ности. Для этого  нужно
было ехать в Австралию.
   Она была не в силах посмотреть на него.
   - Я скоро поеду туда. У меня уже заказан билет.
   - Правда? Зачем, если ты так ненавидишь эту страну?
   - Это не так! Но дело не  в  этом.  Я  хочу  съездить  туда,  потому  что
Австралию любишь ты, - сердито сказала она. - А после  того  как  я  увидела
тебя с Джастин... Почему ты был с ней?  спросила  она.  -  Я  видела  вас  у
Метрополитена. Когда она споткнулась, ты обнял ее, и так вы ушли.
   - Ты ревновала? - мягко спросил он. Констанс замялась,  потом  решительно
посмотрела на него.
   - Я едва с ума не сошла.
   - Вот и хорошо. - Сидней расправил плечи и хмуро улыбнулся.  -  Теперь  у
тебя есть  некоторое  представление  о  том,  что  чувствовал  я,  когда  ты
сравнивала меня с Кларком.
   - Но я никогда...
   - Не правда. Ты сравнивала нас постоянно. Ты даже  думала,  что  я  брошу
тебя так же, как и он. Не могу передать тебе, как я злился. Я люблю  женщину
всей душой, а она вбила себе в голову,  что  я  брошу  ее  из-за  того,  что
когда-то натворили ее родители.
   - Но я не согласна, что мой страх за твою карьеру не имеет оснований.
   - Теперь придется согласиться, - твердо сказал он.
   Констанс закусила губу.
   - Хватит "изводить себя чувством вины, - прочитав ее  мысли,  безжалостно
отрезал он. - Я все равно добьюсь, чтобы ты наконец поняла,  что  не  можешь
быть в ответе за все, что происходит в этом мире. Я был  с  Джастин,  потому
что она хотела уговорить меня не уходить в отставку. Мы с ней встретились  в
музее. Кстати, я подумывал о том, чтобы уйти с этой работы еще тогда,  когда
мы впервые встретились с тобой.
   Констанс с интересом смотрела на него. Такого Дрейка она еще не знала. Ей
хотелось понять его и поверить каждому его слову.
   - Это правда?
   - Констанс,  подумай,  зачем  мне  тебе  лгать?  -  Его  лицо  оставалось
каменным, но в глазах вспыхнули теплые огоньки. - Ты должна  мне  верить,  -
ласково сказал он. - Потому что, если ты не поверишь мне сейчас, ты  никогда
не научишься доверять мне. А мне так нужно твое доверие, любимая.
   Ее сердце забилось где-то в горле. Она  чувствовала,  что  ей  нужна  его
искренность не меньше, чем ему ее доверие.
   - Я верю тебе, - тихо произнесла она. - Это правда, Сидней.
   Он с облегчением вздохнул.
   - Слава Богу! Я предполагал, что будет трудно тебе все объяснить,  но  не
думал, что настолько.
   Он шагнул к Констанс, обнял ее  и  прижал  к  себе  так  сильно,  что  ей
показалось, будто его сердце бьется у нее внутри.
   - Дорогая, - тихо сказал он. - Никогда не сомневайся в том, что я  говорю
тебе правду. Если бы мне нужно было все отдать ради тебя, я сделал бы это  с
радостью.
   Он подхватил ее на руки и отнес на диван. Там они уютно устроились, обняв
друг друга.
   - Наверное, будет справедливо сказать, что мое детство  тоже  оказало  на
меня большое влияние. - Он говорил сухо,  словно  издеваясь  над  собой.  Но
Констанс поняла, что  это  его  по-настоящему  волнует.  -  Пока  я  пытался
разобраться в твоем детстве и  искал  Савченко,  я  много  думал.  Мой  отец
оставил после себя огромное состояние. Половина ушла в фонд  его  имени.  На
остальные деньги я создал благотворительный фонд, который помогал способным,
талантливым молодым людям получить соответствующее  образование.  Я  увлекся
этой деятельностью. И постепенно  дипломатия  стала  меня  интересовать  все
меньше и меньше.
   - Но почему?
   Сидней иронично улыбнулся.
   - Я начал понимать, что выбрал карьеру дипломата для того, чтобы не  быть
похожим на своего отца. Я любил его, но и презирал с  высокомерием,  которое
часто присуще подросткам. Он был  неординарным  человеком,  сильным,  реши-,
тельным и энергичным. Я не помню, сколько мне было лет, когда я  понял,  что
моя мать расчетливо пользуется своей сексуальностью, обаянием и умом,  чтобы
держать его при себе. Мое рождение тоже входило в эту схему.
   - Сидней...
