и
такими яркими, как сама река. Река переливалась всеми оттенками
синего, алого, зеленого и белого, словно это был огромный
витраж, освещенный полуденным тропическим солнцем. По изрезанным
склонам обрыва ползли вниз сотни подземельцев, казавшиеся на
фоне сияния реки темными, словно мухи.
   Когда Голг заговорил снова, путники обернулись к нему, но
поначалу не увидели ничего, кроме тьмы - так ослепило их сияние
реки.
   - Ваши высочества, - сказал гномик, - почему бы и вам не
спуститься в Бисм? Вы будете там куда счастливее, чем в
холодном, беззащитном, голом Надземье. Спуститесь хотя бы на
время!
   Джил была убеждена, что никто из ее друзей ни на секунду не
соблазнится гостеприимством Голга, но, к своему ужасу, вдруг
услыхала голос принца.
   - В самом деле, добрый мой Голг, я почти готов отправиться с
тобою. Нас ожидали бы замечательные приключения. Да и кто из
смертных бывал в Бисме? И кому из них еще представится такой
случай? Не знаю, как удастся мне в будущем примириться с тем,
что однажды мог проникнуть в глубочайшие пропасти земли, и не
захотел этого. Но может ли человек жить там? И плаваете ли вы
сами по огненным рекам?
   - О нет, ваша милость. Только саламандры живут в огне.
   - А что за звери эти ваши саламандры? - спросил принц.
   - Трудно сказать, ваша милость, - отвечал Голг. - Они
раскалены добела, и на них трудно смотреть. По большей части,
они похожи на небольших дракончиков. Они разговаривают с нами из
огня. И они такие умные, такие говорливые - заслушаешься!
   Джил бросила быстрый взгляд на Юстаса. Уж ему-то - думала
девочка - еще меньше хочется карабкаться вниз по обрыву, чем ей!
Сердце у нее упало, когда она увидала, как переменилось его
лицо. Теперь он больше походил на принца Рилиана, чем на Ерша из
Экспериментальной школы. Юстас снова стал тем, кто плавал с
королем Каспианом на край света.
   - Ваше высочество, - молвил он, - будь здесь мой старый
товарищ Рипичип, вождь говорящих мышей, он сказал бы, что отказ
от этого приглашения запятнал бы нашу честь.
   - Между прочим, - сказал Голг, - там внизу, целые горы
настоящего золота, серебра и алмазов.
   - Чушь! - фыркнула Джил. - Будто мы уже сейчас не глубже
самых глубоких шахт в мире!
   - Да, - ответил Голг, - я слыхал об этих царапинках на
земной коре, которые вы, жители поверхности, зовете шахтами. Но
там добывают мертвое золото, мертвое серебро и мертвые
самоцветы. У нас в Бисме они живые, они растут. Там я смогу
поднести вам букеты рубинов и выжать полный стакан алмазного
сока. После этого вы прикоснуться не захотите к холодным,
неживым сокровищам ваших мелких шахт.
   - Мой отец плавал на край света, - задумчиво произнес Рилиан.
- И его сыну пристало бы спуститься на дно вселенной!
   - Если ваше высочество хочет застать короля Каспиана в живых,
- возразил Лужехмур, - нам пора выходить на дорогу, ведущую
наверх.
   - Кроме того, лично я ни за что не согласна спускаться в эту
яму, - добавила Джил.
   - Что ж, если вашим высочествам действительно угодно
вернуться в Надземье, - сказал Голг, - есть один участок дороги
пониже этого. Но если наводнение продолжается...
   - О, скорее, скорее, пожалуйста! - взмолилась Джил.
   - Боюсь, нам и впрямь надо идти, - принц глубоко вздохнул. -
Но половину своего сердца я оставляю в Бисме...
   - Пожалуйста! - канючила Джил.
   - Где же дорога? - спросил Лужехмур.
   - Вдоль нее расставлены фонари, - сказал гномик. - Ваша честь
может увидеть начало дороги за обрывом.
   - А фонари еще долго будут светить? - спросил Лужехмур.
   В этот миг из самых глубин Бисма вдруг раздался шипящий,
резкий голос, словно заговорил сам Огонь. Наверное, это была
саламандра.
   - Быстрее! Быстрее! Быстрее! К скалам! К скалам! - просвистел
он. - Щель смыкается! Смыкается! Скорее!
