наркоман -  порошка, дающего  ему вход в другой мир. Это был
последний сон  Осдейва перед  смертью, и  он был  самым хитроумным  сном из
всех, какие  Яхач когда-либо  создавала, потому что Осдейв прекрасно знал о
своем близком конце.
     - Я думал, что никому в тяжелом состоянии здоровья не позволяют идти в
сон, - заметил Бар.
     - Инопланетнику  не позволяют.  А жители  Ти-Кри такими  правилами  не
связаны. Некоторые предпочитают умирать во сне.
     - Вот  как... Я думал, это невозможно. Мы здесь именно из-за того, что
умерли люди.
     - Тут  совершенно иная  ситуация. Те  жертвы были  инопланетниками,  в
добром здравии  и не  давали никаких подписок. И сны, которые они выбирали,
не были опасными.
     Бар покачал головой:
     - Однако, человек может умереть во сне?
     - Да, если его желание записано. И не только записано, но и утверждено
Лордами Совета  и главой его собственного клана. Но ни одному инопланетнику
такого разрешения не дадут.
     - Правильно.  - Бар  знал, что  она, без  сомнения, хорошо вышколена в
этих делах.  - Но этот сон уже был изменен. Я не находил никакой карты, или
чего там  еще Гэррет  предполагал иметь.  А что, если я не зажгу сигнальньй
огонь, и рейдер не придет? Это не разрушит сон?
     - Не знаю. Возможно, тебя вынудят сделать следующий шаг.
     Бар сел на песок и скрестил ноги:
     - В это я не верю.
     Она тоже  села, несколько  поодаль. Морской  ветер играл  ее  длинными
волосами.
     - Отлично.  Вот мы  и проверим  силу того, кто выступает против нас, -
спокойно ответила она.
     Через некоторое время он нарушил возникшее молчание:
     - Ты все еще не можешь проснуться?
               - Нет. И кроме того... - она замялась в раздумье, сказать ли
ему, а затем добавила: - Я больше не командую.
               - Что это значит?
     - То,  что я  сказала. Раньше я знала, что ждет тебя... нас впереди. А
теперь я  не могу  быть уверена  в будущем. Все как бы... расплывается. Это
самое подходящее слово. Вроде как ты взял картинку и наложил на нее другую,
и разные сцены хотят зачеркнуть друг друга.
     - Значит, есть другой Мастер?
     - Не  знаю. Не  уверена. Но  только не  в тот  сон, который  я  знала,
накладывается другой и...
     Она исчезла.  Бар уставился  на то место на берегу, где она только что
сидела. И  в песке все еще оставалась вмятина. Но Яхач или Кейтили, или кто
она там еще - исчезла у него на глазах.
     Он встал  и осторожно коснулся концом копья отметки на песке. Никого и
ничего.
     Он сомневался,  что она  сделала это по своей воле. Может быть, другой
рисунок, наложенный,  как она чувствовала, на сон Осдейва, старался стереть
ее, убрать из предназначенного для Бара будущего.
     Она спасла его от квакеров. Вполне возможно, что он не будет спасен от
следующего испытания,  имеющегося в древней легенде. Но она сказала, что он
должен зажечь  сигнальный огонь  и привлечь внимание корабля, и от этого он
мог воздержаться.
     Вообще-то он  тут же  уйдет отсюда! Хотя он не мог идти за Яхач, но он
все равно  уйдет от  этого внезапно  ставшего предательским  берега  вглубь
страны, даст  себе время  найти какой-то  способ  обезвредить  неизвестного
Мастера, поскольку  не имел  ни малейшей  надежды,  что  на  его  сигнал  о
пробуждении ответят... иначе, как отказом.
    
    
     Глава шестая.
     Бар резко  отвернул от  моря. Перед  ним  лежала  местность,  заросшая
плотными группами  не то  высокого кустарника,  не то низкорослых деревьев.
Листья были  плотные и  темные по  цвету, так  что каждая  группа  казалась
пятном. В  этом ландшафте  было  что-то  зловещее.  Местность  с  курганами
казалась странной  и чуждой,  а  эта  не  производила  впечатления  активно
угрожающей, только он не мог определить, чем именно.
