е.  Это
были две  кавалерийские  армии,  в  каждой  по  несколько  тысяч  человек.
Верховые животные, на которых они сидели, применяются по  всему  Фанглиту;
они очень напоминают горнов.
     Сомнений не было: они собирались сражаться друг с другом. Мы  зависли
на высоте в полторы мили; через иллюминатор нам  видна  была  вся  картина
сражения, а на экранах можно было давать увеличенное изображение отдельных
сцен.
     Вам может  это  показаться  кровожадным:  спокойно  сидеть  вверху  и
смотреть,  как  люди  рубят  друг  друга,  как  в  какой-то   исторической
голодраме. Но они все равно собирались  это  сделать,  а  нам  нужно  было
узнать, что такое война на Фанглите.
     Солдаты одной из армий  были  в  широких  одеяниях  типа  халата  или
мантии, хотя под ними, вероятно, было какое-то  вооружение.  В  другой  на
всех были металлические жакеты, сделанные будто из колец.  Через  короткое
время обе армии устремились друг на друга, подняв копья на  уровне  плеча.
На полном ходу они ударили этими копьями. Повсюду люди  падали  на  землю,
бегали животные без всадников, и все затянулось тучей пыли. Потом в первые
ряды ударили  следующие,  и  через  несколько  секунд  можно  было  только
разглядеть повсюду людей, которые рубили друг друга.
     Вскоре стало ясно, что люди в мантиях терпят поражение;  те  из  них,
что сумели повернуть, пытались уйти. Другие их  преследовали,  стреляли  в
них из луков, рубили мечами, когда  могли  догнать.  Внизу,  должно  быть,
лежали на земле тысячи мертвых - и людей, и верховых животных.
     Улетая с этого места, мы с Денин  молчали.  Но  думали  оба,  что  по
свирепости Фанглит занял бы первое место  среди  всех  примитивных  миров.
Смотреть на это, конечно, интересно, но жить тут я бы не хотел. Мы  еще  в
школе узнали, что разумные кошачьи более воинственны и склонны к приступам
ярости, чем люди. Но по  тому,  что  мы  видели,  с  этим  можно  было  бы
поспорить.
     В  разных  районах  Фанглита   жили   люди   разных   рас,   примерно
соответствующих расам Федерации. Очевидно, родители предпочтут  высадиться
в местности, где люди похожи на нас; это пространство примерно  в  миллион
квадратных миль. Это вовсе не значит, что папа и мама на самом деле здесь,
но начинать поиски следовало отсюда.
     Я решил прочесать всю эту местность на высоте в пятнадцать  миль  над
уровнем моря, начиная с океана на западе. Нашим  детектором  будет  Бабба,
который лежал на палубе в контрольной рубке, готовый уловить любую  мамину
или папину мысль. Мы пролетели всего несколько часов, когда  Бабба  поднял
голову, навострил уши.
     - Поймал! - сказал он.
     Я удивился, что так скоро. Замедлил катер и сделал большой круг.
     - Куда теперь?
     Он хмурился.
     - Пока не знаю. Опустись ниже.
     Я опустился.
     - Они не вместе, - сказал Бабба. - Раздельно.
     - Далеко друг от друга? - спросила Денин. - И где катер?
     - Не знаю. - Бабба встал и принялся расхаживать по палубе, морда  его
нахмурилась.
     - Что с ними случилось? - спросил я. - О чем они думают?
     - Не могу прочитать мысли так далеко. Только близко - одна-две  мили,
и если не будет много людей. А так далеко - знаю только, что они здесь.
     Пока мы кружили, Денин осматривала местность.
     - Ларн, - сказала она, - что-то сверкнуло там внизу. На лесной поляне
в горном лесу. - Говоря это,  она  увеличила  изображение,  и  поверхность
будто прыгнула нам навстречу. И мы увидели  второй  катер  на  лугу  среди
диких цветов! Мы почувствовали такое облегчение, что даже не обрадовались.
Даже не крикнули!
     И тут Бабба плеснул холодной воды на наше открытие.
     - Они не здесь, - сказал он. - Не в  катере,  и  не  близко.  В  двух
разных направлениях отсюда.
     Я передвинул рычаг управление полетом вблизи массы, и через минуту мы
опустились на поверхность. Что удобно в полете с искажением пространства -
никакого ускорения, как было  бы  во  флиттере.  Если  бы  мы  так  быстро
опускались во флиттере, нас бы раздавило при внезапной остановке. Впрочем,
последние сто футов до земли я проделал гораздо медленнее.
