ничего
не узнали на допросе. Услышав об этом, орк с  интересом  покосился  на  свою
маску и покачал головой. Было похоже, что теперь  он  проникся  уважением  к
цеху, маску которого был вынужден носить в городе.
   Но, кроме допроса, были и другие проблемы. Один перенос трупов  в  тайный
ход ничего не давал, пол на месте схватки был щедро забрызган кровью, и Винт
предпочел рискнуть, в одиночку отправившись прибрать следы. В  зале  нашелся
родничок воды, стекавший в исполинскую каменную чашу, в роли ведра оказалась
бронзовая курильница, а тряпкой стало  богато  расшитое  золотом  и  камнями
одеяние, найденное Рогволдом на одной из каменных лавок в темном углу  зала.
Хороша да красива оказалась их половая тряпка.  Невесомый  черный  бархат  и
богатство отделки ритуального одеяния говорили о том,  что  оно  принадлежит
одному из высших магов.
   Пока Винт занимался уборкой,  Рогволд  с  обнаженным  кинжалом  устроился
рядом с пленником, готовый при необходимости  перерезать  ему  глотку.  Винт
вернулся неожиданно быстро и,  зашвырнув  превратившееся  в  грязную  ветошь
одеяние  в  тайный  ход,  легко  подхватил  пленника  на  плечо.  От   удара
ведьмачьего кулака тот еще не очнулся, и проблем с его  доставкой  на  место
допроса не возникло.
   Карим-Те внимательно осмотрел их добычу, после чего нганга, ни  слова  не
говоря, принялся рыться в своем мешке. Наконец он достал из него две цепочки
с медальонами, изображавшими черепаху с ослиной головой и  змеиным  хвостом,
завязанным в хитрый узел. Кончик хвоста осел держал  в  зубах,  которые,  бы
больше подошли волку. Одну из цепочек он  надел  на  себя,  вторую  протянул
Уруку. Только после  этого  охотник  на  колдунов  снизошел  до  объяснений,
предварительно отведя орка вне слышимости пленного.
   - Это знак некромантов, живущих далеко на юге. Ты теперь призванный  мною
демон из великого народа, порожденного Сетом, великим в лицах осла,  змеи  и
черепахи, великим богам безводной пустыни,  обратившим  в  прах  шестеруких.
Слушайся меня во время допроса, но периодически проси выпить еще одну  душу,
мол, четырех тебе мало. И не пытайся говорить с ним,  как  дикий  зверь,  ты
теперь демон. А я великий колдун из народа Фон, -  тут  Карим-Те  усмехнулся
своей белозубой улыбкой.
   В ответ Урук лишь пожал плечами. И впрямь, царевичем-драконом был,  ориша
Онун тоже называли, так почему бы не побыть и демоном? Неплохая шутка  может
получиться.
   Когда пленный очнулся от того, что Урук вылил ему на голову почти  полный
бурдюк воды, то только кляп во рту помешал ему сорвать себе  голос  в  вопле
ужаса. И впрямь, кому приятно попасться живым в лапы  демона.  Но  когда  он
увидел Карим-Те в боевой раскраске, то нервы у воина окончательно  сдали,  и
алая ткань шаровар начала темнеть. Такого самозваный колдун из  племени  Фон
не ожидал. Тем временем  к  нему  подошел  орк  и,  не  глядя  на  пленника,
пытающегося в ужасе отползти хоть на полшага, бесстрастным голосом произнес:
- Все готово. Можно пить его душу. Мои братья голодны.
   - Погоди, - строго произнес Карим-Те, - вначале мы  поговорим  по-другому
Имя, должность, звание? Будешь говорить, да? - Ответом  послужили  отчаянные
кивки пленника. - Вынь кляп, - обратился нганга к орку, -  и  будь  наготове
Возможно, тебе достанется пятая душа. А братья будут пировать позднее.
   В ответ Урук продемонстрировал клыки, что окончательно сломало  пленника,
и стоило кляпу покинуть его рот,  как  началось  настоящее  словоизвержение.
