ое препятствие. Бен был ее опорой, ее жизнью, ее будущим. Вместе они были несокрушимы и неразделимы. Они могли завоевать весь мир.
     Но за полчаса все изменилось. Вера отступила перед неопределенностью, которая мучает ее все эти дни. С того момента, как Мариан Дэйэс незваным гостем явилась на свадьбу и сделала свое драматическое заявление, сложившееся убеждение Джулии о счастье вылетело в окно.
     Она так погрузилась в свои мысли, что пропустила поворот на Кресент-Бич. Ей пришлось проехать несколько миль, пока появилась возможность съехать с шоссе на узкую дорогу, вьющуюся по берегу и ведущую в Уайт-Рок.
     Отступавший прилив оставлял молочно-теплые лужи и широкие полосы на бледном берегу.
     Для маленького мальчика это земля сокровищ и открытий. Когда малыш вырастет...
     Когда малыш вырастет, он с успехом может снова жить со своей родной матерью и отцом!
     Эта мысль вызвала истинную причину проблемы. Дело не в том, что она не могла любить Бена. И не в том, что она не могла любить его сына. Она боялась потерять их! И она знала, откуда эта боязнь.
     Когда Джулии было лет девять, кто-то подарил ей котенка. И несколько удивительных недель она наслаждалась маленьким теплым пушистым существом, льнувшим к ней. Одиночество, такая неотъемлемая часть ее детства, отступило.
     Котенок каждый день ждал ее прихода из школы и каждую ночь спал в ее постели.
     Все шло хорошо, пока он не разбил бесценную китайскую вазу. Однажды Джулия пришла домой и обнаружила, что котенок исчез.
     - Конечно, нам пришлось избавиться от него, сказала мать. - Он не подходит к такому дому, как наш.
     А что, если Мариан решит, что ее малыш не подходит к дому Каррерасов, и заберет своего ребенка? В этом заключалась суть вопроса. Но нельзя забывать и о различии. Джулия теперь не беспомощный ребенок. Она взрослая и вполне способна бороться за то, чего она хочет.
     Еще не было половины одиннадцатого, когда она повернула к дому. Противостояние между ней и Беном продолжалось достаточно долго. Пора начинать работу по восстановлению их брака.
     Он, должно быть, сто раз подходил к парадной двери. Тревога начала превращаться в выворачивающий кишки страх, который уживался со злостью. Наконец свет фар прорезал мрак, сгустившийся за окном. Затем последовало знакомое урчание мотора. И в этот момент Бена охватила слепая ярость.
     Она вошла на цыпочках, точно вор, и направилась к лестнице. Он совершенно ясно видел ее в залитом лунным светом холле. Потом подождал, пока она поравняется с открытой дверью в библиотеку, и громко кашлянул. Пусть увидит, что он сидит за столом.
     Удивившись, она обернулась.
     - Я думала, ты уже в постели, - воскликнула она.
     - Я думал, что тебя уже нет в живых! - проревел он, как взбесившийся лев. - Я обзвонил все больницы вдоль побережья!
     - Ох, Бен, прости меня.
     Она смотрела на него. Карие глаза - озера огорчения. Рот мягкий и нежный. Гнев Бена улетучился в одну секунду. Главное, она дома, в безопасности.
     - В следующий раз, Джулия, если ты надумаешь уехать, окажи мне любезность, скажи, куда ты едешь и когда думаешь вернуться. - Он помолчал с секунду или с две и мрачно добавил:
     - Конечно, если допустить, что будет следующий раз.
     - Что ты имеешь в виду? - Она в изумлении уставилась на него. - Что ты хочешь этим сказать?
     - Твой приступ легкой хандры немного затянулся. Я устал от него, Джулия. Фактически я опасно близок к тому, чтобы устать от тебя. У меня полно забот с одним ребенком. Мне не нужен второй. Особенно такой, которому через несколько недель стукнет двадцать четыре. Тебе уже давно пора вырасти, моя дорогая.
     Джулия расправила плечи гордым движением.
     - Понимаю. И тебя интересует, какие у меня чувства?
