ожу прямо сейчас, пока никому в голову не успела прийти подобная глупость! - Она решительно направилась к выходу. - Никто не подумает ничего неподобающего, если я уйду сразу же после вашего прихода.
     - Леди, я здесь дольше, чем вы думаете.
     Эти слова заставили Клаудию замереть на месте. Скомкав перчатки, она бросила на ворота встревоженный взгляд.
     - Мой дядя рассвирепеет, если узнает, что я разговаривала с его гостем наедине, без дуэньи. Я не могу остаться! Это неприлично.
     - Один из моих рыцарей стоит у ворот на страже, чтобы никто не помешал моим размышлениям. - Гай шагнул к Клаудии. - Присядьте со мной, леди Клаудия. Обещаю вам, никто не узнает о нашей встрече. - Увидев, что она испуганно отступает от него, Гай протянул ей руку. - У меня нет никакого настроения для религиозных размышлений, а ваше общество мне приятно. Подарите мне несколько минут, и я оставлю вас в покое.
     Клаудия прикусила нижнюю губу. Если барон поставил у ворот своего человека, то же самое сделал ее дядя, который опасается упускать из вида Монтегю, пока тот находится в пределах замка. Если она выйдет из сада раньше барона, дядя непременно об этом узнает.
     Не приняв предложенной руки, Клаудия подошла к скамье и села. Ничего хорошего из этого не выйдет, подумала она - пусть даже и не страх заставляет ее сердце биться так сильно. Нет, не страх тому причина, а этот привлекательный мужчина.
     Спокойно и неторопливо он сел рядом, даже не спросив на то разрешения.
     - Я был очень удивлен, не увидев вас на мессе. Только не говорите мне, что вы язычница или что по какой-то ужасной причине папа римский отлучил вас от церкви.
     - Я была на мессе утром, - чопорно заявила Клаудия. Внезапно ее брови сошлись у переносицы. - Почему вы об этом спросили? Вы искали меня в церкви?
     - Я искал вас повсюду. - Гай сказал это с такой непринужденностью, что Клаудии показалось, будто он над ней смеется. Взглянув ей прямо в глаза, он, казалось, прочел ее мысли. - Вы мне не верите?
     У Монтегю был такой преувеличенно обиженный вид, что Клаудия не выдержала и улыбнулась, сознавая, что улыбается в лицо опасности. Такой человек даже змею очарует, если захочет.
     - Нельзя искать того, кого не знаешь, барон.
     - Я знаю о вас больше, чем вы думаете. Вы наполовину итальянка - по отцу. Вашей матерью была сестра Лоренса Лонсдейла. Пять лет тому назад, когда умерли ваши родители, вы с двумя братьями приехали в Англию. Братья скоро уехали, но вы остались в Лонсдейле и с тех пор живете здесь, отрабатывая свое содержание помощью по хозяйству. Это все, что я о вас знаю в настоящий момент, но мне хотелось бы знать больше. Гораздо больше.
     Взгляд барона скользнул по ее лицу и задержался на губах. Возможно, потому, что от удивления она открыла рот. Осознав это, Клаудия плотно сомкнула губы.
     - Как могло случиться, что вам столько известно обо мне?
     - В моих же собственных интересах знать о бароне Лонсдейле и его семье как можно больше. Я приехал сюда, чтобы заключить с вашим дядей договор - поэтому постарался узнать о человеке, с которым имею дело, все, что только можно. - Он вытянул ноги и уселся поудобнее. - А что бы вы хотели узнать обо мне?
     - Что бы я хотела... - Клаудия вовремя опомнилась. - У меня нет необходимости узнавать что-либо о вас, барон. Я думаю, вам лучше поговорить с моим дядей.
     - Возможно, вы правы, но мы уже говорим с вами. - Он улыбнулся так плутовато, что ее сердце забилось быстрее. - Разве вы совсем нелюбопытны? Разве я вас совсем не интересую? Даю слово, я отвечу на любой ваш вопрос.
     - Почему вы собираетесь заплатить столь значительную сумму за столь ничтожную крепость? - Вопрос сорвался с уст Клаудии прежде, чем она успела его обдумать. Сперва она вообще не хотела ни о чем спрашивать барона Монтегю, однако, начав говорить, осмелела. - Говорят, когда вы захотели купить Холфорд Холл, мой дядя потребовал в уплату за него целую кучу золотых флоринов, и вы без промедления согласились. Почему вы не отказались от столь невыгодной сделки?
