онцов, всякое созидание неумолимо кончается разрушением. Так и
задумано, наверное.
     И потом, ведь мысль, она, может быть, сама по себе разрушает, ее же не
остановишь - не успел подумать, а половина мира летит к чертям собачьим.
Все просто.
     Это для заклинания нужно знать правильную интонацию и ударение. Для
мысли этого не нужно. Здесь все правильно изначально. Другой вопрос - вот
лежу я тут, думаю о мироздании, а что в результате? Где-нибудь в Новой
Зеландии у мирного ювелира разбивают витрину. Обидно - смысла заклинания не
узнаешь никогда.
     Так что - придумывай - не придумывай - не поможет. Здесь пушка нужна.
Или скальпель.
     А ведь доктор этот скальпель и держит.
     Все просто. Я заманиваю своего родителя - его вырезают, потому как
боятся, что он первым успеет вырезать все вокруг. Но для того, чтобы
заманить, нужна приманка. Другой такой же, например. Вот они меня и
инфицируют чем-то. Самовосстановление, материализация идей - это же все
болезнь. Переход на другой уровень. Поэтому меня и сдают доктору, чтобы тот
успел со скальпелем в нужный момент. Только и всего. И все эти больные - не
больные, а такие же как я. Новые люди. Их уже использовали и прооперировали
потом, потому как если не прооперировать - то опять угроза. Опять какие-то
неизвестные возможности.
     А ведь они меня сегодня днем попытались убрать. Им что-то помешало
просто. А так - болтаться мне там, внутри, во тьме, без движения всю жизнь.
Всю смерть.
     Я обнаружил, что по-прежнему сижу в коридоре и смотрю в светящиеся
глаза собаки. Сильно хотелось спать, и я вернулся к себе в комнату.
     Я не помню, как заснул, это было похоже на падение в зыбкое ничто, и
только рассвет разбудил меня.
     Сашенька еще спала: было тихо.
     Вдруг я понял: надо что-то делать. До сих пор меня водили по городу,
дергая за ниточки, поворачивая лицом к тому, что я должен был видеть.
Похоже, другого времени у меня не будет - если меня не достанет папа, то
доктор уж точно меня прикончит.
     Я направился к выходу и щелкнул замком.
     - Ты куда? - неожиданно проснулась Сашенька.
     - В институт. К доктору мне надо.
     - Дима, зачем тебе туда, ведь не будет ничего хорошего. Мы же с тобой
договорились - мы уедем! Иди ко мне лучше,- Сашенька приподнялась в
кровати, придерживая одеяло на груди рукой.
     - Исчезни, дура!- ответил я, не оборачиваясь, и захлопнул за собой
дверь.
---------------------------------------------------------------------------
1 Восстание в Чехии (1966г.) - завершившееся успехом восстание в Чехии и
Словакии, повлекшее за собой отсоединение ряда стран от Империи и разбиение
Империи на Европейский дом (бывш. Германия) и Евразийский Дом (бывш.
Европейская часть СССР).
2 Особый цинизм , видимо, заметен здесь Дмитрию Александровичу потому, что
все перечисленные города получили особую известность как центры
антиимперского сопротивления.
3 Древнеегипетская легенда гласит, что мир окончится с улыбкой сфинкса.
Завоевавшие часть Египта наполеоновские солдаты расстреляли из пушек лицо
сфинкса, чтобы он не сумел улыбнуться никогда, предполагая, что этим даруют
миру жизнь вечную.
5. Книга Памяти

                         - Кто ваш хозяин? -
                         спросил Сайм, не
                         шелохнувшись.

                         - Мне сказали, -
                         почтительно отвечал
                         слуга, - что вам известно
                         его имя.

                             Гилберт К. Честертон,
                             “Человек, который был
                                        Четвергом“

     Я потратил остатки своей стипендии на такси до института. Шофер с
усмешкой следил, как я наскребал нужную сумму.
     - Что, студент, кончились бабки?
     - У меня не бабки кончились, - я сдерживался, чтобы не дать ему в его
наглую откормленную рожу,- У меня жизнь кончилась. Понял?
     - Телка, что ли, разлюбила?
     - Она меня и не любила никогда, - я был занят тем, что подсчитывал
мелочь.
     - Это бывает. Ты смотри, не горячись. А то крыша поедет, и будешь ты
вон в том доме отлеживаться. Знаешь, что там? - он показывал мне
шехтелевский особняк, склоняясь через сиденье.
