Майкл МУРКОК
    ХРОНИКИ ЭРЕКОЗЕ I
    ВЕЧНЫЙ ВОИТЕЛЬ


   Посвящается Майклу Гаррисону: читай и отдыхай

ПРОЛОГ

   Они призвали меня.
   Это все, что мне известно.
   Они призвали меня, и я откликнулся на зов.  Я  не  мог  поступить  иначе.
Слитая воедино воля человечества - могучая  сила.  Она  преодолела  время  и
пространство и увлекла меня за собой.
   Почему их выбор пал на меня? Я до  сих  пор  не  знаю  ответа,  хотя  они
уверены, что все мне объяснили. Как бы то ни было, я очутился тут и, похоже,
останусь тут навсегда. Правда, мудрецы утверждают,  что  время  циклично,  и
потому вполне возможно, что  однажды  я  вернусь  в  тот  цикл,  с  которого
начались мои испытания, который известен мне, как двадцатый век эпохи людей.
Ибо получилось так, что я обрел бессмертие.

Глава 1

ПРИЗЫВ СКВОЗЬ ВРЕМЯ

   Когда мы пребываем на грани между бодрствованием и сном,  многих  из  нас
одолевают  наваждения.  Нам  кажется,  будто  мы  слышим   голоса,   обрывки
разговоров, случайно оброненные фразы. Порой мы пытаемся к ним прислушаться,
но   удача   редко   сопутствует   нам.   Подобные   наваждения   называются
"гипнагогическими галлюцинациями";  они  предшествуют  снам,  в  которые  мы
погружаемся потом.
   Женщина. Ребенок. Город. Какое-то дело. Имя:
   Джон Дейкер. Чувство безысходности. Томление. Хотя я любил  их.  Я  знаю,
что любил их.
   Это случилось зимой. Я лежал, кутаясь  в  холодное  одеяло,  и  глядел  в
окошко на луну. Я думал о чем-то; кажется, о  смерти  и  тщете  человеческих
усилий. И тут случилось это: на грани бодрствования и сна я услышал голоса.
   Сначала я не обратил на них внимания, думая, что вот-вот засну, но они не
умолкали,  и  я  поневоле  начал  прислушиваться,  гадая,  что  за   шуточки
выкидывает мое подсознание. Я разобрал одно только слово, которое  постоянно
повторялось:
   - Эрекозе... Эрекозе... Эрекозе... Абсолютно непонятный, но все же смутно
знакомый язык. Помнится, я подумал,  что  больше  всего  он  похож  на  язык
индейцев сиу. Правда, на языке сиу я знал всего лишь несколько слов.
   - Эрекозе...  Эрекозе...  Эрекозе...  Из  ночи  в  ночь  прислушиваясь  к
голосам, я потихоньку погружался все глубже в гипнагогические  галлюцинации.
Однажды мне даже привиделось, будто я полностью  отрешился  от  Собственного
тела.
   Я висел в воздухе. Я пробыл в таком положении целую вечность. Мертвый или
живой, я не знаю. Я видел мир то  ли  далекого  прошлого,  то  ли  не  менее
далекого грядущего. И другой, который был как будто ближе. И имена.  Кто  я,
Джон Дейкер или Эрекозе? Может, вообще никто? Кором  Бзннан  Флуранн,  Обек,
Элрик, Ракхир, Саймон, Корнелиус, Асквтоль,  Хоукмун  -  призрачной  чередой
проносились в моем мозгу все эти имена. Я висел в  темноте,  лишенный  тела.
Послышался мужской голос. Где его обладатель? Я хотел посмотреть на него, но
у меня не было глаз...
   - Эрекозе-Воитель, где же ты? Другой голос:
   - Отец, легенды зачастую лгут...
   - Нет, Иолинда. Я чувствую, что он слышит меня. Эрекозе...
   Я попытался ответить, но не смог.
   Внезапно я обрел зрение и увидел громадный город, полный чудес. По улицам
его двигались выкрашенные в унылые цвета механизмы, на многих из них  сидели
люди. Здания, покрытые сажей и копотью, но все равно прекрасные. Иные  Дома,
уже не такие красивые, хотя и более  чистые;  строгие  пропорции,  множество
окон... Крики, шум, грохот...
   По холмистой равнине промчалась кавалькада. Сверкающие позолотой доспехи,
разноцветные флажки на концах длинных пик.  Лица  конников  были  серыми  от
усталости...
   Новые лица, новые люди. Кто-то казался мне знакомым, кого-то я никогда не
встречал. Многие весьма странно одеты. Я увидел седовласого человека средних
лет. На голове его была украшенная драгоценными камнями  железная  корона  с
высокими зубцами. Губы человека шевельнулись. Он что-то произнес...
   - Эрекозе, это я, король Ригенос, защитник человечества...
   Ты снова нам нужен, Эрекозе. Треть мира томится под властью Псов  Зла,  и
человечество изнемогает в борьбе с ними. Приди к нам, Эрекозе. Поведи нас  к
победе. Их территория простирается от Равнин тающего льда до Печальных  гор,
и, я боюсь, вскоре они захватят и другие наши земли.
   Приди к нам, Эрекозе. Поведи нас к победе. Приди к нам,  Эрекозе.  Поведи
нас...
   Женский голос:
   - Отец, ты же видишь - гробница пуста. Тут нет даже  мумии  Эрекозе.  Она
давно обратилась  в  пыль.  Давай  вернемся  в  Некраналь  и  соберем  живых
воителей!

