в  Афинах,  он  долго
обсуждал ее с Олегом. - Есть. Если ты, госпожа моя, убедишь губернатора, а
тебе это под силу...
     Рев горы заглушил его слова.
     Сарпедон, владелец небольшой  верфи  в  Атлантиде,  провел  рукой  по
редким седым волосам.
     - Сомнительно мне, сказал он. - У нас тут не то,  что  в  Кноссе  или
Тиринфе. Мы занимаемся только ремонтом и ничего крупнее лодки не  строили,
- он взглянул на папирус, который  Рейд  развернул  перед  ним  на  столе,
провел по нему пальцем. Слишком много материала уйдет.
     - Губернатор поставил лес, бронзу, такелаж и все, что понадобится,  с
царского склада, - настаивал Рейд. - Его лишь интересует, выполнимо ли это
в принципе. А оно выполнимо. Я сам видел такие корабли в деле.
     Видеть-то видел, только в кино (мир  движущихся  картин,  свет  после
щелчка  выключателя,  рев  моторов,   небоскребы,   космические   корабли,
антибиотики, радиосвязь, перелет из Крита в Афины, занявший  один  час,  -
странный, фантастический, болезненный сон. Реальность  -  эта  комнатенка,
этот человек  в  набедренной  повязке,  поклоняющийся  быку  -  воплощению
Солнца, скрип деревянных колес и топот ослов на  улице  -  улице  погибшей
Атлантиды; реальность - девушка, которая держит  его  за  руку  и,  затаив
дыхание, ждет рассказа о чудесах). Кроме того,  он  читал  книги  и,  хотя
архитектор - не кораблестроитель, у него хватит инженерных знаний.
     Сарпедон почесал подбородок:
     - Занятно, надо сказать.
     - Не понимаю, в чем тут разница, -  застенчиво  вмешалась  Эрисса.  -
Прости, но не понимаю.
     - Сейчас корабль всего лишь средство, чтобы переплыть из одного места
в другое, - начал объяснять Рейд.
     Эрисса моргнула. Ресницы  у  нее  были  длинные  и  густые,  а  глаза
блестели ярче, чем потом, в сорок лет.
     - Но корабли и без того прекрасны! - сказала  она.  -  Они  посвящены
Нашей Госпоже Глубин.
     - А на войне, - сказал Рейд. - Подумай; покуда  корабли  не  сцепятся
бортами, можно использовать  только  пращи,  стрелы  и  дротики.  А  потом
начнется рукопашная - то же самое, что на  суше,  только  тесно  и  палуба
качается.
     Он с неохотой повернулся к Сарпедону:
     - Понятно, что на такой корабль потребуется больше материала, чем  на
простую галеру. Особенно много бронзы  уйдет  на  нос.  Однако  могущество
Крита всегда опиралось на киль, а не на копье. Все,  что  усиливает  флот,
окупится для Талассократии сторицей.
     - Глядите, - он указал на чертеж. - Устоять перед тараном невозможно.
Ты знаешь, как хрупки корпуса кораблей.  Ударив  таким  носом,  мы  любого
противника отправим  на  дно.  Воинов  не  понадобится,  только  моряки  -
потребуется  куда   меньше   людей.   Такой   корабль   будет   уничтожать
неприятельские один за другим - значит, не нужно будет  держать  множество
галер. Флот можно сократить и сберечь материалы.
     Эрисса казалась разочарованной.
     - Но у нас не осталось врагов, - сказала она.
     "Как же" - подумал Рейд. А вслух сказал:
     - Нужно быть готовым к встрече  с  новыми  врагами.  Кроме  того,  вы
стережете моря от пиратов, спасаете потерпевших кораблекрушение - все  это
идет на пользу торговле. Вы редко выходите в воды,  неподвластные  Миносу,
верно? Теперь смотрите. Удлиненный корпус даст большую  скорость.  А  этот
причудливый руль и оснастка дадут возможность плыть  против  почти  любого
ветра. Выходит, это  не  только  самый  неуязвимый  корабль,  но  и  самый
быстрый. Он сулит  несметные  выгоды  государству.  Этим  проектом  весьма
заинтересовался губернатор и сама Ариадна.
     - Я-то тоже заинтересовался, - ответил Сарпедон. - Охота попробовать.
И попробую, клянусь хвостом Астериона! Ох, прошу прощения сестра... Только
получится ли? Дело  пойдет  туго  не  только  потому,  что  у  меня  верфь
маленькая. Ты и представить себе не можешь, насколько замшелый народ  наши
корабельщики, столяры, парусные мастера. Им хоть кол на голове теши! Будет
много  ошибок,  непредвиденных  трудностей.   И   мореходы   не   уступают
ремесленникам в косности.  Их  не  переучишь.  Лучше  набрать  команду  из
молодежи, которая ищет приключений. Таких в городе много, особенно сейчас,
когда торговля замирает. Но их учить - тоже время нужно...
