ем?!"
     Абрамс нажал кнопку на видеофоне. На экране появился оператор.
     - Соедини-ка меня с зеленокожим, - приказал Абрамс.
     - Да, сэр, если получится.
     - Для тебя будет лучше, если получится. За  что  тебе  платят?  Скажи
ему, что его "войска" горят синим пламенем, чтобы он понял, что я  намерен
сделать свой следующий ход.
     - Что, сэр? - оператор был новеньким.
     - Ты слышал меня, сынок! Поторапливайся!
     Истечет какое-то время, прежде  чем  сообщение  пройдет  по  каналам.
Абрамс открыл ящик стола, достал магнитные шахматы и задумался.  Вообще-то
он не был готов играть. Однако Руней  Скиталец  слишком  захвачен  матчем,
чтобы отказаться от предложения, окажись у него свободная минута;  и  черт
побери, если какой-то сын мерсеянской матери собрался  выиграть  в  земной
игре!
     Гм... здесь вот обещающее развитие, белого слона... нет, стоп,  ферзь
может попасть под удар...  есть  искушение  подключить  компьютер  к  этой
проблеме... посмотреть, чем бы ответил противник... может, нет... ах,  вот
так.
     - Командир руней, сэр.
     На экране появилось изображение. Абрамс,  в  отличие  от  человека  с
нетренированным  глазом,  мог   различить   индивидуальные   черты   среди
негуманоидов так же легко, как и среди своего вида. Это  было  частью  его
работы.  Руней  не  выглядел  настоящим  млекопитающим  с   террестроидной
планеты. В нем было заметно происхождение от рептилий немного больше,  чем
у гомо сапиенс -  слегка  шелушащаяся  бледно-зеленая  кожа  без  волос  и
короткие треугольные позвонки, идущие сверху прямо от головы по  спине  до
конца  длинного  тяжелого  хвоста.  Хвост,  служивший   противовесом   его
наклоненному вперед телу, вместе с ногами,  походил  на  штатив,  так  что
квадратная фигура Рунея словно бы сидела  на  этом  штативе.  Если  бы  не
сложные костяные изогнутости на месте ушей и надбровные  дуги,  нависающие
над блестящими черными глазами, его голова и лицо могли бы сойти за голову
землянина. На нем была надета облегающая, черная, с серебром униформа.  За
его спиной на  стене  виднелись  ружье  с  колокольным  раструбом,  модель
корабля, забавная статуэтка - сувениры далеких звезд.
     - Приветствую, командир, - он говорил на англиканском языке бегло,  с
музыкальным акцентом, - ты поздно работаешь.
     - А ты рано вытащил себя из гамака,  -  проворчал  Абрамс.  -  Должно
быть, у вас только светает.
     Взгляд Рунея скользнул по хронометру.
     - Да, пожалуй, так. Но мы здесь мало обращаем на это внимания.
     - Вам легче, чем нам, не замечать  солнца,  спокойно  погрузившись  в
свое болото. Но ваши местные друзья  все  еще  живут  теми  двумя  третями
суток, что у них есть. Разве вы не соблюдаете для них рабочее время?
     Абрамс мысленно перенесся через планету на  вражескую  базу.  Старкад
был большим миром, чья гравитация  раздвигала  земные  массивы  в  течение
тектонических эпох. Это был мир неглубокого океана,  волнуемого  ветром  и
лунами; мир многих островов,  больших  и  малых,  без  единого  настоящего
континента. Мерсеяне обосновались в районе,  который  они  называли  морем
Кимрайг. Вся его поверхность  сверкала  куполами  их  шарообразных  домов,
построенных на дне. Их авиация  господствовала  в  здешнем  небе.  Нечасто
разведывательный самолет  землян  с  роботом  или  пилотом  возвращался  в
Хайпорт с информацией о  том,  что  там  происходит.  Мало  что  давало  и
оборудование на уходящих и приходящих космических кораблях.
     "В ближайшие  годы,  -  думал  Абрамс,  -  кто-то  нарушит  негласный
договор, запустит  несколько  спутников-шпионов.  Почему  бы  не  нам  это
сделать? Конечно, тогда другая  сторона  приведет  боевые  корабли  вместо
транспортных и начнет сбивать  спутники.  Потом  первая  сторона  приведет
более крупные боевые корабли..."
     - Я рад, что ты позвонил, - сказал Руней. - Я официально поблагодарил
адмирала Энрике  за  переходный  блок,  но  истинное  удовольствие  -  это
выразить признательность другу.
