умала она, и тут страшный  удар
сбил  ее  с  ног.   Она  поднялась,  закрывая  лицо  руками,  но  на нее
обрушился новый град ударов.  Она вновь упала.
     Открыв глаза, Т'сэин увидела,  что хлысты со всех  сторон бросились
на  вбежавшего  в  рощу  Мазириана.   Колдун,  у которого не осталось ни
одного  заклинания,  пытался  хватать  их,  но  безуспешно.   Взбешенные
сопротивлением деревья всем скопом бросились на беспомощного  Мазириана,
со  сверхъестественной  яростью  продолжавшего  безнадежную борьбу.  Тем
временем Т'сэин  удалось выползти  из смертоносной  рощи.   Оглянувшись,
девушка увидела,  как колдун  упал под  ударами.   Он привстал, но снова
был сбит с ног и больше уже не поднимался.
     Т'сэин  устало  закрыла  глаза.   Самое  главное  было впереди.  Из
бесчисленных ран  на ее  теле сочилась  кровь, но,  собравшись с силами,
она встала и сделала первый шаг.

     Особенно   красив   сад   Мазириана   был   ночью.     Раскрывались
цветы-звезды,  поражающие  совершенством  формы;  всеми оттенками радуги
светились  удивительные  кувшинки;  привезенный  с  далекой  Алмери куст
наполнял весь сад нежным фруктовым ароматом.
     Но Т'сэин было не до диковинных красот.  Шатаясь, она миновала  сад
и  вошла  в   дом.   Найдя  освещенную   желтым  светом  "вечных"   ламп
мастерскую, она нашла там ключи  и спустилась по лестнице в  подземелье.
Т'сэин открыла  замки и,  навалившись всем  телом, распахнула  дверь.  В
глазах  у  нее  потемнело.   Перед  ней  поплыли видения:  вот Мазириан,
гордый  своей  силой,  убивает  Транга,  вот  пестрые  краски подводного
царства,  вот   снова  Мазириан,   растративший  свою   магию,  отчаянно
отбивается от деревьев-хлыстов.
     Т'сэин потрясла головой.  Перед ней стоял покрытый стеклом ящик,  а
в  нем  маленький  дракон  преследовал  крошечного  человечка.   Девушка
сбросила стекло, вынула  Турджана из ящика  и осторожно опустила  его на
пол, уничтожив тем самым чары  Мазириана.  Обретя свой нормальный  рост,
Турджан ошеломленно смотрел на израненную, окровавленную девушку.
     - Т'сэин, это ты?
     Она попыталась улыбнуться.
     - Турджан. ты. свободен.
     - А Мазириан?
     - Мертв, - прошептала она и тяжело опустилась на пол.
     Потрясенный, он глядел на лежавшее у его ног бездыханное тело.
     - Т'сэин,  творение рук  моих, -  тихо произнес  он, - ты оказалась
куда благороднее меня.   За мою свободу ты  заплатила своей жизнью.   Мы
вернемся в  мой замок,  и я  воссоздам тебя.   Я сотворю  новую  Т'сэин,
такую же прекрасную, какой была ты.
     Он поднял ее на руки и направился к лестнице.



