   В тот же миг скалы с душераздирающим скрежетом пришли в
движение. Пропасть стала на глазах сужаться. Со всех сторон в
нее устремились запоздавшие гномы. Они даже не стали карабкаться
вниз по скалам, а просто прыгали вниз, навстречу могучему потоку
раскаленного воздуха, и медленно снижались, подобно осенним
листьям. Гномов становилось все больше, пока их черная стая
почти не заслонила от взгляда огненную реку и овраги, усеянные
деревьями с самоцветами. "Прощайте, ваши высочества! -
воскликнул Голг. - Мне тоже пора!" Он оказался одним из
последних, кто прыгнул вниз. Щель сузилась до ширины горной
речки, потом до отверстиях в почтовом ящике, и, наконец, стала
не толще ослепительно яркой нити. После этого стены ее
сомкнулись с таким грохотом, будто лязгнула буферами добрая
тысяча поездов. Жаркий, сводящий с ума запах исчез.
Путешественники были одни в Подземье, которое казалось еще
темнее, чем раньше. Тусклые бледные, мрачные фонари слабо
освещали дорогу.
   - Ну вот, - заметил Лужехмур, - десять шансов против одного,
что мы уже опоздали. Но отчего не попробовать? Не удивлюсь, если
эти фонарики минут через пять погаснут.
   Они пустили лошадей галопом, и подковы зацокали по сумрачной
дороге, которая почти сразу пошла под уклон.Они бы подумали, что
Голг ошибся дорогой, если бы на той стороне долины, повсюду,
куда достигал глаз, не мерцала цепочка таких же фонарей, бегущая
то вверх, то вниз. Однако на дне долины эти фонари упирались в
поток воды.
   - Поспешим! - воскликнул принц. Они поскакали вниз по склону.
Пятью минутами позже им вряд ли бы это удалось - поток несся по
долине, словно от мельничной запруды, и лошади не сумели бы
переплыть его. Но пока он был всего полметра глубиной, и, хотя
вокруг лошадиных ног крутились водовороты, путники благополучно
достигли другого берега.
   Начался медленный, утомительный подъем. Глаз различал впереди
только цепочку фонарей, ползущих все выше и выше. Оглянувшись
назад, путники убедились, что вода продолжает прибывать. Все
горные вершины Подземья превратились в острова, кое-где еще
оставались фонари. Каждое мгновение один из этих далеких огней
гас. Вскоре должна была наступить полная темнота повсюду, кроме
дороги. И хотя на ней ни один фонарь еще не погас, их свет уже
отражался на водной глади.
   При всей спешке лошади все же нуждались в отдыхе. Путники
остановились. Тишину нарушал только плеск воды.
   - Что же случилось с этим, как его... Отцом Временем?
спросила Джил. - А со спящими зверьми? Неужели они все утонули?
   - Они, по-моему, гораздо выше нас, - сказал Юстас. - Ты
забыла, как долго мы спускались к бессолнечному морю? Вода еще
не достигла пещеры, где покоится Отец Время.
   - Может быть, может быть, - сказал Лужехмур. - Меня куда
больше занимают фонари на этой дороге. Что-то они бледноваты.
   - Они всегда такие были, - сказала Джил.
   - Хм, - сказал Лужехмур, - но сейчас они позеленели.
   - Думаешь, гаснут? - спросил Юстас.
   - Ну, на чем бы они ни работали, вечно эти фонарики светить
не будут, - отвечал квакль, - но не падай духом, Ерш. Я слежу за
водой, и она, кажется, прибывает не так быстро, как мы
предполагали.
   - Слабое утешение, мой друг, - заговорил принц. - Если мы не
найдем дороги наверх, это будет из-за меня. Я виноват, что мы
задержались в устье Бисма, простите меня.
   Прошел еще час. Лампы продолжали светить, хотя иногда Джил
казалось, что Лужехмур был прав. Тем временем дорога менялась.
Свод Подземья находился уже так близко, что ясно различался даже
в этом тусклом свете. Со всех сторон их теснили стены подземного
царства. В сущности, дорога постепенно превращалась в крутой
туннель. Повсюду стали заметны следы недавних земляных работ:
брошенные ломы, лопаты, тачки. Все это обнадеживало. Если бы
только наверняка было известно, что им суждено выбраться из этих
мест! Но путников угнетала сама мысль о предстоящем пути через
сужающийся с каждой минутой тоннель.
   Под конец своды Подземья нависли так низко, что Лужехмур и
принц стукались об них головами. Спешившись, путники повели
лошадей за собой. Шагать по неровной дороге приходилось с
осторожностью. В зеленоватом свете фонарей лица ее спутников
казались странными и зловещими. Неожиданно фонарь впереди погас,
а за ним и фонарь за их спиной. Джил не смогла удержаться от
крика. Они оказались в полной темноте.