   - Констанс, она сама сказала мне об этом. Она прекрасно  осознавала,  что
отец не сможет развестись, но она хотела его привязать к себе на всю  жизнь.
Поэтому на свет появился я.
   - Наверное, он очень любил ее, - сказала она.
   -  Он  любил  свою  иллюзию,  любил  беззаветно,  отчаянно,  безгранично,
самозабвенно. Да, моя мать была умна. Она, кстати, была очень откровенна  со
мной, посвящала в женские тайны и хитрости. Она считала,  что  мне  в  жизни
пригодится знание женской психологии.
   Наверное, его мать сама не понимала, что  развращает  его,  воспитывая  с
детства цинизм.
   - Да, - подтвердил Сидней, перехватив ее сочувственный взгляд, - теперь я
понимаю, что все женщины разные. Есть такие,  для  которых  самое  важное  -
устроить благополучную  жизнь,  подороже  продав  себя.  Но  есть  и  другая
категория. Это  женщины,  тонко  чувствующие,  интеллектуально  развитые,  а
главное, приносящие себя и свою любовь в жертву ради  любимого  человека.  И
мне посчастливилось встретить такую женщину. - Он с нежностью  посмотрел  на
тихо сидящую рядом Констанс. - Тогда же я  считал,  что  второй  тип  женщин
существует только в книгах,  их  придумали  писатели,  чтобы  волновать  умы
молодых людей. Я был уверен, что каждая женщина хочет себя подороже продать,
и только. Надо сказать, мне и  встречались  подобные  женщины.  Может  быть,
поэтому  я  до  сих  пор  не  женат.  Затем  я  встретил  тебя.  И  все  мои
представления полетели в тартарары. Я  увидел  тебя,  -  медленно  продолжал
Сидней, - и мое сердце наполнилось любовью к тебе.
   Я хотел тебя так, что у меня кровь бурлила в жилах. Я был  готов  сделать
для тебя все, что угодно, - убить, умереть. Я влюбился  с  первого  взгляда.
Можешь себе представить, как это меня напугало. Все принципы, по  которым  я
строил свою жизнь, рухнули. Это было словно какое-то возмездие. К тому же  я
увидел в тебе женщину благородную, трепетную и нежную. Ты вызывала не только
любовь, но и уважение.
   - Я не верю в любовь с первого взгляда, - нахмурившись сказала  Констанс.
- В страсть - да, но любовь должна расти постепенно.
   - Вначале я тоже так думал, - согласился он.  -  Думал,  что  это  просто
страсть и желание. К тому времени, как мы уехали с переговоров, я уже понял,
что должен быть с тобой. Тогда я расчетливо попытался заманить тебя обратно.
Я думал, что если сразу скажу, будто у нас нет будущего,  то  это  не  будет
нечестным по отношению к тебе.
   - Что ж, у тебя все получилось, - отстраняясь, сердито сказала Констанс.
   - Но ты все изменила, - снова притягивая ее к себе, сказал  Сидней.  -  Я
думал, ты будешь протестовать, захочешь от меня чего-то большего,  обещаний,
а ты спокойно согласилась на кратковременный роман, хотя в душе  переживала,
я видел это. Но ты боялась доставить мне неприятности.
   - Мне было больно, - медленно проговорила она. - Но я понимала, что у нас
нет будущего.
   - Я ненавидел Кларка, - откровенно продолжал он. - Ничего толком о нем не
зная, кроме того что он был твоим любовником, я уже ненавидел его.  Это  был
опасный признак. А постом.., заниматься с тобой любовью, быть рядом с  тобой
- это было все равно что обрести  рай.  Я  уже  знал,  что  ты  обаятельная,
спокойная, умная, что ты умеешь сочувствовать  другим,  как  той  женщине  с
маленькой дочкой...
   Он немного помолчал, перевел дыхание и продолжил:
   - Я самонадеянно думал, что неуязвим, но ты  завладела  моим  сердцем.  Я
постоянно хотел заниматься с тобой любовью,  а  по  ночам  смотрел,  как  ты
спишь. Хотел, чтобы больше жизнь не наносила тебе обид. Чтобы у нас с  тобой
были дети. Я осознал  серьезность  своих  чувств  тогда,  когда  понял,  что
слышать твой смех мне так же приятно, как заниматься с тобой любовью.
   - И тебя это испугало, - тихо вставила Кон-станс.
   - Страшно испугало. Дни, проведенные  с  тобой  в  коттедже,  словно  сон
наяву. А когда я захотел вернуться в реальную жизнь и предложил  тебе  выйти
за меня замуж, то получил отказ. Я не  собирался  делать  тебе  предложение,
просто вдруг понял, что больше не смогу жить без тебя.
