РОБЕРТ СИЛВЕРБЕРГ 
   СЕДЬМОЕ СВЯТИЛИЩЕ 
 
 
 
     Robert Silverberg "The Seventh Shrine", 1998 
 
   (Представленная здесь повесть рассказывает об эпизоде из жизни  понтифика
Валентина. Война с метаморфами закончилась несколько лет назад,  но  процесс
примирения еще не завершился.)
 
   Неровная, усеянная камнями дорога пошла на последний крутой подъем  перед
спуском  на  равнину  Велализьера.  Валентин,  ехавший  во   главе   отряда,
остановился на вершине, с изумлением глядя вниз. Ему показалось, что лежащая
перед ним земля подверглась невероятным переменам со времени его  последнего
визита сюда.
   - Подумать только, - растерянно произнес понтифик. - Это место  изобилует
сюрпризами, и вот один из них.
   Под ними простиралась широкая плоская чаша засушливой равнины. Со  своего
наблюдательного  пункта  они  должны  были  увидеть  на  востоке,  на  месте
археологических раскопок, скопище  занесенных  песком  руин.  Некогда  здесь
стоял могучий метаморфский город, где в древние времена произошло чудовищное
святотатство. Но теперь на том месте - это, конечно же,  только  иллюзия?  -
переливалась  водная  гладь,  бледно-розовая  по  краям  и  жемчужносерая  в
середине. Большое озеро, невесть откуда взявшееся.
   Все прочие, кто был в отряде понтифика, тоже,  разумеется,  заметили  это
явление. Но понимают ли они, что  это  только  мираж?  Случайная  комбинация
солнечного света, пыли и палящего зноя над мертвым Велализьером создала  это
озеро, затопившее внезапно древний город.
   Оно начиналось недалеко от холма, на котором стояли путники,  и  тянулось
до стены из голубовато-серых  каменных  глыб,  отмечавшей  западную  границу
города. Самого Велализьера не было видно. Ни разрушенных храмов, ни дворцов,
ни базилик, ни красных базальтовых блоков арены, ни голубого камня  обширных
жертвенных платформ, ни платков археологов, работающих здесь с прошлого года
по указанию Валентина. Только верхушки шести узких  пирамид,  самых  высоких
сохранившихся сооружений  доисторической  столицы  метаморфов,  торчали  над
водой, словно острия кинжалов, воткнутых рукоятками в дно.
   - Колдовство, - прошептал Тунигорн, старейший друг Валентина,  занимавший
при дворе понтифика пост министра внешних дел,  чертя  в  воздухе  священный
знак. С годами Тунигорн стал очень суеверен.
   - Вряд ли, - улыбнулся Валентин. - По-моему, это  только  игра  света.  И
тут, словно по велению понтифика, налетевший с севера ветер развеял дымку, и
озеро исчезло, словно призрак, каковым и  было.  Валентин  и  его  спутники,
оказавшись под голым, беспощадно голубым небом, увидели под собой  настоящий
Велализьер - унылые бурые развалины среди  груд  щебня  и  песка,  все,  что
осталось от покинутого некогда метрополиса.
   - Вышло, что вы были правы, ваше величество, - сказал Тунигорн, - но я уж
предпочел бы колдовство. Озеро было красиво, а эти камни безобразны.
   - Озеро или камни, все едино, - сказал герцог  Насимонте  Эберсинульский.
Он проделал долгий путь из своего поместья  на  дальней  стороне  Лабиринта,
чтобы присоединиться к экспедиции. -  Это  нехорошее  место  и  всегда  было
таким. На месте вашего величества я построил бы плотину  через  реку  Клайг,
направил бы поток сюда и похоронил бы этот проклятый  город  с  его  мерзкой
историей на глубине двух миль.
   Валентин отчасти признавал, что это здравая идея.  Легко  было  поверить,
что мрачные чары древности все еще висят  над  этим  местом,  сохраняя  свою
власть.
   Но он, разумеется, не мог отнестись к предложению Насимонте всерьез.
   -  Затопить   священный   город   метаморфов?   Прекрасно!   Превосходный
дипломатический ход, Насимонте. Чудесный способ установления гармонии  между
двумя расами!
   Сапфировые глаза восьмидесятилетнего Насимонте,  худощавого  и  крепкого,
ярко сверкали под широким морщинистым лбом.