     - Тоже мне, секрет нашел! Работаю я там, понятно? - кажется, денег
хватало.
     - Ну тогда тебе повезло. Значит, у тебя уже все поехало, у чего колеса
есть. Ты не старайся, давай, сколько нашел, - он забрал у меня все, что я
успел вытянуть из кошелька, - Давай, давай, слышал, знаю... Мне
неприятности не нужны.
     И он уехал, даже не пересчитав деньги.
     Рабочие во дворе института распиливали рухнувший тополь, ползая по
стволу, как муравьи по травинке. Отпиленные ветви падали вниз с сухим
треском, разламываясь о старую мостовую. Я остановился, сочувствуя
погибшему дереву.
     Собственно, никакой моей вины в гибели тополя не было, но непонятный
страх мучал меня, пока я смотрел на то, как расчленяют этот огромный труп.
     Я пересек парк, вошел в здание и остановился около двери кабинета
доктора Шепелева.
     Важно было понять - как войти. Неожиданно я понял, что бояться мне
нечего, прятаться незачем, что только я здесь хозяин, я почувствовал
восторг вышедшей из под контроля шестеренки, и без стука распахнул дверь
кабинета.
     Шепелев сидел за своим столом, вчитываясь в какую-то бумагу.
     - Ну, доктор, когда Вы меня оперировать собираетесь?
     - Какая операция, Вы о чем? Я не практикую. Уже давно, - Шепелев даже
не поднял головы от своих документов. Мне понравилась его выдержка, - А Вы
что, вдобавок еще и больны? До чего дошли наши Органы!
     - Можно подумать, Вы сами из другого ведомства, - огрызнулся я.
     - А-а-а, вот в чем дело, оказывается! - Шепелев досадливо отбросил
листок, исписанный неровным стариковским почерком, - Придется доложить
генералу, что у него в отделе утечка. Я ему еще два года назад говорил, что
секретаршу менять пора. Это ведь Сашенька Вам мое досье показала?
     - Какая секретарша? - решил притвориться я. Мне хотелось притвориться
так, чтобы доктор это понял.
     - Да полноте, Дмитрий Александрович!..
     - Евгеньевич я, Евгеньевич, и вам это прекрасно известно!..
     - Ну вот, а Вы притворяетесь, зачем? Все Вы знаете, а Сашеньку
выгораживаете!..
     - Хочу и притворяюсь...
     - Дело ваше, конечно, только ни к чему это. Я вот все равно догадался.
Да, коллега, она Вам тоже в Англию эмигрировать предлагала? Ко мне,
помнится, приехала на ночь глядя, а я как раз жениться собирался. Невеста
узнает - все, скандал, сами понимаете, страшный. Я перепугался, но выгнать
не сумел - рука не поднялась. А ночью уже она меня агитировать начала -
поехали, да поехали. Правда, знал я, что она в такие командировки каждые
два месяца ездит. Сама-то возвращается через неделю, а вот что с мужиками
ее происходит - непонятно... Так как - агитировала, или нет?
     - Не скажу! - мне стало на секунду обидно.
     - Ну-ну... Агитировала, значит... Ну-ну... А то смотрите, Дмитрий
Евгеньевич, может, и впрямь, уехать в Англию-то, а?
     - А потом она меня англичанам сдаст? Я же теперь государственный
служащий. На спецзадании...
     - Какое еще спецзадание?.. Опомнитесь!!! Сплошная бутафория. Один
сотрудник культового отдела проверяет другого сотрудника того же отдела.
Нет, мы в Англии как секретные агенты не нужны. Грош цена нам как секретным
агентам. Я вот вашего звания не знаю, Вы - моего. Что Вам известно, что
начальник культового отдела - генерал - полковник Климент Степанович
Смирнов? Или генерал-майор?.. Вот - вот, Вы и этого не знаете... Кому мы
там нужны с такими познаниями? Думаете, это только мы с Вами ничего не
понимаем? Это со всеми в ведомстве такое...
     - А куда же она тогда мужиков-то девает?
     - Я и говорю - непонятно...
     - Может быть, она их просто вывозит, и все?
     - А Вы проверьте, проверьте... - доктор ухмыльнулся, - Я вот что-то не
рискнул... Так чего там про операцию? Держу пари, все это Вы сами
придумали.
     - Что это Вы так уверены?
