ент, когда у нее началось головокружение. В глазах все  завертелось.  Она
хотела перевести дыхание, но ей это не удалось. Она закрыла глаза и  обмякла
на руках своего мужа.
   К реальности  ее  вернуло  ощущение  того,  что  за  ней  наблюдают.  Она
вздрогнула и огляделась вокруг.
   Она находилась в просторной комнате, украшенной лепкой.  Пол  был  покрыт
ковром и шелковыми подушками.
   Она заметила, что ее одежда на  груди  была  чуть  расстегнута.  Кто  так
позаботился?  Возможно,  Менсур.  Она  закрыла  глаза.  Глубокая   усталость
охватила все ее тело.
   Чей-то голос вывел ее из этого оцепенения.
   - Выпей этого спиртного.
   Нахмурив брови, она ценой мучительного усилия  выпила  залпом  содержимое
бокала и улыбнулась мужу, который только что присел на постель.
   - Ну как! Что с тобой?
   - Не знаю. Должно быть, от поездки. В долине было так жарко.
   Какое-то время они  пребывали  в  молчании.  Затем  исполненный  нежности
Менсур принялся снимать с нее одежду и накрыл  ее  простыней.  Не  будучи  в
состоянии заснуть, она  осматривала  блуждающим  взглядом  комнату,  пытаясь
обрести некоторое подобие покоя.
   Через открытое окно до нее докатился свежий ночной воздух, весь напоенный
ароматом боярышника. В каком-то мираже она видела себя в  Европе  вместе  со
своими родителями. Она была в то время совсем маленькой, и та весна в цветах
оставила чудесные воспоминания. Она обожала  бегать  по  лугам,  по  которым
стелился туман, и навряд ли могла сказать, что ей больше всего  запомнилось;
лениво текущие реки со своими водяными лилиями, покоящимися словно звездочки
на зеленых подушечках, или лягушата и насекомые, которых она ловила.
   Не отдавая себе в том отчета, она заснула в подавленном состоянии и  была
очень удивлена на следующий день, когда проснулась под внимательным взглядом
своего мужа.
   Ее ожидал изысканный завтрак: жареные хлебцы и айвовое варенье с корицей,
галеты с начинкой из миндаля, лесных орешков и нуги, не считая кофе,  аромат
которого придал ей сил и жизнерадостности.
   Продолжая есть, Лорин искоса рассматривала энергичный профиль своего мужа
и его рот, который, даже когда  он  оставался  безучастным,  сохранял  черты
нежности и иронии.
   Он наклонился  к  ней  поверх  подноса,  чтобы  поцеловать,  и  это  было
мгновением незамутненной радости.
   Взволнованная его запахом, она вздохнула с радостным чувством.  Его  кожа
показалась ей более смуглой по контрасту с ее собственной,  выделявшейся  на
фоне белизны простыней. Она прильнула к его шее. Ее волосы, которые какое-то
мгновение назад она собрала в пучок, распустились и рассыпались по плечам.
   Он тут же сжал жену в своих  объятиях  и,  запрокинув  ей  голову,  жадно
прижался губами к ее губам. От столь повелительного  соприкосновения  у  нее
перехватило дыхание. Это было похоже на какой-то обжигающий  ликер,  который
лился в горло и проникал в кровь.
   Охваченная слабостью, она отдалась ощущению удовольствия от  поглаживания
его руки, ласкавшей сквозь тонкое полотно рубашки спину,  плечи,  талию.  Ее
пальцы впились в волосы Менсура. Теперь она в свою очередь приблизила к себе
его лицо и охватила губами его рот.
   Они долго и ненасытно целовались, в то время как их ноги переплетались  в
страстном  порыве.  Из  ее  горла  вырвался  короткий  стон.   Менсур   чуть
отстранился, чтобы посмотреть на нее. Позволяя разглядывать  себя,  она  вся
трепетала от возбуждения.
   Он  улыбнулся.  Медленным,  изящным  движением  он   спустил   бретельку,
удерживавшую легчайшую ночную рубашку, слегка коснулся  ее  груди,  а  затем
молча разделся сам. Обнаженный, он жадно прильнул к ее отзывчивому телу.
   Лорин с радостью отдавалась счастью принадлежать  ему  и  растворялась  в
неведомой ранее новизне, уводящей их обоих к новым и новым далям.
   Когда же, охваченная волной наслаждения, она слегка застонала, ее  голова
в полном изнеможении откинулась назад.