   - Из ваших слов мы видим то, что и так известно, ваше величество: хорошо,
что понтифик вы, а не я. Мне недостает вашей доброты и милосердия - особенно
когда речь заходит о поганых перевертышах. Я знаю, вы  их  любите  и  хотите
вывести из ничтожества, но по мне они всего лишь черви - и притом o$."(bk%.
   - Полно, -  сказал  Валентин,  улыбаясь  по-прежнему,  но  уже  с  легким
раздражением. - Восстание давно закончилось. Пора забыть былую ненависть раз
и навсегда.
   Насимонте в ответ только пожал плечами.
   Валентин отвернулся, глядя на руины. Там их ждут  тайны  более  глубокие,
чем недавний мираж. Здесь произошло событие, не менее жуткое,  чем  те,  что
таились в печальном прошлом Велализьера: убийство.
   Насильственная смерть от  руки  другого  на  Маджипуре  была  незаурядным
происшествием.  Для  расследования  этого  случая  Валентин   и   прибыл   в
Велализьер.
   - Едем, - сказал он, пришпорив своего скакуна, и остальные последовали за
ним вниз по каменистой дороге.
 
   Руины вблизи выглядели менее мрачными, чем  в  два  предыдущие  посещения
Валентина. Зимние дожди, вероятно, были обильнее, чем  обычно,  и  на  серых
дюнах, среди перевернутых камней расцвели дикие  цветы.  Казалось,  что  эти
желтые, красные, голубые и белые  огоньки  наполняют  пространство  музыкой.
Стайка  хрупких,  яркокрылых  келебекко  порхала  над   цветами,   насыщаясь
нектаром,  и  мириады  комаров-ферушей  кружили  густыми  роями,  сверкая  в
воздухе, как серебристая пыль.
   Но  не  только  цветы  и  насекомые  существовали  здесь.  По  дороге   к
Велализьеру в  воображении  Валентина  замелькали  странные,  фантастические
образы, словно вспыхивающие в воздухе за пределами его  зрения.  Поющие  без
слов о неоглядном прошлом Маджипура, они слетали  с  каменных  глыб,  маняще
кружились вокруг и скакали как безумные  над  губчатой  известковой  почвой.
Легкое малахитово-зеленое свечение, незаметное издали, шло отовсюду:  должно
быть, это яркий полдневный свет  как-то  взаимодействовал  со  светя  щимися
минералами скал. Но это было волшебное зрелище,  какие  бы  причины  его  ни
вызывали.
   Эта  нежданная  красота  подняла  понтифику  настроение,   которое   было
непривычно мрачным с тех самых пор, как он неделю назад получил  известие  о
страшной  и   загадочной   смерти   заслуженного   метаморфского   археолога
Гуукаминаана среди этих самых  руин.  Валентин  возлагал  такие  надежды  на
работы по раскопкам и восстановлению древней столицы - а теперь это убийство
все испортило.
   На низком песчаном плато впереди показались палатки археологов, пестрящие
зелеными,  темно-красными  и  алыми  полосками.  Сами  ученые  уже  ехали  к
Валентину по каменистым улицам на тяжеловесных верховых  животных;  их  было
около полудюжины с главным археологом Магадоне Самбисой во главе.
   - Ваше величество, - сказала она, спешившись  и  приветствовав  понтифика
особым почтительным жестом, - добро пожаловать в Велализьер.
   Валентин с трудом узнал ее. Не прошло и года, как она представлялась  ему
в Лабиринте. Тогда это была энергичная, уверенная в себе женщина, крепкая  и
цветущая, с круглыми щеками и каскадом вьющихся рыжих волос, ниспадающим  на
спину. Теперь она как бы ссохлась, плечи  ее  поникли,  глаза  потускнели  и
ввалились,  на  исхудалом  пожелтевшем  лице  прорезались  морщины,   волосы
поредели и утратили свой блеск. Миг спустя Валентин уже справился  со  своим
изумлением, но она успела заметить и выпрямилась, стараясь, видимо, проявить
хотя бы частицу былой энергии.
   Валентин хотел представить  ее  герцогу  Насимонте,  принцу  Мириганту  и
остальным, но Тунигорн, выступив вперед, взял эту задачу на себя.
   Было время, когда граждане Маджипура могли общаться с понтификом лишь при
посредстве придворного,  носившего  титул  верховного  посредника.  Валентин
быстро отменил этот обычай, как и многие стеснительные правила  этикета,  но
Тунигорн, консерватор по натуре, так  и  не  смирился  с  этими  переменами.