     Даже если мы пока не нашли папу и маму, мы нашли их катер. Я подумал,
что  они  все  равно  вернутся,  если  только   не   арестованы   агентами
политической полицией Федерации или местными властями.
     В   нашем   распоряжении   были   два   пистолета-бластера,    мощное
ружье-бластер и два станнера. Я достал ружье и протянул его  Денин,  потом
взял один из станнеров.
     - Пойду посмотрю тот катер, - сказал  я  ей.  -  Оставайся  внутри  и
смотри внимательно. Если покажется кто-нибудь, помимо папы или  мамы,  дай
мне знать. И останови их. - Я  повернулся  к  Баббе.  -  А  ты  следи,  не
приближается ли кто.
     - Тут никого нет, кроме нас, - ответил он. - На несколько  миль.  Нет
опасности.
     Я не знал, что сказать на это. Я и не подумал спросить его! Поэтому я
просто ответил "Хорошо!" и вышел. Но станнер я с собой захватил.
     Второй катер был открыт, внутри я увидел  маленькое  тощее  животное,
может, в два фута длиной, включая хвост, блестящий и почти черный. Когда я
вошел, животное ударилось в панику, две-три секунды бегало, потом  исчезло
в ванной. Для него это как раз подходящее место: очень уж плохо оно пахло.
Я заглянул в две маленькие каюты,  затем  в  рубку  и  наконец  в  ванную.
Животное исчезло, очевидно, пока я осматривал рубку, и тем самым  избавило
себя от головной боли после станнера. В  катере,  кроме  меня,  никого  не
было. И никакого послания, в компьютере или в виде записки.
     Поэтому я вернулся в наш катер и рассказал, что нашел.
     - У меня такое чувство, будто они отсутствуют давно, - добавил  я.  -
Может, несколько дней. - Я повернулся к Баббе. - В каком  направлении  они
отсюда?
     Бабба повернул голову.
     - Папа там. Мама там. И оба далеко.
     - Ну, ребята! - сказал я. - Есть идеи?
     - Конечно, - ответила Денин. - Летим  сначала  в  одном  направлении,
выясняем, что там происходит, потом в другом. А потом  решим,  что  делать
дальше.
     Не очень изобретательно, подумал я, но вполне  выполнимо.  Я  кивнул,
закрыл  вход,  поднялся  на  несколько  миль  и  полетел  в   юго-западном
направлении.
     - В этом направлении мама? - спросил я у Баббы.
     Он кивнул.
     - Далеко?
     - Миль двадцать.
     Мы знали, что представления Баббы о расстоянии  дальше  чем  на  милю
могут быть приблизительными. Двадцать миль могли означать все  в  пределах
от двенадцати до тридцати. Двадцать - просто приблизительное указание.  По
указаниям Баббы я несколько раз слегка изменял  курс,  и  очень  скоро  мы
повисли в трех милях над  несколькими  каменными  зданиями,  где,  как  он
уверял, находится мама. Здания окружала высокая  каменная  стена,  образуя
большой замкнутый двор, и находились эти здания на удалении в  N  миль  от
другого катера.
     Бабба улыбнулся мне.  Я  послал  ему  мысль:  "Самое  плохое  в  этой
Галактике - это самодовольный пес".
     Его глаза смеялись.
     Место внизу не похоже на крепость, но построено так,  что  его  можно
защищать. За стенами огороды. Внутри стен цветники, кустарник и  небольшие
деревья в круглой кроной, похожие на фруктовые. В саду работают женщины  в
тяжелых одеяниях. Видно  несколько  мужчин,  по-видимому,  стражников  или
солдат.
     Когда  мы  только  прибыли  на  Фанглит,  я  дал  компьютеру  задание
установить  для  планеты  координатную  сетку.  Таким  образом  мы   могли
вернуться в  любое  место,  зная  его  координаты.  Я  поместил  в  память
компьютера координаты места "нахождение мамы".
     - Можешь уловить что-нибудь отсюда? - спросила Денин у Баббы.  -  Что
она делает, о чем думает?
     - Не особенно отчетливо, но с ней все в  порядке,  -  ответил  он.  -
Слишком много мозгов там внизу, и она не думает ко мне.
     - А папу можешь найти отсюда? - спросил я. - Или нам нужно  вернуться
к второму катеру и начать поиск оттуда?
     - Сюда, - указал он носом.
