это  противоречие  само  по  себе.  Неужели
жаброзубые  будут  плавать  рядом  с  хвостоголовыми?  И  пока   чужеземцы
предлагают нам свою помощь, мы должны принимать ее. Таков наш  долг  перед
нашими городами и перед теми, кто от нас зависит.
     - Но ведь очевидно, что пока  они  поддерживают  нас,  их  противники
вынуждены поддерживать Охотников, - сказал Финбрайт, - было бы лучше, если
бы и те и  другие  пришельцы  удалились  и  дали  восстановиться  древнему
равновесию.
     - Не знаю, - спорил Бивей. - Если бы мы могли одержать  окончательную
победу...
     - Не впадай в искушение, чтобы не проглядеть опасность окончательного
поражения, - предупредила Оллхилер.
     - Да ну вас  в  Глубины,  с  вашим  сведением  счетов!  -  воскликнул
Жужжальчик.  -  Мы  опоздаем  в  театр.  -  Необычайно   изогнувшись,   он
стремительно рванулся вперед.
     Флэндри не  следил  за  пьесой,  которая  разыгрывалась  в  волшебном
царстве Кораллового грота. Он пришел к выводу,  что  это  новейшая  драма,
написанная  в   классической   манере.   Но   таинственность   и   грация,
торжественная музыка голосов, струн, ударных, гармоническое сочетание всех
элементов  задели  его  душу.  Публика   восторженно   кричала,   она   то
поднималась, то опускалась на сидениях,  и,  наконец,  исполнила  танец  в
честь автора и труппы.
     Скульптуры и картины, которые ему  показали,  воспринимались  им  как
абстрактные, но сами по себе они были более привлекательными, чем что-либо
созданное на Земле за целые столетия. Он  взглянул  на  свитки  из  рыбьей
кожи, целиком исписанные масляными красками, и ничего не понял.  Они  были
бесчисленны и, должно быть, содержали немало накопленной мудрости.
     Затем он занялся математикой и философией...  и  едва  не  повредился
рассудком. Знакомство с их наукой напомнило ему те  дни,  когда  он  легко
постигал все премудрости - они раскрывались перед ним, как цветок.  Он  не
мог не оценить то, чего достигли здесь. Потому что здешний  народ  (он  не
хотел называть по-курсовикянски "сираво" в их собственном доме и,  конечно
же, никогда не назовет их ситроллями)  жил  в  совершенно  иной  концепции
вселенной, не похожей на его.  И  хотя  у  них  имелись  свои  недостатки,
например,  не  было  металла,  они  не  знали  огня,   если   не   считать
вулканических выбросов, стекло у  них  считалось  драгоценным  материалом,
астрономия находилась в  начальной  стадии  развития,  законы  движения  и
гравитации, распространения света были скрыты от них  окружающей  водой  -
они сами, своим путем дошли до  идей,  не  просто  разумных,  но  прямиком
ведущих в  глубины  знаний,  которыми  не  обладал  человек  до  Планка  и
Эйнштейна.
     Зрение для них не было основным  чувством,  каким  оно  являлось  для
него. Глаза под водой не могли видеть далеко. Следовательно, с  его  точки
зрения, они были близорукими, и оптические  центры  в  их  мозгу  обладали
пониженной  способностью  обработки  информации.  С  другой  стороны,   их
способности  к  восприятию  тепловых  кинэстетических   ощущений,   умение
обонять, осязать и испытывать  другие  менее  знакомые  ему  чувства  были
невероятно утонченными. Воздух  на  поверхности  для  них  был  враждебной
средой, как для человека вода. Они могли сдерживать, но не  были  способны
победить инстинктивный страх перед ним.  Они  ощущали  космос  скорее  как
зависимость, чем как пространство. Для них было ясно, как божий день,  что
он безграничен, но конечен.  Экспедиции,  которые  совершали  кругосветные
плавания, только придавали больше веса и проницательности этому пониманию.
     И  вследствие  примитивной   осведомленности   подводные   математики
отрицали бесконечность. Философ, который беседовал  с  Флэндри  с  помощью
Айсингласа, утверждал, что эмпирически бессмысленно говорить о числе  выше
факториального числа N, где N - сумма отличимых частиц во  Вселенной,  что
можно подсчитывать большим числом. Подобным же образом он  признавал  ноль
как полезное понятие, относящееся  к  нулевому  классу,  но  не  к  числу.
