ий, надрывный вздох.
     - Все хорошо, мой мальчик. - Старуха поглаживала его волосы. - Это была длинная ночь испытаний, но она кончилась. Малыш, слава богу, будет здоров, мы, надеюсь, тоже. Ложись и спи. Я останусь здесь и приму все звонки, какие поступят.
     Джулия снова почувствовала себя лишь посторонним наблюдателем. В глубине души закопошилось застарелое чувство обиды. Но в этот раз она злилась на себя. Какое она имела право критиковать его за то, что он обманул ее доверие?
     В том же грехе виновата и она!
     Она перед Богом обещала быть поддержкой мужу при всех превратностях судьбы. А что на деле? Чего же удивляться, что, когда ему и вправду понадобился близкий человек, он обратился не к ней... Ведь ее никогда не было рядом в трудные минуты.
     Джулия тихонько проскользнула через холл в кухню и встала у окна. Она задумчиво созерцала фонари пристани и прислушивалась к далекому шелесту прибоя. Уже давно пробило полночь. В доме царила гнетущая тишина. И не было в детской малыша, который тщетно пытался убедить двух взрослых людей, что с ним не все в порядке.
     Бен прав: груз родительской ответственности оказался им не по силам.
     Немного спустя, когда, по ее расчетам, Бен должен был уже уснуть, она поднялась наверх, в спальню хозяев, которую они разделяли всего один раз.
     Она не надеялась, что муж будет рад ее появлению.
     Но бабушка занимала единственную в доме, кроме. хозяйской, меблированную спальню.
     Бена в спальне не оказалось, хотя его одежда висела па спинке стула. Джулия нашла мужа в детской. В пижамных штанах он стоял, уставившись в пустую колыбель. Без маленькой фигурки, прижатой к широкой груди, он выглядел таким потерянным, что Джулия не могла не подойти к нему. Даже если он отвергнет ее, надо дать ему понять, что она здесь, с ним.
     Минуту или две она просто стояла рядом. Усталость почти валила Бена с ног. Когда она обняла его за талию, он не воспротивился. Покорный, словно лунатик, он позволил привести себя в собственную комнату и в собственную постель, молча разрешил укрыть себя и выключить лампу. А Джулия пошла в ванную раздеться и почистить зубы.
     Когда она вернулась, Бен еще не спал. Джулия осторожно нырнула в постель и легла рядом с ним. Ей до боли хотелось приласкать, поцеловать его. Не в надежде вызвать страсть, а чтобы принять на себя часть его страданий, сделать их своими. Но он создал вокруг себя непроницаемую раковину защиты. И она не рискнула проникнуть сквозь нее.
     Сон моментально свалил ее. Она проснулась с первыми лучами солнца. Бен лежал на боку, лицом к ней, приобняв ее одной рукой. Она не знала, намеренно он так протянул руку или это случилось бессознательно, во сне. Как ни хотелось Джулии поменять положение, она сдержалась: ведь тогда он может убрать руку.
     На следующее утро, когда Бен спустился вниз, Фелисити уже накрывала стол на троих. Запах приготовленного кофе смешивался с горьковато-сладким ароматом свежевыжатого апельсинового сока.
     - Сколько сейчас времени? - надтреснутым голосом проговорил Бен. - Боже, я должен был позвонить в больницу!
     - Я уже позвонила, дорогой. - Фелисити деловито взбивала в миске яйца. - Майкл поправляется. Его перевели в обычную палату. Ты можешь поехать и увидеть его в любое время. Но сестра сказала, что, если ты подождешь до одиннадцати, им будет легче сделать все процедуры, какие надо. Кстати, я готовлю омлет. С чем бы ты хотел?
     Сыр, лук или грибы?
     Прошлой ночью он не мог проглотить ни крошки. А при ярком бодрящем свете нового утра, когда его сын пошел на поправку, Бен вдруг почувствовал зверский голод.
     - Я выбираю все три варианта.
     - Хорошо, - она улыбнулась, - ты получишь все три.
     Какая элегантная, грациозная женщина!
     - Фелисити, как тебе удается так блестяще выглядеть ранним утром? - удивился Бен. - Вчера ты вроде бы не собиралась ночевать у пас, а сегодня ты здесь, и к тому же в прекрасной форме. Теперь я понимаю, откуда у Джулии такое чувство стиля. Он налил себе чашку кофе и, стараясь казаться беззаботным, спросил:
     - Кстати, о Джулии, где она?