Пленник, назвавшийся Усмаром, полусотником стражи  ордена,  был  ашурцем  до
кончиков ногтей. И, как многие ашурцы, жил по принципу:  умрем  все,  только
пусть сосед помрет сегодня, а я завтра. Теперь, когда сама его жизнь  висела
на волоске, а душу ждало пожирание демоном, Усмар был готов на все. Рассказы
о времени караулов, местах ловушек, условные слова для прохода сквозь  посты
-  все  во  всех  подробностях  поведал  Усмар.  Периодически   он   начинал
лихорадочно всхлипывать и умолять не убивать.  Именно  благодаря  его  жажде
жить любой ценой удалось выяснить, что на карте, выданной графом,  на  месте
сокровищницы находятся казармы стражи, что все обозначенные на карте  места,
типа хранилища рукописей  или  покоев  Главы  ордена  Некромантов,  показаны
неправильно, и, по сути, карта представляла собой ловушку. Если  бы  человек
по карте направился к покоям Главы, то прямиком угодил  в  камеру  пыток.  В
самом прямом смысле, ибо именно там она ж находилась
   "Если бы я и впрямь был демоном, - рассуждал про себя Урук, - то точно бы
не стал есть его душу. Небось душа воняет, как он сам.  Похоже,  этот  Усмар
родом из племени Крысы. Мигом бы общий язык нашли. Да и воняет  от  него  не
меньше, видать, обделался с перепугу".
   Похожие мысли были и в голове Карим-Те, но тот сравнивал Усмара не только
с Крысами, не имеющими ни чести, ни совести, но и с членом городского Совета
вольного Ашура Его Светлостью графом Гуго. "Да, верно  говорят  в  народе  -
каков жрец, таков и косец. Эти сотники и  правители  готовы  продать  могилу
собственной матери".
   Но вслух нганга сказал о  другом:  -  Теперь  поговорим  о  темнице,  как
правильней туда дойти? И еще один маленький вопрос: я  слышал,  что  недавно
там оказался один из наших братьев?
   На секунду перед замершим в невозможной, отчаянной  надежде  полусотником
промелькнула жизнь, и он продолжил рассказ.
   Три дня назад после нашумевшей кражи книги из тайного хранилища ордена  в
темнице, охраняемой проверенной стражей, освободили одну из  камер.  Пятерых
узников, сидевших в ней, просто прирезали как собак  на  глазах  у  высокого
седобородого старика. Но тот и глазом не  моргнул,  когда  его  запихнули  в
камеру с пятью свежими трупами В тот день проверенных  стражей  отправили  в
город на помощь  десятерым  прибывшим  в  город  Дарителям  Покоя.  Все  они
занимались поисками книги, но  пропавший  том  вместе  со  своим  загадочным
похитителем как в воду канул.
   А пока некроманты ловили вора да книгу искали, темницу охраняли  как  раз
воины Усмаро-вой полусотни. После этого Усмару и  некоторым  из  его  воинов
предложили подписать пожизненный ряд  с  орденом.  Предстояло  Усмару  стать
особо доверенным стражем в чине десятника, при этом набрать себе десяток  из
нынешней полусотни, а остальных воинов ждала дальняя дорога в степь вместе с
караванами ордена. Усмар успел согласиться, помня о том, что доверенный воин
в охране темницы получает в четыре раза больше, чем сотник обычной орденской
стражи. А сотников на всю стражу трое!
   "И вот теперь, когда я стал богатым человеком, является  этот  колдун  со
своим демоном или демонами и портит все,  -  проносились  мысли  в  плешивой
голове, а губы, повинуясь взгляду нганги, повторяли все  вслух.  -  О  Боги!
Все, к чему я, Усмар Али бен-Зенноби, шел десять  лет,  все  превращается  в
прах. И теперь, когда я достиг всего, чего хотел, и ухватил удачу за бороду,
ко мне приходит смерть в облике этого колдуна.  И  нет  никакой  возможности
вырваться от этого отродья. Смерть. О боги, я прошу об  одном  -  дайте  мне
выжить. Жить, слышите меня, жить! Я жить хочу! Что говорит этот  колдун?  А,
спрашивает, жив ли старик. Жив,  жив  и  здоров.  Всех  нас  еще  переживет,
крепкий старик, на пытке ни слова не сказал. Нет, не говорить,  не  говорить
об этом, иначе смерть, колдун не простит..."
   Он думал, глядя в пронзительные глаза Карим-Те, и не было силы, способной
разорвать эти путы взгляда, связавшего его  сильнее  веревок.  Голос  Усмара
слабел, но он все продолжал думать, не понимая, что  говорит  вслух,  выдает
все известные ему тайны хозяев. Он не видел пота на висках у  нганги,  ручьи
пота текли по лицу и телу Карим-Те, превращая в  грязь  строгость  племенной
раскраски. Не знал Усмар, не успел еще узнать, что чары быстрой смерти лежат
на любом из доверенных стражей и первое слово этого колдовства  произносится
в тот миг, когда гусиное перо вычеркивает крест на месте его подписи. И даже
всей мощи Карим-Те, всей мощи и знаний колдунов  его  народа  и  Города  Ста
Алтарей не хватало, чтобы снять такое заклятие.