Наименьшая возможная  сумма  должна  быть  противоположна  наибольшей.  Вы
можете считать от нее до числа N! Но если вы перешли за него, вы  получите
уменьшающееся количество. Число оси не линейное, а круговое.
     Флэндри не был настолько силен в математике, чтобы  решить,  была  ли
вся система последовательна. Насколько он мог  судить  -  была.  Она  даже
доходила до  забавных  версий  в  отрицательных,  иррациональных,  мнимых,
приблизительных исчислениях, дифференциальной геометрии, теории  уравнений
и многого другого, о чьих земных эквивалентах он не имел представления.
     Физическая  теория  соответствовала   земной.   Теория   космического
излучения была квантовой,  признавалось  отсутствие  жестких  зависимостей
между видами пространства. Это вполне соответствовало  здравому  смыслу  -
четким разграничением между водой, сушей и  воздухом  -  к  тому  же  идея
слоистого  пространства  хорошо  объясняла  экспериментальные   данные   и
параллельную релятивистскую концепцию метрических отклонений  от  точки  к
точке так же, как и волновой механизм атомистики и сверхскорости.
     По мнению людей,  время  тоже  не  может  быть  бесконечным.  Отливы,
времена года, ритмы жизни - все подразумевало Вселенную, в конечном  итоге
возвращающуюся в свое  первоначальное  состояние  и  возобновляющую  цикл,
который было бы семантически бессодержательно называть бесконечным. Но  не
имея средств, чтобы с точностью измерять время,  философы  заключили,  что
оно, по сути, неизмеримо. Они отрицали одновременность. Как можно говорить
о том, что какое-то удаленное событие произошло  одновременно  с  ближним,
когда известие о нем должно быть доставлено пловцом, чья средняя  скорость
непредсказуема?!  И  вновь  сходство  с   теорией   относительности   было
поразительным.
     Биология была очень хорошо развита в каждом крупном разделе,  включая
и законы генетики. Физика же,  наоборот,  была  еще  ранненьютоновской,  а
состояние химии немногим отличалось от зачаточного.
     "Ну, да не беда! -  думал  Флэндри.  -  Дайте  этим  ребятам  немного
оборудования, приспособленного для использования под водой, и  посмотрите,
как они поднимутся!"
     - Пойдем, - сказал Жужжальчик с нетерпением, - шевели плавниками,  мы
направляемся в Рифовый Замок.
     По дороге Флэндри  как  мог  старался  понять  основы  их  социальной
структуры. Фундаментальное жизнеустройство никак не  давалось  ему.  Можно
было сказать, что народ с Давидовой Звезды был частично  аполлонийским,  а
частично - и дионисийским. Но  это  -  всего  лишь  метафоры,  от  которых
антропология давно отказалась и которые более чем бесполезны,  когда  речь
идет не о людях. В политике (если это слово было подходящим) все выглядело
проще: жители отличались сильно  выраженным  чувством  стадности,  меньшей
импульсивностью и более строгим  соблюдением  обрядов;  морские  обитатели
Старкада, которым было легче передвигаться, чем  наземным  животным,  были
склонны образовывать большие нации без сильно выраженного соперничества.
     Злетоварская  культура  была  организована   иератически.   Правители
наследовали свои посты,  как  и  весь  народ  в  большинстве  других  сфер
деятельности.  Существовало  нечто  вроде  крепостничества,  закрепляющего
каждого  не  за  определенной  территорией,  а  за  хозяином.  А   женщины
относились с уважением к полигамии мужей.
     Все сказанное не должно вводить читателя в заблуждение.  Ведь  у  них
те, кто принимал решения, не помыкали остальными. Между классами  не  было
формальных различий. Заслуги давали  возможность  продвижения  по  службе.
Таким вот образом Оллхилер завоевала  свою  независимость  и  значительную
власть.   Неудачи,   неспособность,   особенно   неспособность   исполнять
обязательства перед зависимыми от тебя,  приводили  к  снятию  со  службы.
Система же не занималась ничем, кроме распределения прав и обязанностей.
     Земле  были  знакомы  подобные  теории.  На  практике   же   это   не
осуществилось. Люди были  слишком  жадными,  слишком  ленивыми.  Но  среди
Морского  народа  эта  система,  кажется,  действовала.  По  крайней  мере
Айсинглас уверял, что она была стабильна на протяжении многих поколений, и
Флэндри действительно нигде не встречал признаком неудовольствия.