     К тому же он боролся со вполне определенным и цветущим принуждением не
ходить вглубь  страны. Видимо, новый рисунок сна хотел заставить его зажечь
береговой маяк  и последовать,  как в  первоначальном сне, в рейд на Бур. И
теперь две воли сражались в Баре за его путь. Землю покрывала та же жесткая
трава, что  была на курганах; длинные острые концы ее обвивались вокруг его
ног, заставляли почти терять равновесие, как бы стараясь насколько возможно
затруднить ему  продвижение. Он  знал только,  что продвигается в п е р е д
против желания того, что боролось с ним, и только это его поддерживало.
     Атмосфера лежащего  впереди района  была настолько  зловеща, что Бар в
любую минуту ожидал прыжка неведомой опасности, жаждущей сражения.
     Потрясенная   Яхач-Кейтили-Ладия   (кто   она   в   действительности?)
прислонилась к подпорке, которую она чувствовала, но отчетливо не видела, а
попыталась окончательно  прийти в  себя. Она  не  была  больше  на  морском
берегу, но  и не  вернулась на  свое ложе  в Улье.  Нет, она  снова была на
кургане, где  оказалась, когда  вошла в  сон. Вдалеке  она увидела мужчину,
согнувшегося у  монолита, и  квакеров, готовых  ринуться на  него. Ее  руки
потянулись к поясу, чтобы снять утяжеленную веревку.
     Только... это было неправильно!
     Ей трудно было привести мысли в ясность. Она должна спасти человека.
     Но ей  показалось, что вся сцена перед ней заколыхалась: в ней не было
глубокой реальности первого раза.
     Воля ее  обострилась, мозг  полностью проснулся. Никаких инстинктивных
действий... Это  не ее  сон, а  другого мастера. Она была здесь не со своим
компаньоном по приключению; это был сон-симуляция.
     Квакер прыгнул,  целясь в  грудь человека клювом, и, легко уклонившись
от ответного  удара, ударил.  Она  услышала  всхлипывающий  крик  человека,
торжествующий визг  квакера, но  вела сейчас собственную битву за то, чтобы
разорвать на куски фальшивый сон.
     Вся сцена  покрылась рябью,  отчаянно  стараясь  остаться,  хотя  была
разорвана, точно  тряпка, сверху  донизу. На  миг девушка  увидела какую-то
тень, удалявшуюся  от нее,  но действующую  как бы  на другом  плане.  Яхач
видела врага,  но не могла ни определить, кто он, ни установить, каково его
нормальное положение.
     Умирающий человек  и квакер  исчезли, курган окутался туманом, который
сгустился над девушкой, так что ей стало трудно дышать. Ее словно завернули
в мокрое  одеяло. Если  бы она  не боролась,  не призвала  на  помощь  свой
природный талант  эспера и  все то,  что узнала от Яхач, она нашла бы здесь
свою смерть.
     Это был  сон, иллюзия.  И та,  что пряла  сон, не могла быть захвачена
сном другой  без своего  полного согласия. Поэтому девушка могла быть убита
только в  том случае,  если бы  приняла иллюзию.  Она заставила себя дышать
глубоко и  медленно, бороться  с очевидностью  глаз. Она  не  впуталась  во
вражеский сон,  она участвовала в том сне, рисунок которого глубоко лежал в
ее мозгу. Только и он был истинным!
     Туман откатился.  Она познала  минуту триумфа,  но не  поддалась  ему.
Случившееся было  далеко за  пределами знаний,  полученных ее  от Яхач, или
любых записей,  какие она  видела.  Ясно  было  только  одно:  несмотря  на
вражеские  усилия,   галлюцинация  не   могла  удержаться,  коль  скоро  ее
распознали. Каким образом, девушка была вооружена; но что с Баром?
     Их намеренно  разлучили, и  она была убеждена, что другой Мастер может
вполне захватить  над ним  власть, несмотря на силу его воли. Он не обладал
талантом эспера,  иначе его  не выбрали  бы на роль, которую он играл, и он
нуждался в  ней только  как в  орудии. Для  них обоих  оставалась лишь одна
надежда: только  вместе они  могут иметь  шанс на  спасение. Нужно отыскать
Бара.
     Туман отошел  не полностью,  но достаточно,  чтобы она  могла оглядеть
местность вокруг.  Она была  уверена, что  ее минутная  защита, ее отказ от
действия при дуэли на кургане разбил рисунок, составленный другим Мастером.