***

   Я ощущал себя человеком, который вот-вот упадет в обморок;  чем  усерднее
он старается сохранить ясность рассудка, тем хуже себя чувствует. Я еще  раз
попытался ответить, но опять не смог.
   Впечатление было такое, словно я плыву  назад  сквозь  Время,  тогда  как
каждая частичка моей души и моей плоти рвется вперед. Мне почудилось,  будто
я превратился в каменного гиганта; мои необъятные гранитные веки  упорно  не
желали подниматься.
   Потом вдруг я обернулся крохотной песчинкой посреди бескрайней Вселенной.
Однако я чувствовал себя сопричастным Космосу куда сильнее, чем  в  бытность
каменным великаном.
   Воспоминания приходили и уносились прочь.
   Перед  моим  мысленным  взором  промелькнуло  двадцатое  столетие  с  его
открытиями  и  обманами,  его  прелестями  и  гнусностями,  развлечениями  и
войнами. Я припомнил суеверия и предрассудки,  которые  почему-то  именовали
наукой.
   А в следующую секунду я переместился в иное место. Я очутился  на  Земле,
которая не была Землей Джона Дейкера и чем-то неуловимо отличалась от  Земли
Эрекозе.
   Три громадных материка: первые два расположены  довольно  близко  друг  к
другу, а третий отделен от них океаном, в котором разбросаны большие и малые
острова.
   Моему взгляду открылся грандиозный ледник, которому, казалось, не было ни
конца, ни края. Я узнал Равнины тающего льда.
   Я увидел третий континент: густые леса,  голубые  озера,  высокие  хребты
Печальных гор на севере. Я узнал владения элдренов, которых  король  Ригенос
назвал Псами Зла.
   Бросив взгляд на два других материка, я различил пшеничные  поля  Завара,
ее прекрасные  многоцветные  города  из  камня,  богатые  и  процветающие  -
Сталако, Калодемию, Мурос, Найнадун, Дратарду.
   Мой взор привлекли Морские порты - Шайлаал, Уэдма, Сайнена  и  Таркар.  Я
увидел Нунос, чьи башни сверху донизу отделаны были драгоценными камнями.