     - Ну, насколько мне известно, Вы не в таком положении, когда хоть
кто-то может Вам рассказать... Значит, все придумано. Или я полный идиот,
что немаловероятно. Ну, чего Вы еще там нафантазировали? Рассказывайте все
сразу, без утайки...
     - А пациенты у Вас кто?
     Доктор как-то сразу сник и потерялся.
     - Простите меня... Простите, дурака... Я думал, что Вы такой же, как
я. Не величина. Простите... - кажется, я попал своим вопросом. Непонятно
еще почему, но попал. Взял за живое.
     - Я позвоню, Дмитрий Евгеньевич, позову человека, мне одному не
рассказать... Спиридон Петрович? Зайдите ко мне в кабинет, тут посетитель.
Нет, отчетов не нужно с собой брать. Все неофициально,- доктор положил
трубку и виновато посмотрел на меня, - Можно я закурю? Очень хочется. С
самого утра не курил.
     - Да уж курите, я потерплю.
     - Вот... - произнес доктор, затянувшись, - Вы уж меня простите, никак
не полагал, что Вы в таком ранге... Все болтаю, болтаю... Звание-то у Вас
какое? Хотя, можете не отвечать... Я же понимаю все. Я взрослый совсем...
     Доктор замолчал, затягиваясь “Беломором”1. Стало тихо. Было слышно,
как в коридоре работал приемник. Сигналы отмеривали точное время. “Говорит
Москва. Вы слушаете Арийское радио...”
     “Что они - совсем идиоты, все просто помешались на этом радио,” - я
вспомнил наглую улыбочку майора и меня передернуло.
     В комнату вошел низенький и щуплый лысый человечек.
     - А вот и Спиридон Петрович, мой лаборант, - доктор оживился, но
навстречу не поднялся, - присаживайтесь, Спиридон Петрович, присаживайтесь.
     Спиридон Петрович был гораздо старше Шепелева, но беспрекословно
подчинялся доктору. Было странно наблюдать лаборанта, который раза в
полтора старше своего руководителя.
     - Ну что, Спиридон Петрович, рассказывайте, - доктор был развязен, он
почувствовал, что я не сержусь и расслабился, - Вот, позвольте представить,
Дмитрий Евгеньевич. Любопытствует. Рассказывайте.
     - Что рассказывать? - ассистент не мог рассердиться на доктора, но
было видно, что ему не терпится сделать что-нибудь против воли этого
человека.
     - А вот с самого начала и рассказывайте, всю вашу теорию, все.
     - Ну, доктор, Вы же меня опять критиковать будете... Может, я лучше
Вашу точку зрения изложу? - ассистент старался издеваться над
руководителем.
     - Вам виднее, - доктор не замечал издевки.
     - Тогда уж проще Вам самому...
     Доктор понял интонацию ассистента, лицо его посерело от напряжения:
     - Прекратить базар! - в его голосе послышалась привычка к строевым
приказам, - Излагайте.
     - Да рассказывать особенно - то и нечего. Вот ведь как... Есть по
стране человек сорок. Странное заболевание, странные способности...
     - Способности?..
     - Ну, да, как это в газетах пишут - экстрасенсорика, телекинез... Нет,
не те слова, это ерунда все, сущая ерунда...
     - Как это ерунда? - доктор опять прервал своего ассистента, - Как это
ерунда? А та история с пропавшими деньгами? Я же тогда Вас едва вытащил,
Спиридон Петрович, как Вам не стыдно!
     - Но не я же это сделал, Вы же знаете!..
     Мне не хотелось присутствовать при очередной склоке.
     - А симптомы какие? Что за болезнь? Амнезия, что ли?
     - Да какая там амнезия! Может, это и не болезнь вовсе. Доктор меня
сейчас раскритикует, но я думаю, что это мутации, что ли.
     - А в клинику их зачем? Исследовать? Контролировать?
     - Да нет, это все моя инициатива, - доктор глубоко затянулся, -Сколько
мне с нашими бюрократами биться пришлось!.. Вы думаете, все эти ментальные
способности за так приходят? Это же все глубоко больные люди. Они же тают
на глазах. У кого легкие, у кого печень. А начинается у всех одинаково -
галлюцинации, потеря четкости зрения...
     Я вспомнил вчерашнее, материализованное лезвие и оплывающий вокруг
меня мир, и мне стало страшно.
     - И долго болеют? - с надеждой спросил я.
