здевательским выходкам, как в прошлый раз. Теперь пришло время узнать друг друга и подружиться. Они чуть ли не каждый день ходили вместе купаться, ездили на велосипедах по жарким и пустынным проселочным дорогам, брали лодку и катались по лагуне, искали раковины, готовили, читали, разговаривали - особенно разговаривали! - сидя на крыльце до глубокой ночи, о литературе и астрономии, о музыке и политике.
     И вскоре Джоанна стала чувствовать, что знает Майкла так хорошо, как никто, лучше даже, чем девушка, с которой он тогда встречался, - Банни Уилкокс. Пожив рядом с ним, Джоанна открыла серьезные стороны его натуры: Майкл был не только сердцеедом, как окрестила его мать, он также был очень умным и впечатлительным человеком, идеалистом, мечтателем. Тем летом Джоанна начала испытывать к нему глубокое уважение.
     Однако, как бы ни были они близки, существовала тема, которой они никогда не касались. - личная жизнь. В своем городе она серьезно встречалась только с одним парнем - ее лучшим другом и преданным почитателем с четвертого класса Филом Ингаллсом. Ее отношения с Филом не заходили дальше нескольких невинных поцелуев во время прогулок. Ну а Майкл... У Джоанны было смутное подозрение, что он слал с Банни Уилкокс, а в прошлом году, может быть, и с другими своими приятельницами. Майкл со смехом ответил, что она все выдумывает, а потом даже рассердился и обвинил ее в том, что она путает его со своим отцом, но рассеять ее подозрения не смог.
     Джоанна пыталась относиться к этому спокойно и зрело: в конце концов, Майклу двадцать один год, и в таком поведении нет ничего предосудительного. Но смириться с этим оказалось трудно. Майкл был самым привлекательным, умным и мужественным из всех, кого она встречала в своей жизни. И по ночам, когда за окном шумело море, она без сна лежала в кровати и думала, где он и что делает. Ее тело переполнялось такой глубокой и неизъяснимой жаждой чего-то, что в глазах появлялись слезы.
     И снова быстро пронеслось время, и снова они стояли на пристани.
     - Прошай, милая, - сказала Вивьен и холодно поцеловала Джоанну, едва коснувшись щеки.
     Отец обнял ее и сказал:
     - Пиши почаще.
     Остался один Майкл, он стоял чуть поодаль и смотрел на нее с тихой печалью. Ветер развевал его густые темные волосы, казавшиеся в солнечных лучах русыми. Она подошла к нему и протянула руку.
     - Вернешься в университет - покажи им всем, пусть знают наших, - сказала Джоанна с напускной беззаботностью, которой совсем не чувствовала.
     Майкл взял ее за руку и крепко сжал. Его синие глаза, потемневшие от смущения, смотрели на ее нежное загорелое лицо, на золотистые волосы, уже доросшие до плеч, в яркие зеленые глаза. Он сказал ей недавно, что за один год она из робкой девочки превратилась в красавицу...
     - Тебе того же, крошка, - прошептал он.
     И вдруг взял ее за плечи и поцеловал в щеку. Джоанна торопливо и застенчиво обняла его. Загудел гудок на пароме - сигнал подниматься на борт. Она отпрянула, схватила чемодан и побежала, часто моргая, чтобы скрыть слезы.
     ?Остерегайся красавцев, Джо, - эхом раздались у нее в голове слова матери. - Они разбивают сердца?.
     Майкл писал ей всю зиму. Дороти приходила от этого в ярость и выбрасывала письма, когда добиралась до почтового ящика раньше дочери. Но Джоанне все же удалось спасти большую их часть. Письма были длинные, написаны в хорошем, иногда даже в поэтическом стиле и наполнены тщательными описаниями его жизни в Йельском университете. Джоанна ждала этих писем, словно это был телесериал, по частям приходивший к ней по почте. Читая их, она почти слышала глубокий, мелодичный голос Майкла, ощущала тепло летнего солнца, будто они разговаривали на пляже, чувствовала аромат его влажных волос.
     Конечно, Джоанна была влюблена в Майкла, этого уже нельзя было отрицать. Она любила его - очевидно, с того момента, когда впервые увидела. И все предостережения соблазненных и брошенных женщин, умудренных горьким опытом, не могли приуменьшить ее чувства ни на йоту.