   - Я же на самом  деле  считала,  что  разрушу  твою  карьеру,  -  сказала
Констанс, все еще не веря, что ее кошмар кончился и что Сидней предлагает ей
невероятное счастье и радость в будущем.
   - Я понимаю. Но ты не верила, что я тебя люблю.
   - Разве я могла поверить? Ты  даже  ни  разу  не  намекнул  мне  о  своих
чувствах.
   - Для меня это было слишком важно, я боялся даже говорить об этом. Я  был
потрясен и обескуражен, когда ты решила, что я просто уйду из  твоей  жизни,
как этот идиот Кларк. И еще я думал, что твои родители просто предлог, чтобы
от меня избавиться.
   Она удивленно посмотрела на него.
   - Как ты мог такое подумать?!
   - Но в этом был свой резон, - возразил Сидней, прижимая ее крепче к себе.
- В особенности после того, как я пытался убедить тебя, что  давний  скандал
не помешает нашему будущему, а ты решительно не желала мне верить.  Ты  явно
ждала, что я скажу: "Дорогая, это было здорово, ты очень хороша  в  постели,
но, прости, из-за твоих родителей ты не можешь быть моей женой". И я не  мог
найти слов и аргументов, чтобы разумно убедить  тебя  в  обратном.  Позже  я
понял, что ты не станешь моей женой, пока я на дипломатической службе. А  за
двумя зайцами, как известно, не угонишься. - Его губы дернулись в улыбке.  -
Хотя моя работа нравилась мне все меньше и меньше, мне все  же  понадобилось
время, чтобы примириться с мыслью об отставке.
   Констанс тоскливо сказала:
   - Значит, ты все же сделал это из-за меня.
   - Из-за любви к тебе я просто ускорил принятие решения, - поправил он ее,
глядя ей прямо в глаза. - Твоя тетя  ошибалась,  Констанс.  Ты  заслуживаешь
любви больше всех в мире.
   Констанс кивнула, немного смущенно улыбаясь.
   - Я верю тебе. Но я совершенно не понимала, что ты чувствуешь.
   - Я знаю, любимая. - Его голос был  полон  нежности,  и  это  убедило  ее
больше всяких слов.  -Кажется,  и  твоя  и  моя  жизнь  определялись  нашими
родителями. Видишь ли, я, наверное, все же больше похож  на  мать,  чем  мне
раньше казалось. Ты назвала меня как-то самоуверенным. Подозреваю,  что  это
так. Я решил, что если вернуть тебя можно  только  при  помощи  страсти,  то
пусть так.
   Констанс  посмотрела  в  его  блестящие  глаза  и  увидела   за   внешним
спокойствием напряжение, с которым он ждал ее ответа.
   - Нет, ты не такой, как твоя мать. И никогда не будешь таким. Да, ты тоже
все планировал и рассчитывал, но ты делал это  для  меня,  а  не  для  своей
выгоды. - Ее губы задрожали. - Я люблю тебя, - выдохнула она, тронув его  за
щеку. - Ты заставил меня поверить, что мы созданы друг для друга.
   Его руки сжали ее еще крепче.
   - Давно пора бы, - сказал он, рассмеявшись вполголоса.
   Прошло много времени. Констанс спросила:
   - А зачем ты стал разыскивать мистера Савченко?
   - После того как я оправился от удара, нанесенного тобой - как же,  меня,
преуспевающего Сиднея  Дрейка,  отвергли,  -  я  понял,  что  должен  что-то
предпринять. Я начал искать и нашел нечто интересное. До меня дошло, что  ты
искренне убеждена в виновности своих  родителей  и  много  выстрадала  из-за
этого.
   - А как же иначе?
   Дрейк без усилия прижал ее к своей крепкой груди.
   - Да, тогда ты была еще ребенком, а тетка хорошо над тобой поработала.
   - Я должна была...
   - Так говорят только неудачники. А ты просто верила в то же, что  и  все.
Перестань винить себя. Откуда ты могла знать?
   - Ты слишком прагматичный, - целуя его, сказала Констанс.
   - А это плохо?
   Констанс подняла к нему светящееся восхищением лицо.
   - Нет, конечно, тем более что ты прагматичный идеалист. Человек,  который
тратит огромные деньги на то, чтобы дать  людям  шанс,  по-моему,  настоящий
романтик. - Последовала еще одна пауза, потом Констанс сказала:
   - Ты начал рассказывать о мистере Савченко.
