ще бы!
   Неприкрытая нежность его слов подняла в Эбби теплую волну счастья. Раньше
никто не обращал внимания  на  ее  вкусы,  и  она  привыкла  это  безропотно
сносить. Впрочем, она и сейчас тут же одернула себя, решив считать  яблочный
пирог знаком благодарности за помощь.
   - Мало тебе хлопот? Я бы позаботилась о десерте.
   - Ты думаешь, я тебя пригласил только поработать кистью? - спросил  Джек,
не давая ей времени на ответ. - Дело в том, что  я  хотел  побыть  с  тобой.
Поболтай со мной за пирогом и кофе, Эбби.
   - Ага! Так ты проводишь со мной эксперимент!
   На секунду его улыбка померкла и ямочки исчезли.
   - Да. Признаю это.
   Эбби фыркнула. Затем, не снимая кепки, схватила его за руку и потащила  в
дом.  Они  приступили  к  работе,   но   вскоре   добродушное   подшучивание
возобновилось.
   Через час-полтора Джек,  усмехнувшись,  скользнул  глазами  по  ее  лицу,
наклонился и положил валик на поднос. Потом  вытащил  из  кармана  тряпку  и
тщательно вытер Эбби подбородок и щеки.
   - Ты вся в краске, - произнес он хрипло. Эбби перевела дыхание, дрожа как
в  лихорадке.  Смесь  запахов  скипидара,  мыла  и  лосьона   после   бритья
действовали на нее возбуждающе.
   - Вот. - Его пальцы провели по овалу лица.
   Они были одни в этом большом старом доме -  все  условия  для  исполнения
желаний, но Эбби боялась себе верить.
   - Ванная комната почти закончена, - сказала она без всякой необходимости.
   - Как я и думал, - ответил он хрипло, нагнулся, и его рот  приблизился  к
ее губам. - Иди сюда.
   Они обнялись, ее руки проскользнули на спину, гладя  Джека  по  плечам  и
лопаткам, влажным от пота.
   Он застонал, прижимая ее к себе.
   - Эбби, как ты можешь выглядеть так сексуально даже с малярной  кистью  в
руках?
   - Не надо говорить этого. - Эбби подняла лицо в ожидании поцелуя.
   Он незаметно отклонился, синий взгляд внимательно изучал ее темные глаза.
   - Не надо...
   - Да, ты прав.
   Он дрогнул и покачал головой.
   - Забудь, - пробормотал Джек, приближаясь губами к ее рту. - Не знаю, кто
кому пытается тут что-то доказать.
   В этот самый момент раздался телефонный звонок, нарушив очарование.
   - Проклятье! - выругался он. Эбби непроизвольно одернула водолазку.  Джек
фыркнул, увидев это.
   - Эй, это только телефон.
   - Я знаю. Ответь.
   Джек выбрался из ванны, быстро  выдернув  трубку  из  висящего  на  стене
пиджака.
   - Да? - Он помолчал. Затем произнес:
   - Чего ты хочешь? Кто тебе дал мой номер? - И после небольшого молчания:
   - Не твое дело.
   Эбби приступила к месту, где краска переходила в белый потолок.
   - Забудь, Роб. Не звони. Не спрашивай.  Повышенное  напряжение  в  голосе
Джека  заставило  Эбби  ощутить  себя  подслушивающей.  Отложив  валик,  она
осторожно выбралась из ванны  и  прошла  через  коридор,  ведущий  к  задней
лестнице. В кухне она автоматически стала шарить по шкафам в поисках тарелок
и вилок. Самое время попить кофейку в уютной обстановке.
   Она  всегда  была  хозяйственной.  Это   поддерживало   ее   и   помогало
расслабиться.
   Атмосфера изменилась, возвращая Эбби в прошлое. Вынырнул  из  памяти  тот
тяжелый день, когда мать без единого слова влетела в свою  комнату,  хлопнув
дверью. Эбби помнила, как бродила по дому и подсовывала  подносы  с  чаем  и
печеньем  к  материнской  двери,  помнила  свое  разочарование,  когда   они
оставались нетронутыми, и радость, когда их милостиво принимали.