     Мы пролетели около двадцати пяти миль, опять с небольшими  поправками
курса. Нам на это потребовалось  около  пяти  минут,  и  я  опять  записал
координаты, разглядывая место  сверху.  Очень  похоже  на  то  место,  где
находится мама, только больше, и поля вокруг обширней. Женщин здесь вообще
нет, только мужчины, тоже в длиннополых одеяниях. Их очень много в  полях,
они работают мотыгами или вырывают сорняки.
     Как и с мамой, Бабба не смог выделить мысли и образы  папы  их  общей
массы.
     - Может, он среди тех, кто работает на  полях?  -  спросила  Денин  у
Баббы. - Приземлимся рядом и заберем его.
     - Нет. Он внутри, - сказал Бабба. - И я  думаю,  нехорошо,  если  нас
увидят. Не нужно опускаться, чтобы люди увидели.
     - Почему?
     - Не знаю. Просто чувствую.
     - Ну, по крайней мере мы знаем, где они, -  сказал  я.  -  Может,  им
нужно здесь быть. Может, они там делают что-нибудь необходимое.
     Но, говоря это, я себе сам не верил.
     Разговаривая, я настраивал  увеличение  и  смотрел  в  разные  места.
Здания расположены на невысоком холме, к  воротам  ведет  грязная  дорога.
Примерно в миле отсюда по ней шла группа пешеходов. Почти все они  были  в
оборванной, грязной одежде..
     И тут из ближайшего леса выехало несколько человек. Они были  так  же
оборваны, как и пешеходы, но вооружены, некоторые мечами, а другие луками.
Я почувствовал, что происходит  нечто  необычное,  и  мы  все  трое  стали
смотреть. Люди с мечами спрыгнули  со  своих  животных  и  начали  бить  и
грабить пешеходов. Одна из жертв крепко цеплялась за небольшой  мешок,  не
выпуская его, и прежде сем мы успели сообразить, что происходит,  один  из
грабителей ударил этого человека коротким мечом. По-видимому, это  привело
в возбуждение остальных грабителей, потому что в течение нескольких секунд
остальные пешеходы были порублены мечами или прострелены стрелами.
     Когда грабители все отобрали, включая рваные плащи своих  жертв,  они
снова сели верхом и уехали. Жертвы, которые еще могли  ходить,  побрели  к
воротам.
     Мы трое посмотрели друг на друга.
     - Прекрасное место, - сказал я.
     Денин кивнула.
     - Что же нам делать?
     Я подумал секунду.
     - Летим обратно.  Нужно  закрыть  второй  катер.  Не  хочется,  чтобы
кто-нибудь из этих бандитов завладел бластером.
     Денин выглядела задумчивой, когда мы полетели назад. Через  несколько
минут она сказала:
     - Не верю, чтобы папа и мама могли по своей  воле  оставить  катер  с
открытой дверью. Может, там был кто-то, когда они садились, и их  заманили
в засаду.
     - Не похоже, чтобы катер ограбили, - ответил я. - Никакого беспорядка
или других следов. - Теперь мы были непосредственно над катером и смотрели
на него. - И место это очень удаленное. Вряд ли  кто-нибудь  здесь  просто
прогуливается.
     - Верно, - согласилась она. - И, наверно, если бы грабители, как  те,
которых мы видели, увидели бы садящийся катер, они бежали бы  до  сих  пор
без остановки.
     Я опустился на луг, представляя себе, как банда  грабителей  бежит  в
панике вниз по склону, наталкиваясь на деревья и спотыкаясь на булыжниках.
     - Как ты думаешь, у папы и мамы есть ключевые карточки? - спросил  я.
- Будет ужасно, если они вернутся и не смогут войти.
     Вместо ответа она сказала:
     - На этот раз пойду я.
     - Почему?
     - Моя очередь, - просто ответила она.
     Я пожал плечами. Трудно возразить, если  нет  основательной  причины.
Поэтому на этот раз я остался ждать с ружьем-бластером, а  Денин  пошла  к
катеру со  станнером  в  руке.  Я  видел,  как  она  вошла  внутрь.  Через
четыре-пять минут она вышла и прижала карточку к плите, закрыв вход. Потом
стояла так с минуту спиной к нам. Похоже, она что-то пишет на двери. Потом
подошла к носу катера и наклонилась. И вернулась к нам.
     - Что все это значит? - спросил я.
     Она улыбнулась и показала ручку.