   В воспаленном мозгу билась  мысль,  заставляя  Карим-Те  выкладывать  все
силы, все, без остатка. Нганга мог  продлить  допрос,  лишь  удерживая  душу
пленника, тратя на это  последние  силы.  Урук  расслышал,  как  в  безумном
напряжении нганга, подобно Усмару, начал говорить вслух. Это не было связной
речью, до орка из невнятного  шепота  сквозь  сжатые  зубы  доносились  лишь
обрывки слов Карим-Те:
   - Держать... держать... убрать боль... Не пускать... тело... не выйдет...
держать, держать.
   Но силы Карим-Те были не безграничны, всему наступает предел. Урук понял,
что с нгангой что-то не так, и в последний миг подхватил оседающего на пол в
беспамятстве Карим-Те. Когда орк обернулся  к  пленнику,  то  поймал  взгляд
остекленевших глаз Усмара. Стражник был мертв. И последнее, что  он  увидел,
было склонившееся над ним напряженное лицо Карим-Те.

   В другом конце подземелья  раздался  протяжный  звук  гонга.  Сидевший  в
просторном, покойном кресле некромант внимательно изучал кристалл, в котором
было расплывчатое изображение лица  и  груди  Карим-Те.  Наконец  Повелитель
Склепа и Брат Усопших прекратил созерцание последнего, что  увидел  в  своей
жизни Усмар.
   Чернокнижник сделал пасс левой рукой  и,  поднявшись,  вышел  в  соседнюю
комнату.  Через  минуту  он  вернулся  в  сопровождении  троих  некромантов,
сжимавших в руках  посохи  Дарителей  Покоя.  Вглядевшись  в  изображение  в
кристалле, Брат Усопших указал ногтем  правой  руки,  больше  походившим  на
коготь, на украшение на груди нганги. У  него  оказался  спокойный,  усталый
голос. Сила, исходящая от  хрупкой  фигуры  в  гробовом  бархате,  наполнила
комнату, заставив слова прозвучать императорским приказом.
   - Колдун с Юга.  Поклоняется  Сету.  Проследить.  Если  он  направится  к
сокровищнице - убить! Если колдуну будет нужен кто-то из узников, то  убейте
узника при выходе из подземелья. Хотя... - на секунду некромант задумался. -
Думаю, это не понадобится. Братья из Черного Круга убьют узника после  того,
как он перестанет быть нужным. Пусть идут к темнице, приказываю убрать посты
с дороги. В самой темнице сменить караул, не следует зря тратить  доверенных
стражей. Мясо дорогое, верное, так что  поставьте  в  караул  тех,  кого  не
жалко. Пусть братья с Юга не знают, что мы их заметили.
   Тихо склонились перед своим владыкой некроманты, и через семь минут смена
заступила на посты у темницы. И много среди них было  стариков,  отслуживших
по два или три срока, но так и не ставших доверенными стражами. Много было и
тех, кому не сегодня-завтра предстояло получить расчет за пять лет. Они  уже
предвкушали, на что потратят деньги, не зная,  что  идут  навстречу  смерти.
Смерть уже шла к ним, беззвучно двигаясь по подземельям.

   Глава 17
   СМЕРТЬ ИЗ БОЛОТ ЮГА

   Не сразу пришел в себя Карим-Те, слишком много сил  взяло  у  нганги  его
отчаянное единоборство с  наложенными  на  Усмара  чарами.  Убедившись,  что
нганга еще дышит, а пленный стражник мертв, Урук  кликнул  спутников.  Винт,
сразу понявший, что  к  чему,  влил  в  рот  Карим-Те  травяной  напиток  из
маленькой фляги, примотанной кожаной полосой к правой голени ведьмака. И  не
просто влил, а отсчитал семь капель в колпачок от  фляги,  добавил  вина,  а
лишь потом напоил удивительным напитком нгангу.
   Ответом послужил слабый стон.  Влитые  через  плотно  сжатые  зубы  капли
подействовали, но Карим-Те смог поднять голову лишь через пять минут. Первые
же слова чернокожего охотника на  колдунов  удивили  его  спутников:  -  Все
прошло просто чудесно! Теперь дорога открыта, можно выступать.