   Переплетясь друг с другом, они погружались в какое-то сладостное забытье,
чтобы, на мгновенье очнувшись, снова потянуться друг к другу и, захмелев  от
новых объятий, раствориться в нескончаемом сладострастии.
   В  полуоцепенении  упав  на  кровать,  в  полном  смятении  от  слабости,
охватившей ее тело, она ощутила неуловимое  пламя,  сжигавшее  ее  до  самых
глубин существа.
   Некоторое время спустя она села, охватив  руками  колени,  и  обвела  все
вокруг себя умиротворенным взглядом.
   По сути, все было просто. Ее желанием было как можно  дольше  остаться  в
этом доме: занятие любовью всегда сглаживало все накопившееся  между  нею  и
мужем недовольство и разочарование.
   Лишний раз она отметила про себя, что он изменился. Во время любви в  его
движениях, кроме нежности, ощущалась некая чувственность, которой раньше она
не  наблюдала.  Здесь  его  непосредственная,   пылкая   натура,   несколько
притупленная от контакта с более  холодными  представителями  Запада,  брала
верх, но наряду с этим - она  это  хорошо  чувствовала  -  появилась  особая
возбудимость, против которой она пыталась как-то бороться.
   Эта  поверхностная  чувствительность  контрастировала  с  той   отчаянной
решимостью, которую она временами сама испытывала.  Теперь  она  видела  его
таким, каким он и был: с  сильным  мужским  началом,  необузданным;  из  тех
мужчин, которые нуждаются в присутствии женщины, но не  хотят  признаться  в
этом.
   Временами,   игнорируя   любые   приличия,   он   становился   совершенно
откровенным. Какая-то особая лихорадочность наполняла его существо,  он  уже
не  контролировал  себя,  и  тогда  эта  содержащаяся  в  нем   сила   бурно
высвобождалась, делая его более притягательным.
   - Может быть, уже время высунуть нос наружу?
   Выведенная из своих раздумий, она посмотрела на него. Да,  он  был  прав.
Надо было воспользоваться этим лучезарным днем.
   Она прыжком вскочила на ноги и побежала принимать душ.
   - Я хотел бы свозить тебя в Шанглагали,  -  крикнул  он,  перекрывая  шум
водяных струй, каскадом падавших на плечи молодой женщины.
   - Шанглагали?
   Разве это не база зимних видов спорта? Странная  мысль.  В  любом  случае
этим утром она была настроена делать все, что ей захочется.
   Она быстро обсушилась, натянула полотняные брюки и  спортивный  свитерок.
Выпив стакан простой воды, она объявила, что уже готова. Странное  дело,  но
она по-прежнему чувствовала, как ее немного подташнивает.
   Прогулки были здесь излюбленным времяпровождением. С какой целью?  О!  Им
оставалось лишь выбирать на свой вкус и цель, и место.
   Менсур обогнул здание почты и выехал на  дорогу  к  Шанглагали.  Все  эти
"...гали", представлявшие собой ряд деревень, названия которых заканчивались
на  этот  слог,   вытянулись   на   тридцать   километров   вдоль   основной
автомагистрали.
   В какой-то момент Лорин подумала,  что  ей  хотелось  бы  продолжить  эту
поездку до самого Шитраля. Она  слышала  много  разговоров  об  этих  горных
ландшафтах и  великолепии  долин,  что  таили  в  себе  чудеса  ремесленного
искусства.
   Но ей было известно, что даже по лучшим дорогам в  долине  Шитраля  можно
было проехать только на джипе, а чаще всего там перемещались пешком  или  на
лошади.
   В  данный  момент  местность   была   не   лишена   величия.   Шанглагали
располагалась среди бездонных  пропастей  на  высоте  две  тысячи  восемьсот
метров над уровнем  моря.  Сильное  впечатление  производил  контраст  между
растительностью склонов, располагавшихся над ними - нечто родственное соснам
и кипарисам, - и цепью гор, которые высились вдали.
   Они вышли из машины, чтобы немного размяться. Погода  была  исключительно
ясной.  Лорин  заметила  живописный  силуэт,  который   перечеркивал   линию
горизонта. Что это была за вершина?
   - Это Нанга-Парбат, - сказал ей Менсур, как бы читая ее мысли.
   Имея высоту свыше восьми тысяч метров, она несла в себе что-то  гнетущее,
и Лорин поежилась.
   - Тебе холодно? - спросил Менсур. - Советую что-нибудь поесть.
   Обрадовавшись, она согласилась.
   Он повел  ее  в  кафе  типа  "рест-хаус",  где  они  попробовали  форель,
расположившись на терраске у края водопада.