     Или она не потрудилась сказать тебе?
     - Джулия в саду, подрезает розовые кусты.
     Почему бы тебе не взять свой кофе, кофе для нее, не пойти в сад и не провести это утро вместе?
     Бен не был уверен, что сейчас ему хочется ее увидеть. Вчера он многое понял. Все попытки помочь ей принять его прошлое и двигаться дальше тщетны. Печальная, но простая правда. Хотя Джулия из сочувствия и заботилась о Майкле, вторую часть истории она принять не смогла.
     - Знаешь, иногда необходимо прояснить ситуацию, - заметила Фелисити, словно почувствовав его колебания.
     - Наверное, ты права. - Бен пожал плечами и налил кофе в маленькую чашечку. - Пожелай мне удачи, Фелисити.
     Он нашел Джулию в конце сада. Розовые кусты, усыпанные желтыми цветами, ползли вверх, буйно обвиваясь вокруг поддерживающей их решетки, Она увидела приближающегося Бена и замерла, встревоженно наблюдая за ним.
     - Расслабься, Джулия. Я не собираюсь тебя укусить.
     Впрочем, она выглядела такой аппетитной!
     Волосы стянуты белым плиссированным шарфом. Кожа загорела ровно настолько, чтобы казаться совершенно медовой. Рот нежный, розовый, совершенный... Боже, как тут можно говорить о разрыве!
     - Наверно, ты слышала, что Майкл выкарабкался окончательно. - Он протянул ей кофе.
     Она кивнула и закусила губу.
     - Да. Я очень рада. Будто груз свалился.
     - Не похоже, что ты рада. И лицо вытянутое.
     В чем дело, Джулия?
     - Я знаю, Майкл выздоровеет. Боюсь, что наш брак не выздоровеет. - Она уставилась на дамскую сумку, висевшую у нее на руке.
     Ее слова определенно спасли его. Ему не придется начинать первым.
     - Боюсь, что ты права, - мрачно проговорил он.
     В ответ раздался звук, похожий на подавленный стон. У него заныло сердце.
     - Не надо, - проговорил Бен, изо всех сил сопротивляясь желанию подойти и обнять ее. Она нуждалась в утешении. Но он не мог дать его. Во всяком случае, не сейчас.
     - Я надеялась, что мы справимся с этим...
     До того, как они поженились, он никогда не видел ее плачущей. А после свадьбы ему казалось, что она только и делала, что плакала. Хотя на этот раз все выглядело по-другому. Никаких рыданий, взрывов отчаяния или разочарования.
     Раздался только один тихий всхлип. Она молчала, а по щекам текли слезы.
     - У каждого есть надежды, особенно вначале.
     Никто не женится, надеясь разойтись после свадьбы. - Он сделал глоток кофе, засунув свободную руку в карман. Лишь бы только не касаться ее! - Если бы я представлял, что в закромах судьбы приготовлено для нас, я бы с самого начала не просил тебя выйти за меня замуж.
     - Это моя вина...
     - Нет, - возразил он. - Если тебе обязательно надо кого-нибудь винить, ругай меня. Я просил слишком многого. Ни один мужчина не имеет права устраивать такое своей жене.
     - Если я скажу, что для меня худшее уже прошло, изменит ли это твой взгляд на нас? - Она пальцами смахнула слезы со щеки.
     - О, дорогая, - пробормотал он, отступая от нее. - Это никогда не кончится, разве ты не понимаешь? - Но я люблю Майкла!
     - Нет, не любишь. Ты хочешь любить его. А это не одно и то же.
     - Ты не прав. Сомнения в чувствах к мальчику, которые действительно были, растаяли прошлой ночью, когда я увидела его после операции.
     Если я раньше этого не знала, теперь знаю точно.
     Я бы не сумела любить его больше, даже если бы он был моим родным сыном. Бен, я готова быть его матерью в любом смысле этого слова.
     - А как же Мариан? - Бен в упор посмотрел на Джулию. - Ты готова признать, что она всегда будет матерью, родившей его? Что я никогда не смогу полностью изгнать ее из нашей жизни? Более того, я не хочу этого делать, потому что это несправедливо по отношению к Майклу. Можешь ты смириться с вероятностью, что он вырастет и однажды захочет узнать о ней? Можешь ты смириться с фактом, что он никогда не услышит от меня никакой критики в ее адрес или осуждения выбора, который она сделала? Можешь согласиться с тем, что я буду говорить ему, что она хорошая женщина и заслуживает его уважения и благодарности? А если он склонен к нежностям, то и его любви?