   - Мужайтесь, друзья мои, - раздался голос принца Рилиана. -
Погибнем мы или спасемся, Аслан будет нашим добрым повелителем.
   - Точно, ваше высочество, - произнес голос Лужехмура. - И не
забывайте - гибель в этой ловушке имеет и хорошую сторону. По
крайней мере, родные сэкономят на наших похоронах.
   Джил прикусила язык. (Самый лучший способ казаться
бесстрашным - это молчать. Ничто так не выдает страха, как
голос.)
   - Лучше уж идти дальше, чем торчать тут, - сказал Юстас. Джил
услыхала в его голосе дрожь и поняла, что поступила правильно,
промолчав.
   Вытянув руки вперед, чтобы ни на что не наткнуться, Лужехмур
и Юстас пошли первыми. За ними ступали Джил и принц, ведя
лошадей.
   - Слушайте, - зазвучал после долгой паузы голос Ерша, - мне
это кажется, или впереди действительно свет?
   Не успели ему ответить, как заговорил квакль.
   - Стоп. Я на что-то наткнулся. И это земля, а не камень. Что
ты сказал, Ерш?
   - Аслан свидетель, Юстас прав, - начал принц. - Здесь-то
вроде...
   - Только это не дневной свет, - возразила Джил. - Он холодный
и слишком голубой.
   - Лучше чем ничего, - заметил Юстас. - Мы можем к нему
подойти?
   - Он не совсем впереди, и не совсем у нас над головой, -
сказал Лужехмур. - Он на этой тонкой стенке, в которую я уперся.
Как насчет того, Джил, чтобы забраться ко мне на плечи и
попробовать до него дотянуться?

   Глава ПЯТНАДЦАТАЯ

   ИСЧЕЗНОВЕНИЕ ДЖИЛ

   Показавшийся наверху свет ничего не освещал внизу, где стояли
путники. Так что все остальные только по звукам могли судить о
попытках Джил взобраться на спину кваклю. При этом звуки
состояли из таких фраз Лужехмура: "Не обязательно тыкать пальцем
мне в глаз",или "Так-то лучше", или "Давай, давай. Я держу тебя
за ногу, чтобы ты руками упиралась в землю".
   Подняв головы, Юстас и принц вскоре увидели на фоне светового
пятна очертания головы Джил.
   - Ну? - закричали они в волнении.
   - Это дыра, - раздался голос Джил, - стой я чуть повыше, мне
удалось бы в нее протиснуться.
   - А что через нее видно? - спросил Юстас.
   - Пока ничего. Слушай, Лужехмур, отпусти-ка мои ноги. Лучше
мне стать тебе на плечи, чем сидеть на них. Я могу держаться за
край.
   Они услыхали, как девочка возится, а затем увидели на фоне
серого света всю верхнюю половину ее фигуры.
   - Эй, слушайте, - начала Джил и вдруг вскрикнула - но не от
испуга, а так, словно рот ей прикрыла чья-то ладонь или в него
что-то затолкали. Почти сразу она вновь обрела голос и стала
кричать изо всех сил но никто не сумел разобрать слов. А после
этого в один и тот же миг случилось два события. Во-первых,
световое пятно на секунду-другую совершенно исчезло. Во вторых,
все услыхали шорох, пыхтение и задыхающийся голос квакля:
"Скорей! Скорей! Держите ее за ноги! Кто-то ее тащит! Сюда! Нет,
сюда! Ой, уже поздно!"
   И дыра, и заполняющий ее прохладный свет были теперь отлично
видны, но Джил исчезла.
   - Джил! Джил! - в отчаянии кричали они. Ответа не
последовало.
   - Какого лешего ты отпустил ее ноги? - вопрошал Юстас.
   - Не знаю, Ерш, - простонал квакль. Видно судьба уж у меня
такая - быть неудачником. Судьба. Из-за меня погибла Джил, я ел
говорящего оленя в Харфанге. Судьба. Но и сам я, конечно, во
всем этом тоже виноват.
   - Позор на наши головы и великая скорбь! - воскликнул принц.
- Мы послали отважную юную даму в стан врагов, а сами оставались
в безопасном тылу...
   - Не так мрачно, сударь, - сказал Лужехмур. - Чего уж тут
безопасного, если мы помрем с голоду в этой дыре!
   - Может быть, мне тоже удалось бы пролезть в эту дыру? -
спросил Юстас.