***

   Потом  я  разглядел  города-крепости  Некралалы,  главный   из   которых,
Некраналь, выстроен был  у  подножья  гигантской  горы.  Вершину  ее  венчал
королевский дворец.
   Мне показалось, я снова слышу голос:
   - Эрекозе, Эрекозе, Эрекозе...
   Воинственные короли Некраналя, которые вот уже в течение двух тысячелетий
правили человечеством, вновь вступили в бой. Нынешним королем Некраналя  был
Ригенос, пожилой, уставший от жизни человек. Он жил ненавистью, ненавистью к
нелюдям, которых звал Псами Зла, давним врагам рода  людского,  беспечным  и
дерзким. В преданиях говорилось, что, будучи отпрысками союза одной королевы
и Верховного Злодея Азмобааны, они связаны с человечеством тонкой  ниточкой.
Они звались элдренами, эти  рабы  прихотей  Азмобааны,  ненавидимые  королем
Ригеносом за бессмертие и отсутствие души.
   Подталкиваемый ненавистью, Ригенос обратился к Джону Дейкеру, величая его
Эрекозе. Обратился к нему, ибо не был уверен в собственных силах и  не  имел
сына, на которого мог бы положиться. Единственным его ребенком была дочь  по
имени Иолинда.
   - Эрекозе, прошу, ответь мне. Готов ли ты прийти?
   Голос его громом прогремел у  меня  в  ушах.  Я  вдруг  понял,  что  могу
говорить. Слова мои эхом отдались в пространстве.
   - Я готов, но меня что-то держит.
   - Держит? - испуганно переспросил он. - Неужели  тебя  захватили  мерзкие
приспешники Азмобааны? Неужели тебя заперли в Призрачных Мирах?
   - Может быть, - сказал я, - по, скорее, меня  удерживают  Пространство  и
Время.  Нас  с  тобой  разделяет  пучина,  у  которой  нет  ни   формы,   ни
протяженности.
   - В силах ли мы перекинуть через нее мост?
   - Не знаю.  Может,  подспорьем  тут  способна  стать  единая  воля  всего
человечества.
   - Мы, непрестанно молимся о твоем приходе.
   - Продолжайте, и я приду, - сказал я.

***

   Я  снова  куда-то  падал.  Мне  чудилось,  я  припоминаю  смех,   печаль,
торжество. Внезапно из темноты проступили лица. Передо мной промелькнули все
те люди, кого я знал, промелькнули и исчезли. Однако одно лицо осталось; оно
принадлежало изумительной красоты женщине, чьи  светлые  волосы  перехвачены
были  диадемой  из  бриллиантов.  Сверкание  драгоценных  камней   придавало
неповторимое очарование ее слегка вытянутому личику. - Иолинда,  -  произнес
я. Теперь я видел ее отчетливее. Она держала за руку  высокого  изможденного
мужчину в короне - короля Ригеноса.
   Они стояли у вырубленного из цельного куска камня и  отделанного  золотом
помоста, на котором, рядом с пригоршней  праха,  лежал  меч.  Они  не  смели
прикоснуться к оружию. Они не смели даже  подойти  поближе,  ибо  от  клинка
исходило сияние, которое могло убить их. Они стояли в гробнице.  В  гробнице
Эрекозе. У моего смертного ложа. Я придвинулся к помосту и  повис  над  ним.
Сюда много лет назад положили мое тело. Я посмотрел на меч. Он бессилен  был
причинить мне зло, однако я не мог подхватить его. Ведь в  темноте  гробницы
пребывал  только  мой  дух,  правда,  весь  целиком,  ибо  воссоединился   с
частичкой, которая оставалась тут  на  протяжении  тысячелетий.  Именно  она
услышала короля Ригеноса и помогла Джону Дейкеру откликнуться на призыв.
   - Эрекозе! - воскликнул король, вглядываясь во мрак  так,  будто  заметил
меня. - Эрекозе, мы ждем тебя!
   Тело мое пронзила ужасная боль - сродни, наверно, той,  какую  испытывает
роженица. Она терзала мой организм и в то же время сама себя изничтожала.  Я
корчился в воздухе, крича во весь голос.
   "Конец, - подумал я, - но такой, в котором есть начало".
   Я вскрикнул. Но в крике моем была радость.
   Я застонал. Но в стоне моем был восторг.
   Я ощутил свой вес. Я перевернулся. Я становился все тяжелее. Я  судорожно
вздохнул, раскинув руки в стороны, чтобы не потерять равновесие.
   Я обрел плоть, я обрел мышцы, я обрел  кровь,  я  обрел  силу.  Тело  мое
налилось силой, и я глубоко вздохнул.
   Я поднялся. Я встал перед ними на помосте. Я был их богом, и я  пришел  к
ним во плоти.
   - Вот он я,  король  Ригенос,  -  сказал  я.  -  Мне  не  пришлось  ничем
жертвовать, но смотри, чтобы я не пожалел, что отозвался на твою мольбу.
   - Ты не пожалеешь, Воитель, - ответил он. На его бледном от  испуга  лице
заиграла слабая улыбка.
   Я поглядел на Иолинду. Девушка сперва  было  опустила  глаза,  но  потом,
словно зачарованная, уставилась на меня.
   Я повернулся направо.
   - Мой меч,  -  сказал  я,  протягивая  руку.  Король  Ригенос  облегченно
вздохнул.
   - Теперь эти собаки у нас попляшут! - проговорил он.