     - Время-то у меня есть, - сказал Рейд.
     Лидра не  собиралась  отпускать  его.  Возможно,  она  права,  требуя
доказательств его добрых  намерений.  Его  план  она  приняла  лишь  после
мучительных колебаний.
     Он добавил:
     - Губернатор и не требует от тебя оценки моего проекта, Сарпедон.  Он
просто хочет знать, не затонет ли такой корабль при спуске и можно ли  его
будет в случае чего использовать для других целей.  Ведь  это  ты  сможешь
определить?
     - Пожалуй, смогу, -  пробормотал  мастер.  -  Смогу.  Нужно  обсудить
некоторые детали, например, этот балласт на носу. Мне понадобится  модель,
чтобы посмотреть, как он пойдет против ветра. Но это все выполнимо.
     - Отлично. Значит, мы договоримся.
     - О, прекрасно! - Эрисса потянула Рейда за руку.
     "Не так уж прекрасно, - подумал он. - Но, по  крайней  мере,  у  меня
будет занятие и помимо тебя, моя  красавица.  Это  необходимо  мне,  иначе
можно спятить. У меня появится  авторитет,  станет  больше  свободы...  и,
возможно, мне удастся убедить  Миноса  спасти  хоть  что-нибудь.  А  самое
главное - это  корабль,  который  никак  не  соответствует  данной  эпохе,
заметят путешественники во времени, когда прибудут сюда".
     Приближалось Рождество. Но  здесь  это  был  праздник  равноденствия.
Бритомартис-Дева рождает Астериона, который умрет и воскреснет  весной,  и
будет царствовать со своей супругой Реей все лето и осень, а потом  увянет
перед лицом Старухи-Диктинны. В Атлантиде середина  зимы  не  значила  так
много, как у народов Севера. Но эти люди жили поблизости от  своих  богов.
Этот день отмечался здесь шествиями, музыкой, танцами  -  в  том  числе  и
танцами с быками на городской арене, люди желали друг другу всяческих благ
и дарили подарки, а потом устраивали пиры, переходящие в оргии. Подготовка
к празднику начиналась обычно за месяц.
     Эрисса проводила с  Рейдом  столько  времени,  сколько  позволяли  ее
обязанности и его занятия. Они  вместе  ходили  набирать  команду.  В  это
праздное время года  их  повсюду  угощали  вином,  приглашали  к  столу  и
заводили многочасовые разговоры. И не только потому, что ее  приход  делал
честь дому, а Дункан был знаменитостью. Атланты  всегда  радовались  новым
лицам, необычным речам. Это был открытый народ.
     Но их веселье не  радовало  его.  Нужно  что-то  предпринять  для  их
спасения. И, выпив несколько ритонов вина, выслушав повествование  старого
моряка о том, как он ходил в Колхиду, на  Оловянные  острова,  в  Янтарное
море, был занесен штормом в Америку, три года строил там корабль с помощью
раскрашенных людей и вернулся по реке Океан, рейд расслаблялся  и  начинал
рассказ о своей стране - в тех  пределах,  в  каких  слушатели  могли  его
понять. А потом, направляясь к лодке, и сам не помнил, о чем шел разговор.


     Первый день после  равноденствия  выдался  ясным  и  тихим.  Горожане
отсыпались после праздника. Рейд поднялся рано. Спустившись по  мокрой  от
росы тропинке в сад, он увидел, что Эрисса его поджидает.
     - Я знала, что ты придешь, - голос ее был едва слышен. -  Сейчас  все
отдыхают. Я тут... взяла еды и подумала, не отправиться ли нам...
     Они сели в лодку и поплыли  не  к  городу,  а  туда,  куда  указывала
Эрисса. Путь их  пролегал  в  тени  вулкана,  но  в  этот  день  и  вулкан
успокоился. Маленькие серебристые рыбки выскакивали из  воды.  Причалив  к
берегу и привязав лодку, они  перешли  через  гору  и  вышли  на  берег  к
открытому морю. Эриссе эти холмы были знакомы так же, как пасущиеся  здесь
быки. Они видели этих быков, которые величественно  дремали  возле  яслей,
наполненных сеном. Тропа привела их к небольшой  бухте  на  южном  берегу.
Бухту окружали утесы, лишь в одном месте голубизна  уходила  к  горизонту.