     - Долго...
     - А лечите-то вы их как? - мне захотелось получить рецепт, за
бесплатно, сразу.
     - Мы их не лечим, мы пытаемся хоть как-то скрасить их существование.
     - Да, заболевание, к сожалению, необратимое, все что мы гарантировано
можем - это затормозить его развитие, - встрял Спиридон Петрович.
     - С помощью фотографий? - я старался вложить в вопрос как можно больше
иронии, хотя мысль о таком лечении совсем не казалась мне смешной.
     - И с помощью фотографий тоже.
     - Ну так выдайте им по пачке картинок и отпустите!
     - Это было бы слишком просто. Со временем каждый артефакт теряет свою
силу.
     - Так ведь можно просчитать, сколько их понадобится, и потом
возобновлять запас.
     - Если бы мы знали, чем обычная фотография отличается от артефакта, мы
бы так и поступили.
     - Тем не менее, вы делаете вид, что это вам известно...
     - Да нет, правда, кое-что мы уже поняли. Например, на женщин лучше
действует живопись, а на мужчин графика. Вот, правда, передвижники совсем
никуда не годятся. И, что интересно, свежие репродукции уже знакомых
больному картин, тоже не работают. Только что-то новенькое. Сейчас вот
пробуем новые методы - фотографируем. Некоторым помогает. Спиридон Петрович
два месяца назад просто клад нашел - ГУМ отфотографировал. Пленки извел -
несчитанно, дня два возился...
     - Три...
     - Во-во, три дня, а потом оказалось - замечательный объект - действует
раз в пять дольше, чем простые репродукции. Я спешу, может быть, но вот у
Ольги Адольфовны, из десятой, даже опухоль на ноге спадать начала. Может,
показалось, правда...
     - Да уж спешите доктор, спешите, не раньше чем через три месяца можно
будет точно сказать. Это же наука, а не шаманство.
     - И самое обидное - никто не знает, что за причина, почему помогает...
Вот картины в музеях - не работают, сносились, а репродукции с них -
работают... Не все, правда. Офсетная печать только... Да и причина
заболевания тоже непонятна... Не заразно вроде...
     - Вот я не знаю... Вы же мне проверить не даете! Дмитрий Евгеньевич!
Повлияйте на профессора! Мне же диссертацию писать надо! - было странно
слышать про диссертацию от этого чудаковатого старичка. Но профессору было
не смешно.
     - Спиридон Петрович! Мы же договаривались с Вами ! Хватит об этом!
Какая заразность у психических заболеваний? Это же не менингит!
     - Ну, профессор, откуда нам это знать...
     - Так, - прервал я ненужную полемику, - и как же дальше-то вы
предполагаете существовать? Я, между прочим, не просто так пришел, мне
Министерство указания дает, а вы тут передо мной ваньку валяете. Вы хоть
понимаете, что это все кончится может в любой момент?
     - Да нет, Дмитрий Евгеньевич, ничего такого не будет, Вы же об отце
своем заботиться должны... Правда ведь? - Спиридон Петрович смотрел на меня
внимательным взглядом исследователя. Шепелев дернулся в кресле, пытаясь
поправить происходящее. Только мое присутствие сдержало его от окрика.
     Я не показал своего удивления и страха.
     - Вы что, доктор, знаете, где он?
     Шепелев ответил не сразу.
     - Конечно. В седьмой палате.
     Я вспомнил вчерашний разговор со стариком, свое падение в черную
пропасть собственного сна, и понял, что отец уже успел осуществить свое
первое покушение на мою жизнь.
     - Что же, доктор, Вы меня вчера не предупредили?
     - А зачем? Я же не генеалогию изучаю, и по генетике я не специалист.
     - А какая тут может быть генетика? Он меня чуть было не убил, а Вы мне
про генетику!..
     - Когда!?? Вчера?.. Что-то у нас с Вами здесь не то... Я вошел - он
Вам искусственное дыхание делал - Вы же просто задыхались у него на руках.
     - Да?.. - растерялся я, - это у меня бывает, - Аллергия.
     - Правда? - оживился доктор, сбросив удивление, - А у Вас на что? На
кошек?
     - Нет, на цветение...
     - А у меня на кошек. Причем, что удивительно, на собак - никакой
реакции. Казалось бы - и там, и там шерсть, но собак переношу легко, а с
кошками - беда, да и только!
     - А с другой стороны - какое сейчас цветение?