     Барон отвел глаза. Судя по мрачному выражению его лица, вопрос ему не понравился - однако он ответил на него, верный своему слову.
     - Холфорд испокон веков принадлежал нашему роду. Когда я был ребенком, отец отдал его вашему деду. В Холфорде выросла моя мать, и я хочу, чтобы он вновь перешел под власть Монтегю.
     - Так вы делаете это в память о матери? - Мысль о том, что такой могущественный человек может быть столь сентиментальным, показалась Клаудии невероятной, однако другой причины странному поведению барона она не находила. - Вы собираетесь вернуть себе ваше прежнее владение из-за ее детские воспоминаний?
     Сперва барон сделал вид, что эти слова его позабавили, однако тут же вновь нахмурился.
     - Я не хочу, чтобы родственники моей матери умирали от голода. Они все еще живут в Холфорде и не покинут его ни sat что на свете. А слуги вашего дяди, которые хозяйничают там сейчас, налагают на них немыслимые подати. Они отбирают даже ту дичь и зерно, которые мы посылаем им. В замке Монтегю все живут в покое и довольствии, а люди моей матери каждый год страдают от голода. Лонсдейл верно рассудил, что слух об их бедственном положении дойдет до меня, он даже сам известил меня, что охотно расстанется с Холфордом - за определенную плату, разумеется. Я согласился, чтобы покончить с этим делом.
     Клаудия никак не предполагала, что Гай будет так искренен - она даже не думала, что он вообще ответит на ее вопрос.
     - Вы не должны были открывать мне так много, барон. Мой дядя много бы отдал за эти сведения. Как вы решились быть таким откровенным с его родственницей?
     - Мне кажется, я могу доверять вам, леди Клаудия. - Он произнес это так уверенно, что Клаудию охватило чувство гордости. - К тому же мне известно, что ваши отношения с дядей нельзя назвать близкими. Почему он вас не любит?
     Все удовольствие Клаудии, вызванное доверием Гая, мгновенно исчезло.
     - Дядя Лоренс ненавидел человека, за которого мать вышла замуж. Он говорит, что внешностью и характером я точная копия отца. - Она принялась счищать с платья грязь, не в силах взглянуть барону в глаза, однако чувствуя необходимость ответить откровенностью на откровенность. - Кроме того, проведя пять лет в Англии, я так и не научилась свободно говорить на вашем языке. Дядя говорит, что я оскорбляю его даже своей речью - он как будто слышит моего отца. Чтобы описать чувство, которое он испытывает ко мне, слов "не любит" недостаточно.
     Гай некоторое время молчал. "Возможно, - думал он, - она рассердилась на меня за то, что я затронул больную тему".
     - Ваша жизнь здесь должна быть очень непростой, леди Клаудия, - наконец сказал он.
     Его голос звучал так мягко и нежно, что Клаудии захотелось расплакаться. Вместо этого она заставила себя улыбнуться.
     - Нет, все не так уж и плохо. Лонсдейл велик, и мне не составляет труда не попадаться дяде на глаза. Бывают дни, когда мне кажется, что он забывает о моем существовании.
     - Но вам приходится встречаться с ним во время трапез.
     - Нет, что вы. Как правило, я ем на кухне или в своей комнате. - Ее улыбка погасла: похоже, этот человек чувствует к ней жалость. Ей это было неприятно. - Вообще-то мне нравится одиночество. В замке так много обитателей, что иметь собственную комнату - настоящее счастье. Кроме того, я люблю работать в саду, сюда могут входить только члены семейства и священники. - Она указала на стену, ограждающую сад. - Три года назад здесь не было ни одной виноградной лозы, а теперь с моей помощью они скоро покроют всю стену. Я ухаживаю за цветами, пропалываю грядки с лекарственными травами. Мой труд приносит мне радость.
     - И все же - вы хотели бы жить в другом месте?
     Клаудия вспомнила последнее письмо, полученное от ее брата Данте, с описанием чудесного уэльского замка, в котором он скоро будет жить. Если у Данте дела пойдут хорошо, что ж, может быть, однажды у нее будет свой собственный сад и свой дом, в котором она вновь почувствует себя счастливой.
     - Да, я хотела бы жить в другом месте.