Вода, золотисто-зеленая, была здесь такой чистой, что видно было камни  на
дне во многих ярдах от берега. Мягко  плескались  волны,  ветра  не  было.
Темные утесы впитывали солнечное тепло и отдавали его в воздух.
     - Эрисса расстелила плащ,  разложила  на  нем  хлеб,  сыр  и  яблоки,
поставила кувшин с вином и два кубка.
     - Как прекрасен мир, - сказала она.
     Рейд подавил вздох.
     - О чем ты печалишься, Дункан? О том, что никогда не вернешься домой?
Но ведь... - она покраснела и стала без надобности перебирать яблоки. - Но
ведь ты можешь обрести новый дом.
     - Нет, - сказал он.
     Она взглянула на него с испугом:
     - Почему? У тебя кто-то есть?
     - И он вспомнил, что никогда не говорил ей о Памеле.
     - Я не сказал тебе, - начал он. - Ариадна  мне  не  велела.  Но...  Я
нахожусь здесь по важной причине.
     - Конечно, - выдохнула  она.  -  Ведь  не  зря  ты  так  чудесно  был
перенесен из своей земли.
     Он не мог сказать ей всю правду, смотрел на нее, а она на  него.  Все
это очень объяснимо. Эта девушка  созрела  для  мужчины,  а  тут  является
загадочный чужестранец. Но я-то помню ее сорокалетней и люблю  ее!  Вот  и
еще одна цель: спасти эту девушку от того, что пришлось перенести Эриссе.
     Эти глаза, эти полуоткрытые губы... Она хочет, чтобы я поцеловал  ее,
и думает, что я тоже этого хочу. И она права. Но открыть ей всю  правду  я
не смею. Пока. Хотя Эрисса-старшая  и  говорила,  что  мы  будем...  Но  я
слишком много размышляю, а времени остается совсем мало...
     Он наклонился над ней. В небе кричала чайка. Солнце  блестело  на  ее
крыльях.



                                    14

     - Да, твои друзья живут неплохо, - сказал Диор. - Они шлют тебе  свои
приветы.
     Рейд старался не показать  своей  неприязни.  Они  сидели  вдвоем  во
внешнем помещении храма, куда американец увел афинянина  после  того,  как
тот долго  беседовал  с  Лидрой.  Диор  продолжал  невозмутимо  улыбаться,
откинувшись на спинку каменной скамьи.
     - Чем они занимаются? - спросил Рейд.
     - Ульдин объезжает лошадей и готовит всадников для  своей  кавалерии.
Дело у него идет медленно. В том числе и потому, что у  него  только  одно
седло, и он никак не  может  найти  кожевника,  чтобы  изготовить  другие.
Олег... он строит корабль, так и ты, я слыхал.  Очень  интересно  было  бы
взглянуть.
     - Боюсь, что тебя не пустят, - ответил Рейд.  -  Это  государственная
тайна.
     На самом-то деле нет, надо будет связаться с губернатором и  добиться
запрета. Зачем  давать  врагу  ценную  информацию?  А  Тезей  враг.  И  он
уничтожит солнечный мир Эриссы, если только история не будет изменена.
     Сохранятся ли в прежнем виде легенды и находки археологов  три-четыре
тысячи  лет  спустя,  если  минойский  Крит  просуществует  чуть   дольше?
Ненамного - хотя бы на одну жизнь одной девушки? Почему бы не попросить об
этом богов?
     - Зачем ты здесь? - спросил он. - Да еще с такой командой?
     Он слышал, что это не простые моряки, а воины из царского  окружения:
держатся особняком и не вступают в разговоры с атлантами.
     - Ну, что до этого, - тянул Диор, - то  где  ты  найдешь  нормального
моряка, чтобы согласился выйти в море зимой? Слишком опасно, -  как  бы  в
подтверждение его слов завыл ветер и забарабанил дождь по  стене.  -  Олег
говорит, что может построить корабль, что будет плавать круглый год, а  мы
пока и своими обходимся...
     - Ты так и не сказал, что привело тебя сюда.
     - Прости, друг, не могу. Привез тайное послание. Да мы с тобой не раз
еще  увидимся.  Послушай-ка.  Твой  оракул   повелел   Афинам   и   Кноссу
объединиться. Прекрасно. Но как? На каких условиях? Зачем Миносу возвышать
своих данников? На зависть другим царствам? И многое другое. Все это нужно
обсудить: государственные дела творятся втайне. А поскольку  Ариадна  друг
Тезея, разве не следовало поговорить с ней в первую очередь? Ведь их тянет
друг к другу, - Диор заржал. - Она еще не настолько  стара,  чтобы  ее  не
тянуло к мужчине, - продолжал он. - Кстати, я слышал, что  ты  завел  себе
славную подружку?