   А на самом деле с Джил произошло вот что. Едва высунув голову
из дыры, она обнаружила, что смотрит не вверх, как из отверстия
люка, а вниз, словно из окна второго этажа. От долгих часов в
темноте глаза ее поначалу ничего не различали. Она разобрала
только, что вокруг нее - не тот залитый солнцем дневной мир,
который она мечтала увидеть. Стоял трескучий мороз, освещение
было бледное и голубое. До нее доносился сильный шум, а в
воздухе летало множество каких-то белых предметов. В этот-то
момент и крикнула она Лужехмуру, что собирается встать к нему на
плечи.
   Как следует высунувшись из дыры, она стала видеть и слышать
куда лучше. Доносившиеся до нее звуки оказались, во-первых,
ритмическим топотом целой толпы, а во-вторых, музыкой, которую
играли на четырех скрипках, трех флейтах и барабане. Джил
осмотрелась. Оказалось, что она выглядывает из дыры в склоне
крутого холма, на высоте метра в четыре. Все вокруг было
белым-бело. Внизу теснилось множество созданий, при виде которых
девочка широко раскрыла рот. Там были изящные маленькие фавны,
длинноволосые дриады в венках из листьев. Приглядевшись, девочка
поняла, что они двигаются не просто так, а в танце, состоящем из
множества сложных фигур. И вдруг Джил осенило - холодный бледный
свет исходит от луны, а белизна кругом - самый обыкновенный
снег! Конечно же! В морозном черном небе сияли звезды. Длинные
черные тени за спиной танцующих оказались деревьями. Значит,
путники не только выбрались в долгожданное Надземье, но
очутились в самом сердце Нарнии. У Джил от радости и от музыки
закружилась голова быстрой, нежной, чуть чуть непривычной, и
полной добрых чар.
   Описывать все это долго, а на самом деле прошло всего
мгновение, когда Джил повернулась к своим друзьям, чтобы
крикнуть: "Эй, слушайте! Все в порядке! Мы выбрались! Мы дома!"
Но успела она вымолвить только свое "эй, слушайте!" вот по какой
причине. Вокруг танцующих кружил хоровод карликов, облаченных в
свои лучшие наряды - алые камзолы с капюшонами на меху, пояса с
золотыми кисточками и меховые высокие сапоги. Кружась, они
усердно перебрасывались снежками, считай - теми белыми
предметами, которые заметила Джил. Не то чтобы они кидались ими
в танцующих, как какие-нибудь глупые английские мальчишки. Они
бросали их на протяжении всего танца, точно в такт музыке, и
только на тех, кто сбивался с ритма. Великим Снежным Танцем
назывался этот ежегодный праздник, который в Нарнии справляют в
первую лунную ночь, когда земля уже покрыта снегом. Конечно, тут
не только танец, а еще и игра - то и дело танцоры все же
немножко сбивались и получали снежком в лицо, к радости всех
собравшихся. Ясными ночами, когда дикая лесная кровь этих
созданий будоражится от грохота барабанов и уханья сов, они
могут танцевать до утра. Хотел бы я, чтобы вы их увидели своими
глазами!
   Так вот, Джил сумела произнести всего два слова
просто-напросто потому, что крупный и крепкий снежок, пущенный
одним из карликов с дальней стороны хоровода, угодил ей точно в
рот. Ничего против она не имела - настроения ей в этот миг не
испортили бы и двадцать снежков! Согласитесь, однако, что даже
самому счастливому человеку в мире трудно говорить с забитым
ртом. А когда Джил, после долгих усилий, наконец, выплюнула весь
снег, она от неожиданности и восторга забыла, что ее друзья до
сих пор томятся во тьме и неизвестности. Недолго думая, она
высунулась из дыры, как могла, и закричала танцорам:
   - Эй! На помощь! Мы застряли внутри холма! Откопайте нас!
   Нарнийцы, которые даже не заметили небольшого отверстия на
склоне, весьма удивились и принялись вертеть головами во всех
направлениях. Но стоило им увидеть Джил, как все они побежали к
девочке, толпой полезли на холм, и вскоре на помощь ей уже
тянулась добрая дюжина рук. Ухватившись за них, Джил выбралась
из своей норы и вниз головой соскользнула с холма.
   - Пожалуйста, откопайте моих друзей! - попросила она, встав
на ноги. - Там еще трое и две лошади. И один из них - принц
Рилиан.