     - Ха?!
     - Ты не знал? Один из наших основных опреснителей вышел из строя. Ваш
командующий был настолько великодушен, что поставил нам недостающие части.
     - Ах, это, - Абрамс катал в зубах сигару.
     "Забавная история, - подумал он. - Земляне  и  мерсеяне  в  состоянии
войны на Старкаде. Они убивают друг друга.  Но,  несмотря  на  это,  Руней
послал Императору поздравление ко дню рождения (вдвойне забавно! Даже если
космический корабль при сверхпередаче не имеет теоретического  ограничения
псевдоскорости,  концепция  одновременности   остается   бессмысленной   в
межзвездном пространстве). А Энрике сейчас спас Рунея от истощения  пивных
запасов".
     Официально между ними не было войны. Официально.  Две  местные  расы:
тигерийцы и ситролли дрались, вероятно, с тех пор, как эволюционировали  к
разуму, Но это было подобно вражде между человеком и волками в  древности.
Без всякой идеи,  просто  естественные  враги;  пока  мерсеяне  не  начали
поставлять ситроллям оборудование и консультировать их. В результате Народ
суши был оттеснен от моря. Когда Земля узнала  об  этом,  ее  естественной
реакцией  было  поступить  подобным  образом  с   тигерийцами,   сохранить
равновесие сил, чтобы  Старкад  не  стал  мерсеянской  марионеткой.  Когда
мерсеяне   слегка   увеличили   свою   помощь,    земляне    отреагировали
соответственно и... две империи оставались в состоянии мира.
     Это было простым оказанием помощи, не правда ли?
     Так что Земле досталась гора Нарпа по договору с тигерийцами Юджанки.
Мерсея осела в Кимрайге по договору с местными обитателями.  (Самое  время
смеяться и  аплодировать!  Не  появилось  никакой  культуры  на  Старкаде,
имеющей  что-либо  общее  с  идеей  договора   между   двумя   суверенными
державами). Конечно, мерсеянские ройдгунаты  не  сбивали  разведывательные
самолеты землян. Нет,  боже  упаси!  Это  делали  только  военные  техники
Мерсеи, помогая ситроллям Кимрайга  сохранять  целостность  границ  своего
воздушного  пространства.  И  конечно,   земная   Империя   не   подвергла
партизанскому налету группу мерсеян, прибывшую на мыс Гром: просто земляне
выполняли обязательства по охране границ своих союзников.
     Поддерживались   альфзарские   соглашения:   необходимо   обязательно
помогать цивилизованным посланникам других миров  по  их  просьбе.  Абрамс
пофантазировал  в  изобретении  просьб  со   своей   стороны.   Фактически
напрашивался неплохой гамбит прямо сейчас.
     - Может быть, ты сможешь отплатить добром, - сказал он. - Мы потеряли
флиттер в районе Злетовара. Я не буду настолько груб, чтобы намекать тебе,
что  один  из  ваших  парней  курсировал  там,  увидел  нашего  и  немного
переволновался. Предположим, крушение было  случайным.  Ну  и  как  насчет
совместного расследования? - Абрамс любил наблюдать испуг на этом  тяжелом
зеленом лице.
     - Ты шутишь, командир!
     - О, естественно, мой босс должен будет обратиться к вам  официально,
и я  ему  посоветую  сделать  это.  Для  поисков  затонувших  обломков  вы
обладаете лучшими, чем мы, службами.
     - Но зачем?
     Абрамс пожал плечами.
     - Взаимная заинтересованность в предотвращении инцидентов. Укрепление
дружбы между народами и отдельными гражданами. Я думаю, что это тот  самый
лозунг, который сейчас в моде.
     Руней посмотрел сердито.
     - Совершенно невозможно. Я советую тебе не делать официально подобных
предложений.
     - Ну? Будет нехорошо выглядеть, если вы нам откажете?
     -  Напряженность  только  возрастет.  Неужели  нужно  повторять  тебе
позицию моего правительства? Океаны Старкада принадлежат Морскому  народу.
Он там зародился, там его среда обитания,  для  Народа  суши  она  не  так
важна. Тем не менее он постоянно туда вторгался. Их рыбный промысел, охота
на морских тварей, сбор водорослей, траловые сети - все нарушает экологию,
жизненно важную для другой расы. Я уже не говорю о тех, кого они убили,  о
подводных городах, которые они разбомбили камнями, о  бухтах  и  проливах,
что они опустошили. Я хочу  сказать,  что  когда  Мерсея  предложила  свои
прекрасные офисы для переговоров о modus vivendi, ни одна культура на суше
не проявила ни малейшего интереса. Моя  задача  помогать  Морскому  народу
отражать агрессию до тех пор, пока Народ  суши  не  согласится  установить
стабильный и справедливый мир.