     Бросить ему в лицо такой вопрос? Будто он совершил недозволенное, рискнув высказать правду! Ярость с новой силой вспыхнула в нем.
     Бен вскочил, обошел стол и остановился перед женой.
     - Фактически нет, не интересует. Объясняю еще раз: мне не нравится, когда ко мне относятся, будто я пыль. Мне не нравится ложиться в холодную постель, пока женщина, на которой я женился, обсуждает вопрос, желает она или не желает вести себя как жена. Мне не нравится отчитываться за то, что случилось еще до знакомства с ней. Я без конца повторяю mea culpa (моя вина), и от этого мне и на йоту не становится лучше.
     Скажу прямо, моя дорогая, я по горло сыт хождением на задних лапах вокруг твоей чувствительности.
     Секунду или две Джулия стояла, не шелохнувшись, и решительно смотрела на него.
     - Ты грозишь воспользоваться своими супружескими правами независимо от того, согласна я или нет?
     Хотел ли он? Небеса знают, его желание никогда не было сильнее. Глубокое, мощное, на уровне одержимости. Он испытывал такую жажду, что сам не понимал, как ему удавалось сдерживаться.
     Его личные этические правила спасали его.
     Они пришли на помощь и сейчас.
     - Я лучше умру, - жестко произнес Бен. - Если женщина добровольно не приходит к мужчине, а он овладевает ею силой, это изнасилование.
     И драгоценной теще не удастся повесить мне на шею ярлык насильника. Можешь смело отправляться на свое ложе девственницы.
     Он затронул больной нерв. Обида ушла, точно воздух из проколотой шины. Джулия опустилась в кресло рядом с камином и закрыла лицо руками.
     Она не плакала, просто сидела сгорбившись, волосы упали на лицо, плечи поникли.
     Когда она наконец заговорила, голос звучал приглушенно.
     - Ты прав, и мне так стыдно. Это все моя вина.
     Если бы она снова упрекала его, или пыталась бы оправдать свое поведение, или отрицала бы уже сделанные заявления, он ответил бы огнем на огонь. Но Бен не был готов к ее полной капитуляции. Нежный изгиб спины, бледная кожа на затылке - все в ней казалось таким уязвимым. Он почувствовал себя жестоким охотником, который терроризирует редкое и красивое создание, слишком нежное, чтобы защитить себя.
     В мгновение ока вся его ярость улетучилась.
     Развалилась выстроенная злостью прекрасная конструкция. Не осталось оправдания его гневу за часы ее отсутствия. Теперь он испытывал только жгучую необходимость держать ее в своих руках, ласкать, ублажать...
     Нет, еще слишком рано. Ласки только осложнят дело. Секс не разрешит противоречия, разделявшие их. Ничего не оставалось, как вернуться к своему креслу.
     - Давай немного отступим, пока мы не сделали положение хуже. Прости, что я кричал. Я очень беспокоился, что тебя так долго нет.
     Джулия подняла голову, и он увидел, что она плакала. Беззвучно. Разрывающие сердце струйки беспомощных слез...
     - Я знаю, - вздохнула она. - Прости. Я никогда и не предполагала, что ты силой овладеешь мною. Я знаю, что ты никогда этого не сделаешь.
     Фактически я бы не имела права упрекать тебя, если бы ты решил, что ненавидишь меня.
     Ее раскаяние убивало его. Подойди сейчас к ней, идиот, и пусть природа сделает свое дело! запротестовало его коварное либидо. Это самая быстрая дорога к примирению.
     - Я никогда бы не смог ненавидеть тебя, Джулия, - проговорил он, сцепившись в драке со своим внутренним демоном. - Проблема не в том, кого упрекать за наши беды. Дело в том, что ты и я спасаем наш брак. Он потерпел тяжелое крушение. И если мы не возьмем ситуацию под серьезный контроль, он распадется.
     - Нет! - крикнула она, вскочив с кресла. - Бен, этого я не хочу, честно, не хочу! Ты самый главный человек в моей жизни. Ты и есть моя жизнь!
     И я хочу, чтобы мы были семьей. На самом деле хочу.