Найти Бара  можно было  только одним  способом: сконцентрировать  волю. Они
были на  морском берегу...  Она закрыла  глаза и  сосредоточилась  на  этом
берегу, как  и в  первый раз, когда их так быстро перекинуло из одной точки
измененного сна  в следующую.  Закрыв мозг  для всего внешнего, для всякого
внутреннего, она  рисовала себе берег, каким видела его в тот раз, и сильно
хотела очутиться снова там.
     Возникло ощущение  невесомости и  резкой боли.  Она  открыла  глаза  и
огляделась. Да, здесь был песок, вода бесприливного моря, скалы... Но любая
часть берега похожа на другую. И Бара здесь не было.
     Она отчасти  надеялась, что  увидит его,  зажигающего маяк,  поскольку
была уверена, что другой Мастер ждет в общей основе первоначального сна; но
и там не было и признака Бара.
     Обернувшись, она  посмотрела вглубь  местности. В  ландшафте  не  было
ничего приятного.  Ее охватила  ярость при виде деревьев, очертания которых
имели какие-то  странные формы.  Словно бы  деревья  могли  по  своей  воле
изменять свою природу и принимать другие, смертоносные формы.
     И там никого...
     Однако, она  чувствовала... Что  же именно?  Неопределенную тягу,  как
будто от  ее тела  шла тончайшая  нить, прикрепленная к чему-то невидимому,
находящемуся среди...  тех устрашающих  деревьев. Наверное, это был Бар; он
оставил берег,  желая сломать  угрозу сна  тем, что  пойдет наперекор  тому
будущему, которое она составила для него.
     Ее удивило,  что он  оказался способным  на это. Она была уверена, что
всякий сон,  достаточно сильный,  чтобы вернуть  ее к началу всех действий,
без труда  повернет Бара  по новому  образцу. Бар сам сделал себя уязвимым,
играя роль клиента, принявшего первоначальное сновидение.
     Возможно, борьба,  которую она  вела, в  какой-то мере  сослужила  ему
службу: она  оттянула на  себя большую  часть чужой  воли,  и  поэтому  ему
удалось сменить курс.
     Но в  любом случае они должны идти вместе, иначе у них вообще не будет
никаких шансов.  Поскольку клиент  и Мастер  неразрывно связаны,  они  либо
входят в  сон, и  выходят из  него вместе, либо этого не происходит вообще.
Итак, ей  оставалось только последовать этому слабому чувству притяжения. И
она решительно двинулась в ту сторону.
     Небо потемнело.  Видимо, наступила  ночь. В  настоящем сне  они должны
были провести  эту ночь на борту "Эрна". Но сейчас был новый рисунок сна, и
кто знает,  какие опасности  могут  грозить  путницу  в  темноте?  Поднялся
холодный ветер.  Яхач  плотнее  запахнула  плащ-халат  и  продолжала  путь,
надеясь, что ведущее ее чувство не обманывает.
     Стемнело. Бар,  избегая разбросанных групп деревьев, старался обходить
стороной даже тени, которые они отбрасывали на землю. Он очень устал, но не
от самой  ходьбы,  а  от  постоянного  сопротивления  чужой  воле,  которая
заставляла его  вернуться и зажечь маяк. Теперь эта воля шла потоками силы,
более тревожащей,  чем первоначальное  ровное давление,  потому  что  между
потоками были интервалы, как бы дающие ему надежду на победу, но... за ними
следовал новый удар, более резкий, более настойчивый. И то, что действовало
на него,  казалось, было неутомимым, так что Бар подумывал, долго ли он еще
продержится, прежде  чем повернет  назад, к  куче  наносов,  зажжет  ночной
сигнал и  примет смерть,  которая, как он был уверен, ждет его в измененном
сне. После  того, как квакеры едва не покончили с ним, он подумал, что вряд
ли может  рассчитывать на  дружелюбие Морских Разбойников; вполне возможно,
что они встретят его сталью и с сильным желанием отнять у него жизнь.
                  Он все еще шел вперед, несмотря на удары. Вдруг он поднял
голову и пригляделся к группе деревьев слева. Они изменяли очертания... тут
что-то было не так.
    
    
     Глава седьмая.
     Фигура поднялась из полусогнутого состояния, которое делало ее похожей
на другие  низкорослые деревья.  Фигура была крупнее человека, но очертания
ее были  настолько неопределенны,  что Бар даже не мог сказать, стоит ли он
перед  большим  зверем  или  разумным  существом.  В  быстро  надвигающихся
сумерках фигура  казалась просто  черной массой.  И странное дело: пока Бар
подходил ближе, масса съеживалась в размерах и в конце концов стала не выше
человека.