     - Брось ты нести этот вздор, как попугай, - фыркнул Абрамс. - У  тебя
нет для этого клюва. Для чего ты действительно здесь?
     - Я тебе уже говорил.
     - Нет! Подумай! У тебя есть приказ, и ты повинуешься ему, как хороший
солдатик. Но разве тебя никогда не интересовало, какая  здесь  выгода  для
Мерсеи? Меня - да. Какая, черт ее забодай, у вашего правительства причина?
Не та ведь, что у Саксо-солнца, - неплохое  стратегическое  положение.  Мы
сейчас находимся прямо посреди полосы в сотни световых  лет,  где  нет  ни
одной  обитаемой  планеты  между  нашими  царствами.  Едва  ли  они   были
исследованы: черт побери, клянусь,  половина  звезд  вокруг  нас  даже  не
отмечена  в  каталоге.  Ближайшая  цивилизация  -   это   Бетельгейзе,   а
бетельгезийцы нейтральны к обеим нашим державам. Ты  слишком  стар,  чтобы
верить в эльфов, гномов, маленьких  человечком  или  в  альтруизм  великих
империй. Так какая же выгода?
     - Я не смею подвергать  сомнению  решения  Ройдгуна  и  его  Большого
Совета.  Тем  более,  ты...  -  руней  ухмыльнулся.  -  Если  Старкад  так
бесполезен, зачем тогда вы здесь?
     - Очень многие люди там, дома, тоже  этому  удивляются,  -  признался
Абрамс. - Политики говорят, моля, мы содержим вас везде, где только можем.
Располагаясь на этой  планете,  вы  будете  иметь  базу,  приближенную  на
пятьдесят световых лет к  нашим  границам,  чего  бы  это  не  стоило.  Он
помолчал. - Может, дать вам несколько больше влияния на Бетельгейзе?
     - Будем надеяться, что вашему посланнику удастся организовать диспут,
- сказал, расслабившись, руней. - Я тоже не испытываю особого удовольствия
здесь, на этом чертовом шаре.
     - Какой посланник?
     - Ты не слышал? Наш последний курьер информировал нас, что, э... лорд
Хоксберг направляется сюда.
     - А, знаю, -  Абрамс  поморщился.  -  Еще  одна  важная  шишка  будет
разъезжать по базе.
     - Но он должен отсюда проехать на Мерсею.  Большой  Совет  согласился
принять его.
     - Ха?! - Абрамс  покачал  головой.  -  Черт,  жаль,  что  наша  почта
работает не так  хорошо,  как  ваша...  Ну,  так  как  же  насчет  сбитого
флиттера? Вы не поможете нам найти его обломки?
     -  Разве  что  неофициально,  -  сказал  Руней,  -  потому  что   это
противозаконно, если над нашими водами летает  иностранный  военно-морской
объект. Все последствия должны быть на совести пилота.
     "Хо-хо!" - Абрамс напрягся. Это было что-то новенькое и предполагало,
конечно, позицию мерсеян, но  он  еще  не  слышал,  чтобы  претензия  была
выражена простым языком. Итак, могут ли зеленокожие готовиться к  главному
удару? Очень возможно, если  земля  предложила  сделку.  Военные  операции
оказывают давление и на парламентские переговоры.
     Руней сидел, как крокодил, чуть улыбаясь. Несмотря на то, что болтали
чувствительные аборигены, мерсеяне мыслили все-таки не так, как люди.
     Абрамс потянулся и зевнул.
     - Пора отключаться, - сказал он. - Было приятно  поболтать  с  тобой,
старый ублюдок.
     Он не очень ошибался. Руней был вполне приличным плотоядным животным.
Абрамс любил слушать, как он вспоминает о планетах, где прежде служил.
     - Твой ход, - напомнил ему мерсеянин.
     - Что... Ах, да. Начисто забыл. Конем напал на королевского слона.
     Руней достал свою доску и передвинул фигуру. Некоторое время он сидел
тихо, изучая ситуацию.
     - Любопытно, - пробормотал он.
     - Будет еще любопытнее. Позвони мне, когда приготовишь ход, -  Абрамс
отключился.