     Рифовый Замок совсем не был похож на Сияющую Раковину. Дома из  камня
и коралла были встроены в утесы у небольшого  острова.  Здешнее  население
выглядело более оживленным, менее задумчивым, чем их двоюродные  братья  -
обитатели дна.
     Айсинглас осмеял их, назвав "группкой торговцев, копающихся  в  своем
богатстве".
     - Но я должен признать, что  они  очень  храбро  сражались  в  бою  с
охотниками, - добавил он. - И шли во главе нашей последней  атаки;  а  это
требует мужества, тем более, что никто из них не знал о мерсеянской лодке.
     - Никто? - спросил Флэндри удивленно.
     - Я полагаю, правители были заранее осведомлены. Мы же только знали о
том, что как только будет дан сигнал, наши  войска,  "снабженные  ногами",
должны сойти на берег и  разрушить  все,  что  могут,  пока  пловцы  топят
вражеские корабли.
     - О-о-о! - Флэндри не  стал  описывать  свою  роль  в  крушении  этих
планов. Он почувствовал невероятное облегчение. Если бы  Абрамс  узнал  от
Ивенфола о планируемой бомбардировке, он должен был бы принять  контрмеры.
Но поскольку  эту  информацию  ему  невозможно  было  заполучить,  Флэндри
обрадовался, что  не  надо  искать  оправдания  человеку,  который  быстро
становился идолом.
     Небольшая компания проплыла между рифами за город  -  проверить  свои
заводи, образованные приливами. Прибой рычал.  Длинные  лазурно-изумрудные
волны отливали белизной под ярким небом.  Народ  резвился,  выпрыгивал  из
воды, бесстрашно нырял в каналы, где бушевали  встречные  потоки.  Флэндри
сбросил тяжесть своих лат, оставшись в простом шлеме, и ощутил прилив сил.
     - В следующий раз мы возьмем тебя в Потусторонний, - сказал Айсинглас
по дороге домой, в Отблеск Раковины. -  Это  что-то  уникальное:  под  его
фундаментом  бездна  переходит  в  ночь,  там  светятся  леса  и  рыбы,  а
изъеденные временем скалы ярко окрашены. У воды там привкус вулканического
пепла. А тишина - такая тишина!
     - Мне бы очень хотелось посмотреть, - сказал Флэндри.
     - Там словно вдыхаешь аромат будущего.
     Когда прошли через воздушный тамбур и вступили в дом землян,  Флэндри
почувствовал отвращение. Этот узкий, вонючий, безрадостный пузырь, набитый
волосатыми телами, чье каждое движение было неуклюжей попыткой  преодолеть
собственный вес!
     Он стал срывать с себя белье, чтобы принять душ.
     - Ну, как путешествие? - спросил Райденауэр.
     - Чудесно, - ответил Флэндри.
     - По-моему, все в порядке,  -  сказал  подошедший  энсин  Кварлес.  -
Хорошо, что ты вернулся.  Как  насчет  того,  чтобы  поставить  кассету  с
девочками?
     Райденауэр отключил магнитофон на своем пульте.
     - Сначала дело, - сказал он. - Давайте-ка послушаем ваш отчет.
     Флэндри сдержал ругательства. Приключения теряют  прелесть,  если  их
переводят на язык фактов. А может быть, ему не нравилась роль ксенолога?
     В конце его рассказа Райденауэр поморщился.
     - Черт возьми! Хотелось бы, чтобы моя работа шла так же хорошо.
     - У вас что-нибудь не так? - встревоженно спросил Флэндри.
     - Тупик. Беда в том, что курсовикян чертовски  энергичны.  Их  охота,
сбор  урожая,  рыбная  ловля  представляют  серьезное  посягательство   на
ресурсы, которых не так много в  море.  Правители  отказываются  от  любых
предложений, которые  не  предусматривают  прекращение  эксплуатации  моря
Народом суши. Они, конечно,  не  прекратят.  Иначе  могут  подорвать  свою
экономику, и тогда не избежать голода. Я пытаюсь  уговорить  шестиконечных
отказаться от дальнейшей помощи мерсеян. Таким образом мы могли бы вывести
Злетовар из мясорубки тотальной войны.  Но  они  упрекают  нас,  и  весьма
справедливо, что, снабдив курсовикян оборудованием, мы нарушили тем  самым
военное равновесие. А как теперь вернуть свои дары? Мы заронили антагонизм
среди них, я думаю, агенты  Рунея  не  замедлят  воспользоваться  этим,  -
вздохнул Райденауэр. - У меня еще есть некоторые надежды на  двухстороннее
свертывание вооружений, но они слишком призрачны.