                               Джек Вэнс

















                                 МИТР

                                - 1 -


     За скалистым мысом прятались залив и широкий пустынный пляж.
     На берег чуть слышно набегали  волны.  Небо затянули серые  тучи, и
вода в заливе тускло блестела, как старое олово.
     Пляж  окружали  дюны,  а  за  ними  тянулась  черно-зеленая  полоса
соседнего  леса.   Смолистые  кипарисы  вцепились  в  почву   спутанными
корнями.
     Среди дюн сверкали стеклянные развалины, молочно-белые от  соленого
бриза и песка.   В центре развалин  человеческие руки сплели  постель из
травы.
     Ее звали Митр, по  крайней мере, такое имя  дали ей жуки.   Имя как
имя, хотя она предпочла бы какое-нибудь другое.
     Имя, травяное ложе и кусок коричневой ткани, украденной у жуков,  -
вот  и  все,  чем  она  владела.   Возможно,  ей  принадлежала  и  груда
полуразложившихся  костей,  лежащая  в  глубине  леса,  в  ста  ярдах от
развалин.   Кости  вызывали  у  нее  сильный  интерес,  какие-то смутные
воспоминания.   Много  дней  назад  их  формы  ничуть  не  напоминали ее
собственные.   Но потом,  когда она  выросла, сходство  стало очевидным.
Все  как  у  нее:   глазные  впадины,  рот, зубы, челюсть, череп, плечи,
ноги,  ступни.   Время  от  времени  она  приходила  туда и с удивлением
разглядывала кости,  но постепенно  такие визиты  становились все  более
редкими.
     Как сегодня пасмурно  и мрачно!   Она почувствовала беспокойство  и
после некоторых раздумий  решила, что голодна.   Побродив по дюнам,  она
вяло  пожевала  несколько  травяных  стручков.   Нет,  все-таки  есть не
хотелось.
     Спустившись на пляж,  она остановилась у  воды и долго  смотрела на
залив.   Влажный   ветер  трепал  коричневую   тунику,  ерошил   волосы.
Наверно, будет дождь.  Она с  тревогой поглядела на небо.  Под  дождем у
нее был довольно жалкий вид.  Хотя всегда можно найти укрытие  в скалах,
но иногда случалось и вымокнуть.
     Она подобрала и съела  маленького моллюска, но соленый  вкус сырого
мяса не принес удовлетворения.   По-видимому, ее мучает не голод.   Взяв
прут, она провела  на мокром песке  прямую линию.   Пятьдесят футов, сто
футов  длиной.   Остановилась,  с  удовольствием  обозревая свою работу.
Вернулась, начертила другую линию, параллельную, на ладонь от первой.
     Очень интересный эффект.  Загоревшись неожиданным энтузиазмом,  она
рисовала  линии,  одну  за  другой,  пока  они не превратились в широкую
решетку.   Она полюбовалась  делом рук  своих.   Чертить было  приятно и
увлекательно.  Когда-нибудь она снова этим займется, только линии  будут
кривые или поперечные, а на сегодня достаточно.
     Она уронила прут.   К ней опять  пришло чувство, похожее  на голод.
Она поймала кузнечика, но есть не стала и выбросила.
     Вдруг она пустилась  бежать во весь  дух.  Ноги  так и сверкали,  в
легкие врывался свежий воздух.  Задыхаясь, она остановилась и с  размаху
бросилась на песок.
     Спустя некоторое  время она  села, переводя  дыхание.   Ей хотелось
бежать еще,  но она  устала.   Она недовольно  поморщилась и передернула
плечами.   Не  навестить  ли  жуков  на  мысе?   Хорошо бы поговорить со
старым серым Ти-Сри-Ти.
     Неохотно поднявшись, она пошла назад  вдоль берега.  План не  сулил
ей большого  удовольствия.   Ти-Сри-Ти не  любит разговаривать.   Он  не
отвечает на вопросы, а лишь бесконечно перечисляет сведения,  касающиеся
колонии:  сколько созрело  личинок, сколько фунтов паучьих  яиц положено
в хранилище, состояние его челюстей, антенн, глаз.

                                - 2 -

     На  мгновение  она  заколебалась.   Не  повернуть  ли  обратно?  Но
продолжала идти.  Лучше общество Ти-Сри-Ти, чем одиночество, лучше  звук
голоса, чем  неумолкающий шум  прибоя.   Может, он  расскажет что-нибудь
интересное, как бывало при случае, когда беседа уходила от  повседневных
забот.   Тогда  Митр  с  жадностью  впитывала  слова:   "Горами  владеют
свирепые  ящерицы,  а  по  ту  сторону  гор под землей обитает Меркалоид
Механивикус.  Лишь  дымящиеся трубы да  выбросы шлака свидетельствует  о
работе, кипящей внизу.  Вдоль берега живут жуки и Митр, последняя  Митр,
оставшаяся в старом Стеклянном Городе".
     Она не понимала,  как течет время.   Понятия "до" и  "после" ничего
не значили для нее.   Мир оставался неподвижным, день следовал  за днем,
не продолжая, а повторяя предыдущий.
     Ти-Сри-Ти монотонно бубнил:   "За горами лежит бескрайняя  пустыня,
затем  бескрайний  лед,  затем  снова  бескрайняя пустыня, затем горящая
земля, затем  великая вода,  затем земли  жизни -  владение жуков.   Там
каждое солнцестояние почву покрывают прелые листья."
     Митр брела по пляжу мимо прекрасной решетки, которую нацарапала  на
песке, мимо своих стеклянных стен.   Поднявшись на первые уступы  черной
скалы, она остановилась, прислушиваясь.  Что за звук?
     Поколебавшись, она двинулась дальше.   Топот множества ног. На  нее
прыгнул  длинный  коричнево-черный  жук,  толкнул  к  скалам.  Она слабо
отбивалась, но  передние ноги  жука крепко  схватили ее  за плечи.   Жук
прижал свой  хоботок к  ее шее,  проколол кожу.   Она безвольно  стояла,
глядя в его красные глаза, пока он пил.
     Наконец  он  кончил  и  отпустил  ее.  Рана  закрылась, но осталась
жгучая боль.  Жук карабкался по скалам.
     Около  часа  Митр  сидела,  восстанавливая  силы.   Мысль,  что она
услышит Ти-Сри-Ти, не доставила ей ни малейшего удовольствия.
     Вяло  побрела  она  назад  вдоль  пляжа,  пожевала  обрывки морских
водорослей.   В  луже,  оставшейся  после  отлива, она поймала маленькую
рыбку и съела ее.
     Подойдя  к  краю  воды,  она  пристально посмотрела вдаль, на линию
горизонта.    Хотелось   плакать,   кричать   -   странное   побуждение,
заставившее ее прежде так быстро бежать по песку.
     Высоким  голосом  она  затянула  протяжную  музыкальную  ноту.   Но
влажный бриз заглушал звук.  Обескураженная, она повернула обратно.