   Когда она произносила эти слова, ее уже окружила целая толпа
- к танцорам присоединились зрители, которых она поначалу не
разглядела. С деревьев дождем посыпались белки, за ними стали
спускаться совы. Вперевалку спешили ежи во всю прыть своих
коротких ножек. Степенно подходили медведи и барсуки. Последней
к толпе присоединилась крупная пантера, взволнованно крутящая
хвостом.
   Едва они поняли Джил, как сразу засуетились. Долбите, ребята,
копайте! Копайте и долбите! Вперед, за кирками и лопатами! -
закричали карлики, и тут же умчались в лес.
   - Разбудите кротов, - сказал чей-то голос, - вот кто умеет
копать не хуже карликов!
   - Что там сказали о принце Рилиане? - спросил кто-то еще.
   - Тс! - шикнула пантера. Бедняжка не в себе, да и
неудивительно. Заблудиться внутри холма! Она сама не знает, что
говорит.
   - Верно, - согласился старый медведь. Она говорит, что принц
Рилиан - это лошадь!
   - Вовсе нет! - крикнула какая-то бойкая белка.
   - А вот и да! - крикнула другая, еще бойчее.
   - Д-да что в-вы! Что з-за глуп-пости! Эт-то ч- чистая правда!
- сказала Джил, стуча зубами от холода.
   Одна из дриад тут же обернула ее в меховой плащ, который
обронил один из карликов, когда убегал за своим заступом и
лопатой, а какой-то услужливый фавн побежал между деревьями к
костру у входа в пещеру, чтобы принести девочке горячего питья.
Но не успел он вернуться, как из лесу выбежали карлики с
инструментами и с ходу принялись вгрызаться в холм. Джил сразу
же услыхала крики:"Эй! Ты что? Опусти меч!", и "Ну- ка, юноша,
полегче!", и "Каков мерзавец!". Джил поспешила к месту действия
и не знала, то ли ей смеяться, то ли плакать, когда увидала
побледневшего и перепачканного Юстаса, который, наполовину
высунувшись из земли, неистово размахивал мечом, пытаясь ударить
всякого, кто к нему приближался.
   И неудивительно! Ведь Юстас провел последние несколько минут
совсем не так, как Джил. Он слышал ее крик и видел загадочное
исчезновение. Вместе с принцем и Лужехмуром он думал, что ее
схватили враги. И он не мог знать, что голубоватый свет исходил
от луны! Он считал, что этот лаз ведет в какую-то другую пещеру,
озаренную жутким светом и населенную новыми врагами. Так что,
когда он уговорил Лужехмура подставить ему спину, достал свои
меч и высунулся из отверстия, то совершил своего рода подвиг.
Принц и Лужехмур готовы были сделать тоже самое, но лаз был для
них слишком узок. Впрочем, Юстас не смог выбраться так же ловко,
как Джил. Он стукнулся обо что-то головой, и на лицо его
посыпался чуть ли не целый сугроб. А когда он разлепил глаза, то
увидел несколько десятков бегущих к нему созданий и решил, что
их надо по крайней мере отпугнуть.
   - Стой, Юстас, стой! - закричала Джил. - Это свои. Разве не
видишь? Мы добрались до Нарнии! Все в порядке!
   И тут Юстас, наконец, увидав ее, извинился перед карликами
(те, правда, и не думали обижаться), и с помощью множества
толстых волосатых ручек выбрался на поверхность точно так же,
как за несколько минут до этого - его подруга. А Джил одним
мигом взбежала на холм и, просунув голову в темный проем,
прокричала добрую весть остальным. Высовывая же голову из
отверстия, она услыхала бормотание Лужехмура:
   - Ах, бедняжка! Сколько испытаний! Это была последняя капля -
теперь у нее видения начались...
   Джил, подбежав к Юстасу, схватила его за обе руки; дети
глубоко вдыхали свободный полуночный воздух. Юстасу принесли
теплый плащ, потом обоих угостили горячим питьем. Пока они пили
медленными глотками, карлики успели убрать со склона вокруг дыры
весь снег и верхний слой дерна, они работали своими лопатами так
же легко и весело, как десять минут назад плясали фавны и
дриады. Всего десять минут! Но Джил и Юстасу уже казалось, что
все их приключения в темной, жаркой и душной земной утробе им
только приснились. Здесь, на холоде, в лунном свете, под
крупными звездами (они к Нарнии ближе, чем к нашему миру), среди
добрых, веселых лиц, трудно было вполне поверить в существование
Подземья.
   Они еще пили свой грог, когда прибыло с десяток кротов -
полусонных, только ч