Глава 2

"ВОИТЕЛЬ С НАМИ!"

   Сказав, что принесет ножны для меча, король Ригенос  вышел  из  гробницы,
оставив меня наедине со своей дочерью.
   Очутившись тут, я вовсе не собирался задаваться вопросом, как такое могло
случиться. Иолинде, по всей видимости, тоже не было до этого дела. Я  пришел
к ним потому, что не мог не прийти.
   Мы молча разглядывали друг друга, пока не вернулся король с ножнами.
   - Они защитят нас от твоего меча, - сказал он.
   Я немного помедлил, прежде чем принять их. Король нахмурился  и  скрестил
руки на груди. Я посмотрел  на  ножны:  матовые,  точно  старое  стекло,  из
какого-то неизвестного мне -  вернее  Джону  Дейкеру  -  металла,  они  были
легкими и прочными.
   Я взял в руки меч. Рукоять его, украшенная золотой резьбой, завибрировала
от  моего  прикосновения.  Круглая  головка   рукояти   была   выточена   из
темно-красного оникса; от нее к лезвию шли  полоски  из  серебра  и  черного
оникса. Само лезвие было длинным, прямым и острым, однако  блестело  оно  не
как сталь, а скорее как свинец. Меч лег  мне  в  ладонь.  Я  взмахнул  им  и
расхохотался, и он словно рассмеялся вместе со мной.
   - Эрекозе! Вложи его в ножны! - встревоженно крикнул Ригенос. - Вложи его
в ножны! Он убивает своим светом!
   Мне не хотелось убирать меч. Коснувшись его, я словно что-то вспомнил.
   - Эрекозе! Пожалуйста! Прошу тебя! - взмолилась Иолинда. -  Вложи  его  в
ножны!
   С неохотой я повиновался. Почему свет  меча  смертелен  для  всех,  кроме
меня?
   Быть может, перейдя в  другое  измерение,  я  изменился  физически?  Быть
может, организмы древнего Эрекозе и еще не родившегося  Джона  Дейкера  (или
наоборот) как-то приспособились к смертоносному излучению меча?
   Я пожал плечами. Какая разница? К чему доискиваться причин? Мне было  все
равно. Я как будто понял в этот миг, что больше не властен  над  собой,  что
стал орудием в руках судьбы.
   Знай я тогда, к чему меня предназначают, я бы отбивался  и  сопротивлялся
изо всех сил. Быть может, мне удалось бы остаться безобидным  интеллектуалом
Джоном Дейкером. Впрочем, навряд ли я сумел бы устоять - уж слишком  могучей
была воля, которая перенесла меня в иной мир.
   Во всяком случае, в тот миг я готов  был  слепо  повиноваться  судьбе.  Я
стоял в гробнице Эрекозе и радовался силе,  переполнявшей  меня,  и  доброму
старому клинку.
   Прозревать я начал гораздо позже.