     Берег привел ее к роднику.  Утолив жажду, она съела несколько  ягод
ежевики, растущей в буйных зарослях.

     Внезапно в  воздухе раздался  оглушительный вой.   От неожиданности
она вздрогнула и подняла голову.  С неба, изрыгая огонь, падала  длинная
черная рыба.

     В ужасе Митр попятилась в  кусты.  Уколовшись ежевикой, она  пришла
в себя и спряталась в лесу, прижавшись к земле под кипарисом.

     Небесная  рыба  с  поразительной  скоростью  опустилась  на   пляж,
напоследок выдохнув клубы огня и дыма.

     Завороженно следила  за ней  Митр.   Никогда она  не видела  ничего
подобного.

     Сверкнув  металлом  и  стеклом,  небесная  рыба раскрылась.  Из нее
выпрыгнули три живых существа.   Митр в изумлении подалась вперед.   Как

                                - 3 -

они  похожи  на  нее!   Только  большие,  сильные  и  красные. Странные,
пугающие существа!   Они производили  много шума,  разговаривая грубыми,
хриплыми голосами.

     Один  из  них  увидел  стеклянные  стены,  и  в  течении некоторого
времени они с огромным интересом изучали развалины.

     Коричнево-черный жук, тот самый, который пил ее кровь, выбрал  этот
момент, чтобы спуститься со скал на пляж.  Пришелец громко вскрикнул,  и
сбитый  с  толку  жук  обиженно  побежал  обратно  к  скалам.   В   руке
незнакомца  появилась  блестящая  вещь.   Она  плюнула  огнем,  и   жука
разорвало на куски.

     Все трое захохотали, и Митр отпрянула назад.  Ей хотелось  сжаться,
стать маленькой-маленькой!

     На  пляже  один  из  незнакомцев  заметил  ее  рисунок  и  подозвал
спутников.   Они  стали  внимательно  рассматривать  отпечатки ног Митр.
Один  сделал  какое-то  замечание,  которое  вызвало  громкий смех у его
товарищей.  Затем они повернулись и начали поиски.

     "Они ищут  меня!" -  поняла Митр  и так  плотно прижалась к дереву,
что кора впилась в ее тело.

     Вскоре  их  интерес  к  поискам  иссяк,  и они вернулись к небесной
рыбе.  Один вынес  наружу длинную черную трубу  и забросил ее далеко  за
линию прибоя в свинцово-серую  воду.  Труба натянулась,  запульсировала,
стала издавать всасывающие звуки.

     "Небесную рыбу мучала жажда.  Теперь она пьет через  свой хоботок",
- догадалась Митр.
     Три  незнакомца  направились  вдоль  пляжа  к  роднику.   С мрачным
предчувствием следила Митр  за их приближением.   Не идут ли  они по  ее
следам?  Митр прошиб холодный пот, руки задрожали.
     Остановившись у  воды, они  пили в  нескольких шагах  от нее, и она
могла  их  как  следует  разглядеть.   У  них  были  яркие медно-красные
волосы,  растущие  пучками  вокруг  рта.   Каждый  пришелец  носил серую
одежду, блестящий красный  панцирь на груди  и металлические обертки  на
ногах.  Во многом похожие на  нее, они все же отличались -  были больше,
грубее, энергичнее.   Митр зачарованно наблюдала  за ними.   Где их дом?
Может, другие, такие же как они, как она, живут на небе?
     Митр  чуть  пошевелилась,  и  листья  зашуршали.   От  страха у нее
мурашки  побежали  по  спине.   Слышали  ли  они?   Она  впилась  в  них
взглядом, готовая в любой момент сорваться с места и убежать.  Нет,  они
возвращались к своей небесной рыбе.
     Оторвавшись от ствола,  Митр под покровом  листвы следила за  ними.
Оказывается,  их  мало  волнует,  что  совсем  рядом  живет  кто-то   им
подобный.  Она  рассердилась.  Ей  захотелось выбранить их  и приказать:
"Убирайтесь вон с моего пляжа!"
     Но она сдержалась.  Было бы  глупо дать себя обнаружить.  Ведь  они
легко могут швырнуть  в нее огнем  и сжечь, как  жука.  В  любом случае,
они грубые, жестокие и очень странные существа!
     Незаметно она кралась по лесу, легко и бесшумно двигаясь от  дерева
к  дереву,  падая  ничком  при  необходимости,  до  тех  пор,  пока   не
подобралась к небесной рыбе так близко, как только позволяло  прикрытие.