     Рейд одернул его:
     - Эрисса танцует с быками.
     - То же имя, что у твоей любовницы в Афинах. Похоже,  в  этом  что-то
кроется. Кстати, о ней ты меня не спросил.
     "Неужели я боюсь?", - подумал Рейд и спросил:
     - Ну и как она?
     - У нее тоже все в порядке. Сначала  тосковала,  а  потом  -  помнишь
Пенелеоса? - Диор толкнул его локтем и подмигнул. - Вот он ее  и  утешает.
Но тебе ведь все равно?
     - Да, - тихо ответил Рейд.
     - Эрисса-старшая прошла через множество рук. Девушку Эриссу он обязан
уберечь.
     - Нет, - сказала Лидра. - Я не собираюсь беседовать с  тобой  о  моих
переговорах с Тезеем. Нагло с твоей стороны об этом спрашивать.
     - Его следует опасаться, - возразил рейд.
     - Она глядела на него с высоты своего трона. За ее спиной вершил свой
суд Гриффин - Судья Мертвых.
     - Откуда ты знаешь?
     - От своего оракула.
     - Почему же тогда оракул приказал заключить союз? Или ты солгал?
     Лампы мерцали в холодном зале. Они были одни, если не  считать  теней
на стенах. Но за дверью ожидали стражники. Они без оружия:  его  запрещено
носить на священном острове. Однако четверо сильных  воинов  живо  скрутят
Дункана Рейда.
     - Преступников на Крите отправляют в каменоломни, - сказала Лидра.  -
Долго там не живут. Да и не хотят жить.
     - Я не... Госпожа моя... Я просил  принять  меня  до  отъезда  Диора,
потому что подозреваю его и его хозяина...
     - На каком основании? Эгей бунтовал, но теперь это  выживший  из  ума
старик. Тезей убил своих двоюродных  братьев,  воспитанных  на  Крите,  но
теперь это покорный наследник престола. И станет покорным царем.
     - Я слышал, что они, ахейцы, говорят...
     - О да. Они ворчат, злятся, кое-что устраивает  заговоры,  но  что  с
того?  Тезей  справится  с  ними,  потому   что   надеется   заслужить   в
Талассократии достойное место для себя и своего царства, - Лидра направила
палец на рейда. - Ты хочешь посеять раздор, чужеземец? Кому ты служишь?
     - Он подумал, что придется сказать ей всю правду, как бы это ни  было
опасно. Но выбора нет.
     - Госпожа моя, - медленно начал он. - Я никогда не лгал тебе,  но  не
говорил всего, что знаю. Помни, что меня тут никто  не  знает.  Мне  нужно
было разобраться во всем,  узнать,  что  к  чему.  Поверишь  ли  ты  моему
рассказу? Этого я до сих пор не знаю. Выслушаешь ли ты меня?
     Она кивнула.
     - Мой пророческий дар  оттого,  -  сказал  он,  -  что  я  пришел  из
будущего.
     - Откуда? - она наморщила лоб. Язык кефту не  включал  в  себя  такое
понятие.
     Но суть она уловила быстрее, чем он ожидал. Она сделала охранительный
знак и поцеловала талисман, но была на удивление  спокойна.  Должно  быть,
ей, живущей в мире мифов и загадок, это представлялось еще одним чудом.
     - Да, -  прошептала  она.  -  Это  многое  объясняет.  Значит,  Кносс
действительно падет? Талассократия станет легендой?  -  она  обернулась  и
стала рассматривать изображение Судьи. - Ну что ж, - сказала она  наконец.
- Все в мире преходяще.
     Рейд продолжил свой рассказ. Он умолчал лишь о  том,  что  существуют
две Эриссы: боялся за девушку. Лучше сделать несколько; неясных намеков  о
времени, из которого явилась эрисса-старшая. Такое имя здесь не  редкость,
да у Лидры и так есть над чем поразмыслить. Умолчал он и о  том,  что,  по
легенде, она, предавшая Миноса, была предана сама.  Это  могло  смертельно
оскорбить ее.
     - Ты говоришь, - ровным голосом  сказала  она,  -  что  боги  отдадут
предпочтение Тезею, и он разрушит морскую империю?