   -  Я  поспрашивал  кое-кого,  используя  свои  знакомства   и   служебное
положение, и первые же полученные данные поразили меня. Хотя все и  знали  о
знакомстве твоего отца с Савченко они  оба  собирали  живопись,  -  но  были
удивлены, что твой отец стал предателем. И мать тоже. Я  понял,  что  должен
копать глубже. Оставалось только отыскать Савченко.  Я  подумал,  что  после
падения Берлинской стены смогу свободно поговорить с ним.  И  я  нашел  его.
Остальное ты знаешь.
   Сидней говорил о своих усилиях так,  словно  все  было  очень  легко,  но
Констанс понимала, что это не так. Одно только то, что он отыскал  ради  нее
Савченко, уговорил его прилететь в Америку...
   Она горячо сказала:
   - Я не заслуживаю такого, как ты.
   - Это опять голос твоей тетки. - Дрейк мягко взял ее за  подбородок  так,
чтобы видеть ее лицо. Его светлые глаза светились любовью  и  покоем.  -  Ты
заслуживаешь всего самого лучшего в этом мире. Ты заслуживаешь всего, что  я
могу тебе дать, всей моей любви, моего сердца, моей страсти и детей, которые
у нас будут. Ты слишком долго жила в тени, Констанс. Долгие, одинокие  годы.
Я хочу, чтобы ты была так счастлива, что забыла о них.
   Констанс нагнулась и поцеловала его в плечо дрожащими губами.
   - Я тоже хочу, чтобы ты был счастлив, -  срывающимся  голосом  прошептала
она. - Так счастлив, чтобы бы больше ни боль, ни тревога не коснулись  тебя.
Я так люблю тебя, дорогой, так люблю.
   - Для моего счастья нужно только одно, -  сказал  он.  -  Чтобы  ты  была
счастлива. Счастлива со мной всегда.
   Это казалось ей слишком прекрасным, чтобы быть правдой, но  Констанс  все
же кивнула. Да" впереди еще будут горести, она понимала это.  Жизнь  гладкой
не бывает. Но, пока они вместе, их любовь поможет преодолеть и  сомнения,  и
тревоги.
   Будущее станет для них ожившей мечтой. В него  можно  верить,  как  можно
верить в их взаимную любовь.



   Дебора ТЕРНЕР
   ЦЕНА МОЛЧАНИЯ



   Дебора ТЕРНЕР
   ЦЕНА МОЛЧАНИЯ


   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru

Анонс

   Для Джентианы Маккелли он был эгоистичным, надоедливым  поклонником,  для
Дерека Рогана - любимым братом. Загадка его трагической  смерти  через  пять
лет сводит их вместе. И они, искренне полюбившие друг друга,  чуть  было  не
расстаются, связанные моральными обязательствами  перед  живыми  и  мертвыми
участниками разыгравшейся некогда драмы.

Глава 1

   Джентиана с трудом  подавляла  страстное  желание  забиться  в  уголок  и
скрыться от глаз людских по крайней мере на ближайшие сутки.
   - Я не хочу идти, - упрямо произнесла  она,  уставившись  на  собственное
изображение в зеркале. Впрочем, она бы ни за что не узнала себя: косметика и
умелые руки визажиста делают с людьми чудеса.
   Сара Уитхэм, ее агент и лучшая подруга, возразила:
   - Тебе это пойдет только на пользу. Нельзя же всю жизнь прятаться!
   Джентиана бросила на нее возмущенный взгляд.
   - Я не прячусь!
   - А укрываться, точно отшельник,  в  Аргайле,  губить  свою  молодость  в
убогой закусочной, отказываться куда-либо ходить, с кем-либо встречаться,  -
Сара была сама язвительность, это, по-твоему, не прятаться?
   - Меня это устраивает! Ты хочешь продавать мои скульптуры...
   - Так помоги мне с этим, - отозвалась практичная Сара.
   Она отыскала молодую талантливую художницу три года назад  и  с  тех  пор
активно продвигала ее в кругах ценителей искусства. Мисс Уитхэм,  сочетающая
в себе любовь к прекрасному, коммерческую жилку и искрящееся обаяние,  очень
скоро стала для Джентианы незаменимым агентом и надежным другом.
   - Ты великолепно выглядишь, - продолжала  она,  похлопывая  Джентиану  по
плечу. - Я неплохо поработала над тобой и  могу  гордиться.  Хотя,  конечно,
трудно испортить такую красоту.
   - Ты просто чудо! - отозвалась художница, улыбаясь.  -  Я  сама  себя  не
узнаю. Но я совершенно ничего не смыслю в продаже, это  твой  конек.  Может,
мне лучше остаться дома, а ты все устроишь?
   - Ерунда! Людям всегда интересно посмотреть на мастера, к тому же если он
хорош как картинка!