     - Я...
     - Подожди, Джулия. Я не все сказал! - прервал ее Бен. Он твердо решил выяснить все до конца. Устроить проверку, которой он старался избежать. Говорить ей, что Мариан исчезнет навсегда, было бы нечестно. Это все равно что заклеивать протекающую крышу медицинским пластырем. Рано или поздно здание рухнет. - А если Майкл спросит, можно ли ей приехать навестить его? Или можно ли ему поехать и провести время с ней? Как ты к этому отнесешься? Что ты сделаешь, если он поставит ее открытку, поздравляющую его с днем рождения, рядом с той, которую дала ему ты? Или если он повесит ее фотографию в своей спальне? Что, если он решит называть ее мамой? Такие вещи случаются, Джулия. Не она будет вытирать ему нос и целовать, когда он ушибет коленку. Но она всегда будет входить в зону его жизни. Да и твоей тоже. Она часть его. Я никогда не посоветую ему стыдиться этого или отказаться от нее, потому что она не сумела вырастить его сама.
     Джулия села на садовую скамейку под забором из роз и уставилась на руки, сложенные на коленях. Она рассматривала их очень долго. Бену казалось, что взрыв неминуем.
     Он использовал все оружие из своего арсенала, чтобы дать ей убедительную причину уйти.
     Для нее лучше всего начать с нуля с другим человеком. Но какая-то часть его все еще хотела, чтобы она осталась.
     Джулия подняла розы, которые нарезала, и поднесла к лицу. Закрыв глаза, она вдыхала нежный аромат, поглаживала бархатистые лепестки, прижатые к щеке.
     - Ты просишь у меня развода?
     В необъяснимой вспышке проникновения в будущее он вдруг увидел, как она будет выглядеть беременная. Спокойная, мечтательная, невыносимо красивая.
     Но она будет носить не твоего ребенка, приятель! Ты слишком плохо распоряжался собой до того, как встретил ее. И не быть тебе отцом ее детей.
     - Да, по-моему, это лучший выход.
     Он уже совсем собрался уходить, когда она заговорила.
     - А что, - Джулия положила розы на скамейку и подошла к нему, - если я не хочу давать тебе развод? Если я скажу тебе, что уже приняла все пункты, которые ты перечислил?
     - Это легко сказать, Джулия, но тяжело вытерпеть.
     - Есть что-то и еще более тяжелое. Я соглашусь дать тебе развод, если ты посмотришь мне в глаза и скажешь, что больше не любишь меня.
     И это единственная причина, по которой я уйду от тебя.
     - Ох, ради бога, Джулия!
     - Бог здесь ни при чем. Речь не о нем, а о тебе и обо мне. Итак, Бен, позволь мне знать правду.
     - Но я не могу этого сказать! Черт возьми, ты же знаешь, что не могу...
     Улыбка засияла на ее лице.
     - Тогда о чем мы спорим? - Джулия встала на цыпочки и потерлась губами о его губы.
     Этот жест разжег его желание подобно спичке, брошенной в канистру с бензином. Жар ее губ. Гладкий, теплый шелк ее кожи под ладонями. Разве есть у логики хоть один шанс победить страсть? Даже бретельки ее коротенького сарафана, будто поняв сказанное, покорно соскользнули с плеч.
     Он повел ее от забора из роз, подальше от дома. В глазах его читалась нежность. Он наслаждался ее очарованием, целовал ее загорелую кожу, гладил длинную гибкую спину.
     - Ах!.. - вздохнула она, прижимаясь к нему. Как я люблю, когда ты меня так трогаешь. Я люблю тебя.., каждую частицу тебя.., и здесь.., и здесь.., и здесь.., и...
     - Продолжай в таком же духе, и я займусь тобой прямо в саду, - хрипло предупредил он. - У меня выдержка не такая, как обычно.
     - И прекрасно, - проворковала она.
     Кажется, его кровяное давление поднялось до опасной высоты.
     - Вовсе нет, Джулия, - проворчал он неодобрительным тоном ханжи. - Мы оба знаем, что от секса наши проблемы не исчезнут.
     - Не уверена, что подпишусь под этой теорией, - задыхаясь, пробормотала она. А пальцы в это время играли с пуговицами его брюк.
