но, по-видимому, это все самоуправляемые территории
различной величины  и  значения.  А  может,  они  различаются  по  степени
независимости.  Империя,  по-видимому,  самое  значительное  среди  них  -
собрание разных территорий и племен под управлением одного человека. У нас
тоже есть термин "империя", но на Фанглите  речь  идет  не  о  планетах  и
звездных системах, а о небольших участках территории.
     Я решил, что норманн - это человек  из  одной  из  таких  территорий,
королевства, герцогства или чего-то в этом  роде.  И  подумал,  что  нужно
узнать побольше о норманнах.
     - Простите мне мое невежество, Арно из Курберона, - сказал я, - но  я
иностранец, и слово "норманн" мне незнакомо.
     Он повернулся и взглянул на меня суженными глазами.
     - Как можно не знать норманнов? Их  знает  все  христианство.  Вильям
Незаконнорожденный завоевал Британию. В Италии братья Танкреды отобрали  у
ломбардов и византийцев большую часть юга и прогнали  сарацинов  почти  из
всей Сицилии. Как ты мог приехать из Италии и не знать о нас?
     Хороший вопрос, подумал я, но в  правдивый  ответ  он  все  равно  не
поверит. Придется продвигаться ощупью и сообщать ему лишь ту часть правды,
в которую он способен поверить.
     - Я никогда не был в Италии, - сказал я.
     - За нами тропа Ценис, - ответил он. - Если ты пришел по ней,  значит
ты был в Италии. - Говоря это, он повернулся в седле;  по-видимому,  терял
терпения от того, что, по его мнению, было ложью.
     - Сэр Арно, - сказал я, - вы, возможно, не верите в чудеса,  но  одно
вы уже видели. Дело в том, что я не пришел по тропе Ценис ни пешком, ни на
лошади. Вместо того,  чтобы  рассказывать,  позвольте  мне  показать  вам.
Прежде всего нельзя ли нам спешиться?
     Он ответил не сразу. Мы продолжали ехать. Немного  впереди  у  дороги
стояло дерево с  широкой  кроной,  с  листьями,  а  не  иглами.  Когда  мы
оказались в его тени, он остановил лошадь.
     - Хорошо, - сказал он, - покажи мне новое чудо.
     Я слез с лошади. Арно последовал за мной, скептически  поглядывая  на
меня.
     - Ну, ладно, - сказал я, - прежде всего я преследуемый человек.
     - Изгнанник, - сказал он. - Беженец.
     - Изгнанник, - повторил я, - которого вместе с родителями  и  сестрой
изгнали  из  его  дома  в  стране,  называемой  Морн  Геблью.  Оттуда   мы
перебрались в страну Эвдаш.
     Я смотрел на Арно, пытаясь понять, что он об этом думает. Он слушал с
непроницаемым выражением, но по крайней мере слушал.
     - Это было много лет назад, - продолжал я, - я  тогда  был  маленьким
мальчиком. Недавно на Эвдаш из Морн Геблью пришли люди, чтобы схватить нас
и отвезти в тюрьму. Спасая жизнь, мои родители бежали. Нас с сестрой тогда
не было дома, но мы знаем, что родители бежали в эту часть мира.
     - Поэтому Денин и я - Денин моя сестра - при помощи чуда пришли сюда.
При помощи этого чуда люди на Эвдаше и Морн Геблью путешествуют на большие
расстояния. Позвольте мне показать вам.
     Арно уже проявлял признаки нетерпения. Я вышел на  солнце,  посмотрел
вверх и смотрел  в  небо,  пока  не  нашел  крошечное  пятнышко.  Арно  со
скептическим видом последовал за мной. Я указал вверх.
     - Вот там вверху. Видите темное пятнышко?
     Он посмотрел вверх, потом осмотрелся вокруг, снова посмотрел на меня,
глаза его сузились. Он  ни  увидел  ничего,  может,  потому  что  пятнышко
слишком мало, а может, не ожидал увидеть ничего, кроме птиц и ангелов.
     - Минутку, - сказал я. Снял с пояса коммуникатор. - Денин, - сказал я
по-провансальски, - немедленно спустись на одну милю.
     Голос Денин из коммуникатора звучал так ясно, будто она стояла рядом.
Она ответила тоже на провансальском:
     - Вниз на милю. Поняла, дорогой брат.