                                - 4 -

Незнакомцы стояли у  подножия чудовища и  явно не собирались  продолжать
поиски.
     Они вытянули из  воды ставшую мягкой  трубу и втащили  ее обратно в
небесную рыбу.  Значит,  они намереваются улетать?   Хорошо.  У них  нет
никакого права на ее пляж.   Это возмутительно - так нагло  приземлиться
и убить одного  из ее жуков!   Она шагнула было  вперед, чтобы  обругать
их, но сдержалась, вспомнив, какие они сильные, грубые и жестокие.
     Стой спокойно!  Сейчас они улетят, и пляж останется в полном  твоем
распоряжении.

     Она беспокойно шевельнулась.   Грубые красные скоты!   Не двигайся,
а то  они увидят  тебя.   И тогда?   Она вздрогнула.   В горле   застрял
комок.  Ее следы,  они их видели и  даже не побеспокоились отыскать  ее.
Как легко они могли  ее найти, ведь она  пряталась прямо у них  на виду.
И сейчас стояла очень близко.

     Один шаг  - и  они обнаружат  ее. Дрожа,  она чуть высунулась из-за
дерева,  совсем  чуть-чуть.   И  отпрянула  назад,  с  бешено   бьющимся
сердцем.  Заметили?  Она надеялась, что нет.  Что они будут делать?

     Она  осторожно  выглянула   из-за  ствола.    Один  из   пришельцев
озадаченно уставился  в ее  сторону, наверно,  уловил какое-то движение.
Даже теперь, смотря прямо ей в глаза, он не видел ее.

     Но услышав  его крик,  она помчалась  в лес.   Он гнался  за ней, а
остальные бежали за ним, топча заросли.

     Они оставили ее, избитую  и окровавленную, на ложе  из папоротников
и уходили  обратно через  лес к  пляжу, смеясь  и разговаривая  грубыми,
хриплыми голосами.

     Некоторое время она  лежала, не шевелясь.   Вдали затихали  голоса.
Она встала и, шатаясь, поплелась за ними.

     Небо вспыхнуло ослепительным светом.   Сквозь деревья она  увидела,
что  небесная  рыба  улетает.   Выше,  выше,  выше. Пропала за облаками.
Наступила тишина, только бесконечное бормотание прибоя.  Она  спустилась
к воде.   Приближалось время  прилива, в  вечернем небе  серели  облака.
Минуту она  смотрела на  небо, прислушиваясь.   Ни звука.   В лицо   дул
сырой  ветер,  ерошил  волосы.   Со  слезами  на  глазах  побрела  она к
разрушенным  стеклянным  стенам.   Прилив  подбирался  к  прямым линиям,
которые она так старательно нарисовала на песке.  Еще несколько минут  -
и вода их полностью скроет.





_________Джек Венс_______________________________


        В О З В Р А Щ Е Н И Е  Л Ю Д Е Й.