     Его сигара погасла опять. Он бросил ее  на  пульт  управления,  зажег
новую и встал. Усталость наползла на него.  Гравитация  на  Старкаде  была
недостаточно высокой, и человеку не нужны были наркотики или контрполе. Но
одна целая и  три  десятых  "g"  означали  25  дополнительных  килограммов
нагрузки на кости пожилого человека... Нет, он существовал  в  стандартных
условиях. Дайана тянула на десять процентов сильнее, чем Земля.
     Дайана.  Родные  мрачные  холмы  и  продутые  ветрами  долины,  дома,
греющиеся в оранжевом свете  солнца,  низкие  деревья  и  соляные  болота,
гордость людей, приспособивших пустыню к своим нуждам.  Откуда  родом  был
молодой Флэндри и  какие  воспоминания  он  унес  с  собой  в  темноту?  В
неожиданном импульсе Абрамс опустил  сигару,  склонил  голову  и  мысленно
прочитал Каддиш.
     "Ложись спать, старик. Может, ты наткнулся на разгадку,  может,  нет,
но это успеется. Иди отдыхай".
     Он надел фуражку и плащ, сунул в зубы сигару и вышел.
     Его охватил холод. Под странным  созвездием  и  румяным  сиянием  дул
легкий ветерок. На небе стоял ближайший спутник -  Эгрима,  почти  полная,
вдвое больше Луны, видимой с земли. Ее отдаленные снежные вершины  струили
ледяной голубоватый свет.
     Прямо над крышами висел полумесяцем Бурус,  размером  с  Луну.  Стены
громоздились  чернотой  по  обеим  сторонам   немощеной   улицы,   которая
заскрипела морозцем под его башмаками. Здесь и там горели освещенные окна,
но они вместе с разбросанными  фонарями  мало  что  могли  сделать,  чтобы
рассеять мрак... Слева от него неугомонное сияние плавилен выхватывало  из
темноты стоящие в порту два космических корабля,  два  стальных  кенотафа,
возносящихся вверх, поперек Млечного пути. Оттуда доносился лязг железа  -
это работала ночная смена. Площадка разрасталась, поднимались новые ангары
и казармы, поскольку росли обязательства Земли. Справа от него было слегка
подкрашено лихорадочно мерцающими вывесками, и он  уловил  обрывки  звуков
ударника, трубы и, похоже, смеха. Мадам  Сефейд  в  патриотическом  порыве
прислала на Старкад корабль с девочками и крупье. А почему бы и  нет?  Они
так молоды и одиноки, эти парни.
     "Марта, я скучаю по тебе".
     Абрамс был почти у дверей своей квартиры, когда вспомнил, что оставил
бумаги на с толе, не спрятал их. Он остановился, как вкопанный.
     Ему по уставу надлежало все тщательно  проверить.  Поначалу  хотелось
сказать:  "Помочиться  на  устав  и  забыть".   Офис   был   построен   из
железобетона, с дверью из бронелиста и замком  автоматического  опознания.
Но нет! Лейтенант Новак мог явиться на службу раньше своего шефа (чтоб его
розовые щеки жарились в аду!). Негоже подавать плохой пример  несоблюдения
секретности. Дело не в шпионаже. Здесь не было  этой  проблемы,  но  лучше
поостеречься: ведь если человек не видел  чего-то,  он  не  сможет  ничего
рассказать, когда его поймают мерсеяне и подвергнут гипноисследованию.
     Абрамс  повернулся   и   поспешил   назад,   оставляя   позади   себя
ругательства. В конце пути он остановился. Его сигара упала на землю, и он
придавил ее каблуком. Дверь офиса была тщательно  закрыта,  окна  защищены
сигнализацией, охранник может вызвать  охрану  по  наручному  передатчику.
Нет, тот, кто проник в его  офис,  наверняка  мог  перехватить  сигнал  и,
конечно же, был готов скрыться до того, как придет помощь Абрамсу. В конце
концов, он может и покончить жизнь  самоубийством.  Абрамс  настроил  свое
оружие на тонкий луч. Если повезет, ему удастся, пожалуй,  обезвредить,  а
не убить того, кто забрался в офис. Если, конечно, сам  Абрамс  первым  не
попадется! Сердце колотилось в груди.
     Опустилась глухая ночь.
     Он бесшумно прокрался к двери  и  прикоснулся  к  выключателю  замка.
Металл обжег его пальцы холодом. Опознанный, он открыл дверь и прижался  к
стене.
     Свет из окон струился над его плечами. Кто-то крутился у  его  сейфа.