     Бар крепче  ухватился за  копье. Существо,  встав у  него  на  дороге,
больше не  двигалось, но Бар не сомневался, что это вражеская сила. Это был
явно не  квакер, но  откуда Бару  было знать,  какие  еще  опасности  могут
встретиться ему  в этих краях? Хотя в прошлом он повидал немало опасностей,
это приключение  не походило  ни на  одну операцию,  в которой  он принимал
участие. То  все было в реальном мире, где он мог хоть частично, но оценить
опасность. А  эта местность  - порождение  воли и  воображения... чьих?  По
собственному признанию Яхач, не только ее.
     Он не  пытался избежать  встречи  с  ожидавшим  его  существом.  Лучше
смотреть страху  прямо в  лицо, чем  позволять своему воображению дополнять
его деталями.
     Фигура шевельнулась,  отбрасывая складки черного плаща. Света было еще
достаточно, чтобы увидеть ее голову и лицо.
     Она вернулась!
     На его  губах уже  был приветственный  возглас, но он не произнес его.
Хотя все черты и движения головы были теми же, что он видел раньше, но...
     Девушка протянула  руку и  повелительно махнула. Бар остался на месте.
Давление действовало  на него  с тех  пор, как  он  оставил  берег,  теперь
изменило направление:  оно понуждало  его идти  вперед, к  этой Яхач. И это
изменение в невидимой воле насторожило Бара.
     - Иди  сюда! -  она сказала  те же слова, что и при первой их встрече.
Она еще раз махнула рукой и нахмурилась, возможно, от нетерпения.
     Он воткнул  конец копья  в землю,  сжал древко  обеими руками,  как бы
удерживая себя от повиновения приказу.
     - Кто ты? - спросил он.
     - Я - Кейтили.
     Голос имел  тот же  тембр, он  ничем не  отличался от  голоса Яхач. Но
настойчивое принуждение  настораживало,  а  в  этом  месте  Бару  следовало
обращать внимание на любое, даже самое малое предупреждение.
     - Нет, ты не она!
               - Я Кейтили. Пойдем.... - Она как бы не слышала его ответа.
     - Наступает  ночь, и  тут бродит то, что может погубить нас. Мы должны
найти убежище...  Пойдем  !  -  ее  приказ  был  усилен  внезапным  потоком
принуждения, таким  сильным, что  оно едва  не сорвало  Бара с  его  места,
заставив его споткнуться.
     - Ты  - не  она, -  повторил он.  А вдруг...  она?  Бар  не  знал,  он
полагался лишь на внезапное отвращение к ней, шевельнувшееся в нем.
     - Я Кейтили! - она подняла руки и откинула капюшон. - осмотри на меня,
дурак, и увидишь!
     Теперь Бар  был уверен  - она  сделала ошибку. На секунду она вышла на
свет из своей личины. Она н е б ы л а той девушкой на берегу!
     - Ты не Кейтили, - убежденно сказал он. Она уставилась на него. Всякое
выражение исчезло  с его  лица. Теперь  она реагировала  так быстро, что он
почти не  имел времени  подготовиться. Ее  правая рука взметнулась и что-то
бросила в него. Он увидел только искру света, но его тренированные рефлексы
не пропали  даже в  мире сна. Он упал на землю, перекатился и снова вскочил
легким и быстрым движением опытного невооруженного бойца.
     Что-то ударилось  позади него,  оттуда вырвался огонь. Бар прыгнул, но
не к  девушке, а в сторону, как только ее рука снова двинулась. На этот раз
огненная вспышка слегка коснулась его, и он почувствовал ожог.
               Лицо ее стало безобразной маской, она плюнула в его сторону.
Плащ  ее  закрутился  вверх,  как  будто  обладал  собственной  жизнью  или
подчинялся только  ее воле;  он обвернулся  вокруг девушки,  превратив ее в
черный столб, снова скрыв ее лицо в своих бесформенных складках.
     Эта черная колонна стала погружаться в землю. На тропе со стороны Бара
трава обуглилась, и в ней еще горели красные огоньки. Но девушка исчезла.
     В ночном  воздухе чувствовался  едкий запах.  Но Бару казалось, что он
был один, не считая только теней от деревьев.
     - Геррет?