     А когда пришло то самое, последнее письмо, ее радости не было предела...

     Моя дорогая Джоанна,
     совсем скоро я уеду из общежития, осталось только собрать чемоданы. Хочу, чтобы ты знала: меня приняли в аспирантуру! Осенью отправлюсь в Вирджинию, там буду аспирантом и ассистентом профессора. Лучше просто не бывает.
     Но главное то, что мы снова проведем на острове несколько недель вместе. Пожалуйста, на этот раз приезжай на все лето. Я скучал по тебе - гораздо больше, чем ты себе представляешь или даже я сам представлял.
     С Банни я не виделся с тех пор, как наши семьи ездили в Сент-Томас на Рождество, хотя она мне писала и несколько раз звонила. Похоже, она не может смириться с нашим разрывом. Но пути назад нет, и ей уже давно пора это понять. Хоть я и признаю, что когда-то она была моей девушкой и у нас были серьезные отношения, но теперь я понял, что все эти чувства бледны и безжизненны по сравнению с тем, что я начинаю испытывать к тебе.
     Пожалуйста, Джо, приезжай на все лето. На этот раз оно принадлежит только нам с тобой.

     Так началась их любовь. Тем летом Джоанна почувствовала, что очень сильно любит Майкла, и почему-то верила, что и он ее любит. Ведь он говорил ей об этом, повторял снова и снова, что она самый близкий для него человек и что он никогда не отпустит ее от себя. Майкл чувствовал, что они пара - кажется, так он сказал? - в духовном, мистическом смысле и этот союз гораздо крепче, чем обычный брак...
     Теперь, когда Джоанна смотрела на приближающийся остров, ее сердце было переполнено презрением. Все это оказалось сплошной ложью! У Майкла было предостаточно времени, чтобы попрактиковаться в умении завлекать. Он был мастером своего дела, и ему было наплевать, что потом Джоанну ждут самые горькие дни в ее жизни.
     Она оставалась глуха ко всем увещеваниям матери, отметала и свои собственные подозрения. Все, что она слышала тем летом, - это слова ?я люблю тебя?, и ей казалось, что их лето никогда не кончится.
     Но оно закончилось. Боже правый, как оно закончилось! Несмотря на спокойствие, которое Джоанна все же смогла обрести за эти годы, ей становилось не по себе при одной мысли о том последнем вечере, который перевернул все...
     Уже заканчивался август, и им с Майклом снова предстояло расстаться. Он собирался ехать в Вирджинию, а она - поступать в колледж в Вермонте. Джоанне было грустно, но она не беспокоилась, ведь Майкл убедил ее в том, что расставание будет временным и придет день, когда их ничто не сможет разлучить.
     Они играли в скрэббл на веранде. Вдруг зазвонил телефон, отец поговорил с кем-то, а потом подошел к двери и сказал:
     - Звонил Питер Уилкокс.
     - Отец Банни? - мимоходом спросила Джоанна. Уилкоксы были давними бостонскими друзьями Вивьен и тоже отдыхали на острове.
     - Да. Он просит, чтобы сегодня вечером мы заехали к нему.
     - Если ты не против, я останусь, - ответил Майкл и многозначительно посмотрел на Джоанну. Он был прав - Банни никак не хотела примириться с разрывом.
     - Майк, не спорь. Он сказал, чтобы и ты приехал. В повелительном наклонении, ты же знаешь, как он говорит, - Джим попытался рассмеяться, но в глазах у него не было веселья.
     Майкл раздраженно вздохнул и спросил:
     - Джоанна, хочешь с нами?
     Но не успела она ответить, как Джим сказал:
     - Думаю, Джоанне лучше остаться дома.
     Джоанна была слишком взволнованна, чтобы обидеться. Что-то здесь не так, поняла она.
     К тому времени, как они вернулись - несколько часов спустя, - она уже места себе не находила от беспокойства.
     - Где Майкл? - осторожно спросила она.
     Отец нахмурился.
     - Он... по-моему, он пошел прогуляться.
     - Так поздно?
     Вивьен выглядела более спокойной.
     - Джим, наши семейные дела не касаются Джоанны.
     - Вивьен! - мягко упрекнул он. - Знаешь, Джо, давай присядем и поговорим спокойно.
     Они уселись в гостиной, и отец без лишних слов сообщил:
     - Банни Уилкокс беременна.