     - Как бы я хотел верить тебе, любимая, вздохнул он. - Но не могу удержаться от чувства, что ты говоришь это скорей от страха и гордости, чем от убеждения. Не всегда легко признаться в ошибках, которые мы натворили. Но мы должны это сделать и посмотреть на факты. Это важно для каждого из нас и для обоих вместе. Я вижу картину так. Если наш брак сохранится, но потом долгие годы будет продолжаться борьба, то этого я не смогу пережить. И сейчас прямо говорю тебе об этом, Джулия. Я не хочу борьбы. Я не хочу воспитывать ребенка в доме, полном упреков и несогласия. А таким будет наш дом, если мы сохраним наш брак только для того, чтобы не потерять лицо перед другими людьми.
     - Об этом я и не прошу тебя. - Она обошла стол и приблизилась к нему.
     Еще пара шагов, и она коснется его. Предчувствуя, как ее мягкие руки проскользят по его шее, как ее нежное тело прижмется к нему, Бен затаил дыхание. Он так сильно хотел ее, что мог ощущать вкус своего желания.
     - Остановись, - хрипло произнес он. - Или я не отвечаю за то, что сделаю. А я хочу и завтра жить в мире с собой. Я только что объяснял тебе, как отношусь к своему так называемому праву мужа. Прошу тебя, не делай из меня лжеца.
     - А что, если я не хочу, чтобы ты отвечал за то, что сделаешь? - пробормотала она. - Мы так долго ждали, Бен, что позволили раздору вклиниться между нами.
     - Можем подождать и еще немного. - Огромным усилием он выдавил из себя этот безумный ответ. У него и так почти поехала крыша от неистового желания. - Я не хочу использовать секс как попытку манипулировать...
     - Даже если я попрошу тебя?
     Она была так близко, что он вдыхал аромат ее духов. Ее пальцы коснулись его щеки. Это прикосновение пронзило его от макушки до пяток.
     - Джулия, пожалуйста!.. - Слова со свистом сорвались с губ.
     - Пожалуйста, помолчи и поцелуй меня, прошептала она. Ее дыхание овевало ему ресницы. Господи, даже ресницы становились возбужденными! - Вряд ли я переживу еще одну ночь без твоих объятий.
     Джулия взяла его руку. Он сопротивлялся изо всех сил, но она решительно приложила его ладонь к своей груди. Через тонкую хлопчатобумажную ткань платья он почувствовал теплую твердь ее плоти. У него чуть не случился сердечный приступ.
     - Нет!.. - раздался приглушенный стон. - Я не хочу, чтобы сегодня, подчиняясь импульсу, ты отдалась, а утром бы жалела.
     - Обещаю тебе, что не буду жалеть. У меня в жизни не было такой ясной головы, как сейчас.
     Мысленно он еще не пришел к убеждению, что постель - правильный способ разрешить недоразумения, мучившие их. Но его разум больше не нес ответственности за происходившее.
     Бен признал свое поражение.
     - Хорошо, победа твоя, - хрипло проговорил он. И словно агнец на заклание, покорно позволил Джулии поднять его с кресла и вести к лестнице.

Глава 6

     Тихо играла фортепьянная музыка. Кровать, резное произведение искусства, стояла посреди комнаты. Весело занимаясь покупками, они вместе выбрали ее за месяц до свадьбы. По смятым простыням пробегали тени, и они напоминали тусклый снег на миниатюрных горах.
     Вдруг Джулию охватила неуверенность. Сумеет ли она выполнить задуманную сцену соблазнения? Внутри у нее все застыло.
     Что делать дальше? Раздеть его? Сбросить свое платье? Подождать его следующего шага?
     Сверкавшие в лунном свете глаза Бена внимательно наблюдали за ней.
     - Если у тебя появились другие намерения, это нормально, - проговорил он.
     - Не появились.
     Ей хотелось ответить уверенно, но дрожь в голосе выдала ее. Испуганный кролик - вот кто она. Боится взглянуть на то, что ждет впереди, и боится свернуть в сторону.
     - Иди сюда, - ласково скомандовал Бен и заключил ее в объятия.