     Прежде чем снова посмотреть вверх, я  взглянул  на  Арно.  Он  хорошо
владел собой, но скептическое выражение исчезло, глаза его стали  шире,  и
он смотрел на коммуникатор. Тем временем  пятно  в  небе  становилось  все
больше, стало продолговатым. Я указал вверх.
     - Вверху. Теперь ты можешь видеть.
     На этот раз он увидел.
     - Что это? - спросил он.
     - Лодка для путешествий по небу.
     Теперь он смотрел на меня задумчиво. Он не испугался,  не  чувствовал
благоговения, даже не нервничал.
     - И ты можешь приказывать ей, говоря в этот амулет?
     - Я не могу управлять ею отсюда, - ответил я. - Когда я на земле,  ею
управляет моя  сестра  Денин.  Это  ее  голос  вы  слышали.  Лодкой  может
управлять только тот, кто в ней. Я только могу сказать, что нужно сделать.
И она сделает, если согласится. Обычно она соглашается.
     - И ею управляет твоя сестра?
     Я кивнул.
     - Да. Когда меня нет, управляет она.
     Впервые за все время во взгляде  Арно  появилось  что-то  похожее  на
уважение. Так мне во всяком случае показалось.
     - Я хочу ехать в небесной лодке, - сказал он.
     Я впал в панику: что-то не так. Не знаю,  на  самом  ли  деле  в  его
глазах вспыхнул алчный свет. Но я просто знал,  что  нельзя  допустить  на
борт катера этого мускулистого воина с  его  мечом,  кинжалом  и  жесткими
смертоносными руками.  И  вместо  того,  чтобы  сохранить  хладнокровие  и
попытаться спокойно выпутаться из положения, я воскликнул:
     - Нет! Это не дозволено!
     Мгновенно его большая рука устремилась ко мне, я отпрыгнул на  четыре
шага.  Станнер  был  у  меня  в  руке,  прежде  чем  я   коснулся   земли.
Правда-правда! Я не преувеличиваю! И вовремя, потому что он тут же прыгнул
мне вслед. И успел схватить меня за левую руку, когда я нажал курок. Он  с
удивленным видом опустился на колени и упал лицом вниз.
     На мгновение я с ужасом подумал, что убил его. Посмотрел на станнер и
с облегчением заметил, что автоматически после выстрела по птице  настроил
его на обычную низкую мощность. Значит, я его не убил, а  только  временно
парализовал.
     Станнер  замедляет  нервную  реакцию.  Особенно   он   действует   на
конечности - на эфферентные нервы рук и ног. Придя в  себя,  он  некоторое
время будет слаб и беспомощен, особенно если станнер действовал на близком
расстоянии.
     Я его перевернул и удивился: он был в сознании, с открытыми глазами.
     - Я забыл о другом амулете, - хрипло и негромко пробормотал он.
     Он лежал посреди дороги, а к нам приближалась  группа  путников.  Она
только что показалась из-за деревьев в четверти мили.  Поэтому  я  схватил
Арно под руки и перетащил с  избитой  твердой  поверхности  на  траву  под
деревом. Потом подошел к его лошади и снял плащ, привязанный  под  седлом.
Плащ я в качестве подушки подложил Арно под голову.
     - Что ты собирался делать с небесной лодкой? - спросил я.
     Угол рта его дернулся в подобии улыбки: на большее он сейчас  не  был
способен.
     - Стать королем Сицилии, - пробормотал он. - А потом - кто  знает?  И
королем Апулии. А может, императором всего  христианского  мира.  Небесная
лодка на войне - большое  преимущество,  особенно  если  нужно  заручиться
поддержкой баронов. И кто знает, какие еще чудеса есть на борту?
     Хоть нервные реакции его замедлились, глаза смотрели по-прежнему умно
и внимательно. Король Сицилии и других мест! Император христианского мира!
Я  знал,  что  король  -  это  правитель,  чья  власть  ограничена  только
количеством и качеством воинской поддержки. А об императорах  мы  учили  в
Эвдаше на уроках истории.
     Мне пришло в голову, что Арно варвар, а я победил его.  Он  думает  о
мести и ждет, пока кончится действие станнера. Ясно,  что  ему  нужны  мои
"амулеты"  и  "небесная  лодка".  Я  отошел  на  несколько  шагов  и  сел,
прислонившись спиной к дереву. И решил, что можно  пока  извлечь  из  него
максимум новых слов и информации. После этого я  уйду.  Оставаться  с  ним
рядом слишком опасно.
     -  Если  бы  у  тебя  была  небесная  лодка,  -  заметил  я,  -  тебе
понадобились бы люди, которые умеют  управлять  ею  и  знают,  как  о  ней
заботиться.