   Они долго прохлаждались в тени этих гигантских сосен, которые,  казалось,
упирались в самое небо, и Менсур даже пригласил Лорин искупаться  в  потоке.
Однако поскольку она чувствовала себя еще не вполне хорошо, то отказалась.
   В конце концов они решили возвращаться. Едва приехав,  Лорин  устремилась
на кухню, чтобы поджарить хрустящие хлебцы. В тот же самый  момент  зазвонил
телефон.
   Кто мог им сюда звонить?  Еще  накануне  они  сами  не  знали,  будут  ли
проезжать через Муррей.
   Продолжая готовить взбитые  сливки  с  мандаринами,  Лорин  слышала,  как
Менсур что-то обсуждал глухим голосом. Он разговаривал на  урду,  и  до  нее
доходили лишь обрывки фраз, но этот звонок показался ей недобрым знаком.
   - Это Якуб, - сказал он,  не  вдаваясь  в  дальнейшие  объяснения,  когда
вернулся к молодой жене.
   - Что он хотел?
   - Через три дня консул Соединенных Штатов в Пешаваре устраивает прием...
   - Не говори мне, что... Менсур перебил ее.
   - Увы, к сожалению, надо  выезжать.  Джеймс  Моррис,  который  испытывает
сейчас трудности, пытается  упрочить  свою  власть.  Он  нуждается  в  нашем
присутствии. Мы не можем ему в этом отказать.
   Лорин молча покачала головой.
   - А я, для которой было настоящим праздником это путешествие?
   - Я знаю, но что поделать? Пожалуй, ничего. Этот фатализм пробудил гнев у
Лорин.
   - В конце концов наше присутствие не является обязательным. Нас  могли  и
не найти. Предположим, что мы уже покинули эти места...
   Не обращая внимания на ее эмоции, Менсур бросил в ответ:
   - Теперь уже слишком поздно.
   - Как это слишком поздно?
   - Мы должны быть в Пешаваре сегодня вечером.
   Она засмеялась, чтобы лучше скрыть свое расстройство.
   - Ты просто шутишь... - Не дождавшись никакой реакции с его стороны,  она
продолжала еще энергичнее:
   - Почему же сегодня вечером?
   - Якуб хочет видеть меня.
   Несмотря на внешнее спокойствие мужа, она почувствовала, как он напряжен.
   - Якуб?.. - На какое-то время  ее  вопрос  повис  в  воздухе,  потом  она
настойчиво продолжила нервным голосом:
   - Где ты рассчитываешь с ним встретиться?
   - У одного из наших друзей, который, впрочем, приютит нас у себя.
   У него был тон, не терпящий возражений. Тем не менее Лорин спросила:
   - Что у него за срочность такая?
   - Не знаю. Он выражался очень уклончиво, но вполне возможно, что ты  была
права.
   - В отношении чего?
   Сбитая с толку, Лорин уставилась на Менсура пристальным  взглядом.  Слова
произносились сдержанно, будто и не было полного единства душ в самом начале
дня.
   - Нам создают проблемы. Финансовые средства, которые мы ожидали, не  были
переведены на счет компании. Если я не смогу  финансировать  разработки,  то
сорву сроки. Хотя и так уже все затянулось...
   - Ты полагаешь, что Фуад в этом как-то замешан?
   - Не знаю. Дополнительный повод, чтобы  увидеться  с  Джеймсом  Моррисом.
Может быть, у него будет какая-нибудь информация.
   Смирившись, Лорин подчинилась его доводам. Так как  дело  было  решенное,
она быстро собрала их чемодан. Час спустя они уже ехали по дороге в обратном
направлении.

Глава 8

   После нескольких часов безмятежного состояния  начинался  спуск,  который
показался  Лорин  весьма  тягостным.  С  потерей  высоты  уходила  прохлада.
Мало-помалу посадки на террасированных склонах уступили  место  поселкам  из
глинобитных домов. Проезжая, она  заметила  у  ларьков  каких-то  утомленных
путников, остановившихся там, чтобы отведать рагу с чечевицей и черного чая,
разбавленного молоком.
   Время  от  времени  смуглолицые  ребятишки   с   миндалевидными   глазами
перебегали дорогу. Мен-сур предусмотрительно тормозил. В руках  они  держали
деревянные грифельные доски, на которых были  накорябаны  какие-то  арабские
слова.
   То там, то здесь встречались женщины, сидящие на каменных парапетах.