     - Не можем же мы снова начать убивать народ! - запротестовал Флэндри.
     - Почему это не можем? - спросил Кварлес.
     - После всего того, что мы видели, после всего того, что они  сделали
для нас?
     - Очнись. Мы представляем Империю,  а  не  какую-нибудь  взбесившуюся
банду чужаков.
     - Кстати, вы можете выйти из дела, Флэндри, -  сказал  Райденауэр.  -
Несколько часов назад на вас пришел приказ.
     - Приказ?
     - Да, вы направляетесь к командующему Абрамсу в Хайпорт,  завтра  вас
заберет амфибия в семь тридцать по земному времени. Особое задание.  Я  не
знаю, какое.


     Абрамс откинулся назад, положил одну ногу на  свой  потертый  стол  и
глубоко затянулся сигарой.
     - Ты действительно предпочел бы остаться под водой?
     - Некоторое время, сэр, - отвечал Флэндри, сидя на краешке стула. - Я
думаю, что, ну, кроме того, что я был  им  интересен,  я  чувствовал,  что
делаю какое-то дело, что-то улучшаю. Взаимопонимание...  Дружбу...  -  его
голос затих.
     - Скромный молодой человек,  да?  Говорящий  о  себе  "интересен".  -
Абрамс выпустил кольцо дыма. - Да, конечно, я тебя понимаю. Ты не  так  уж
плох. Если бы дела обстояли по-другому, я бы не вытащил  тебя  наверх.  Ты
мог бы однако спросить, что я замыслил для тебя.
     - Сэр?
     - Через пару дней лорд Хоксберг едет на  Мерсею.  Я  по  приказу  еду
вместе с ним в качестве советника. Мне нужен помощник. Хочешь работу?
     Флэндри вытаращил глаза. Его сердце  кувыркнулось.  Через  минуту  он
заметил, что сидит с разинутым ртом.
     - Надо сказать, - продолжал Абрамс, - что я надеюсь собрать некоторые
разведанные - и никаких мелодрам!  Это  не  мой  уровень.  Я  просто  буду
держать глаза и уши  открытыми.  Нос  тоже.  Никто  из  наших  дипломатов,
атташе, торговых представителей, ни один из наших источников  не  приносил
нам когда-либо большой пользы. Мерсея  слишком  удалена  от  Земли.  Почти
единственный наш контакт был на уровне грубой силы. А тут может  появиться
шанс действовать посвободнее.  Так  что  мне  нужен  опытный,  проверенный
человек. Без него не обойтись.  Ты  показал  себя  довольно  выносливым  и
находчивым парнем. Немного практической работы в  разведке  принесет  тебе
неоценимую пользу в будущем, если мне удастся перевести тебя  к  нам.  Для
тебя это будет  выглядеть  так:  ты  уедешь  с  этой  несчастной  планеты,
совершишь путешествие в роскошном корабле,  увидишь  экзотическую  Мерсею,
может быть, и другие места; возможно, тебя вернут на Землю, но не отправят
вновь на Старкад, даже если  ты  останешься  ленутом;  ты  заведешь  очень
полезные контакты. Ну как? Годится?
     - Д-да, сэр, - отчеканил Флэндри.
     Абрамс прищурился.
     - Не радуйся сильно, сынок. Это будет не увеселительная  прогулка.  Я
хочу, чтобы ты забыл, что такое сон, и жил на стимуляторах с этого момента
до самого отправления.  Тебе  надо  выучить  все,  что  должен  знать  мой
помощник. На тебя свалится все, начиная от поденной  работы  секретаря  до
чистки моего мундира. По  пути  ты  пройдешь  электрокурс  языка  Эриау  и
мерсеологии настолько,  насколько  выдержат  твои  мозги.  Вряд  ли  нужно
предупреждать тебя, что мы едем не на  карнавал.  Если  тебе  повезет,  ты
справишься с кругом своих скучных обязанностей. Если же не  повезет,  если
случится неожиданность, ты больше  не  будешь  крылатым  рыцарем  неба,  а
будешь преследуемым животным. Даже если тебя  возьмут  живьем,  их  методы
допроса не оставят у тебя индивидуальности. Подумай об этом.