     Бен чувствовал, что выдержка его на исходе.
     Прижав Джулию спиной к стволу ближайшего дерева, он задрал сарафан до пояса и стянул вниз трусики. Он ласкал ее и понимал, что не только он обуреваем неистовым желанием: Джулия вся дрожала от возбуждения...
     Они достигли вершины одновременно. Выжатый, точно лимон, Бен соскользнул на траву. Она по-прежнему обвивала его. Пришлось собрать все силы, чтобы вернуться в реальность. Сердце билось тяжело и быстро. Бену показалось, что так оно и вправду может вырваться из груди.
     - Ну? - И голос, и вид Джулии говорили об удовлетворенности. - Ты все еще хочешь говорить о разводе?
     - Будто ты не знаешь ответа! - воскликнул он. Господи, это игра воображения или я действительно кричал?
     - Это не игра воображения, - усмехнулась она. - Бабушка, наверно, слышала тебя. Больше того, полгорода, наверно, слышало. Я уже вижу заголовок в газете: "Страстные вопли молодоженов оглушили туристов!"
     - Черт бы меня побрал... И тебя тоже. - Он сокрушенно потер подбородок. - Я бы предпочел на будущей неделе не видеть на первой странице местной газеты фото моей голой задницы. Иначе у тебя начнутся неприятности!
     - Это у тебя начнутся неприятности, если придет бабушка и обнаружит нас на месте преступления. - Джулия одарила его довольной, абсолютно женской улыбкой. - Я скажу ей, что это ты научил меня всему, что я знаю.
     Он перекатил ее на траву и натянул брюки.
     - Вставай, миссис Каррерас, и прими приличный вид, прежде чем мы вернемся в дом. Я не хочу, чтобы ты повредила моей репутации.

Глава 9

     Посвежевший после душа и чисто выбритый, Бен снова спустился вниз. Фелисити была поглощена приготовлением омлета.
     - Забыла сказать, Джулия, что я утром разговаривала с твоей матерью. - Фелисити вылила на сковороду взбитые яйца. - Мы с ней и с твоим отцом собирались встретиться в гольф-клубе во время второго завтрака, но, когда я объяснила, что случилось с Майклом, она поняла, почему я отменила встречу.
     Простого упоминания о теще было вполне достаточно, чтобы Бен вернулся к реальности.
     - Не могу представить, чтобы их заинтересовала эта новость. Они еще в день свадьбы дали ясно понять, что не считают Майкла членом семьи.
     - Дорогой мальчик, дай им время. - Фелисити добавила в омлет ломтики апельсина и несколько виноградин. - Рано или поздно они приедут сюда.
     - Сомневаюсь. При всем уважении к тебе, Фелисити, у меня создалось впечатление, что ни твой сын, ни его жена не обладают твоей душевной щедростью. - Бен пожал плечами. - Но это их забота. Я не буду пытаться переменить их, у меня есть более серьезные проблемы. Джулия, не хочешь поехать со мной в больницу, навестить Майкла?
     - А как ты думаешь? - Взгляд, которым она одарила его, мог бы растопить гранит. - Конечно, я поеду с тобой, - мягко продолжала Джулия. Он же мой малыш тоже, помнишь?
     Почему он до сих пор сомневается в ее словах? Ее капитуляция прошла слишком быстро, слишком легко...
     - Любимая, тебе не обязательно в одночасье все взваливать на себя, - тихо напомнил он ей, чтобы не слышала Фелисити. - Я буду рад и маленьким шажкам.
     - Нет. Я все уже сказала в саду.
     - Вы много чего наговорили в саду, мадам, ухмыльнулся он. - О чем конкретно идет речь?
     - Я говорила, что мы должны быть семьей! вспыхнула Джулия. В этот момент она стала похожа на Фелисити. - Я хочу, Бен, соблюдать все обеты, которые я давала в церкви. А не только те, которые мне удобны.
     - Получается, я удачливый парень.
     Да, если она настроена всерьез. Голос ее вроде бы звучал твердо. И все равно он не мог отделаться от смутных сомнений.
     - Я не передумала, - проговорила она, словно угадывая его мысли. - Я люблю тебя, Бен. Для меня быть твоей женой - самое важное в жизни.
     - И Майкл?
     - И Майкл... Знаешь, почему я оставила на работе заявление об уходе? Я хочу быть матерью на "полную ставку". Мне было бы горько видеть своего ребенка только по вечерам и по уик-эндам.
