занял  молчаливый  горбун,
который стал работать за двоих.  Раненный  ружейной  пулей,  Дилан  дважды
падал на землю от изнеможения, но и тут  не  переставал  нажимать  рукоять
рэтлера, в то время как цепочка  подростков  из  отряда  Юных  Разведчиков
подавала ему новые магазины с патронами.
     В разных частях города начали загораться дома  -  то  ли  от  взрывов
снарядов, то, ли подожженные предателями или одержимыми Сайтролом жителями
столицы. Команды общества страхования от огня метались от пожара к пожару,
всякий раз ухитряясь погасить огонь и молясь про себя, чтобы мощные насосы
городской системы водоснабжения не были выведены из строя.
     Дилан держался уже из  последних  сил:  непрерывное  бодрствование  в
течение трех последних дней и двух ночей, да еще и рана давали себя знать.
Наконец, что-то в нем надломилось, и  он  почти  без  сознания  рухнул  на
пулемет. Кто-то оттащил его прочь от огромной груды тел перед его позицией
- молчаливого свидетельства выдержанной им битвы. Несколько неясных фигур,
которые он не мог как следует разглядеть своим затуманенным взором,  несли
его вниз по улице, полной трупов, вопящих людей и  мечущихся  лошадей  без
всадников. Единственное, что смутно проникло в его сознание, - это то, что
все его спасители были  рыжеволосы,  причем  ноги  его  поддерживали  трое
детей, а за руки держала женщина, похожая на богиню.
     А битва все бушевала. "Возмездие" и еще три воздушных корабля  метали
в джогов динамитные бомбы и поливали их  с  воздуха  пулеметным  огнем.  К
несчастью, один из кораблей напоролся на встречный огонь  джогской  легкой
артиллерии и был подбит.
     Захватчики пустили на Большие ворота несколько фургонов,  нагруженных
черным порохом, и вскоре мощный взрыв разметал и сами ворота, и  все,  что
их окружало. Первый Трогтаунский добровольческий полк,  защищавший  наспех
возведенную неподалеку от ворот уличную  баррикаду,  погиб  полностью,  до
единого человека. Однако тут подоспели  королевские  карабинеры  на  своих
тяжелых лошадях под командованием Филберта Сент-Джона, а также рота легкой
походы. Обрушившись объединенными усилиями на джогов, они оттеснили их  за
груды камней - жалкие останки ворот и прилегающих к ним стен.
     Дилан спал в маленькой, насыщенной  испарениями  квартирке  Кларинды.
Она ухаживала за его ранами, то начиная причитать над ним,  то  покрикивая
на ребятишек, которые,  казалось,  были  целиком  поглощены  доносившимися
сверху отзвуками яростной битвы.
     - Дилан... Дилан, любимый, не  умирай!  Говорю  тебе,  ты  не  должен
умереть! Во имя Керидвен, я требую  этого!  Ты  слышишь  меня,  старый  ты
распутник? Нет, нет, он не умрет!
     Дилан хорошо знал, что раны его  несерьезны,  но  каждый  раз  крепко
закрывал глаза, когда она говорила ему что-то, всхлипывала над ним или  по
десять раз на дню обтирала ему лицо.
     Между тем сражение полыхало во всю мощь.  Полковник  О'Хара,  еще  не
совсем оправившийся от ран, совершил дерзкую вылазку  за  пределы  города,
чтобы отогнать джогов  от  газовых  заводов,  снабжавших  город  светом  и
теплом. Однако он погиб в бою,  а  заводы  были  в  конце  концов  все  же
разрушены вместе с близлежащим резервуаром. Город лишился тепла  и  света,
кроме того, была наполовину сокращена подача воды.
     Син О'Хара  с  майором  Чаквордом  организовали  передвижную  батарею
рэтлеров, которая по сигналу тревоги немедленно бросалась в опасное место.
Кроме того, они объединились с охраняющим дворец стрелковым полком зуавов,
а также с тремя сотнями вооруженных констеблей и  столичной  полицией  для
подавления внезапных вспышек мятежа  в  поддержку  Кэра  Кабаллы,  которые
возникали среди работников скотопригонного двора и вовлекали в это  уже  и
других рабочих. Никто вначале не мог понять  причины  этих  вспышек,  пока
лечивший раненых  старый  доктор,  приверженец  друидических  поверий,  не
объяснил, что некоторые из  мятежников  просто  куклы  Сайтрола,  то  есть
автоматы, полностью подчиненные воле этого чудовища.