   Она нарезала пирог, следя, чтобы не раскрошить его и не нарушить корочку.
Промедление нервировало ее, и она прислушалась, подняв голову.
   Ничего.
   Салфетки, напомнила она себе. Нужны салфетки. Отыскав пару в  ящике,  она
сложила их изящными треугольниками и сунула под вилки.
   Домашний уют отвлечет Джека от неприятностей. У  него  тяжелая  работа  и
жизнь, полная стрессов. Люди никак не желают оставить его в покое.
   Трубка хрустнула, и Эбби вздрогнула, решив, что он швырнул телефон  прямо
через всю комнату.
   Все очарование вечера ушло. Джек  вышел  из  ванной,  пересек  коридор  и
спустился по лестнице. Когда он вошел в кухню, его губы были сжаты в  тонкую
линию.
   - Ну, все нормально?
   - Угу, - сказал Джек, вытягивая стул.
   - Кофе?
   Он не ответил, передернув плечами.
   - Или чего-нибудь покрепче? Его голова качнулась, и он  взглянул  на  нее
пустым взглядом.
   - Извини. Ты, наверно, не готов есть пирог. Мне следовало бы...
   - Не извиняйся, - сказал он. - И, ради бога, не жди меня. Если  я  захочу
кофе, я прекрасно могу налить себе сам.
   Это был прямой удар.
   Все усилия Эбби растворились как кусочек сахара в чашке кофе.
   - Извини. Я не хотела совать нос...
   - Прекрати!
   - Что?
   - Прекрати извиняться. - Видя ее удивленное лицо, Джек смягчился и слегка
расслабился на стуле. - Это мне следует извиниться.
   - За что? - Она оттолкнула стул и прошла в глубину комнаты.
   - За мой характер. За придирки. Ты права, и мне пора  понять  это.  -  Он
покачал головой. - Подожди, хорошо? Ничего не спрашивай.
   Эбби замерла, и непроизнесенные вопросы застряли в горле.
   Джек, должно быть, понял, как расстроил ее.
   - Послушай. Я не хочу тебя втягивать в это старое дело. Оно тянется еще с
Омахи. Мне надо закончить его самому, без чьей-либо помощи. И уж  точно  без
твоей.
   - Хорошо.
   - Но я должен извиниться за это. И  прости,  что  испортил  вечер.  -  Он
печально взглянул на красиво накрытый стол. - Один  звонок  может  полностью
отравить пирог, а?
   - Неважно, Джек. Не расстраивайся. Если ты хочешь, чтобы я ушла...
   Он потер виски, а потом его пальцы нежно пробежали по ее волосам.
   - Ни за что!
   Эбби уставилась на него, не в  силах  вымолвить  и  слово.  Джек  повысил
голос, не замечая ее недоумения:
   - Запомни,  Эб.  Я  не  собираюсь  тащить  прошлое  за  собой.  Все,  что
происходит между нами, происходит  здесь  и  сейчас.  Не  в  будущем,  не  в
прошлом. Тебе следует знать с самого начала, что есть  вещи,  которые  я  не
включаю в наши отношения. И так будет.
   - Если это твоя работа...
   - Это не работа. Неважно, что это, просто помни, что это прошло.
   Эбби глядела на него, не слыша его слов.
   - Что-то случилось в отделении "Скорой помощи", Джек?
   -  Черт  побери,  ничего!  Только  восемнадцатичасовые  попытки   склеить
разорванные человеческие тела. И почти полное  отсутствие  досуга  и  личной
жизни.
   Эбби моргнула, ее лицо сморщилось.
   - Забудь, что я сказал, - буркнул Джек. - Я вернулся в Купер, чтобы  уйти
от всего этого, а не воскрешать воспоминания.
   - Ты был таким...
   - Знаю, каким. Просто, вспомнив кошмары, связанные с этим именем,  я  тут
же взрываюсь.