Старик делал все, что мог, для сохранения  священного  ореола,  окутывавшего
некогда  понтификов.  Валентин  находил  это  забавным  и   только   изредка
раздражался.
   Археологов-метаморфов среди встречающих не было. Магадоне Самбиса взяла с
собой только пятерых людей и одного гхайрога.  Такое  исключение  метаморфов
казалось  странным.  Тунигорн  официально  представил   всех   археоло   гов
Валентину, порядком исковеркав  их  имена  -  и  лишь  тогда  отошел  назад,
позволив понтифику вступить в разговор с начальницей экспедиции.
   - Как шли ваши раскопки - успешно? - спросил Валентин.
   - Вполне, ваше величество - до тех пор, пока... - И она сделала головой и
руками жест, выражавший разом горе, шок, непонимание и беспомощность.
   Это убийство для нее и для  всех  здесь  казалось  неожиданной,  страшной
потерей, невосполнимой, как смерть близкого родственника.
   - Да, я понимаю.
   Валентин расспрашивал ее ласково, но твердо. Не было ли в последнее время
сделано каких-либо важных открытий? Не вскрылись ли новые улики? Не  считают
ли кого-то виновным в  убийстве?  Есть  ли  подозреваемые?  Не  угрожали  ли
археологам дальнейшими покушениями?
   Но ничего нового не  произошло.  Убийство  Гуукаминаана  так  и  осталось
вопиющей неожиданностью, нарушившей мирную жизнь  лагеря.  Убитого  передали
его  соплеменникам  для  погребения,  сказала  Магадоне  Самбиса,   невольно
содрогнувшись при этом всем телом. Теперь  археологи  стараются  позабыть  о
своем горе и продолжить работу.
   Ей явно тяжело было говорить об этом,  и  она  переменила  разговор,  как
только смогла.
   - Вы, должно быть, устали с дороги, ваше величество. Позвольте  проводить
вас в ваше жилище?
   Для понтифика и его свиты поставили три новых палатки. Путь к  ним  лежал
через зону раскопок. Валентину приятно  было  видеть,  как  хорошо  движется
работа по расчистке города от цепких ползучих сорняков, которые столько  лет
оплетали эти древние камни.
   По дороге Магадоне Самбиса без умолку  трещала  о  достопримечательностях
этого места, как будто Валентин был туристом, а она -  его  гидом.  Вон  там
виден полуразрушенный, но все  еще  величественный  акведук.  Там  -  выщерб
ленная овальная чаша арены. А вот большой церемониальный бульвар, вымощенный
гладкими зеленоватыми плитами.
   На  этих  плитах  и  спустя  двадцать  тысяч  лет   виднелись   иероглифы
метаморфов, загадочные витиеватые символы, врезанные глубоко в камень.  Даже
сами метаморфы не могли расшифровать их теперь.
   Женщина изливала поток  археологических  и  мифологических  подробностей,
едва успевая переводить  дыхание.  В  этом  чувствовалась  неловкость  почти
панического свойства, вызванная присутствием понтифика  Маджипура.  Валентин
уже привык к таким вещам, но Велализьер он посещал не впервые и  был  знаком
почти со всем, о чем она рассказывала. А Магадоне  Самбиса  выглядела  такой
усталой и подавленной, что ему жаль было видеть, как она тратит столько  сил
на эти сумбурные речи.
   Но она не умолкала. В это время они шли мимо огромного  и  очень  ветхого
здания - казалось, чихнешь, и оно обрушится.
   - Это называется дворцом Последнего Царя. Название,  возможно,  неверное,
но так его зовут пьюривары, и мы тоже пользуемся этим  именем  за  неимением
лучшего.
   Она  сказала  "пьюривары",  отметил  про  себя  Валентин.  Ученые  всегда
пользуются  этим  словом,  никогда  не  называют  коренных  жителей  планеты
перевертышами или метаморфами, как обыкновенные люди. Надо будет запомнить.
   У руин дворца Магадоне Самбиса изложила им легенду о мифическом Последнем
Царе, при котором и  произошло  кощунство,  заставившее  древних  метаморфов
покинуть свой город. Могла бы и не рассказывать  -  кто  же  не  знает  этой
жуткой истории?