   Внизу река Инд гнала вперед свои воды, серые от земли и песка.
   Они  приближались  к  Аттоку,  и  ландшафт  из  сурового  превратился   в
величественный. В этом месте Инд был еще бурным и своенравным  потоком,  но,
слившись с рекой Кабул, принимал вид царственного водного пути.
   Когда они пересекли  реку  по  металлическому  мосту,  Лорин  рассмотрела
зеленоватую воду, плескавшуюся  под  ними  на  расстоянии  тридцати  метров.
Находясь в мрачном состоянии духа, она чувствовала созвучность этим  суровым
ущельям.
   Однако, едва они  пересекли  водную  ширь,  ландшафт  на  противоположном
берегу  стал  более  радостным.  Какая-то  деревушка  гнездилась  на  крутых
склонах, возвышаясь над расположенным как раз  под  ней  небольшим  лодочным
портом.
   Они не стали задерживаться и  съехали  вниз  к  Пешавару,  где  сразу  же
обнаружили дом Шафи Сиддики, стоящий чуть в отдалении от города.
   Он как раз ожидал их. Увидев осунувшееся лицо Лорин, он тут же  предложил
провести ее в комнату, предназначенную для отдыха.
   После этого он сразу же исчез, а за ним вскоре  ушел  и  Менсур,  который
торопился увидеть Я куба.
   Лорин даже не подумала обидеться  на  такую  поспешность,  настолько  она
чувствовала себя разбитой. Оставшись одна, она надела рубашку  из  хлопка  и
посидела некоторое время у  окна,  созерцая  отдаленные  холмы.  Находясь  в
состоянии какого-то глухого возбуждения, мешавшего ей заснуть, она скользила
блуждающим взглядом по близлежащим равнинам.
   Неясный страх, причину которого она не очень-то понимала, рос в  ней  при
мысли, что ее поджидала какая-то неминуемая опасность. В  другое  время  она
призвала бы на помощь всю свою неукротимую  энергию,  чтобы  перебороть  эту
минутную слабость, но в данный момент ее обостренная чувствительность играла
с ней дурную шутку, которая вызывала в ней подлинное физическое недомогание.
И, только  почувствовав  себя  спокойнее,  легла  и  уснула,  не  дождавшись
возвращения Менсура.
   Когда же на следующее утро она проснулась, муж уже был на ногах.
   - Я должен исчезнуть, - объявил он ей с озабоченным видом. Лорин зевнула.
   - Куда ты идешь?
   - Обследовать окрестности. Много деревень в последнее время изменило свой
облик.
   - А! - Лорин кивнула головой. - Ладно... Кажется, сопровождать тебя я  не
смогу.
   - Конечно, нет, присутствие женщин не очень-то  ценится  в  этих  местах.
Возможно, что мы будем отсутствовать несколько часов.
   - Мы.., то есть?..
   -  Якуб  нас  сопровождает,  а  проведет   Шафи.   Плохо   скрывая   свое
разочарование, Лорин удивилась.
   - Ты не мог бы изъясняться пояснее? Менсур заупрямился, как  бы  движимый
какой-то таинственной силой.  Под  его  безразличным  видом  просматривалась
определенная напряженность.
   - Я сам не знаю места нашего назначения, - сказал он.
   - Ты уверен, что ничего не скрываешь от меня?  Он  наклонился,  чтобы  ее
поцеловать, и в этом движении она заметила тень некоторой нерешительности.
   - Ну что ты в этом хочешь найти? - прошептал он ей на ухо. Какое-то время
он смотрел на нее почти враждебно. - Тебе следовало бы пойти  искупаться,  -
добавил он. - Я нахожу, что ты не очень  хорошо  выглядишь.  Пойду  попрошу,
чтобы принесли завтрак.
   После ухода Менсура Лорин посмотрела на себя в  зеркало.  Честно  говоря,
она была не в лучшей своей форме. Была заметна бледность лица, а под глазами
намечались темные круги.
   Она надела купальник.
   Интересно, увидит ли она Ясмину, супругу Шафи?  Она  знала,  что  женщины
редко являются на глаза иностранцам, даже если это происходит на  территории
их собственного дома. Поэтому она нисколько не удивилась, оказавшись одна  в
большом саду, в котором находился бассейн.
   Она довольно долго плавала,  наслаждаясь  свежестью  воды;  потом,  когда
вернулась к дому, чтобы вытянуться в  шезлонге,  неожиданно  увидела  Фуада,
появившегося в застекленной двери гостиной.