   - Кто это - Роб? - Эбби беспомощно приподняла руки.
   - Человек, который хотел поставить под свой контроль  всю  мою  жизнь.  -
Джек стукнул рукой по столу и зло сверкнул глазами. - А теперь хватит!  Ради
бога, хватит.

Глава 8

   Было только одно объяснение поведению Джека, заключила  Эбби  четыре  дня
спустя, разбираясь в рабочей комнате своего нового  офиса.  Он  переутомился
после стольких лет работы в Омахе в условиях стресса. Рассказывать он ничего
не стал, но Эбби полагала, что Роб был одним из его коллег -  начальник  или
же другой врач.
   Джеку надо было нормализовать свою жизнь, и именно Эбби могла помочь  ему
в этом.
   Двадцать лет назад, когда их мать ушла, Эбби сознательно взвалила на себя
управление семьей. Она заставляла сестер - а иногда и отца - делать то,  что
полагалось. Это было тяжелое время, разбившее ее романтические представления
о любви. С отцовского лица исчезла привычная улыбка, он пропадал в полях  до
глубокой ночи, а сестренки дулись и злились, постоянно задирая друг друга.
   Именно Эбби кормила их, заботилась о доме,  посуде,  покупках.  К  своему
девятилетию она не хуже опытной домашней хозяйки уже  знала  все  о  ведении
дома.
   Когда ей житья не стало  от  своих  безответных  "почему",  она  июльским
солнечным днем отправилась с ленчем к отцу в поле. Ей никогда не забыть, как
он спрыгнул с трактора и поставил  ногу  на  гусеницы,  наливая  лимонад  из
термоса.
   Вопросы посыпались из нее, прежде  чем  она  смогла  обдумать  их.  "Мама
оставила нас потому, что больше не любит?" - "Что ты, Свистелка! Уверен, она
любит тебя". - "Она вернется когда-нибудь?" - "Не знаю! Не спрашивай меня  о
таких вещах. Я самый разнесчастный человек в мире - вот и все,  что  я  могу
сказать".
   Эбби вынесла в тот день ценный урок: люди не расскажут о боли,  терзающей
их, пока не будут к этому готовы.
   Она вообразила, что с Джеком происходит нечто подобное.
   Но я никогда ее не прощу, подумала Эбби внезапно, сминая бумагу и  бросая
в мусорное ведро, потому что  она  принесла  нас  в  жертву  своей  прихоти.
Цепляясь друг за друга, мы выросли, но чувство  неуверенности  поселилось  в
нас навсегда. Я больше всего на свете хочу любить Джека, но не  знаю,  смогу
ли. И это тоже ее вина.
   Эбби уже давно  поклялась,  что,  в  отличие  от  матери,  сумеет  любить
терпеливо и без всяких условий. Но эта размолвка с Джеком пробудила  все  ее
старые страхи. Что, если побег матери эмоционально отразился  на  ней?  Что,
если она не способна любить мужчину по-настоящему?
   Но, несмотря на все сомнения, Эбби твердо знала: когда Джек  будет  готов
открыться, она выслушает его с сочувствием. А пока надо набраться терпения и
ждать.
   Это малая цена за все, что он дал ей.
   Они погрузились в привычные ежедневные занятия. Эбби хлопотала в конторе,
Джек отрабатывал свою норму. Часа четыре в день они проводили вместе.
   - Погляди. Что ты думаешь? - Джек развернул бордюрную полосу.
   Эбби  обернулась  и  замерла,  очарованная  прихотливым  золотым  узором,
змеившимся по ленте.
   - Потрясающе!
   - Думаешь? Не слишком вызывающе для столовой?
   - В самый раз.
   Он оттолкнул кучу писем к запечатанным банкам с краской.
   - Похоже, снова придется пригласить работников.
   Она тряхнула головой, глядя на беспорядок,  царивший  на  столе.  Образцы
обоев, покрытий, линолеума и кафеля, обрезки  материи.  Натюрморт  довершали
кисть и малярный поднос, красовавшиеся на груде почты за неделю.