     - Катер закрыт. Карточка  лежала  на  мамином  туалетном  столике.  Я
вынесла ее и  написала  на  двери,  где  отыскать:  прямо  под  приемником
голограмм на носу катера. Никто на этой планете не сможет прочесть.
     - Если агенты Федерации найдут катер, они прочтут, - сказал я.
     - Нет, и они не  смогут.  Я  подумала  об  этом.  -  Она  по-прежнему
улыбалась. - Помнишь зимний день, когда нельзя было  из-за  бури  и  снега
выйти? Ты тогда разработал специальный алфавит для Баббы. Я его записала -
на языке Баббы.
     - А папа и мама смогут прочесть?
     - Конечно. Они поймут. Ты  показал  нам  алфавит  и  объяснил,  и  мы
поиграли им. Я его хорошо помню. Папа, похоже, ничего вообще не  забывает.
А мама однажды мне на нем написала записку. Так что они прочтут.
     Улыбка ее исчезла, но глаза оставались мягкими.
     - Ты действительно голова, братец мой. Я и не подумала бы разработать
алфавит для Баббы.
     - Кстати, нужно вот о чем позаботиться, - сказал я. Пора менять тему.
Я чувствую себя  ужасно,  когда  меня  начинают  хвалить.  -  Нужно  уметь
задавать вопросы жителям этой планеты. Значит, нужно изучить их язык.
     Я поднялся на восемь миль и  пролетел  примерно  двенадцать  миль  на
запад, над холмами до долины, в которой живут люди.
     - Проверь, есть ли в компьютере лингвистическая программа. А  я  пока
посмотрю на местность и подумаю.
     Я настроил увеличение так,  что  люди  на  земле  напоминали  крупных
насекомых,  и  время  от  времени  еще   увеличивал,   чтобы   рассмотреть
подробности. Довольно долго лесов было больше, чем полей.  Среди  лесов  и
полей извивалась главная дорога, на востоке она уходила в горы. Тут и  там
от нее отходили меньшие дороги, обычно  они  вели  к  большим  укрепленным
домам. Один из домов был даже каменный,  как  замки  на  Грунии.  Рядом  с
каждым таким домом маленькая деревушка  из  двух-трех  десятков  домов,  в
основном жалких  хижин  и  сараев,  и  лоскутное  одеяло  полей,  которые,
очевидно, обрабатывались людьми, жившими в этих деревушках.
     Но  меня  в  основном  интересовала  главная   дорога,   по   которой
передвигались  разнообразные  люди.  Шли  они  группами,   большинство   в
лохмотьях. Иногда виден был всадник или небольшая группа всадников.
     Большинство всадников походили на воинов. На них было  нечто  похожее
на  расстоянии  на  рыбную  чешую.  Позже  я  узнал,  что  это  называется
кольчугой. У  каждого  меч  и  копье.  Некоторые  вели  за  собой  вьючных
животных.
     Когда на пути  всадника  встречалась  группа  пешеходов,  они  всегда
уступали дорогу  и  часто  протягивали  руки,  будто  просили  что-то.  За
исключением вооруженных всадников, все  остальные  держались  группами.  Я
думаю, из боязни грабителей.
     Тут и там встречались пешеходы, одетые по-другому, примерно так,  как
люди на полях в том месте, где находится папа. На них серые или коричневые
одеяния до лодыжек и капюшон, который в  хорошую  погоду  они  отбрасывали
назад.  Головы  на  макушке  у  них  лысые,  и   лысина   показалась   мне
искусственной, потому что она даже спереди окружена волосами.
     Никто из этих людей не имел оружия, хотя некоторые опирались на палки
в рост человека.
     -  Ларн,  -  сказала  Денин,  -   в   компьютере   не   только   есть
лингвистическая  программа;  ее  легко  использовать.  Для  начала   нужно
несколько десятков слов с их значениями и несколько  предложений.  Нам  не
нужно знать, что значат эти предложения. И  тогда  программа  скажет,  что
делать дальше. Очевидно, таким образом она может  получить  и  словарь,  и
грамматику.
     Я почувствовал себя лучше. Теперь я знал, что мне делать,  знал,  как
делать и как потом использовать полученные результаты.
     - Хорошо, - ответил я. - Я знаю, как мы получим слова.



                                  ЧЕТЫРЕ

     Как я и думал, как только стемнело, путники начали  покидать  дорогу,
чтобы провести ночь в окружающих лесах  или  на  лугах.  Я  искал  учителя
языка, который не попытается ударить меня ножом.