     - Банни?! - ахнула Джоанна. Она видела эту девушку два года назад. Злая, испорченная богачка, решила тогда Джоанна и позже только укрепилась в своем мнении.
     - Она утверждает, что ребенок от Майкла. После того как эти слова наконец уложились в сознании Джоанны, она засмеялась:
     - Но это же нелепо!
     Вивьен покорно вздохнула:
     - Если бы! Но Банни действительно беременна - на прошлой неделе она сдавала анализы.
     - Неужели? - Голос Джоанны был полон презрения - она вспомнила, сколько раз этим летом они с Майклом случайно натыкались на Банни.
     А как она собирается доказывать, кто отец? - И с отвращением покачала головой. - Этот глупый трюк стар как мир! Она на все готова, чтобы прибрать к рукам Майкла. Я и раньше знала, какая она наглая, но...
     - Джоанна, прошу тебя! Прояви сочувствие. Бедная девушка сама не своя от горя, - остановила ее Вивьен.
     - Еще бы! Представляю, как она плакалась перед вами, а потом смеялась украдкой. А что обо всем этом думает Майкл?
     Джим собирался что-то сказать, но Вивьен метнула в его сторону резкий взгляд и спокойно ответила:
     - Конечно же, он женится на ней.
     Джоанна открыла было рот, но вдруг ей стало так плохо, что слова застыли на губах. Джим глубоко вздохнул.
     - Дорогая, я знаю, что этим летом между тобой и Майклом что-то было. Ты пыталась это скрыть, но мы же не слепые. - В его голосе звучало сочувствие, но тон был такой, словно он разговаривает с ребенком, а это ?что-то? не имеет особого значения. - Сейчас тебе, очевидно, кажется, что наступил конец света. Поверь, мы с Вив все понимаем.
     Джоанна встревоженно глянула на Вивьен - изгиб ее губ выражал странное удовлетворение.
     - Возможно, сейчас ты в это не веришь, но скоро ты оправишься. Жизнь не закончится, - продолжал отец. - У тебя будет еще десяток таких летних приключений, пока ты наконец не найдешь мужчину своей мечты. Ты еще так молода, перед тобой весь мир. Забудь о Майкле и не оглядывайся назад.
     Джоанна ошеломленно смотрела на отца.
     - Забыть о Майкле? О чем ты говоришь? - дрожащим голосом прошептала она. - Мы любим друг друга.
     Джим печально покачал головой. - Нет, милая. Майкл станет отцом. Разве ты не понимаешь, что это означает?
     Джоанна все еще не сводила с него изумленного взгляда.
     - Но это невозможно! Он не может быть отцом, он уже давным-давно порвал с Банни, еще прошлой осенью! Он женится на мне! - с горячностью выпалила она. - У нас уже все продумано. Скоро он найдет постоянную работу, будет преподавать, а я переведусь туда же, и тогда... Вивьен в отчаянии всплеснула руками. - Джим, это слишком! Девочка сама не знает, что говорит. - И, повернувшись к Джоанне, добавила: - Послушай, я не знаю, что тебе внушил мой сын, но мысль о том, что вы поженитесь... какой вздор! Я хочу сказать, мне очень жаль, если он водил тебя за нос.
     - Неправда!
     - Тогда будем говорить откровенно. Майкл встречался с Банни несколько лет, - нетерпеливо настаивала Вивьен. - Не буду отрицать, что время от времени у него были и другие девушки, но в итоге он всегда возвращался к ней. Уилкоксы - наши близкие друзья, и мы уже давно предвидели такой ход событий. Не могу сказать, что мне нравятся обстоятельства, под влиянием которых они поженятся, но я знаю, что у них все будет отлично. Майкл и Банни - чудесная пара!
     Обезумев от горя, Джоанна бросилась в свою комнату и проплакала всю ночь. Как с ней могла произойти такая ужасная вещь? Должно быть, это просто ошибка. Они с Майклом любят друг друга, как никто другой в целом мире, им предопределено свыше быть вместе всю жизнь...
     Но ошибки, конечно, не было. Банни забеременела, и Майкл согласился жениться на ней. Очевидно, он виделся с Банни тайком, притворяясь, что Джоанна единственная девушка в его жизни. Он обманывал ее, когда говорил, что любит. Джоанна ничего не значила для него, так, простая летняя интрижка. Как она могла быть такой слепой?