     И тут мне пришло в голову, что он может  помочь  нам  в  освобождении
родителей, если они на самом  деле  пленники.  Он  может  быть  не  просто
источником информации и пополнения словаря. Опасен он или нет, но он знает
местные условия. Он наш потенциальный  союзник,  если  окажется,  что  нам
такой союзник необходим.
     - А если ты станешь королем, - продолжал я, - тебе придется управлять
королевством. А станешь императором - нужно править целой  империей!  Тебе
нужно будет держать под контролем баронов, решать споры, собирать налоги и
следить за тем, у кого сколько денег и собственности. Ты  будешь  отдавать
приказы, но тебе понадобятся люди, которые проверяют, исполняются ли  твои
приказы.
     Голубые глаза стали задумчивыми. Он понял, что я говорю  правду.  Это
справедливо по отношению к любому  правительству:  я  не  зря  прожил  всю
жизнь, слыша разговоры родителей на такие  темы.  Но  Арно,  вероятно,  не
задумывался об этом раньше.
     Чтобы  стать  правителем  планеты  или  всей  Федерации,  нужно  быть
искусным  политиком.  А  на  такой  планете   нужно   еще   быть   хорошим
военачальником.  А  когда   станешь   правителем,   нужно   быть   хорошим
администратором и иметь хороших помощников, которые контролируют ситуацию,
справляются со всеми рутинными делами и дают хорошие советы. И нужно  быть
уверенным в своих помощниках. Если ты не уверен в них, если управление  не
ведется аккуратно, твое правление превратится в цепь бедствий и катастроф.
     На  Фанглите  править  страной  особенно  трудно.  Судя  по  оградам,
окружавшим замки и поселки, по грабителям, которых  мы  видели,  тут  мало
порядка  и  безопасности.  Большинство  жителей  кажутся   оборванными   и
голодными, а высшее сословие действует своевольно.
     - Если мы поможем тебе стать королем или императором, - продолжал  я,
- может, ты получишь...  гм...  не  знаю,  как  это  называется.  Человек,
который отдает приказы от имени  короля  и  заботится  обо  всем.  Главный
помощник.
     - Премьер-министр, - сказал Арно.
     - Премьер-министр, - повторил я. Дело сделано,  решил  я.  Теперь  он
будет смотреть на меня не как на потенциальную жертву, а как на  человека,
который может оказаться  полезен.  Тут  я  снова  вспомнил  про  путников,
которые теперь были всего в нескольких сотнях  футов  от  нас.  Они  пошли
медленнее, разглядывая нас и негромко  разговаривая.  Мне  их  взгляды  не
понравились, и у меня не было ничего, что они могли бы принять за  оружие.
Для них мы всего лишь выведенный их строя рыцарь и безоружный мальчик.
     Они остановились футах в двадцати пяти, и один из  них,  по-видимому,
предводитель, улыбнулся мне. Это был низкорослый коренастый лысый  человек
с толстыми руками и короткими пальцами, в грязной одежде.
     - Добрый день, молодой сэр, - сказал он. - Что с твоим  хозяином?  Он
заболел?
     Двое других направились к лошади.
     - Оставьте лошадь! - выпалил я. - Она принадлежит сэру Арно!
     Они остановились, но больше от осторожности, чем от испуга.  В  общем
они не видели, почему бы им не поступить так, как они хотят. Но  они  пока
не были уверены во мне. Я говорил так, будто могу быть опасен. Приземистый
предводитель широко улыбнулся и сделал два-три шага ко  мне.  Но  к  этому
времени станнер уже был у меня в руке.
     -  Почему  же  тогда  сэр  Арно  не  прикажет  нам  уйти?  -  спросил
предводитель. - Похоже, он совсем беспомощен, лежит у дороги,  вялый,  как
старая веревка. А добрым людям надо чем-то жить. - Он еще  раз  оценивающе
взглянул на меня, потом вдруг выхватил нож и устремился ко мне.  Я  уложил
его, и он упал с открытым ртом. Один  из  его  людей  попытался  сесть  на
лошадь, я уложил и его. Остальные, кудахча, как керты, отступили и сбились
в кучку.
     - Ты! - указал я на самого рослого из них. - Прикажи перетащить  этих
двоих на ту сторону дороги! - Он начал распоряжаться,  и  через  несколько
секунд двое, которых я уложил станнером, были за ноги стащены в  траву  по
ту сторону дороги. Прежний предводитель был окровавлен: он  упал  на  свой
нож и порезался. Я настроил станнер на среднюю мощность и уложил их  всех.