     Я выбрал одного из людей в длинной одежде,  который  путешествовал  в
одиночку. Возможно, у него под одеждой оружие, но мне почему-то  казалось,
что эти люди не имеют оружия. Да и неудобно носить меч под такой  одеждой.
Его оттуда долго вынимать.
     Похоже, они принадлежат к какой-то организации невоенного типа. Может
быть даже,  они  живут  по  правилам  непротивления,  как  медвежьекошачьи
мистики на Филвике. Я надеялся на это.
     Мы следили, как этот человек свернул с дороги на  луг,  прошел  футов
сто и сел у ручья. Он стал есть что-то похожее на хлеб и сыр.
     Поев, он встал на колени, сложил ладони вместе, склонил голову и  так
постоял несколько минут. Не знаю, чем он  занимался.  Похоже  на  какую-то
медитацию, как на Филвике. После этого он начал  чесаться.  Потом  натянул
капюшон и лег, поерзал  немного,  вероятно,  приспосабливаясь  к  неровной
почве. Немного погодя сел и отбросил несколько камней, на  которых  лежал.
Наконец, положив голову на свой маленький мешок, затих.
     К этому времени совсем  стемнело,  и  я  переключился  на  инфраскоп.
Инфраскоп не дает подробностей, но зато требует очень мало света. Довольно
долго человек лежал неподвижно.
     Я ждал, пока не наступит ночь ион уснет покрепче. Я решил,  что  если
он шел весь день, много времени на это не понадобится. Потом мы опустились
под покровом темноты, и Денин выпустила меня в ста ярдах от него, на  краю
луга. Когда она поднялась, я пошел вдоль ручья к человеку,  держа  в  руке
станнер. Было не очень темно. У Фанглита лишь один спутник,  но  он  давал
достаточно света, хотя и светил в две четверти.
     Я увидел человека за сто футов и  настроил  свой  станнер  на  низкую
мощность и на широкий луч. На расстоянии в  пятьдесят  футов  это  его  не
парализует, только замедлит реакции. И еще глубже погрузит в сон. А  когда
проснется, в худшем случае у него будет болеть голова.
     Конечно, если правда все, что я читал дома в приключенческих книгах о
стрелке Маклуне.
     Я прицелился и нажал на курок.
     Подойдя к нему, я ударил его по  голове  рукояткой  своего  ножа,  не
очень сильно, только чтобы была шишка. Даже сквозь капюшон ударить нелегко
- гораздо проще уложить из станнера. Придя в себя, он сопоставит шишку  со
своим беспамятством и решит, что я прогнал нападавшего.
     А если он решит по-другому, я гораздо больше и сильнее его, и у  меня
есть станнер. Впрочем, нужно быть начеку.
     Но как он дурно пахнет! Вот уж кому нужна ванна!
     Он лежал всего в десяти футах от ручья. Я  набрал  в  ладони  воды  и
вылил ему на лицо. Он застонал и зашевелился, я приподнял ему голову.
     - Как вы себя чувствуете? - спросил я по-эвдашски. Мне не нужно  было
изображать  волнение,  я  на  самом  деле  волновался.  Он  поймет,   что,
во-первых, я друг, а во-вторых, иностранец, не знающий местного  языка.  Я
на самом деле его друг; впрочем, сомневаюсь, что он согласился бы с  этим,
узнав, что я с ним сделал.
     Он что-то сказал, интонация в конце фразы выше, будто это  вопрос.  Я
по-прежнему по-эвдашски ответил:
     - На вас напал грабитель. Я прогнал его.
     Он ничего не понял, но должно для него звучать успокоительно.
     Он сел, достал из мешка питьевой мех и отпил. Потом откинул  капюшон,
ощупал  место,  куда  я  ударил,  и  что-то  сказал,  будто  про  себя.  Я
по-эвдашски спросил, как он себя чувствует.
     Он взглянул на меня, очевидно, сообразив теперь, что я не владею  его
языком. Я протянул руку, коснулся пальцем его головы и сказал  по-эвдашски
"голова". Он ничего не ответил. Я не хотел, чтобы он сообщил мне,  как  на
его языке головная боль или рана, поэтому показал на свою голову  и  опять
сказал "голова".
     - Ага! - произнес он. - La testo.
     - "La testo", - повторил я. Приемник, прикрепленный к поясу, передает
все, что я услышу, на записывающее устройство. Я показал на  его