     Джоанна чувствовала себя обманутой и оскверненной. На нее нахлынули мучительные воспоминания о днях, проведенных вместе. Ей казалось, что ею попользовались и выбросили вон, и она была в ярости от унижения.
     Она ждала Майкла всю ночь, но он так и не появился. Он слишком труслив, чтобы встретиться лицом к лицу, решила Джоанна. В пять часов она умыла опухшее после бессонной ночи лицо и стала упаковывать вещи. Ни дня больше она не проведет на этом острове и никогда больше не увидит отвратительное лицо Майкла.
     Джоанна собирала вещи, и у нее дрожали руки. Она чувствовала - в душе умерло что-то чистое и жизненно важное. Но, как ни странно, эта опустошенность придала ей сил - за одну ночь она как будто стала старше и мудрее на много лет. Джоанне даже показалось, что и лицо ее потеряло свою юную открытость и стало более строгим.
     Сейчас она вернется домой к матери, которая так хорошо знает жизнь, к Филу, которого так долго игнорировала, к своим друзьям, в свой родной город.

***

     - Кэйси! Кэйси, дорогой, просыпайся, - ласково уговаривала Джоанна.
     Ребенок поднял голову с ее плеча и в замешательстве огляделся.
     - Мы уже почти приехали к дедушке на остров. Пошли в машину - через несколько минут паром будет у пристани.
     Кэйси слез с ее колен, и Джоанна поднялась. Ее ноги были словно из ваты, но она сказала себе, что они просто затекли.
     Трюм наполнился шумом заводящихся моторов. Джоанна продвинула свою красную малолитражку на несколько сантиметров вперед, поглядывая на другие машины, которые тоже пробирались к выходу с парома. Кэйси забыл о своей усталости и весело подпрыгивал на сиденье.
     Вскоре они уже ехали по главной улице залитого солнцем Винъярд-Хейвена. Пассажиры, не взявшие с собой машин, садились на велосипеды, стояли в пунктах проката или на автобусной остановке.
     Джоанна приостановилась на перекрестке и задумалась, по какой дороге лучше ехать. ЕЙ больше нравилась дорога, идущая вдоль берега, но ехать по ней надо было долго, а Кэйси уже достаточно наездился за этот день. Она переключила скорость и направилась по более короткой дороге, проходившей по тихой, удаленной от моря холмистой местности. Как хорошо она помнила все это: дороги, старые дома, окруженные каменными стенами, поля, леса. Ей казалось верхом несправедливости, что здесь ничего не изменилось и что время не властно над этими местами. В душе снова усилились опасения, на которые она весь день старалась не обращать внимания.
     Чем ближе они подъезжали к океану, тем холоднее становился воздух. Джоанна свернула с шоссе на узкую, с выбитыми колеями дорогу.
     - Скоро мы приедем? - спросил Кэйси. От нетерпения он взгромоздился на сиденье с ногами и смотрел в окно, стоя на коленях.
     - Скоро.
     Машина нырнула в низину, а потом поднялась на гребень холма, и тут перед ними открылся захватывающий вид: белый песчаный пляж, абсолютно пустой, насколько хватал глаз, и бесконечная череда волн с белыми бурунами. Кэйси ахнул.
     - Это южный пляж, Кэйси. Здорово, правда? А это - Атлантический океан.
     Южный пляж шел вдоль длинной отмели, о которую разбивались волны прибоя, а у берега они успокаивались, наполняя вдающиеся глубоко в берег заливы. Некоторые из них, потеряв связь с океаном, превратились в лагуны. Коттедж стоял на пригорке возле одной из таких лагун. Это был типичный для Новой Англии 20-х годов летний коттедж с верандами спереди и сзади, с дорожками, посыпанными выцветшей на солнце галькой серебристо-серого цвета. За оградой разросся шиповник, вокруг буйно росли дикая слива, восковница, жимолость, стояли дубки и пестрело от множества полевых цветов - воздух был насыщен их ароматом.
     Джоанна въехала в ворота и остановилась у ступеней, ведущих в дом.
     - Ну, вот и приехали.
     Кэйси облокотился о приборную доску и взглянул на дом.
     - Мне очень нравится, - сказал он серьезно, как взрослый, и на лице у него появилась улыбка. - А у дедушки есть парусник?