   Однако все вежливо выслушали ее рассказ о том, как много тысяч лет назад,
задолго до появления на Маджипуре первых человеческих поселенцев,  метаморфы
Велализьера в припадке необъяснимого безумия выловили из океана  двух  живых
морских  драконов,  разумных  существ  громадной  величины   и   невероятной
интеллектуальной мощи, которых сами же считали богами. Жителей моря взвалили
на жертвенные платформы, изрезали ножами на куски и сожгли на  костре  перед
Седьмой пирамидой, как подношение еще более могущественным богам, в  которых
царь и его подданные с недавних пор уверовали.
   Легенда гласила, что простой  народ  дальних  провинций,  узнав  об  этой
ужасающей бойне, двинулся на Велализьер и сравнял с землей храм, у  которого
совершилось  кощунственное  жертвоприношение.   Пришельцы   предали   смерти
Последнего Царя, разрушили его  дворец,  а  согрешивших  горожан  изгнали  в
пустыню. Акведук тоже был разрушен; реки, снабжавшие город водой, загорожены
плотинами, и Велализьер превратился в проклятое место, на  протяжении  веков
населенное лишь ящерицами и пауками.
   Дальше  Валентин  и  его  спутники  двигались  молча.  Показались   шесть
заостренных пирамид, самые известные памятники Велализьера. Ближайшая стояла
за самым дворцом Последнего Царя, остальные  пять  располагались  по  прямой
линии, ведущей на восток.
   - Была и Седьмая пирамида, - сказала Магадоне Самбиса, - но ее  разрушили
сами пьюривары перед уходом из города. От нее осталась только груда  камней.
Мы думали начать там работу на прошлой неделе, но тогда как раз... - Женщина
запнулась и отвела взгляд.
   - Да, - мягко сказал Валентин. - Конечно.
   Их дорога теперь  пролегала  между  двумя  колоссальными  платформами  из
гигантских глыб  голубого  камня,  которые  современные  метаморфы  называли
Столами Богов. Даже и теперь, заваленные мусором двадцати  тысячелетий,  они
возвышались над равниной на  десять  футов,  и  на  них  могли  разместиться
многосотенные толпы.
   - Вы знаете, что это такое, ваше величество? - тихим  похоронным  голосом
спросила Магадоне Самбиса.
   - Да, - кивнул он. -  Алтари  для  жертвоприношений.  Здесь  и  произошло
Кощунство.
   - Верно. И Гуукаминаана тоже убили здесь. Я могу показать вам это место -
это недолго.
   Чуть дальше по дороге виднелась лестница, сложенная из того  же  голубого
камня, что и сами платформы. Она вела на вершину западного помоста. Магадоне
Самбиса спешилась и быстро поднялась наверх. На верхней ступеньке она подала
Валентину руку, хотя понтифик  поднимался  без  труда,  сохранив  почти  всю
бодрость своих молодых лет. Однако из учтивости он подал ей руку, она  же  -
решив, возможно, что простой женщине не подобает прикасаться  к  понтифику-в
последний момент убрала свою. Валентин с усмеш кой  все-таки  удержал  ее  и
взошел наверх.
   Старый Насимонте  резво  поднялся  следом,  за  ним  кузен  и  доверенный
советник Валентина принц Миригант,  у  которого  на  плече  сидел  маленький
вроонский мудрец  Аутифон  Делиамбер.  Тунигорн  остался  внизу,  не  желая,
видимо, иметь ничего общего с местом бойни и святотатства.
   Поверхность  алтаря,  выщербленная  временем,  поросшая  сорной   травой,
испещренная красными и  зелеными  пятнами  лишайника,  простиралась  далеко.
Трудно  было  представить,  как  даже  великое  множество  метаморфов,  этих
хрупких, словно бескостных  существ,  могло  нагромоздить  такое  количество
каменных блоков.
   Магадоне Самбиса указала на метку из желтой ленты в  форме  шестиконечной
звезды, прикрепленную к камню в дюжине футов от них.
   - Мы нашли его здесь. Точнее, часть его. А другую часть вот  тут.  -  Еще
одна метка виднелась слева, футах в двадцати от первой. - И  тут.  -  Третья
желтая звезда.
   - Так труп был расчленен? - поразился Валентин.
   - Да. Видите, пятна крови видны повсюду. - Магадоне Самбиса помедлила,  и
Валентин заметил, что она дрожит. -  Мы  нашли  все,  кроме  головы.  Голова
отыскалась в другом месте, в руинах Седьмой пирамиды.
   - Стыда у них нет, - выпалил Насимонте. - Хуже зверей. Надо было  вывести
их всех под корень.
   - Кого это? - спросил Валентин.