     - Джулия, я не просил тебя бросать работу, возразил Бен. - Ты любила свое дело и упорным трудом добилась в нем успеха. Не так много женщин твоего возраста занимают пост руководителя маркетинговой службы.
     - Мои приоритеты, Бен, изменились. Писать образцы для рекламной кампании или искать новые рынки мне больше не кажется заманчивым занятием.
     - Ты понимаешь, что это поворот на сто восемьдесят градусов? Несколько недель назад ты говорила совсем другое. - Он с сомнением разглядывал ее. - Тогда ты собиралась принять очередное повышение.
     - Только потому, что не знала кое-каких обстоятельств. Но сейчас, когда у нас есть... - Она замолчала и улыбкой закончила фразу.
     Очевидно, она убедила себя. Кто он такой, чтобы сеять в ее душе зерна сомнения?
     - Ладно. В таком случае давай поедим - и в путь. Фелисити, ты не хотела бы поехать с нами в больницу? Это не значит, что я хочу избавиться от тебя. Я буду рад, если ты останешься здесь так долго, как тебе захочется.
     - Спасибо, по в этот раз я откажусь от обоих предложений. - Она опустилась на стул, который он пододвинул к ней. - Ваш малыш достаточно натерпелся. И ему совсем не надо видеть еще одно незнакомое лицо.
     Огромная связка воздушных шаров парила над колыбелью в палате Майкла - подарок от прабабушки Фелисити. Бел улыбнулся. А рядом с чудовищным сооружением из цветов, выставленным напоказ на тумбочке, лежала открытка. "С пожеланиями скорейшего выздоровления Стефания и Гарри Монтгомери", - прочитал Бен и поморщился.
     - Во всяком случае, они прислали хоть что-то, сказала Джулия, заметив его недовольство. - И яркий цвет оживляет комнату.
     - Я ценю, дорогая, их жест. - Он погладил указательным пальцем щеку сына. - Послушай, Майкл, ты выглядишь довольно прилично, принимая в расчет все обстоятельства.
     - Он узнает твой голос! - чуть ли не прыгая от возбуждения, воскликнула Джулия, стоявшая с другой стороны кроватки. - Смотри, Бен! Он улыбается тебе.
     Он улыбался! Малыш определенно сложил свои губки в некое подобие улыбки.
     Вскоре пришел хирург с хорошими новостями.
     - Ваш мальчик настоящий герой, - сказал он. Если и дальше так пойдут дела, вы возьмете его домой в конце недели.
     Следующие пять дней Бен делил время между больницей и своим городским офисом. Он уезжал из дома рано утром и возвращался вечером.
     Обычно он встречался с Джулией за ленчем в больничном кафетерии.
     Два дня Джулия ждала его вечером с горячим обедом, а потом запротестовала:
     - Я хочу проводить с Майклом столько же времени, сколько и ты. Но ты, Бен, должен еще ездить и на работу, правильно? Я вижу тебя только в постели!
     - Я тоже вижу тебя только в постели. - Он с вожделением посмотрел на жену. - И могу сказать, что нахожу эту картину очень вдохновляющей.
     - Ты знаешь, что я не это имею в виду. Я надеялась, что мы превратим эти несколько дней, пока мы одни, в медовый месяц.
     - Любимая, - он обнял ее, - медовый месяц откладывается, по не отменяется. Как только все устроится, я увезу тебя на частный тропический остров и окружу вниманием, изысканной едой, вином и любовью, о какой ты и не мечтала! Но в данный момент время еще не наступило.
     - Будто я сама не знаю! Но ведь ты заранее отменил все работы на месяц после свадьбы. Куда же ты уезжаешь на весь день?
     - Потому что есть и другие дела, которые необходимо решить. И время, которое я трачу, когда езжу в город и возвращаюсь домой, я отдаю устройству этих дел.
     - Ты имеешь в виду дела с Мариан? - спросила Джулия. И Бен с облегчением отметил, что в ее вопросе нет враждебности.
     - Отчасти да. В ту ночь, когда Майкла принимали в больницу, я понял, как мало у меня прав из-за того, что не моя фамилия стоит в метриках.
     Официально я не считаюсь его отцом.
     - Но ведь тебе позволили дать разрешение на операцию?
     - Только потому, что я припер их к стене и прорвался через все запрет