     Он обернулся, взяв копье наизготовку... Еще одна тень шла к нему.
     - Гэррет  ! -  узнавающе сказал голос, но он не обманул Бара. Она что,
хочет вторично  сыграть в  ту же  игру? Он  приготовился еще  раз  избежать
атаки.
     - Не выйдет, - сказал он, - ты не Кейтили.
     - Нет, - ответила она, - но я та, которая делала сон.
     Бар внимательно  оглядел ее.  В самом  деле, было  небольшое  различие
между этой  девушкой (он  не хотел  назвать ее  имя даже  мысленно) и  той,
которая только что исчезла, как будто земля разверзлась под ней.
     - Если ты Мастер снов, то дай мне доказательство.
     - Какого доказательства ты требуешь?
     - Скажи... куда ты уходила и зачем?
     Она не пыталась подойти к нему ближе.
     - Куда  уходила? Назад,  к началу  сна. А зачем? Не знаю. Знаю только,
что та, которая хочет изменить наше путешествие, пыталась уверить меня, что
ты умер.
     - Почти  так оно  и было.  Если человека можно убить сонным оружием, -
она показала концом копья на сожженную траву.
     Настороженность, так  действовавшая в  нем, когда  он стоял перед той,
другой, теперь ушла.
     - Как ты вернулась?
     - Своей волей. - Яхач, казалось, была уверена в этом.
     Бар покачал головой.
                    - Тени да сны... Как может человек сражаться с ними? Во
всяком случае, у твоего двойника было оружие, которое смогло сделать это. -
Он снова  указал на  обгоревшую землю и испепеленную траву и рассказал ей о
той, что приняла ее облик, облик Яхач.
                    - Другой Мастер? - переспросила она. - Так значит ты не
пошел по образцу... - Она глубоко вздохнула. - То, что было сломано, другое
может изменить на свое.
     - Так  что мы не знаем, на что рассчитывать? - Он понял значительность
ее тревоги.
     - Возможно.  Осталась только  одна вещь, которую мы можем попробовать:
подойти ближе  к концу  сна и  попытаться ускорить его завершение. Пока она
собирает силы  и строит  более сильный контроль над рисунком сна, мы сможем
вырваться.
     - А сумеем?
     - Не  знаю. Во  всяком случае,  она  не  смогла  удержать  меня  своей
иллюзией, когда  вернула меня  на курганы. Возможно, она не сможет удержать
нас обоих,  если мы  желаем конца  сна. Нелегкое  дело - сохранять рисунок,
хотя я  не знаю, случалось ли когда-нибудь, чтобы клиент сам желал изменить
его. Я  твой Мастер, следовательно, связана с тобой; если мы будем работать
вместе, мы станем сильнее...
     -  Ты  думаешь,  что  мы  можем...  перепрыгнуть?  -  спросил  Бар.  -
Попробуем.
     Но ему  показалось, что  в ее  ответе есть  тень сомнения:  - А что ты
выбираешь? - Башню Килн-Нейм-у.
     Она протянула руку, как это делала другая. И сходство этих жестов было
так велико,  что Бар  секунду-другую не решался подойти, чтобы не оказаться
обманутым... Но тут не было давления на него, выбор явно оставался за ним.
     Он сделал  два шага  к ней  и почувствовал,  как она сжала его пальцы.
Прикосновение было  чуточку холодным,  и он  чувствовал через  этот контакт
напряжение ее тела и сосредоточенность.
     - Думай,  - резко  сказала она,  - думай о Башне на море, на том самом
море, которое мы видели... Думай о ней!
     Он не  знал хитростей  и уловок  мозга эспера,  но если это для пользы
дела, он,  во всяком  случае,  может  думать  о  Башне.  И  он,  как  умел,
представил себе  Башню, архаичную  по стандартам  его родного  мира, но  во
всяком случае, близкую к развалинам у кургана. Он закрыл глаза, чтобы лучше
построить этот  мысленный рисунок,  а затем ее прикосновение показалось ему
чем-то жгучим  почти с истребляющей силой, как будто их связывал сильнейший
электрической удар.
    
    
     Глава восьмая.
     Итак, это  была Башня,  усилия  Яхач  привели  их  к  концу  сна.  Бар
уставился на  строение. Некоторое  время тот  мысленный образ,  который  он
создал в  мозгу, накладывался,  как туманная  мелодия, на реальность. Затем
иллюзия исчезла, и он смо