***

   - Мне нужна одежда, - сказал я, стоя перед королем в чем мать родила. - И
доспехи. И хороший конь.
   - Одежда для тебя приготовлена, - ответил Ригенос и хлопнул в  ладоши.  -
Эй, там!
   В гробницу вошли рабы. Первый из них нес платье, второй - плащ, третий  -
кусок белой ткани, которая тут, видимо, заменяла  исподнее.  Обернув  тканью
мое тело ниже пояса, рабы через  голову  надели  на  меня  платье.  Материал
приятно  холодил  кожу.  Голубого  цвета,  платье  было  расшито   золотыми,
серебряными и алыми нитями. Алый плащ украшали узоры из золотых,  серебряных
и голубых ниток. Меня обули в мягкие сапоги из  оленьей  кожи  и  подпоясали
широким песочного цвета ремнем  с  железной  пряжкой,  усеянной  рубинами  и
сапфирами. Я прицепил к ремню ножны.
   - Готов, - сказал я, положив левую руку на рукоять меча.
   Иолинда вздрогнула.
   - Пойдемте из этого мрачного места, - пробормотала она.
   Бросив последний взгляд на помост с горсткой праха, я вслед за королем  и
принцессой Некраналя вышел из собственной гробницы на свежий воздух. Снаружи
было ветрено, но тепло. Древняя гробница из черного кварца, перевидавшая  на
своем веку немало бурь, стояла на невысоком  холме.  На  крыше  ее  высилась
изуродованная временем статуя: воин в  доспехах  на  огромном  боевом  коне.
Дождь и ветер сгладили черты лица статуи, но я узнал ее. Я узнал себя.
   Я отвернулся.
   У подножия холма нас поджидали воины в точно таких же золотистых кирасах,
какие я видел во сне. Правда, приснившиеся мне конники выглядели куда  более
измотанными. И потом, кирасы встречавших нас солдат  короля  Ригеноса  были,
как подсказывали мне пробуждающаяся память Эрекозе и собственные добытые  из
книг познания, совершенно непригодны  для  боя.  Ведь  чем  богаче  украшены
доспехи, тем легче головке копья или  острию  меча  отыскать  в  них  слабое
место.
   Солдаты восседали на массивных боевых конях.  Животные  же,  которые  при
нашем приближении опустились на колени, больше всего  напоминали  верблюдов.
Единственное отличие заключалось в том,  что  в  них  начисто  отсутствовало
верблюжье уродство. Они были прекрасны. На своих высоких  спинах  они  несли
паланкины из черного дерева, слоновой кости  и  перламутра,  окошки  которых
были задернуты переливчатыми шелковыми занавесями.
   Спускаясь с холма, я  вдруг  обратил  внимание,  что  на  пальце  у  меня
сохранилось кольцо, которое  я  носил  в  бытность  Джоном  Дейкером,  витое
серебряное кольцо, подаренное мне женой. Моя жена... Я не мог  вспомнить  ее
лица. Наверно, мне следовало оставить кольцо там, вместе  с  прежним  телом.
Однако вполне может быть, что никакого тела там не осталось.
   Едва мы спустились, солдаты, приветствуя нас, застыли в седлах. Многие  с
любопытством разглядывали меня.
   Король Ригенос указал на одно из животных.
   - Вот твой паланкин, Воитель.
   Призвав меня по собственной воле, он, тем не менее,  как  будто  старался
держаться от меня подальше.
   - Благодарю, - по плетеной шелковой лесенке я взобрался  в  паланкин.  Он
был устлан мягкими подушками самых разных цветов.
   Верблюды поднялись на ноги и скорым шагом отправились  в  путь  по  узкой
долине, густо поросшей вечнозеленым  кустарником,  названия  которому  я  не
знал. Он чем-то напоминал араукарию, но листья были крупнее, а веток больше.
   Положив меч на колени, я внимательно  рассмотрел  его.  Это  был  простой
боевой клинок, безо всяких рун или  рисунков  на  лезвии.  Он  пришелся  мне
точь-в-точь по руке. Хороший меч. Но почему он смертелен для других людей, я
не имел ни малейшего представления.  Наверно,  и  те,  кого  король  Ригенос
назвал Псами Зла, элдрены, тоже не в силах противостоять ему.