     Посадочная площадка "Зеленые Луга" также подверглась нападению  банды
конных джогов, прорвавшейся  сквозь  линию  обороны.  Варвары  предприняли
отчаянную попытку разрушить ангары кораблей, а также склад  боеприпасов  и
все-оборудование для взлета и  посадки,  но  усилиями  морской  гвардии  и
десантных отрядов нападение было отбито.
     Прибыло  подкрепление:  бронированный  крейсер  и   четыре   колесных
парохода, доставившие девять сотен военных моряков.
     Однако  главные  силы  флота,  попытавшиеся  подойти  к  Серебристому
берегу,  вынуждены  были  повернуть  назад,  в  район   Килливика.   Джоги
блокировали подходы к  берегу  затопленными  судами,  а  также  неизвестно
откуда  взявшимися  у  них  торпедными  катерами,  которые  нанесли  флоту
серьезный ущерб.
     По суше с юга и с востока на помощь Авалону спешили  войска.  Герцоги
Вейнланда и Эмании собрали сорок тысяч отчаянных  горцев,  которые  должны
были соединиться с добровольческими полками империи,  следующими  походным
маршем с юга. Под знамена собирались даже члены племени  Длинных  Ножей  и
снайперы Конфедерации Медалго.
     Вся империя объединилась, чтобы спасти  Авалон,  и  не  только  из-за
того, что он был ее столицей,  но,  скорее,  потому,  что  это  был  самый
священный город на всем Анноне. Его невероятная древность  в  сочетании  с
легендами об Артуре Пендрагоне создавали ему некий ореол таинственности, и
каждый человек, отдающий должное этому городу, спешил  прийти  к  нему  на
помощь.
     Однако джоги оказались хитрее: они встретили идущие на выручку войска
примерно в сотне миль от Авалона, перегородив дороги сваленными деревьями,
взорвав мосты и разрушив железнодорожное полотно. Искусно владеющие своими
клейморами вейнландцы прорубались через цепи варваров,  оставляя  на  поле
убитыми двух-трех врагов за каждого выбывшего из строя горца,  но  на  это
уходило то драгоценное время, которое было у Авалона на исходе - с  каждым
часом оно таяло вместе с пищей, водой и боеприпасами.
     Дилан вернулся на баррикады, вооруженный до зубов:  в  руках  у  него
была магазинная винтовка, на боку висел клеймор, за пояс были заткнуты три
бруска  динамита  и  пистолет.  Он  был  явно  полон  решимости  сражаться
насмерть. Вместе с ним пришла  и  Кларинда  Мак-Таг,  видимо,  проследить,
чтобы с ним чего не случилось.
     - Пора уходить, Мак-Брайд, - убеждала она его,  видя,  как  защитники
города отступают все дальше и дальше.  -  Здесь  уже  ничем  не  поможешь.
Сейчас самое  время  уйти  отсюда,  чтобы  сохранить  себя  для  решающего
сражения. Думаю, мне удастся вывести нас из города и...
     - А что толку-то? - прервал ее  Дилан.  -  Если  город  падет,  всему
конец.
     Тут Кларинда взвизгнула  и  взмахом  топора  отрубила  голову  джогу,
который с саблей в руках подкрадывался к Дилану сзади.
     - Ты что, все еще хочешь дать себя убить? - гневно заорала она. - Или
ты думаешь своей смертью доставить мне большое удовольствие?
     - Ну, не большее, чем все остальные мужчины, которых ты знала в своей
жизни, - язвительно ухмыльнулся Дилан. - Ты ведь такая до них охотница,  -
хамским тоном добавил он.
     - И какой смысл помирать  в  городе,  который  невозможно  спасти?  -
продолжала она, пропустив его выпад мимо ушей.
     - Никакого, - согласился Дилан. - Так что летим со  мною  в  Кэшем  и
взорвем Сайтрола прямо в его берлоге.
     - Хвастун, тролле собачье, - выругалась Кларинда. - Интересно, как ты
собираешься устроить этот фокус? - ехидно поинтересовалась она.
     - С помощью динамита, - пояснил Дилан. - У  меня  запасено  несколько
тонн. Он сложен возле посадочной площадки "Зеленые Луга", и Ноэль готов  в
любую минуту погрузить его на борт "Возмездия" и взять курс на север.  Нам
вот  только  нужна  информация  о  пещерах,  чтобы  найти  уязвимое  место
Сайтрола.
     - У этого гада нет  уязвимых  мест.  Он  же  способен  разрушить  все
мироздание, а  ты  хочешь  попытаться  уничтожить  его  всего  несколькими
тоннами взрывчатки! - с ноткой презрения в голосе сказала Кларинда.
     - Что ж, тогда будем умирать здесь, - философски заметил Дилан.