     - Не так, госпожа моя. Единственное, в чем я уверен, так это  в  том,
что  через  несколько  месяцев  вулкан  уничтожит  Атлантиду,  Крит  будет
завоеван и в легендах станут  рассказывать  о  Тезее,  который  победил  в
Кноссе чудовище. Но легенда не может быть верна во всем - я даже знаю, что
она во многом неверна. Афинских юношей и девушек не  убивают  -  наоборот,
обращаются с ними хорошо. Лабиринт - не  обиталище  Минотавра,  а  главный
дворец вашего царя, Дом Двойной Секиры. Я мог бы долго говорить, но  пойми
мою мысль: почему бы талассократии не  пережить  гибель  острова  -  может
быть, на много поколений?
     - Если святая святых  будет  разрушена  вышней  волей,  значит,  боги
гневаются на народ Миноса, - спокойно сказала Лидра.
     - Конечно, народ перепугается, - согласился Рейд. - Но, госпожа  моя,
клянусь, что причина тут  естественная,  как...  как  камень,  упавший  на
голову.
     - Но разве и камень падает не по воле богов?
     "Перестань спорить, - сказал  себе  Рейд,  -  она  видит  мир  совсем
по-другому". - И продолжил:
     - Мы не знаем, что суждено Криту. Астерион желает,  чтобы  его  народ
сражался до конца. Эвакуация населения - вот наш способ борьбы.
     Лидра молчала; она казалась высеченной из того же мрамора, что  и  ее
трон.
     - Жители материка могут воспользоваться возможностью  захватить  ваши
города, - говорил рейд. - Мы должны помешать этому. Но все - и легенда,  и
то, что я видел и слышал здесь, - заставляет меня сомневаться в  Тезее,  -
он помолчал. - Потому я и спрашивал, госпожа моя, что за послание он  тебе
отправил.
     Лидра сохраняла неподвижность, и Рейд подумал, не случилось ли с  ней
чего, но она сказала:
     - Я поклялась хранить тайну. Ариадна не может нарушить клятву. Но  ты
и сам мог бы догадаться, что он... заинтересован в более тесных  контактах
с Лабиринтом и надеется на мою помощь.
     - Диор  говорил  мне,  госпожа.  На  этом  и  нужно  сыграть.  Затяни
переговоры и задержи его, пока не минует кризис.
     - Лидра выслушала тебя, Дункан. Но решать будет Ариадна. Я  не  скоро
приму тебя вновь.
     Вдруг  плечи  Лидры  опустились.  Она  провела  рукой  по  глазам   и
прошептала:
     - Нелегко быть Ариадной. Я думала... Я  верила,  что  быть  жрицей  -
высшее счастье, а верховная жрица живет в вечном сиянии  Астериона.  А  на
деле - бесконечные обряды, одни и те же  склоки  и  интриги,  да  старухи,
которые живут  бесконечно,  а  девушки  приходят  и  уходят,  чтобы  стать
невестами...
     Она выпрямилась.
     - Довольно. Можешь идти. Ни слова о нашей беседе.


     На следующий день они снова побывали в своей бухте.
     - Искупаемся, - предложила  Эрисса,  разделась  и  очутилась  в  воде
раньше,  чем  он  успел  что-нибудь  ответить.  Волосы  ее  колыхались  на
поверхности воды, тело белело в глубине. - Ты боишься холода?
     "К черту", - подумал он и присоединился к ней. Вода и  в  самом  деле
оказалась холодной. Он стал энергично двигаться, чтобы  согреться.  Эрисса
нырнула, ухватила его за ногу и потянула под воду. Все кончилось смехом  и
веселой возней.
     Когда они вышли на берег, ветер снова бросил их в дрожь.
     - О, я знаю как  согреться,  -  сказала  Эрисса  и  оказалась  в  его
объятиях. Они легли на плащ. Она улыбнулась: - А у тебя, оказывается, есть
более сильное средство!
     - Я... я ничего не могу с собой поделать. О боги, как ты прекрасна!
     Она сказала серьезно и доверчиво:
     - Ты можешь взять меня, когда захочешь, Дункан.
     Он подумал: "Мне сорок лет, а ей  семнадцать.  Я  американец,  а  она
критянка. Я из атомного века, а она из бронзового. Я женат, у меня дети, а
она  девственница.  Я  старый  дурак,  а  она   -   весна,   небывалая   и
неповторимая...".
     - Тебе это принесет вред? - кое-как выговорил он.
     - А что может быть лучше? - она прижалась к нему.
     - Нет, серьезно, ведь у тебя будут неприятности?
     - Ну... я посвящена лишь наполовину, пока я здесь  как  танцовщица...
Но мне все равно.
     - Зато мне не все равно. Оденься-ка.
     "Нам нужно выжить, - подумал он. - Выжить и