   Что он тут делает? Было над чем  задуматься.  Она  едва  успела  накинуть
банный халат, как он уже вразвалочку направлялся к ней.
   Она была шокирована его развязным видом и импровизированным приездом.
   - Вы здесь! Вот так сюрприз! - сказала она, насторожившись.
   Он поклонился ей несколько торжественно, будто они были на великосветском
приеме.
   - Я в который раз благодарю случай, который сводит нас вместе.
   Случай? Было ли это дело случая? Лорин задала себе этот вопрос. В  голосе
Фуада было нечто, вызывающее беспокойство. Она инстинктивно напряглась.
   - Так вы знакомы с нашим хозяином? - спросила она.
   - Знаком ли я с ним? Да мы  на  самом  деле  большие  друзья.  -  Заметив
удивленный вид Лорин, он добавил:
   - Здесь, мадам, кто только не знаком друг с другом!
   Чтобы выглядеть невозмутимой,  Лорин  наклонилась,  взяла  свой  бокал  и
поднесла его ко рту.
   - Вы тоже приглашены на  бал  у  консула?  -  спросил  он  без  обиняков.
Заинтригованная, она посмотрела на него.
   - И вы туда идете? Но, однако...
   Лорин осеклась, чуть не спросив у него, в каком качестве он был приглашен
на этот званый вечер. Менсур и она, по крайней мере, приехали из Соединенных
Штатов. Они встречались с соплеменниками. Но Фуад, он-то на каком  основании
собирался участвовать в этом приеме?
   Как бы угадывая ее мысли, он разъяснил:
   - Я выходец из этого района. Моя семья занимает соседний дом,  поэтому  я
часто встречаюсь с Шафи. Что же касается консула Соединенных Штатов, то  мои
полномочия позволяют мне видеть его, когда захочу.
   Лорин с неуверенным видом кивнула головой. Но когда  Фуад  приблизился  к
ней с глазами, горящими ярче обычного, она не могла сдержаться и отпрянула.
   - Насколько я вижу, Менсур вам почти  ничего  не  рассказывал  о  нас,  -
сказал он с намеком на обиду. - Однако до своего отъезда в Соединенные Штаты
он усердно посещал наш дом. Моя сестра Белкисса его очень ценила.  Да  и  он
сам был отзывчив на ее обаяние. В те времена  они  виделись  часто.  Я  даже
подумал...
   Он запнулся. Его интонация была наполнена намеками. Лорин побледнела. Она
слово в слово повторила его фразу:
   - Вы даже подумали?..  -  Теперь  она  в  свою  очередь  оставила  вопрос
открытым, а затем попросила на одном дыхании:
   - Умоляю вас, продолжайте.
   Застигнутый врасплох, Фуад ответил уклончиво:
   - О! Я не хотел сказать ничего определенного. Моя сестра очень красива, а
в то время она пользовалась всеобщим обожанием, вот и все. Какое-то время он
хранил молчание. И вдруг в голове Лорин вспыхнула догадка. Менсур, вероятно,
был влюблен в Белкиссу. Если она была настолько красива, насколько позволяли
думать слова Фуада, то он должен был бы, как и многие другие,  поддаться  ее
чарам. Возможно, он полюбил ее искренне и  глубоко,  но  впоследствии  жизнь
разлучила их.
   Она инстинктивно содрогнулась от укола ревности.
   Фуад, тайком наблюдавший за ней,  постарался  скрыть  свой  торжествующий
вид. Ему удалось влить свою каплю яда. Теперь это прозрение  будет  медленно
укореняться в ней и  взращивать  сомнения,  которые  он  не  упустит  случая
подогревать.
   Они стояли друг против друга,  глядя  в  упор.  На  секунду  Фуад  ощутил
смутное сожаление. Может быть, он зашел  слишком  далеко?  У  него  не  было
привычки прибегать к подобным способам - они ему внушали  отвращение,  -  но
обстоятельства вынуждали его действовать именно так. У него не было выбора.
   Подавляя в себе малейшие угрызения совести, он высказался, как бы  говоря
с самим собой:
   - Прошлое есть прошлое. Иногда оно вновь всплывает, и тогда  бывает,  что
нет сил...
   У Лорин было желание убежать прочь, но она не могла решиться на это,  как
будто Фуад надломил ее волю, лишив какой-либо самостоятельности.
   - А действительно, - спросил он, - вы вспоминаете  о  нашем  разговоре  в
прошлый раз?
   Лорин по-прежнему смотрела на него в упор, пытаясь распутать