Я не мог следить за ними и не мог доверять им. И только надеялся, что ни у
кого из них нет больного сердца.
     Но мне это не понравилось. В местных играх  проигравший  бывает  убит
или  искалечен.  Я  предпочитаю  игры,  в  которых  вы   обмениваетесь   с
побежденным рукопожатием и, может, через неделю устраиваете реванш.
     - Они умерли? - спросил сзади Арно. Я  обернулся  и  увидел,  что  он
полусидит, опираясь на локоть. Он, должно быть, действительно очень  силен
и здоров, если так быстро приходит  в  себя:  а  ведь  я  немало  читал  о
действии станнера и не ожидал этого.
     - Нет, - ответил я. - Спустя время они придут в  себя.  У  них  будет
болеть голова, но в остальном все будет в порядке.
     - Тебе следует убить их, - сказал он. - Именно так они поступили бы с
нами.
     - Они разбойники? - спросил я.
     - Нет. Иначе они бы не отступили. Вероятно, пилигримы, идут в  Святую
Землю.
     Что такое "святой" и "Святая Земля", я хорошо понял из  разговоров  с
монахами, но кто такой пилигрим, представлял себе смутно.  Я  не  понимал,
зачем пилигримы идут в Святую Землю.
     - Пилигримы! - повторил Арно. - Вероятно, кончат рабами или погибнут,
вместо  того  чтобы  молиться  гробу  Господню.  Я  слышал,  Святую  Землю
захватили  сельджуки,  и  христианских  пилигримов  ожидают  там   большие
опасности.
     Он перевернулся, встал на четвереньки, потом на колени.
     - Ты прав насчет головной боли.
     - Не вставай, - сказал я ему. - Я тебе не верю.
     Он кивнул и косо улыбнулся.
     - Ты странный человек, чужеземец. Но хоть ты  и  невежествен,  но  не
глуп. Ты учишься.
     - Для этого я тебя и остановил. Чтобы учиться.  Почему  ты  считаешь,
что можешь получить достаточно поддержки, чтобы стать  королем...  как  ты
назвал это место?
     - Сицилия. Житница Средиземноморья.
     Что такое "житница", я понял, но ему пришлось объяснить мне  значение
слова  "Средиземноморье".  Сицилия  -  это  остров,   большой   остров   в
Средиземном море. На нем выращивают  большое  количество  пищевого  зерна,
которое называется "пшеница" и из которого делают  хлеб  во  всех  странах
вокруг этого моря. Очевидно, хлеб - главный продукт  питания  на  Фанглите
или один из главных.
     - Сицилия очень богата, - продолжал Арно, - очень плодородна, и часть
ее по-прежнему во власти сарацинов, язычников.
     Я уже знал, что сарацины - это нехристиане, которые захватили большую
часть мира, вернее, большую часть мира, известного монахам.
     - Роберт Хитроумный, - продолжал Арно, - герцог Апулии и Калабрии,  -
норманн. Он владеет многими областями  Южной  Италии  и  восточной  частью
Сицилии, он искусный  полководец  и  самый  коварный  повелитель  во  всем
христианстве, если не во всем мире. Но бароны не верят ему, а  многие  его
ненавидят, потому что он старается  положить  конец  их  разбоям.  Поэтому
многие оказывают поддержку любым его соперникам,  норманнам,  ломбардам  и
даже византийцам - всем, кроме сарацин.
     - Располагая летающей лодкой, я легко заручился бы поддержкой  многих
юных сержантов и рыцарей дома в Нормандии - младших сыновей,  свободных  в
своих  обязательствах.  Правильно  используя  их,  я  стал  бы  владельцем
какого-нибудь феода в Сицилии, с надежным замком и  собственным  рыцарским
войском.  Тогда  будет  легко  захватить  какой-нибудь  богатый  город  на
побережье. Барон с  летающей  лодкой  и  другими  амулетами  станет  чудом
христианского мира, и в моем распоряжении скоро была бы большая армия.
     Может, у него и получилось бы, подумал я.  Каждый,  кто  хочет  стать
королем, должен с чего-то начать, если он не наследует трон.
     - Сколько тебе лет, Арно? - спросил я.
     - До первых морозов мне исполнится восемнадцать.
     - И ты уже закончил обучение?