     Джоанна проследила за его взглядом и увидела дюжину белых парусов, сверкающих под вечерним солнцем. Она улыбнулась.
     - Нет, детка. У него есть только лодка с веслами, но я не знаю точно, спустили ее на воду этим летом или нет.
     Взгляд Джоанны снова остановился на доме, на крыльце, на входной двери, ждавшей, когда ее откроют. Шесть лет прошло с тех пор, как она была здесь, шесть доверху наполненных событиями лет.
     Тогда почему она так волнуется? Откуда эта безотчетная тревога?
     Даже если у них с Майклом здесь что-то было, даже если все кончилось нелепо и плохо, ну и что? Всем подросткам рано или поздно приходится испытать, как ноет сердце. Подумаешь! Она давно уже выкинула эти мысли из головы.
     После тех событий у Джоанны началась серьезная жизнь - брак, появление ребенка, работа, а теперь вот ей пришлось стать вдовой. По сравнению с пережитым Майкл теперь представлялся чем-то малозначительным. Он женился на Банни той же осенью, и они переехали в университетский городок в Вирджинии. Как сказала Вивьен, чудесная пара. Конечно, он, как всегда, блистает, конечно, у них самый дорогой дом и, конечно же, избранный круг друзей. У них все прекрасно. И если бы отец случайно не проговорился, Джоанна так бы и не узнала, что беременность Банни закончилась выкидышем.
     Больше она не слышала никаких новостей. Вскоре после того, как родился Кэйси, Джоанне позвонил отец, но звонок перехватила Дороти и велела ему не лезть больше со своими семейными дрязгами.
     Джоанна иногда думала, что можно было бы спросить у отца о Майкле, но так и не сделала этого - гордость не позволяла. А потом заболел Фил, и ей пришлось думать о куда более важных вещах.
     А уж теперь та первая любовь и вовсе не имеет никакого значения. На одно короткое лето их с Майклом жизни переплелись, а потом они снова пошли разными дорогами. Джоанна не хотела, чтобы бесполезные воспоминания выплывали на поверхность и мешали целительной безмятежности, в которой они с Кэйси так нуждались. Это лето предназначено не для того, чтобы оглядываться назад, а для того, чтобы начать новую жизнь.
     - Давай, Кэйси, вылезай, пойдем в дом.
     На крыльце она пошарила в сумочке, чтобы найти посланный отцом ключ, и вставила его в замок. Но не успела Джоанна прикоснуться к двери, как та внезапно распахнулась сама собой.
     Ошарашенная, Джоанна замерла на пороге и прошептала:
     - Боже, что это?
     Нахмурившись, она вошла в холл. Все было тихо, все на своих местах - желтые дождевики на вешалках, удочки в углу. Но Джоанне все равно казалось, что в дом кто-то забрался. Она бесшумно скользнула в кухню и робко спросила:
     - Есть тут кто-нибудь?
     Кэйси понял, что Джоанна встревожена, и взглянул на нее.
     - Все нормально, Кэйси, - успокоила она. - Хочешь, обойдем весь дом?
     Ребенок согласился, но осторожности ради взял ее за руку.
     - Тебе здесь понравится. Смотри, вот гостиная, - сказала она и провела его в большую удобную комнату со стенами, отделанными под дерево. Главным украшением ее был камин, возведенный по центру дома, над ним висели старинные корабельные ?склянки?, отбивавшие каждый час. Перед диваном песочного цвета с большим количеством подушечек стояла накрытая толстым стеклом верша для ловли омаров, превращенная в кофейный столик. На полках под окнами красовались искусно вырезанные из дерева миниатюрные изображения морских птиц.
     Если бы в дом забрался вор, он бы, конечно, украл их. Но нет, комната была такой же, какой Джоанна видела ее в последний раз. Точно такой же.
     Она поймала себя на том, что смотрит на кресло, в котором сидела тем далеким вечером, когда отец и Вив поведали ей о жестоком обмане Майкла. Вдруг ей показалось, что в этом кресле сидит она сама - смущенная, уязвленная и глубоко потрясенная. Тут Джоанна встряхнула головой и сделала над собой усилие, чтобы вернуться в настоящее.
     - А за этой дверью столовая - моя любимая. В комнате стояли восемь виндзорских стульев, большой дубовый стол и резной сервант, в котором морских раковин был