     - Тоже правильно... Ну не знаю я, что с Вами приключилось, не знаю!!!
Но старик спасал Вас, спасал, я же видел это, своими глазами! И хватит об
этом! Сказал бы я Вам - не сказал бы, что изменилось бы? Ну что???
     Я подумал немного, и понял:
     - А ничего... Мне бы легче было...
     - А так мне легче! Эх, студенты, студенты... Все бы Вам влюбляться да
подозревать!..
     - Хватит! Пойдем в палату.
     - А Вы уверены, что Вам этого хочется?
     Он меня уже раздражал. Я вспомнил фразу из какого-то классического
фильма и припечатал:
     - Распоряжаться здесь буду я. Пойдем.
     Доктор нехотя поднялся и пошел к двери. Терпеливо промолчавший все это
время Спиридон Петрович вскочил вдруг и засуетился, вспоминая роль
послушника:
     - И я с вами, профессор, хорошо? Мне же диссертацию писать, позвольте
мне, доктор, ну пожалуйста, - он подпрыгивал на месте, всплескивал руками,
заглядывал доктору в глаза и я понял, что доктор не допускает своего
лаборанта в палаты. Шепелев поежился и нехотя ответил:
     - Пойдемте, пойдемте, что Вы, прямо как ребенок!
     Мы прошли к палате. Спиридон Петрович шел позади, и мне казалось, что
ликованию его нет предела.
     Дверь в палату старика была широко открыта, решетка на окне была
словно взорвана, и по комнате, среди обрывков оберточной бумаги, неведомо
откуда нанесенной через разбитое окно, ходил генерал.
     Доктор изумленно замер на пороге. Мне было важно выяснить, что
произошло, я прошел в палату и спросил как мог более резко:
     - Что Вы здесь делаете генерал? Мне казалось, что этим делом поручено
заниматься мне...
     - Дмитрий Евгеньевич, Вы же знаете, я чувствую, вы знаете... Я же Тень
Ваша, просто Тень, Тень с самого начала, ничего больше. Мне уже теперь
нельзя без Вас. Простите, но это долг мой. А вот папа ваш бежал сегодня
ночью. И все фотографии с собой прихватил. Я теперь боюсь за Вас, Дмитрий
Евгеньевич.
     - Не нужно бояться. Все идет как надо, генерал. Все по плану.
     - Только вот по чьему плану? - Казалось, еще секунда, и генерал
разревется. Невозможно было не наслаждаться этим великолепным зрелищем.
     - Климент Степанович, а вот доктор, оказывается, знал, что здесь мой
папа содержался. Здесь что-то не то. Что же это он Вам не доложился? - мне
захотелось поставить этих ребят в неудобное положение.
     Генерал дернулся всем телом, как будто споткнулся
     - Гражданин Шепелев, Вы арестованы за сокрытие важного
государственного преступника. Потрудитесь пройти к себе в кабинет и
дождаться машины. Вас отвезут.
     - А мне? А я-то куда? - заволновался Спиридон Петрович, всплеснув
маленькими ручками, - Неужели тоже в кабинет?
     - До полной ликвидации института назначаю Вас ответственным за объект,
- строго распорядился генерал. Он был порывист и решителен. Мне даже
показалось, что он стал выше ростом, - Ступайте, работайте!
     - Вот и славно! - прекратил суету Спиридон Петрович, - Давно бы так,
никаких проблем бы и не было. Правда, доктор? - ассистент, наверное, был
садистом.
     Доктор Шепелев, сгорбившись, направился к выходу.
     - И я пойду тоже, - ассистент быстро выскочил из палаты.
     - И что, Вы его и впрямь арестуете? - я удивился легкости одержанной
победы.
     - А у Вас есть другие методы борьбы с предателями?
     - Ну хоть Сашеньку Вы, я надеюсь, не арестовали?
     - Дмитрий Евгеньевич, Вы меня удивляете. Сашенька ушла вчера вечером.
Я думал, извините, к Вам. Сегодня с утра мы ее нигде не нашли. На работу не
пришла, дома тоже не ночевала. Даже на квартире Вашей, новой, тоже нет. Я
думал, Вы ее отослали с поручением.
     Я вспомнил утро.
     - А, как же, отослал. Без поручения, правда. А что, за ликвидацию
государственного служащего, большой срок?
     - Какого служащего? - не понял генерал.
     - Да нет, это я так, - мне ста