     Он давно не держал ее так нежно и жадно. Его рука слегка давила на спину. Без единой сознательной мысли Джулия следовала за каждым его движением. Она так углубилась в гадание, каким будет следующий шаг, что потребовалось с минуту, чтобы до нее дошло: да ведь они танцуют!
     - Мы так давно с тобой не танцевали, - прошептала она, потрясенная тем, какой хаос возник в ней.
     - Не так уж и давно - на свадьбе, - возразил он. - Но вроде бы прошла вечность. Я скучал по тебе, Джулия.
     - Как ты мог скучать, когда на тебя обрушились такие неприятности? - Дурацкий вопрос.
     Она все знала по собственному опыту. Каждое мгновение их противостояния вызывало в ней боль. Но нервозность бурлила в ней, словно вода в горном ручье. - По-моему, тебя радовало, когда я поворачивалась и уходила.
     С подавленным смешком он стянул платье с плеч, потом с груди. С тихим шелестом оно опустилось к лодыжкам. Джулия стояла перед ним в одном белье.
     - Но сейчас меня больше интересует твой приход, - прошептал он.
     Она чувствовала себя неловко. Рисуя их первую любовную постель, она представляла себя свежей, выкупанной.., надушенной.., закутанной в шифон, с льстящим ей освещением от стоявших поодаль свечей. И конечно, не в сандалиях и не в простых хлопчатобумажных трусиках и лифчике. Хуже того, волосы спутаны, кожа пахнет морем, а на лице дорожки от слез.
     Джулия инстинктивно скрестила руки на груди и попыталась отвернуться от мужа. Но Бен не позволил ей вольничать, взяв ее руки в свои.
     - Я хочу смотреть на тебя.
     Благодаря судьбу за приглушенный свет, Джулия позволила ему подробно изучать ее тело. Она "мечтала только об одном: лишь бы он не разочаровался в увиденном. В последние дни она так часто замечала в его глазах разочарование. И ей совсем не хотелось увидеть его снова. Что бы ни происходило между ними на прошлой неделе, этот момент должен остаться в памяти неиспорченным.
     Он долго молчал. Она все больше и больше приходила в возбуждение от его взгляда.
     - Бен, я знаю, что я не великая красавица. - И это было правдой. Талия модно узкая, но грудь маленькая. Ноги длинные и достаточно изящные, но совсем не выдающиеся.
     - Для меня ты красавица, - проговорил он, и его взгляд пробежался по ней с головы до ног. Я нахожу тебя такой очаровательной, какой и вообразить не мог.
     Он нагнул голову и прикоснулся легким поцелуем к ее губам.
     - Я хочу ласкать тебя, - пробормотал он. Потом взял ее руки и положил себе на широкую грудь под рубашку. - Я хочу, чтобы ты ласкала меня.
     Какой он теплый, сильный! Необыкновенно мужественный. И больше того, честный, отважный, способный и желающий защитить тех, кого любит. Глаза Джулии вновь наполнились слезами. Это мой муж, с восторгом подумала она. Мой муж!
     Первый раз со дня свадьбы, наверно, и вообще первый раз, это слово приобрело для нее реальное значение.
     - Не бойся, - проговорил он, не правильно поняв причину ее слез. - Мы не будем спешить и все сделаем так, как ты хочешь.
     Джулия молча кивнула. Потому что, даже если бы знала, как ответить, не смогла бы говорить от обжигающей полноты чувств.
     Его руки проскользнули к талии, теперь Бен держал ее за бедра. Он постепенно вовлекал ее в медленное движение в такт ритму музыки, все еще тихо игравшей где-то поодаль.
     Он вел ее, нежно и настойчиво притягивая к себе. С каждым шагом все ближе и ближе. Где-то на задворках сознания у нее мелькнула мысль, какое ничтожное расстояние разделяет их. Помимо рубашки на нем были пляжные слаксы, сделанные из легкого материала и державшиеся на тоненьком шнурке.
     Она посмотрела вниз. Легкую ткань можно было бы...
     Он понял. Отпустив Джулию, Бен потянул за шнурок на талии и сбросил слаксы. Потом стянул рубашку. Движения удивительно грациозные.