    Реликт  украдкой спустился со скалы, неуклюжее
тощее  создание с уродливыми голодными глазами. Он
двигался   быстрыми   толчками,  используя  полосы
темного  воздуха  как укрытие, перебегая от тени к
тени,  временами  припадая  на  все  четыре ноги и
пригибая голову к земле.
    Приблизившись  к  последнему выступу скалы, он
остановился, всматриваясь в равнину.
    В дали возвышались низкие холмы, сливавшиеся с
небом,   испещренным  и  бледным,  словно  матовое
стекло.  Открывавшаяся  внизу равнина простиралась
ветхим   бархатом,  темно-зеленым  и  морщинистым,
тронутым  проплешинами  и тлением. Фонтаны жидкого
камня  били высоко в воздух и разветвлялись черным
кораллом.
    Где-то посередине развернулось семейство серых
субъектов,    изменявшихся    с   целенаправленной
стремительностью:  сферы  переходили  в  пирамиды,
превращались   в   купола,   распускались  пучками
громадных  белых  игл,  вонзались в небо огромными
мачтами  и,  накониц,  в  кульминации  становились
кубиками разноцветной мозаики.
    Реликты было на это наплевать, он хотел есть и
только,  а на равнине виднелись какие-то растения,
и на лье вокруг небыло ничего лучшего.
    Они   росли  на  земле,  иногда  на  плавающих
островках  воды  или в сердцевине черного тяжелого
газа.
    Там  были сырые черные лахмотья листьев, глыбы
чахлой  колючки, бледно-зеленые луковицы, стебли с
листьями и изнеможденными цветами.
    Там  небыло  знакомых  видов,  да и Релик и не
имел  понятия,  что  листья  и  побеги,  съедобные
вчера, будут не ядовитыми сегодня.
    Он попробовал поверхность равнины ногой.
    Стекловидная  поверхность, которая тоже на вид
была  создана красными и серо-зелеными пирамидами,
напружинилась,  приняла  его  вес и затем внезапно
поглотила ногу.
    В  ярости  он выдернул ногу назад, отпрыгнул и
приземлился   на   корточки   на   зыбкую  твердую
поверхность.
    В  его желудке скрежетал голод, ему необходимо
было наесться.
    Он окинул взглядом равнину.
    Не так далеко отсюда играла парочка организмов
-  катались,  разбегались,  танцевали,  вставали в
пылкие позы.
    Если бы они приблизились, он убил бы одного из
них.
    Они   напоминали  людей  и  поэтому  наверняка
послужили бы хорошей пищей.
    Он ждал.
    Долго  ли,  коротко  ли  -  не имело значения:
оценивать   было  невозможно  ни  качественно,  ни
количественно.
    Солнце  исчезло,  а  с ним и истественный цикл
смены дня и ночи.
    Понятие времени перестало существовать.
    Больше   ждать  было  невозможно,  так  дальше
продолжаться не могло.
    У  Реликта  сохранилось  несколько  отрывочных
воспоминаний  о  далеком  прошлом,  когда логика и
система еще не безнадежно устарели.
    Человек  утвердился  на земле только благодаря
едиственной    возможности:    следствию    всегда
предшествовала причина, а причине - следствие.
    Умелое  обращение с этим основным законом дало
богатые  всходы,  остальные  способы и возможности
козались совершенно ненужными.
    Человек сделал себя центором всей структуры.
    Он  мог  жить  в  пустыне, в степи, на льду, в
лесу,   или   городах,  он  перестал  зависеть  от
окружающей среды.
    Он неподозревал о своей уязвимости.
    Логика    оказалась   черезчур   узким   полем
деятельности,  а  разум  - узко-специализированным
инструментом.
    А  потом  грянул  урочный  час,  когда и Земля
свалилась  в  мешок  беспречинности  и лопнули все
прежние причинно-следственные связи.
    стали    неприменимы   узко-специализированные
инструменты,   которые   не   потянули   на  новую
реальность.
    Из   двух   миллиардов   людей  выжило  только
несколько сумасшедших.
    Они называли себя Организмами, хозяевами новой
эры.
    Их несоответствие настолько хорошо вписывалось
в  причуды  мира,  что  вплеталось  в  общую дикую
мудрость,  или возможно, дезорганизовывало материю
вселенной,  возникшей  из  старой  структуры менее
чувствительной к психокинезу.
    Осталась   существовать   и   кучка  других  -
Реликтов,    но    только   благодоря   счастливым
обстоятельствам.
    они  сами  очень  сильно  изменились,  судя по
старым причинно-следственным связям.
    Правда,  те тоже частично сохранились, хотя бы
для управления метаболизмом тел, но не более.
    Они   очень   быстро   вымирали,   психика  не
придусматривала  заслона  против такого окружения.
Иногда  мозг Реликтов нагревался, и они, бессвязно
бормоча, выпрыгивали на равнину.
    Организмы   же   смотрели   вокруг   без  тени
любопытства, да и чему тут было удивляться?
    Любой    Организм   мог   запросто   задержать
обезумевших   Реликтов,   которые   попытались  бы
продлить свое существование.
    Как  и  Организмы,  Реликт  набивал полный рот
растений,  как  и  Организмы,  Реликт натирал ноги
толченой  водой,  но  потом вско