     Пристально взглянув на Клаудию, Гай взял ее за подбородок и повернул ее голову к себе.
     - У вас есть поклонник, леди Клаудия? Есть кто-нибудь, кто мечтает назвать вас своей женой?
     Клаудия громко рассмеялась.
     - Во всей Британии не найти такого человека! Из трех слов, что я произношу, никто не может понять более одного, и я уже вышла из того возраста, когда выходят замуж большинство девушек. - Она покачала головой. - Мужчины мечтают в основном о богатом приданом, а вот все мое приданое. - Клаудия вытянула перед собой руки с повернутыми кверху пустыми ладонями. - Только последний глупец захочет взять себе такую жену.
     - Я хорошо знаком с одним таким глупцом, - сказал барон с загадочной улыбкой.
     Клаудия растерялась, услышав эти странные слова. Затем она заметила с недоумением, что Монтегю придвигается к ней ближе.
     - Что вы делаете, барон?
     - Я хочу, чтобы вы называли меня по имени, - сказал он и наклонился к ней. Синева его глаз казалась бездонной, как морские глубины.
     Клаудию охватила паника. Отодвинувшись на край скамьи, она уперлась руками ему в грудь, пытаясь удержать его на расстоянии. - Не смотрите на меня так, барон!
     - Гай, - поправил он, поймав ее руку и прижав к сердцу, - меня зовут Гай.
     Когда он коснулся ее руки, странная истома овладела Клаудией, в ушах зазвенело, перед глазами все поплыло. Монтегю наклонялся все ближе, но Клаудия осознала это, только когда их губы соприкоснулись. Даже в этот миг он не переставал смотреть на нее, и в его глазах полыхало голубое пламя.
     Не зная, что делать, Клаудия закрыла глаза. Это не помогло. Гул в ушах усилился. Клаудия почувствовала, что теряет равновесие, и только сильная рука барона, обвившая ее талию, помогла ей удержаться на краешке скамьи. Его сердце билось совсем рядом, и по телу Клаудии разлилось удивительное тепло. Язык Гая проник в ее рот. Клаудия поймала себя на том, что в это мгновение ничто во всем мире не заставило бы ее прервать этот поцелуй, отстраниться от этих жестких мужских губ, которые, оказывается, могут быть такими нежными. Никто никогда не целовал ее, и она часто пыталась представить себе, на что это может быть похоже. Что ж, теперь она знала - так чувствуешь себя, когда дышишь горным разреженным воздухом. Клаудия хотела бы, чтобы этот поцелуй никогда не кончался. Она хотела бы...
     Она сидела на его коленях!
     Клаудия в ужасе попыталась вырваться. Для этого прежде всего надо было разомкнуть руки, обвившие его шею. Как они там оказались? Как вообще она позволила ему поцеловать себя? Уперевшись ладонями в его плечи, Клаудия сделала попытку освободиться, но барон слишком крепко держал ее в объятиях.
     - Барон! Вы... вы забываетесь!
     - Гай, - прошептал он и опять припал к ее губам, продлевая последний сладостный поцелуй. Затем, подняв голову, с надеждой заглянул ей в глаза и улыбнулся. - Вам придется научиться называть меня по имени. Клаудия попыталась вскочить с его колен, но безуспешно - он был слишком силен.
     - Отпустите меня, барон!
     - Никогда, - покачал головой Гай.
     Она попыталась взять себя в руки. Бароном овладело безумие, он обуян похотью. Вот что означал тот странный огонь в его глазах, очаровавший ее вначале. Теперь этот огонь ее пугал. Подняв руку, Клаудия ударила Гая по щеке - не очень сильно, но достаточно, как она надеялась, чтобы привести барона в чувство.
     Он неожиданности Гай прикрыл глаза. Когда он вновь открыл их, его взор больше не горел желанием.
     - Почему вы ударили меня? - растерянно спросил барон.
     - Почему? - Прижав ладонь к щеке, Клаудия глубоко вздохнула. Он не только безумен, но и просто глуп. - Чтобы вы пришли в себя, барон. Вы здесь не затем, чтобы целовать меня.
     Гай ласково погладил девушку по голове и пропустил, непослушную прядь волос через пальцы.
     - Я был уверен, что вы ждали моего поцелуя. Мне показалось, что откладывать незачем.