   Письма  с  обратным  адресом  Омахи  привлекли  ее  внимание.   На   всех
проставлено одно имя - Роб Стирлинг.
   Неприятное ощущение пронзило Эбби.
   Письма были не распечатаны.
   Она  просмотрела  даты.  12,  14,  19  и  22.  Еще  несколько  конвертов,
датированные октябрем, были полускрыты газетами и  рекламными  листками,  но
тот же обратный адрес бросался в глаза и тревожил.
   - Эй, ты слышишь меня? - спросил Джек, подходя.
   Эбби собралась с силами. Нехорошо, если он застанет  ее  роющейся  в  его
почте.
   - Конечно. Я... - Она ухватилась за его руку, и он прижал ее к груди.
   Джек продемонстрировал краску глубокого синего цвета.
   - Ну как?
   - Да, - сказала она решительно. - Для такой большой  комнаты  очень  даже
годится.
   - Я знал, что ты так скажешь, и уже заказал ее.
   - Зачем же спрашивал?
   - Чтобы удостовериться.
   - Как будто ты нуждаешься в одобрении своего выбора!
   Джек взглянул на нее ласково и,  поворачиваясь,  слегка  задел  рукой  ее
грудь.
   - Можешь остаться?
   Эбби засомневалась. Не хотелось терять ни минуты общения с Джеком, но...
   - Пожалуй, нет. Папа ждет меня.
   - А-а.
   Она с удивлением отметила разочарование, прозвучавшее в его голосе.
   - С  ним  что-то  творится,  он  такой  смешной  стал.  Сходит  с  ума  и
вспыхивает, чуть я в чем-нибудь оплошаю. Не похоже на него. Может, это из-за
того, что я много времени трачу на контору, а может...
   - Из-за меня?
   - О нет, не думаю. - Однако она не могла полностью  отрицать  это.  -  Он
знает, что мы просто друзья.
   Джек изогнул бровь.
   - Старые друзья, - поправилась она быстро.
   - Так вот что ты ему говоришь?
   - А что я должна говорить? Ты же вернешься в Омаху через пару месяцев.
   - Я знаю. Но пока... - Он поставил банку с краской на стол.  -  А  он  не
жалуется на что-нибудь, а? Может, ему стоит прийти провериться.
   - Папе? Ты же знаешь, он здоров как бык. На ферме вкалывает  за  двоих  и
потом не сидит без дела.
   - Эбби, он себя загоняет.
   - Он не болен, Джек.
   - Может, и нет. - Джек взял Эбби за руку. Этот простой жест тронул ее  до
глубины души.
   В нем не было похоти, не было страсти. Это был жест нежности.
   Они помолчали. Сердце Эбби  подскочило  к  горлу.  Она  сглотнула,  боясь
нарушить очарование момента.
   - Может, ты и права, что  это  не  из-за  меня,  -  сказал  он,  медленно
перебирая ее пальцы. - Может, это из-за тебя. Он чувствует, что теряет  свою
маленькую девочку. Ты выросла, а теперь отдаляешься  от  него.  Новое  дело,
новые заботы отвлекают тебя. Наверное, он не готов к этому.
   - Я была рядом почти тридцать лет, Джек.
   И теперь он явно не прочь отдохнуть от меня.  Джек  улыбнулся,  рука  его
сжалась.
   - Я так не думаю, Эб.
   Впервые Эбби сама пришла в его объятия. Она дрожала, надеясь, что Джек не
заметит этого.
   - Ты его избаловала, Свистелка.
   - Я знаю. Но он это заслужил своей преданностью.
   - Да. Без преданности никакие близкие отношения невозможны. - Джек слегка
дернул ее за кончики волос и  чуть  отодвинулся,  чтобы  взглянуть  прямо  в
глаза. - Я это хорошо усвоил.
   Кончики губ Эбби приподнялись.