   - Вы знаете, о ком я говорю, ваше величество. Очень хорошо знаете.
   - Ты думаешь, эта работа перевертышей?
   - О нет, ваше величество! - ехидно запротестовал Насимонте. - Как  я  мог
подумать такое? Это, конечно, кто-то из наших. Из профессиональной  зависти,
скажем, из-за того, что покойник совершил какое-то  открытие,  которое  наши
хотели присвоить себе. Вы ведь  так  полагаете,  Валентин?  Вы  верите,  что
найдется человек, способный на такое зверство?
   - Мы для  того  и  приехали,  чтобы  разобраться  в  этом,  мой  друг,  -
примирительно сказал Валентин. - Пожалуй, еще рано делать какие-то выводы.
   Глаза Магадоне Самбисы чуть  не  вылезли  из  орбит  -  так  потрясла  ее
дерзость Насимонте, посмевшего спорить с самим понтификом.
   - Быть может, проедем теперь в лагерь? - спросила она. Как странно, думал
Валентин, пока они ехали мимо груд камня, как странно очутиться опять  среди
этих чуждых,  колдовских  руин.  Зато  он,  по  крайней  мере,  вырвался  из
Лабиринта. Хуже Лабиринта, по его мнению, не было уже ничего.
   Это был его третий визит в  Велализьер.  Первый  состоялся  давно,  когда
Bалентин еще был короналом, в тот странный период его жизни, когда узурпатор
Доминин Барьязид захватил его  трон.  Тогда  Валентин  остановился  здесь  с
горсточкой  сторонников   -   Карабеллой,   Насимонте,   Слитом,   Эманаром,
Делиамбером и другими - во время своего похода на север, к Замковой горе,  с
целью отнять свой трон у ложного коронала.
   Валентин был молод тогда, а теперь уже нет. Он понтифик Маджипура вот уже
девять лет, а до того четырнадцать был короналом. В его  золотистых  волосах
появились белые нити, и он, хотя и сохранил мускулы и выправку  атлета,  уже
чувствует первые признаки возраста.
   В тот первый раз в Велализьере он поклялся, что расчистит руины от сорных
трав и пришлет сюда археологов для  исследования  и  восстановления  древних
зданий. Он собирался привлечь к  этой  работе  и  вождей  метаморфов.  Таким
образом туземцы,  презираемые  и  гонимые  в  прошлом,  могли  занять  более
значительное место в жизни Маджипура. Валентин знал, что метаморфы кипят  от
гнева и что их нельзя больше держать в резервациях, где  вынуждали  их  жить
его предшественники.
   Он сдержал свою клятву и вернулся в Велализьер годы спустя -  посмотреть,
каких успехов добились археологи.
   Но  метаморфы,  возмущенные  вторжением   Валентина   на   их   запретную
территорию, наотрез отказались участвовать в экспедиции, чего он  совершенно
не ожидал.
   Скоро  он  убедился,  что  метаморфы  вовсе  не   против   восстановления
Велализьера, но намерены сделать это  сами  -  когда  прогонят  человеческих
захватчиков и прочих чужаков с Маджипура и  вновь  возьмут  планету  в  свои
руки.
   Восстание  метаморфов,  тайно  подготавливаемое  в  течение  многих  лет,
разразилось вскоре после того, как Валентин вернул себе трон. Первая  группа
археологов, посланная Валентином в Велализьер,  успела  лишь  предварительно
расчистить кое-какие участки и набросать карты  местности.  На  время  войны
работы пришлось прекратить.
   Боевые действия закончились победой Валентина. Составляя мирный  договор,
он постарался отменить как можно больше ограничений, вызывавших недовольство
метаморфов. Данипьюр - таков был титул их королевы - была допущена к  власти
как полноправная правительница наряду с понтификом и короналом. Сам Валентин
как раз тогда переместился с трона коронала на трон понтифика и  вспомнил  о
своем плане восстановления Велализьера. Но теперь он позаботился, чтобы  это
происходило в тесном сотрудничестве с метаморфами. Их археологи должны  были
работать бок о бок с учеными из северного Аркилонского университета, которым
он поручил эту задачу.
   За прошлый год было сделано немало, чтобы поднять руины  из  забвения,  в
котором они столь долго пребывали. Но теперь это уже не радовало  Валентина.
Ужасная смерть,  постигшая  маститого  метаморфского  археолога  на  древнем
алтаре, показывала, что в этом месте действуют какие-то злые силы. Гармония,
которую, как он полагал, прине