     - Конечно. Больше двух лет назад. Если восьми лет учебы недостаточно,
тогда лучше быть вилланом или монахом.
     - Ты уже был на войне?
     - А где же я получил шпоры? Конечно, я был на войне!
     - Понятно. Я не знаю, как живут в этой части мира.
     - Я был с Рожером, младшим  братом  герцога,  когда  у  Мисилмери  мы
разбили армию сарацин. Мы всех их перебили  или  захватили  в  плен,  хотя
вначале они превосходили нас по численности.
     - Не знаю, сколько сарацин я убил. Не меньше двадцати. Наша  кольчуга
прочнее, а мечи тяжелее. Наши удары разрубали их, а их - только  причиняли
синяки, если только удар не пришелся  в  лицо  или  руки.  -  Он  погладил
большой шрам на щеке. - Наши лошади крупнее, наш строй прочнее, и  они  не
могли ни выдержать наши удары, ни расколоть строй и изолировать бойцов.
     - В конце мы были покрыты синяками и ссадинами и страшно  устали,  но
убитых у нас было мало. До этой битвы я был сержантом и участвовал  только
в нескольких небольших стычках. После битвы я среди других  сержантов  был
самим Рожером посвящен в рыцари за доблесть.
     По дороге приближалась еще  одна  небольшая  группа  путников,  и  мы
замолчали, разглядывая их. Я держал станнер наготове.  Они  посмотрели  на
нас, потом на шестерых лежавших неподвижно в траве и заторопились  дальше.
Выглядели они испуганными. Когда они прошли, Арно снова заговорил.
     - Когда битва закончилась, мы, несмотря на крайнее истощение, сняли с
мертвых сарацин кольца и кошельки. А мертвецов  были  тысячи.  Сарацинские
рыцари носят очень ценные кольца,  и  у  них  всегда  с  собой  золотые  и
серебряные монеты, чтобы заплатить выкуп, если их захватят в  плен.  Рожер
запросил большой выкуп за тех, кто сдался в плен. А когда эмир выкупил их,
Рожер каждому из нас дал по большому кошельку с  золотом,  совсем  немного
оставив себе.
     Арно широко улыбнулся, это была первая настоящая улыбка, которую я  у
него видел.
     -  Сарацины  очень  богаты.  Справедливо,  что  христианские   рыцари
отнимают у них часть богатства.
     - Почему же тогда ты уехал из Сицилии? - спросил я.
     - Чтобы вернуться в Нормандию... А  зачем...  -  Он  несколько  минут
думал, как лучше объяснить. - По правде говоря, я мечтаю не о том,  о  чем
мечтает большинство норманнских рыцарей, - сказал он наконец.  -  Битвы  -
это прекрасно, но мне этого недостаточно.  Со  временем  Роберт  и  Рожер,
конечно, завоюют всю Сицилию. И я получу в награду собственный феод. Но  я
никогда  этим  не  удовлетворюсь:  на  этом  беззаконном  юге  все   время
сражаются. Сражения, лишения, трудности и смерть  от  одной  из  эпидемий,
которые летом часто нападают здесь на армии - вот что меня ждало  бы.  Все
время  сражаться  за  своего  сюзерена,  который   постоянно   борется   с
разбойниками и соседями, и часто это одно и то же.
     Он пристально посмотрел на меня, как будто хотел, чтобы я все понял.
     - Это никуда не ведет. А в то  же  время  есть  люди  -  их  называют
"купцами", которые живут в комфорте и роскоши, превосходящей всякие  мечты
норманна. Их богатство непредставимо.
     - Поэтому я  решил  вернуться  домой  с  полным  кошельком  и  купить
небольшой табун норманнских боевых коней. Боевых коней большого размера  в
Италии и на Сицилии не выращивают, и каждая такая лошадь там -  это  целое
состояние. Я хочу перегнать лошадей в Марсель, нанять там корабль, который
перевезет меня в Салерно или Амалфи. Там я продал  бы  лошадей  с  большой
прибылью - в несколько раз дороже, чем купил.
     - Конечно, это рискованно. Можно потерять и лошадей и жизнь в  стычке
с разбойниками по дороге в Марсель. А на море  бури  и  пираты,  и  лошади
могут погибнуть от морской болезни. Но риск - часть профессии купца, да  и
вообще любого достойного занятия.
     Он опять смерил меня взглядом.
     - Но если мы с тобой станем партнерами - ты и я, - продолжал он, - мы
достигнем  гораздо  большего,  чем  любой  купец  ил