     Клаудия резко отдернула голову. Гай посмотрел на нее так, будто она вновь ударила его.
     - Я не понимаю, почему я допустила этот поцелуй. Больше ничего подобного не повторится. Это... это греховно!
     - Может быть. - Казалось, подобное предположение его не очень смутило. - А может, и нет. Но вы были правы насчет сделки с Холфордом Холлом. Теперь на стороне вашего дяди большое преимущество.
     - Что вы имеете в виду?
     Гай вновь посмотрел на ее рот, и вид у него был смущенный.
     - Прежде чем я смогу вам все объяснить, я должен поговорить с бароном Лонсдейлом. - Он покачал головой, будто пытался привести в порядок свои мысли. - В самом деле, я и так сказал уже слишком много.
     Клаудией овладело ужасное предчувствие.
     - Мой дядя придет в ярость, если вы откажетесь покупать Холфорд. Вы в его владениях, барон. Вы целиком в его власти! О своем отказе вам лучше сообщить, находясь в безопасности, за стенами Монтегю. Придумайте какую-нибудь уважительную причину, чтобы покинуть Лонсдейл - какую угодно, только, ради Бога, никому в этом замке больше не говорите то, что только что сказали мне.
     - Я не настолько глуп, как вы, возможно, думаете, леди Клаудия. Барону Лонсдейлу не терпится заключить сделку, которая принесет ему богатство. Что ж, тут он не будет разочарован.
     Гай поднялся, наконец отпустив Клаудию. Правда, он все еще обнимал ее за талию, и от этого прикосновения по всему телу девушки пробегала приятная дрожь.
     - Это был ваш первый поцелуй?
     Этот человек мог вывести из себя даже святого. Похоже, в нем есть что-то от дьявола.
     - Да. - Какая-то сила заставила Клаудию ответить на этот нескромный вопрос.
     Гай довольно кивнул, взял ее руку и страстно поцеловал запястье.
     - Отлично. Я надеялся, что буду первым. - Посмотрев на тропу, которая вела к выходу из сада, он решительно нахмурился. - Мне необходимо идти, Клаудия. Не думаю, что до завтрашнего дня у нас будет возможность поговорить наедине. - Он легко коснулся поцелуем ее губ - так быстро, что она даже не успела отстраниться. - Не целуйте никого до завтра. Оставьте все поцелуи для меня.
     Возмущенная Клаудия хотела было запротестовать, высказать ему, что он никогда больше не поцелует ее, но Гай быстро повернулся и направился к воротам.

2.

     - Вы должны объяснить мне, что происходит. Барон Лонсдейл был вне себя от ярости, когда вернулся с празднества. - Меряя шагами спальню Гая, Эвард тер пальцами висок - верный признак того, что он очень встревожен.
     - Я должен?
     - Я сказал "должен"? Прошу меня простить, это была всего-навсего просьба. Ваш брат поручил мне охранять вас и в случае необходимости прикрывать со спины, но как я могу выполнить приказ, если не знаю, какая опасность вам угрожает?
     Гай кивнул, признавая правоту Эварда. Хотя они были ровесники, порой Эвард обращался с ним, как с младшим братом, которого надо оберегать от необдуманных поступков, несмотря на то что Гай всегда точно рассчитывал каждый свой шаг. Эвард был вассалом Кенрика Реммингтонского - единокровного брата Монтегю, и к указаниям, исходящим от сюзерена, относился как к велениям самого Господа Бога. Если бы Гай был менее религиозен, то задумался бы, видит ли вообще Эвард разницу между своим земным и небесным хозяином.
     Кенрик, опасаясь, как бы из-за странной склонности брата к торговле его меч не затупился, послал в Монтегю Эварда де Кордрея, чтобы тот не давал ослабнуть боевым навыкам Гая и руководил его войском. За три года службы в Монтегю Эварду редко приходилось бывать на поле битвы: сражения Гая происходили за столом переговоров, а противниками были купцы из далеких стран. Правда, у себя на родине эти купцы были могущественными и безжалостными властителями, и любой из них, не задумываясь, перерезал бы горло человеку, вставшему у него на пути, если бы дело того стоило. А поскольку безвременная кончина Гая де Монтегю сослужила бы добрую службу торговцам со всех краев света, Эварду неоднократно представлялась возможность доказать свою преданность - правда, совсем не так, как это изначально представлялось Кенрику.