   - Спасибо за такие слова.
   - Это не слова, я и вправду так думаю. Она уткнулась лбом ему в плечо.
   - Знаешь, - сказала она медленно, - даже если ты  не  прав  насчет  отца,
очень деликатно с твоей стороны сказать, что  кто-то  любит  меня  до  такой
степени, что боится потерять. После ухода матери я утратила веру в прочность
родственных чувств.
   Эбби не заметила, как губы Джека плотно сжались, а глаза сузились.
   В первый же день своей работы в магазине Эбби пригласила Джека  на  ленч.
Вместо того чтобы приводить в порядок выставочный зал, она  потратила  целое
утро на сервировку. К назначенному часу все выглядело  замечательно:  свежие
фрукты в чаше, овощи на блюде, чай со льдом и лимон.
   В пять  минут  первого  бронзовый  колокольчик  на  двери  звякнул.  Эбби
высунула голову из прохода, отделявшего мастерскую от выставочного зала.
   - Эй, есть кто-нибудь? -  Джек,  обычно  работавший  в  белом  докторском
халате, был одет  в  ярко-красную  рубашку-гольф.  Из  кармана  брюк  торчал
стетоскоп.
   Эбби улыбнулась.
   - Конечно. Заходи. На ленч будет мясное филе с  рисом,  фрукты  и  овощи.
Джек воззрился на нее.
   - Не обманываешь? Я ожидал салат из тунца.
   - Нужно все делать по правилам. - Эбби кивнула на пристроенный  в  эркере
небольшой столик, накрытый скатертью цвета фуксии. В центре высилась  черная
фарфоровая ваза с рисунком из бледно-розовых и лиловых ирисов.
   Рядом  с  приборами  красовались  затейливо  сложенные  салфетки.   Букет
ярко-розовых гвоздик оттеняли листья аспарагуса.
   - Эбби, это же настоящий прием, а не ленч!
   Ее шея порозовела.
   - Мне хотелось чего-нибудь особенного в честь первого дня.
   Джек огляделся, ямочки появились  снова,  как  будто  она  сказала  нечто
совсем уж смешное.
   - Я думал, мы будем есть на лестнице или на заднем крыльце, - сказал  он,
вытаскивая стул и запихивая стетоскоп поглубже, прежде чем сесть.
   - На ступеньках есть неудобно. Разве так не лучше? - спросила она,  ставя
кушанья в керамических кастрюльках на стол. Джек был поражен.
   - Эбби, это невероятно!
   Она польщенно улыбнулась и уселась напротив.
   - На десерт будет сырный пирог.
   - Ты удивляешь меня! Я ожидал бутылку содовой и бумажные тарелки.
   Эбби огляделась,  внезапно  увидев  абсурдность  окружающей  их  парадной
обстановки: скатерть, цветы, фарфор  и  вызывающе  экстравагантная  снедь  -
арбуз, сердечки из артишоков и тонкие палочки подсоленной  кукурузы.  -  Да,
немного слишком, - признала она расстроенно. - Я перестаралась.
   Последовала минута молчания, затем Джек погладил под столом ее колено.
   - Это восхитительно! Я польщен.
   - Договорились. Ты чувствуешь себя польщенным, а я глупой.
   - Эбби! Ты здесь. Вот что важно. Только ты можешь создать такую волшебную
обстановку.
   Эбби моргнула. "Волшебную"?
   - Ты смеешься надо мной?
   - Смеяться? - Джек взял ее за руку. - После такого  я  никогда  не  смогу
назвать салат из тунца ленчем. Ты,  дорогая  Свистелка,  превзошла  все  мои
ожидания.
   - Джек...
   Колокольчик звякнул снова, и они обернулись, все еще держась за руки.
   Мускулистый блондин ворвался  в  дверь,  уставившись  на  Джека  голубыми
глазами.
   - Эй, парень, как поживаешь? Так вот где ты прячешься! - Осмотревшись, он
сложил губы в игривую ухмылку.  -  Весьма  интимная  обстановка,  ничего  не
скажешь.