     Флэндри не раздумывал. Он сожалел лишь о том, что никогда  больше  не
увидит Драгойку. Но эта боль пройдет.
     - Сэр! - воскликнул он. - У вас есть помощник!



                                    9

     "Маргарита" была не тех размеров, чтобы безопасно  совершить  посадку
на планету. Ее вспомогательными устройствами являлись небольшие автономные
космические  корабли.  Официально  приписанная   к   Най   Калмару,   яхта
практически  и  была  в  пользовании   нынешнего   виконта.   Иногда   она
осуществляла поездки по Имперской службе. Сейчас она вышла на свою  орбиту
вокруг Старкада и, разогнавшись на гравитике, устремилась за его  пределы.
Вскоре яхта вошла в довольно  чистый  космос  и  смогла  переключиться  на
сверхпередачу и световое опережение. Несмотря на ее массу, мощность мотора
и  фазовую  частоту,  верхняя  псевдоскорость  яхты  была  равна  скорости
военного корабля класса "Планета". Солнце, которое  она  оставила  позади,
вскоре уменьшилось до размеров звезды, а затем и вовсе  исчезло.  Если  бы
смотровые экраны не компенсировали аберрацию и эффект Допплера,  Вселенная
казалась бы искаженной до неузнаваемости.
     Хоть созвездия и сменялись, но очень медленно. Проходили дни и  ночи,
пока они летели сквозь переходы, только однажды монотонность  полета  была
нарушена и зазвучала "тревога".  Силовые  экраны,  отражающие  радиацию  и
межзвездные атомы, за микросекунду сняли недоразумение - камешек  весом  в
пять граммов. Контакт его  с  корпусом  был  бы  разрушительным;  учитывая
разность в кинетических скоростях, такие метеориты появлялись в  галактике
с частотой, равной примерно 10-50, и вероятность столкновения была слишком
ничтожна, чтобы  беспокоиться  об  этом.  Однажды  также  прошел  какой-то
корабль в пределах одного светового года, и они засекли его  след.  Состав
корабля указывал на то, что  команда  дышала  водородом,  это  было  судно
имиритян,  чья  цивилизация  практически  не  соответствовала  земной  или
мерсеянской. Тем не менее этот признак жизни  был  объектом  взволнованных
разговоров. Так велик космос!
     Настал, наконец, момент, когда Хоксберг и Абрамс сели  поговорить  во
время ночного дежурства.  До  этого  их  отношения  была  корректными,  но
прохладными. По мере же того,  как  путешествие  подходило  к  концу,  они
почувствовали необходимость улучшения  взаимопонимания.  Виконт  пригласил
командующего на обед для  двоих  в  свои  личные  апартаменты.  Его  повар
превзошел самого себя, а дворецкий потратил  значительное  время,  выбирая
вина. Наконец, когда в дело пошел коньяк, дворецкий понял,  что  он  может
удалиться, оставив бутылку на столе и еще одну  про  запас,  и  отправился
спать.
     Корабль, двигатель, вентиляторы перешептывались. Двое дежурных прошли
по коридору. Свет мягко струился с картин и портьер. Кольца дыма стелились
в воздухе, пахнувшем  вереском.  После  Старкада  ощущение  земного  веса,
обеспечиваемого  гравитаторами,  было  замечательным.   Абрамс   все   еще
наслаждался чувством легкости и часто летал во сне.
     - Первооткрыватели, да? - Хоксберг закурил  новую  сигару.  -  Звучит
заманчиво. Обязательно надо как-нибудь съездить на Даяну.
     - Вы не найдете там ничего по своей  линии,  -  проворчал  Абрамс,  -
обычный народ.
     - И что они поступили по своему усмотрению, выбравшись из  завывающих
пустынь... Я знаю, -  он  кивнул  белокурой  головой.  -  Естественно,  вы
немного шовинист - таково ваше воспитание, но это опасный подход.
     - Куда опасней сидеть и ждать, когда придет враг,  -  сказал  Абрамс,
затягиваясь сигарой. - У меня есть жена и дети  и  миллион  родственников.
Мой долг перед ними - держать мерсеян на расстоянии.
     - Нет, нет. Ваш долг помочь сделать это излишним.
     - Хорошо, если мерсеяне будут сотрудничать.
     - А почему бы и нет? Погодите, - Хоксберг поднял руку.  -  Дайте  мне
закончить. Меня не интересует, кто начал эту  заварушку.  Это  ребячество.
Факт