     Вместо того чтобы ответить своему рыцарю, Гай, сидевший на сундуке, откинулся назад и прислонился к каменной стене.
     - Можешь успокоиться, Эвард, тебе не придется прикрывать меня со спины - позади нее стена.
     - Но эта стена Лонсдейла, - горячо возразил Эвард.
     - Мне она кажется достаточно надежной. - Гай наполнил кубок вином и высоко поднял его, показывая, что пьет за здоровье Эварда. - К тому же готов поспорить, что наш соглядатай рассказал тебе об этой крепости достаточно, чтобы ты знал здесь каждую щелку. Кстати, ты разработал с его помощью план?
     - Да, но уже то, что мы вообще нуждаемся в таком плане, - чистое безумие. Если бы вы... - Не договорив, Эвард замер, устремив взгляд на руку Гая, сжимающую кубок с вином. - Стивен пробовал это вино перед тем, как принести вам?
     - Ты сам знаешь, что пробовал, - слегка раздраженно сказал Гай, - он же оруженосец, и это входит в его обязанности.
     Эвард пересек комнату и распахнул дверь, ведущую в прихожую. На расстеленном перед дверью соломенном тюфяке дремал светловолосый подросток лет четырнадцати. При виде Эварда сонливость мигом слетела с него, и он вскочил на ноги.
     - Ты пробовал вино лорда Гая? - сурово спросил Эвард.
     - Да, сэр Эвард, - усердно закивал головой мальчик, - оно не отравлено. Я не ощутил ни запаха миндаля, ни горького привкуса - никаких подозрительных примесей, которые вы научили меня различать.
     - Очень хорошо, Стивен. Ты хороший слуга. - Эвард торжественным наклоном головы поблагодарил оруженосца, прежде чем закрыть дверь и вернуться в комнату.
     - Ты зря беспокоишься, Эвард, - Гай сделал большой глоток из кубка. - Я нужен Лонсдейлу живым - иначе ему не получить мое золото.
     - Мы в его замке, - заметил рыцарь, - а яды бывают разные, и не все из них убивают. Вы рассуждаете разумно, но разум может и подвести - когда Лонсдейл возьмет вас в заложники и потребует выкуп, вам будет не до рассуждений.
     - Это не даст ему ничего, кроме новой войны, - возразил Гай. - Вот увидишь, скоро он поймет, что меня не так-то просто заставить свернуть с пути и что, договорившись со мной, он получит все, о чем мечтает.
     - Свернуть с какого пути, милорд? Что вы сказали барону Лонсдейлу во время пира, после чего он ушел столь взбешенный? - Не успел Гай ответить, как Эвард сам нашел ответ. - Я догадываюсь - вы потребовали от него вернуть те припасы, которые мы посылали в Холфорд все последние годы. Вы действительно хотите получить от него что-либо, кроме крепости?
     - Да, - медленно произнес Гай, - от барона Лонсдейла мне нужно значительно больше. - Он прикрыл глаза, и перед ним во всей своей красе предстало лицо Клаудии, в тот самый миг, когда он поцеловал ее. - У нее глаза изумрудного цвета.
     - Это что, женщина? - растерянно спросил Эвард. Затем глаза его расширились:
     - О нет, только не это! Ради Бога, милорд, только не говорите мне, что хотите взять в любовницы племянницу Лонсдейла!
     - Договорились, не скажу, - рассмеялся Гай. Позабавившись выражением ужаса, которое появилось на лице Эварда, Гай смягчился:
     - На самом деле ей больше подходит роль жены.
     Эвард, казалось, лишился дара речи. Глубоко потрясенный, он несколько раз открывал и закрывал рот, тщетно пытаясь произнести что-либо осмысленное.
     - Рано или поздно мне все равно придется жениться, - не дождавшись ответа, продолжил Гай. - Я всегда представлял свою будущую жену неким подобием моей золовки леди Тэсс - золотоволосой и голубоглазой, но никогда не задумывался, как полезно было бы иметь такую жену, как леди Клаудия. Ты же знаешь, что итальянские купцы - наши основные торговые партнеры. Насколько же больше они будут мне доверять, когда узнают, что я взял в жены их соотечественницу! С ее помощью в Монтегю они будут чувствовать себя как дома, а в Венеции нас двоих примут с распростертыми объятиями.