   Все изумленно переглянулись. Карим-Те заметил реакцию своих спутников  и,
не дожидаясь вопросов, продолжил речь: - Все очень просто. Вы все, или почти
все, - тут он  покосился  на  орка,  -  понимаете,  что  стражник  умер  под
действием наложенных на  него  чар.  Но  я  раньше  сталкивался  с  подобным
колдовством. Кроме  смерти  того,  на  кого  наложены  чары,  они  позволяют
наложившему заклятие  видеть  того,  кто  допрашивал  пленника.  Это  весьма
полезно,  и  такие  чары  широко  известны.  Не  случайно  некоторые  убийцы
выкалывают жертве глаза, опасаясь того, что в глазах мертвеца сохранится  их
облик.
   Но все не так уж плохо. Я предвидел подобную возможность и перед тем, как
допрашивать, надел на шею себе и почтенному Уруку медальоны,  которые  носят
слуги Сета,  некроманты  далекого  Юга.  И  некромант,  наложивший  чары  на
покойного Усмара, видел мое лицо и медальон на моей груди. Конечно, если  мы
сунемся к сокровищнице, там нас встретит засада. Но в темнице  нас  встретят
радушно.  Готов  спорить,  что  из  сидящих  там  колдунов  некоторые  имеют
отношение к делам на Юге и приговорены  к  смерти.  И  их  братья  не  будут
тратить людей для спасения их жизней. Слуги Сета не  щадят  никого.  Хозяева
подземелий полагают, что мы пришли за жизнью одного из узников. Если бы  это
было не так, то вместо трупа перед нами бы оказался нзамби, способный  легко
разорвать веревки и закусить всеми нами. Для некромантов это пустяк. Но  наш
поход пока их устраивает, поэтому они не стали поднимать мертвеца.  Я  готов
спорить на бутыль лучшего вина и роскошный обед, что по пути мы не  встретим
ни единого патруля. А в охране темницы окажутся неугодные ордену  стражники,
не способные оказать нам сопротивление. Так что мы  сможем  выступить  прямо
сейчас, не оставляя Ингу в тылу.
   Похоже, что слова Карим-Те убедили всех. Только Винт для порядка  буркнул
под нос, что спорить с колдуном  может  только  сумасшедший.  Хотя  Рогволда
заинтересовало иное: - Но ведь вам нужен жезл! А если  в  темнице  и  впрямь
слабая стража, то мы с Уруком сможем освободить старика, пока вы направитесь
за жезлом.
   И Винт, и нганга покосились на него как на болтуна, но слова вырвались, и
сказанного было не вернуть.
   - Какой жезл, - моргая пушистыми ресницами, мягко проговорила Инга, -  мы
же пришли за дедушкой? Тем более что он жив и здоров...
   - Да, - подтвердил Карим-Те, - только держат его в камере с пятью трупами
на верхнем этаже. Ничего, недолго ему там сидеть, сейчас  мы  все  сходим  и
выдернем его оттуда. Он нам живым и здоровым  нужен,  только  вначале  решим
кое-что и пойдем.
   Инга закусила губу и, обиженно отвернувшись, отошла в сторону. Тут  вновь
подал голос Винт: - Почтенный  Рогволд,  почтенный  Урук,  боюсь,  нам  надо
объясниться. Я не знаю, зачем вам звездочет  Гостомысл.  Вершигора  направил
меня с вами, не объясняя причин. Вы оба знаете даже наречие нганги, хотя  на
его родине никогда не были. Вы говорите на ашурском диалекте, но никогда  не
были в Ашуре. Может, это и не мое дело,  но  я  бы  хотел  знать,  зачем  вы
явились из магического портала рядом с чернолесским замком? Кто вы и что вам
нужно?
   - Ответ прост, - тихо ответил ему орк, - мы идем на Перевал Странников, а
причина нашего похода перед тобой. - Урук обнажил меч Странников. - Этот меч
зовется "Равный". Мы с моим другом должны вернуть его  и  отыскать  в  степи
Верховного Стража Руси, мудрого волхва Светозара. Про  себя  могу  добавить,
что я обязан ему жизнью.
   Рогволд поднял голову и, посмотрев в глаза  Винту,  ответил  за  себя:  -
Вначале я шел мстить. Мое городище разрушено, мой  отец,  моя  мать  мертвы,
мертвы вместе со всеми земляками Я единственный оставшийся в живых. От магии
некромантов погибли дружинники и  мой  побратим  воевода  Путята.  Ты  видел
умертвиев, стерегущих ворота в подземелья некромантов. Мои родичи и  земляки
стали такими же умертвиями.