***

   Меня сморила непонятная усталость, и я проспал почти всю дорогу; разбудил
меня громкий  крик.  Приподнявшись  на  подушках,  я  раздвинул  занавеси  и
выглянул наружу.
   Взгляду моему открылся Некраналь, город, который я видел в своих снах.
   Далеко впереди, купаясь в лучах солнца, возносились  к  небу  его  башни.
Горы, на которой он стоял, не было видно из-за великого множества минаретов,
шпилей,  куполов,  колоннад;  над  ними  возвышался  величественный   силуэт
королевского дворца. Я вспомнил его название - Дворец десяти тысяч окон.
   Король Ригенос выглянул из своего паланкина и крикнул:
   - Каторн! Скачи вперед и извести людей, что Воитель  Эрекозе  вернулся  и
готов загнать злодеев обратно в Печальные горы!
   Мрачноватый человек, к которому были обращены  эти  слова,  являлся,  вне
всякого сомнения, капитаном Имперской стражи.
   - Слушаюсь, сир, - отозвался он. Пустив коня в галоп, он помчался  вперед
по покрытой белой пылью дороге, которая вела к Некраналю. Я  какое-то  время
глядел ему вслед, а потом устремил взгляд на чудесный город.
   Пожалуй,  Лондон,  Нью-Йорк  или  Токио  превосходили  его  площадью,  но
ненамного. Некраналь привольно раскинулся у подножия горы,  которую  венчала
цитадель. Город окружала высокая стена со сторожевыми башенками.
   Наконец мы добрались до огромных главных ворот Некраналя, и  наш  караван
остановился.
   Раздавался мелодичный звук. Створки ворот разошлись. Мы въехали в  город.
Нас встречали толпы людей. Я то и дело прижимал руки  к  ушам,  опасаясь  за
барабанные перепонки. Шум стоял просто невообразимый.

Глава 3

ГРОЗЯЩАЯ БЕДА

   Караван по извилистой дороге поднимался все выше к  Дворцу  десяти  тысяч
окон, и приветственные крики постепенно стихали. Наступившую тишину нарушало
лишь цоканье лошадиных копыт, позванивание  упряжи  да  поскрипывание  моего
паланкина.  Мне  стало  не  по  себе.  Город  произвел  на   меня   странное
впечатление, которое трудно  было  выразить  в  словах.  Разумеется,  жители
опасались нападения врагов; разумеется, они были утомлены войной. Однако мне
показалось, что их радость от моего прибытия была какой-то нездоровой.  Лишь
однажды  мне  довелось  столкнуться  с  подобным  сочетанием   истерического
восторга  и  угнетенности,  когда  я  единственный  раз  в   жизни   посетил
сумасшедший дом.
   Но, быть может, все дело в моем собственном настроении? В  конце  концов,
ведь  я  оказался  в  классической  шизофренически-параноидальной  ситуации!
Человек с раздвоившимся сознанием, которого здесь вдобавок считают  грядущим
спасителем человечества! На какой-то момент мне даже почудилось,  что  я  на
самом деле спятил, что все происходящее со мной -  чудовищная  галлюцинация,
что я нахожусь в том с