   - Эклюнд! Что ты тут делаешь?
   - Вот, собрал группу парней на рыбалку в Канаду.  Съездим  последний  раз
перед снегопадами. Был тут так близко, что решил заехать посмотреть, как ты.
   - Будь я проклят! - Джек встал, бросая салфетку и  вытягивая  Эбби  из-за
стола. - Я хочу тебя кое с кем познакомить.
   Гость фыркнул.
   - Так ты наконец нашел ее, а? В добрый путь. Честное слово, она  выглядит
точно как на тех фото, что ты сжег!
   Во рту у Эбби мгновенно пересохло.  Было  ясно,  кого  он  имел  в  виду.
Никакой ошибки. Натали. Он принял ее за Натали!
   Эбби резко выдернула свою руку, полная ревности и боли. Эклюнд, увидевший
стол, романтически накрытый для двоих, весело подмигнул Джеку.
   - Я Абигайль Уорт, - уточнила Эбби, холодно протягивая руку. - Не Натали.
Не Мередит. Простите за путаницу, но мы с сестрами всегда отличались сильным
сходством.
   Его игривое настроение как ветром сдуло.
   - О, я.., я только подумал, вы та девушка, что училась с Джеком в старших
классах.
   - Да, училась. Но я - не та девушка.  Мы  тройняшки.  В  старших  классах
можно было выбирать из трех сестер.
   Джек заметно побледнел, потом беспомощно пожал плечами.
   - Я теперь стал разумнее в выборе. Мои вкусы изменились к  лучшему.  -  С
усилием успокоившись, он добавил:
   - Эбби, я хочу представить тебе Андерса Эклюнда. Мы вместе с  ним  прошли
через все ужасы медицинской школы.
   - Очень приятно. Я поставлю еще одну тарелку. - Эбби положила салфетку на
стол.
   -  Увы,  я  не  могу  остаться.  Но  Эбби,  обиженная,  не  слушала;  она
обернулась, чтобы взять прибор.
   Джек поймал  ее  за  руку  и  притянул  поближе  к  себе.  Ей  ничего  не
оставалось, как предстать перед лицом Эклюнда и утолить его любопытство.
   - Ты вспомнил старые фото Нат, - сказал Джек. - Я тоже обознался в первый
день после возвращения. Но поверь мне, Эбби и Нат различны, как день и ночь.
Больше я не совершу такой ошибки.
   Пока гость  разгадывал  подтекст  неловкой  сцены,  Эбби  вывернулась  из
собственнической хватки Джека.
   - Пожалуйста, дай мне достать  тарелку,  -  сердито  сказала  она.  -  Вы
проделали такой длинный путь, отдых вам не помешает.
   Когда пробило час, Джек неохотно отодвинулся от стола,  сказав,  что  его
ждет полная приемная больных.
   - Мне пора.
   - Ну, рад был повидаться с тобой, дружище. Похоже, ты нашел свое место  в
жизни.
   - Да.
   - Тебе идет быть деревенским врачом. Эбби начала  убирать  со  стола,  но
Джек вынул тарелку у нее из рук.
   - Оставь, - сказал он, - я приберу вечером. Пойдем, Свистелка. Погуляй  с
нами.
   Он повел Эбби к джипу Эклюнда, припаркованному напротив.
   - Спасибо, что заехал, - Джек потряс руку приятеля. - Ты верен себе -  не
можешь без сюрпризов.
   - Ага. Мне удалось тебя сегодня удивить,  а?  -  Эклюнд  открыл  дверь  и
забрался внутрь. - Дело в том, что я не собирался заезжать,  -  пояснил  он,
роясь в сумке. - Я привез тебе  кое-что.  -  С  этими  словами  он  протянул
бутылку шампанского с десятком металлических колечек на горлышке и карточкой
"Джеку". - Это тебе.
   В знак примирения от Роб.
   Лицо Джека дрогнуло, и он обнял Эбби.
   - Спаси