Глаза адаптировались, и  Абрамс  смог  различить  отдельные  детали.  Этот
некто,  должно  быть,  походил  на  обычного   рабочего   в   радиационной
бронезащите, когда он проходил по территории базы. Но сейчас  он  выглядел
иначе: одна рука его заканчивалась инструментами,  шлем  был  отброшен,  и
открывалось лицо с электронными глазами.
     Мерсеянское лицо!
     Голубая  молния  брызнула  из  руки-инструмента  противника.   Абрамс
отпрянул назад. Сгусток энергии заискрился  и  зашипел  на  двери.  Абрамс
поставил средний луч на своем бластере, не переставая себя успокаивать,  и
выстрелил. Разбитое оружие противника стихло. Тогда враг использовал  свою
нормальную руку, чтобы схватить оружие, лежащее на сейфе. Абрамс  атаковал
противника через дверной проем, одновременно переставляя бластер на тонкую
стрельбу. Луч был настолько интенсивным и на таком близком расстоянии, что
перерезал ноги пришельца. С грохотом и лязгом враг упал.
     Абрамс включил свой передатчик.
     - Охрана! Разведывательный офис, бегом сюда!
     Пока он включал свет, бластер его был наведен на противника. Существо
шевелилось. Кровь не текла из его отрезанных конечностей:  блоки  питания,
пьезоэлектрические каскады, суперпроводники комнатной  температуры  лежали
обнаженные. Абрамс  понял,  кого  он  поймал,  и  присвистнул.  Менее  чем
наполовину он был мерсеянином: ни хвоста, ни груди, ни нижней части  тела,
не совсем естественный череп, одна  целая  рука  и  фрагмент  другой.  Все
остальное - механизмы. Это была самая лучшая работа по  протезированию,  о
которой он когда-либо слышал. Не то,  чтобы  он  много  знал  о  ней.  Она
известна только среди рас, которые не умели  делать  ткань  регенерируемой
или у которых не было такой ткани. Конечно, мерсеяне. Но что  за  чудесный
многоцелевой робот был перед ним!
     Зеленое лицо скривилось в гримасе. Муку и ярость извергли  его  губы.
Рука потянулась к груди. Отключить сердце? Абрамс пинком откинул в сторону
запястье врага и поставил на него ногу.
     - Спокойно, приятель, - сказал он.



                                    3

     Брехдан Айронрид, Владыка Вах Инвори, шел по террасе замка Дангодхан.
Часовой щелкнул каблуками и хвостом  и  приложил  бластер  к  табличке  на
груди. Садовник в коричневой  спецовке,  подрезающий  карликовые  деревья,
растущие среди каменных плит, сложил руки и  поклонился.  Брехдан  ответил
им, коснувшись рукой лба, потому что они не были  рабами.  Их  семьи  были
клиентами Инвори с тех пор, когда нации  еще  не  слились  в  одну.  Разве
смогут  они  гордиться  этим,  если  глава  рода  не  уважает  их  чувство
собственного достоинства?!
     Он шел безмолвно среди желтого цветения, пока не достиг парапета. Там
он остановился и осмотрел свои владения.
     Позади  него  замок  вздымал  свои  серые  каменные  башни.   Знамена
трепыхались на холодном ветру на фоне бесконечно синего  неба.  Перед  ним
разрушившиеся стены открывали сады, а лесистые склоны Бедх-Иврича  уходили
вниз, чтобы затеряться в туманах и тенях, все еще окутывающих долину,  так
что он не видел фермы и деревни, которыми владел Дангодхан: ничего,  кроме
вершин на другой стороне. Те, в свою очередь, поднимались вверх,  пока  их
зеленые склоны не уступали место гранитным скалам и утесам, снежным  полям
и далекому блеску ледников. Светило Корих уже расчистило восточные  высоты
и разбрасывало по миру свои ослепительные копья.
     Брехдан   поприветствовал   светило,   поскольку   это    было    его
наследственным правом. Высоко в  небе  крутился  когтистый  гриф,  и  свет
вспыхивал золотом на его перьях. В воздухе уже стоял шум пробудившегося  к
жизни замка: грохот, сигналы, оклики и даже песни. Ветер пах лесным дымом.
Река Ойсс была не видна с  террасы,  но  слышалось  ее  громкое  журчание.
Трудно представить, что через какие-то две сотни километров на  запад  эта
река уже несла свои воды по стране, на которой раскинулся огромный  город,
от подножия гор до океана Вилвидх. Вообще трудно представить