     - Выходит, нам так или иначе этого не избежать, -  вздохнула  она.  -
Смотри, они снова идут!
     Десять или двенадцать джогов, завывая, бросились на них. Троих  Дилан
застрелил, четвертому клеймором раскроил  голову,  но  остальные,  сверкая
ятаганами,  тесно  обступили  его.   Кларинда   стояла   рядом,   неистово
размахивала руками и орала на них:
     - Чтоб вы были прокляты, кривоногие выродки! Чтоб вы сдохли,  людоеды
со свинячьими зенками! Чтоб вас черти взяли, чтоб  вы  в  ад  провалились,
чтоб вас дьявол с потрохами слопал!
     И проклятье подействовало. Джогов словно скрючило,  и  их  тела,  как
тряпичные куклы, шлепнулись на землю.
     - О, Керидвен! - сама испугавшись содеянного, запричитала Кларинда. -
Я же никогда не думала, что это  сработает!  Я  ничего  такого  раньше  не
делала. О, Керидвен, Керидвен, как это ужасно! Они же теперь все равно что
пустые мешки!
     Зато Дилан уже не удивлялся ничему, что делала эта женщина. Она очень
сильно  изменилась.  Это  была  уже  не  знахарка,  торгующая   фальшивыми
любовными наговорами да гороскопами, но могущественное существо, настоящая
колдунья.
     Тем временем на  них  напала  новая  группа  варваров.  Дилан  сразил
огромного Кэра Клингана, возглавлявшего атакующих. Кларинда, не переставая
всхлипывать, с  помощью  своей  колдовской  силы  подняла  в  воздух  пару
всадников вместе с лошадьми и швырнула их в  центр  следовавшего  за  ними
отряда с такой силой, что большинство врагов раскатились, как кегли.
     Один из джогов, прыгнув с седла прямо на Дилана,  ударил  его  обоими
каблуками в грудь, так что он растянулся на залитой кровью мостовой.  Джог
упал на него,  но  уже  через  секунду  с  вейнландским  кинжалом  в  теле
откатился прочь, а Дилан, пошатываясь, встал на ноги.
     Двое других варваров решили повторить трюк своего приятеля, но тут их
ждал неприятный сюрприз. Кларинда вновь пустила в ход свои способности  и,
поймав одного из них прямо в полете, подняла его  повыше  ногами  вверх  и
впечатала  головой  в  стену  ближайшего  здания,  так  что  только  мозги
брызнули. Второго она метнула в переулок, где ее ждали двое старших детей.
Мальчишка с девчонкой не растерялись и забили  вопящего  джога  до  смерти
крикетными битами, а Кларинда от всей этой жестокости снова разрыдалась.
     Тут генерал Хорвитц двинул в бой свои последние резервы, и, во  главе
с прибывшим накануне полком моряков, они в очередной раз  выкинули  джогов
за пределы не  существующей  уже  городской  стены.  Шатаясь  от  нервного
напряжения  и  усталости,  Кларинда  с  Диланом  покинули  баррикады  и  в
ближайшем сквере без сил растянулись на траве.
     - Ладно, - сказала Кларинда, когда они немного пришли  в  себя,  -  я
пойду с тобой. В конце концов, я могу распорядиться своей жизнью по своему
усмотрению и готова идти с тобой хоть  к  черту  в  зубы.  Это,  наверное,
нисколько не хуже, чем Целую вечность сражаться здесь таким вот образом.
     - Ты готова лететь в Кэшем? - обрадованно спросил Дилан.
     - В Бэшем, в пасть Сайтрола, куда угодно, - покорно отвечала она.
     - А ты не забыла, - осторожно спросил он, - что я видел в Котле?
     - Знаешь, я немного думала об этом, - вздохнула она. -  Конечно,  мои
папочка с мамочкой растили свою маленькую ведьмочку  вовсе  не  для  того,
чтобы  она  послужила  лакомым  блюдом  для  этого  омерзительного   куска
протоплазмы. - Она немного  помолчала.  -  Но...  когда  женщина  из  рода
Мак-Таг попадает в сети любви, ее душа ей больше не принадлежит.
     Дилан нежно притянул ее к себе и долгим поцелуем припал к ее губам.
     - Ну, что ж, - удовлетворенно вздохнула Кларинда, когда он,  наконец,
оторвался от нее, - после такого блаженства леди почти согласна умереть.
     - А как же дети?
     -  Я  отошлю  их  обратно  в  Трогтаун.   Если   что,   троги   могут
забаррикадироваться в нижнем городе. Они неплохие бойцы,  и  Кэру  Кабалл