   Вы все слышали, что я рассказывал про умертвиев раньше.  В  дороге  мы  с
Уруком узнали многое. Я шел мстить,  но  теперь  знаю,  если  мы  не  сможем
выполнить все, что должны выполнить, то миру, в котором мы  живем,  настанет
конец. Реки крови и  вихри  могильной  пыли  наполнят  его.  Меч  Странников
породит реки крови, жезл Абдуррахмана сохранит  мага,  и  черные  колдовские
вихри обратят в умертвиев все живое. И даже  после  смерти  душа  не  найдет
покоя. Ты ведьмак, твоя душа уйдет в Горькие Земли, но настанет день,  когда
ты не сможешь родиться оттого, что в мире не осталось живых. Я верю в это!
   - Я верю в это! - эхом отозвался Ратибор, ведьмак по прозвищу Винт, гроза
ашурских сундуков.
   - Я знаю! - откликнулся Горбаг, взявший себе имя своего погибшего  народа
- Урук.
   - Я  знаю!  -  медленно,  как  будто  скрепляя  общую  клятву,  подытожил
Карим-Те, нганга, ставший шаманом Снежного Вихря в Городе Забытых Алтарей.
   Пауза затянулась, каждый из четверки, не  отдавая  себе  в  этом  отчета,
смотрел на блики  от  факела  и  на  вспыхивающие  точки  в  глубине  лезвия
"Равного". Смотрели так,  как  будто  меч  стал  свидетелем  непроизнесенной
клятвы. Чего стоили пышные клятвы, когда надлежит делать свое дело  отчаянию
и смерти вопреки.  Не  зря  говорили  древние:  если  что-либо  должно  быть
сделано, делай, совершай  с  твердостью,  ибо  расслабленный  путник  только
больше поднимает пыль...
   Нганга  первым  нарушил  молчание.  Было  похоже,  что   после   допроса,
превратившегося в магическую битву, и молчаливой клятвы над мечом Странников
он принял командование на себя.  И  речь  его  напоминала  короткие  команды
полководца перед боем.
   -  Значит,  так,  сейчас  мы  проникаем  в  темницу.   Снимаем   часовых,
разбираемся с тюремщиками, вытаскиваем звездочета. После этого отходим сюда.
На выходе пошумим, чтобы хозяева поняли, что "гости" уходят. После  этого  я
открываю портал. В портал уходят Рогволд, Урук и звездочет Гостомысл  вместе
с внучкой. А где Инга?
   Действительно, девушки не было.  Казалось,  что  только  что  она  сидела
вместе с ними, и вот ни Инги, ни ее мешка. Как корова  языком  слизнула.  Но
пропала не только Инга с вещами - пропали  карты  подземелья  некромантов  и
карты могильников. Четверка находилась в лабиринте в окружении врагов.
   - Наверно, девюшка решил нас не ждать, - проговорил  Карим-Те.  -  Решила
сама дедюшку выручать. Захотела нам нос утереть, пока мы военный  совет  без
нее устроили. Ох уж эти начитавшиеся старых легенд о героях девюшки. Похоже,
придется нам и ее из темницы выручать.
   - Сумнительно, - проговорил Ротволд, - скорее, она нас бросила. Зачем  ей
карты  могильников,  если  пошла  девочка  деда  выручать  из  некромантской
темницы?
   Рогволд неожиданно вспомнил свои сомнения.  Как  Инга  по  веревке  сорок
шагов вниз на руках спускалась и как в  неярком  свете  у  колдовских  ворот
напомнила ему старуху. И как переглядывались нганга и  ведьмак,  когда  Инга
упомянула Горькие Земли.
   Сомнения жгли язык, и  рус  поделился  ими  со  спутниками.  Его  рассказ
произвел впечатление удара обухом по голове. Во всяком случае, и орк, и Винт
хлопнули себя по лбу, а лицо Карим-Те просто стало серым. Если нганга  хотел
побледнеть, то ему это почти удалось.
   Нужно было спешить, и, подхватив мешки, четверка бросилась в погоню.  То,
что Инга оказалась подставной, означало смерть  для  старика,  который  знал
столь необходимую для них дорогу на Перевал. Надо было спешить, и, не таясь,
бегом они бросились к  темнице,  обозначенной  на  карте  как  склад  старой
мебели. Подобный склад бьиг бы неплохим местом, чтоб спрятаться при  облаве,
и Винт, еще в Ашу-ре заучивавший карту на память, обратил на  это  внимание.
Теперь его память была их единственной картой.
   По дороге ни один патруль не  попался  им  на  глаза,  очевидно,  догадки
нганги оказались правильными и  дорога  к  темнице  была  открыта.  У  входа
коридор нырял вниз, и когда четверка, об нажив мечи, спустилась по маленькой
лесенке, стало ясно, что та, что  называла  себя  Ингой,  уже  успела  здесь
побывать. Об этом свидетельствовали два  трупа  стражнико