   - Не желаю быть  манекеном!  -  немедленно  возмутилась  Джентиана.  Сара
вздохнула.
   - Не волнуйся, твои работы говорят сами за себя. К тому же старина  Питер
так разрекламировал твои творения в  газете,  что  будет  просто  грешно  не
воспользоваться шансом. Послушай, Джен, ты, конечно, гений, но не можешь  же
ты есть свои скульптуры!  И  если  не  собираешься  окончить  дни  в  убогой
закусочной, то лучше поторопись на открытие первой в твоей жизни выставки.
   - Тебе легко говорить,  -  отозвалась  та,  придирчиво  разглядывая  свое
отражение в зеркале. Зеленоватая полупрозрачная блузка, принадлежащая  Саре,
и ее собственная длинная черная юбка отлично смотрелись,  но  Джентиана  все
равно хмурилась. - Ладно, я пойду. Но ни за что не надену эту вещь  -  через
нее все видно. Моя грудь не предназначена для продажи.
   Сара недовольно округлила глаза и устало произнесла:
   - Твоему отцу есть за что ответить. Ну хорошо, я дам тебе другое.  -  Она
открыла дверцу шкафа и вытащила нечто черное и, судя по всему,  шелковое.  -
Вот мое последнее приобретение, ни разу так и не надетое. Предназначено  для
искушения и соблазна. Жертвую тебе.
   Джентиана послушно надела  топ,  украшенный  вышивкой  в  виде  маленьких
золотых цветочков, и с недоверием посмотрела в зеркало. Результат  превзошел
все ожидания, и художница даже не поверила, что изящная красавица перед  ней
- она сама.
   - Да,  так  гораздо  лучше,  -  одобрительно  кивнула  Сара,  поворачивая
подругу, чтобы оглядеть со всех сторон. - Беда в  том,  что  твой  отец,  во
многих смыслах человек наверняка замечательный, воспитал тебя в духе  своего
времени. Конечно, он хотел сделать как лучше, но был слишком  старомоден.  И
ты можешь выглядеть сколько угодно сексуальной и обольстительной, но в  душе
все равно останешься маленькой Красной Шапочкой... Знаю, знаю, ты  отправишь
в нокаут любого волка. Но как ты догадаешься, что перед тобой волк?
   А ведь Сара права, с горечью  подумала  Джентиана.  Она  долго  принимала
ухаживания Эдди за чистую  монету,  и  этим  ее  опыт  общения  с  мужчинами
ограничивался. С ужасом вспоминая, о трагической  развязке  их  романа,  она
сосредоточилась на работе, отдавая творчеству всю силу и энергию.
   - Сегодня, - произнесла Сара, беря сумочку, -  ты  не  будешь  Джентианой
Маккелли, художницей-отшельником. Сегодня ты утонченный, таинственный гений.
Скоро твои скульптуры поднимутся в цене, и все  эстеты  и  модники  пожелают
приобрести их сейчас, пока они еще доступны.
   - Так вот она какая,  эта  Мэрианн  Маккелли,  -  произнес  Дерек  Роган,
разглядывая фотографию.  Черт,  мысленно  добавил  он,  это  самая  красивая
женщина, которую я когда-либо  встречал!  А  в  его  постели  в  свое  время
побывала даже известная кинозвезда.
   - Джентиана Маккелли, - поправил его собеседник.
   Нахмурившись, Дерек произнес ровным тоном:
   - Мне нужна информация о Мэрианн Маккелли.
   - Ее полное имя - Джентиана Мэрианн Маккелли. Раньше  она  называла  себя
Мэрианн, теперь предпочитает зваться Джентианой.
   Дерек снова взглянул  на  фотографию.  Эта  Джентиана  Маккелли  обладала
редкой, поразительной красотой. Впрочем, ничего удивительного:  Эдди  всегда
отличался вкусом в выборе женщин.
   Хрупкое лицо с тонкими чертами. Высокие скулы, необычный  разрез  глаз  и
нежная матовая кожа. Солнечные лучи зажгли в  русых  волосах  тысячу  медных
искр, плотно сжатые губы идеальной формы выдают волевой характер. И при этом
напряженный, недоверчивый взгляд.
   Впервые в жизни Дерек почувствовал манящую сладость запретного плода.  Он
поймал себя на мысли о шелковистых волосах и теплой душистой  коже.  Да,  он
любил красивых женщин, но Джентиану Маккелли чуть ли не ощущал, хотя ни разу
не видел.
   И потом - ее глаза. Зеленые, с  золотыми  огоньками,  окруженные  густыми
ресницами.  Глаза,  созданные,  чтобы  сводить