     Они бы произвели на нее большее впечатление, если бы ее внимание не сосредоточилось на великолепии голого тела, представшего перед ней.
     Ее взгляд медленно скользил по торсу, отметив ширину плеч и груди. Затем плоский живот и тонкую талию, узкие бедра. И наконец, еще ниже...
     Удивленная, она решительно протянула руку и коснулась его плоти.
     Потрясенная собственной смелостью, Джулия словно обожглась и отпрыгнула назад. Она услышала в его голосе смех, когда он спросил:
     - Что случилось?
     - Ты.., это такое.., большое! - Наблюдение незрелое и, на ее взгляд, детское. Однако же он воспринял его по-другому.
     - Ну, спасибо, любимая! Надеюсь, ты будешь довольна.
     Довольна? Она пришла в ужас. Разве возможно для мужчины и женщины?..
     Джулия резко оборвала мысль. Она была чересчур ошеломительной, чтобы развивать ее дальше. Не об этом ли предупреждала мать? Во время одной из попыток убедить Джулию воздержаться от брака она говорила: "Ты же знаешь, секс не самое достойное дело. Но жена должна приноравливаться к мужу независимо от того, в настроении она или нет. Потому что он всегда в настроении. И это, моя дорогая, одна из многих тягот брака, которые ты должна нести".
     Вероятно, Бен почувствовал ее внезапное сомнение. Очень нежно он взял ее запястье и поднес к губам. Потом покрыл медленными влажными поцелуями ладонь. Потом Бен стал целовать плечо, ухо, подбородок, веки, нос. И, наконец, с невероятной искусностью, рот, проникая в самую глубину. И целуя, он медленно поглаживал ямку на горле, потом, лаская, спустился вниз к грудям, к талии и еще ниже. К той части, которой он никогда раньше не касался.
     От этого прикосновения стрела чувственности пронзила ее. Такая сладостно-болезненная, такая упоительно-грешная... Какой смешной кажется ее прежняя застенчивость!
     - Ax!.. - простонала она после долгого вздоха и открылась для него, не в силах сдерживать дрожь, сотрясавшую тело.
     Бен подхватил ее на руки и понес к кровати.
     Простыни зашелестели, словно приветствуя ее.
     Мол, давно пора тебе быть здесь. Мы всю неделю ждали, когда же начнется медовый месяц.
     - Я так счастлива, Бен. - Джулия лежала рядом с мужем и мечтательно улыбалась.
     - Именно этого я всегда хотел для тебя, - нежно проговорил он. При более внимательном наблюдении она бы угадала опасения, которые можно было прочесть в его настороженной реплике.
     - Никогда не думала, что наш первый раз получится таким удивительным. - Теплая и доверчивая, она прижималась к нему.
     - Я тоже.
     Во всяком случае, это во многом было правдой. Сказать, что их первый сеанс любовной страсти получился просто "хорошо", - все равно что ничего не сказать. Еще не изобретены слова, чтобы справедливо описать волшебство этого переживания. А если это так, то почему он с мрачным видом вглядывается в темноту? Почему прислушивается к колоколам тревоги, которые бьют на задворках его сознания?
     Он знал почему. Все получилось чересчур легко. Минуту назад они зарывались в глубины недоверия и разочарования. И вроде бы только это определяло состояние их брака. А уже через минуту они развлекались в постели любовными играми Сейчас в его размышлениях снова преобладал здравый смысл. Краткий перерыв на долгом болезненном пути кончился. Один только секс не способен сохранять отношения.
     С другой стороны, это первое, с чего обычно начинается брак. Может быть, им повезет и произойдет перемена.
     Бен взбил подушку и тяжело вздохнул. Он не сумел бы вспомнить, когда последний раз испытывал такую усталость. Неустоявшееся расписание сна и кормления малыша. Постоянная тревога, которая, не отпуская, мучила его, когда ребенок не спал. Вот и вышло, что целую неделю он почти не смыкал глаз. Если бы сейчас ему удалось забыться хотя бы часа на два...
     И именно в этот момент из монитора, стоявшего рядом с кроватью, раздался пронзительный крик. Джулия схватила мужа за руку.
     - Позволь мне, - попросила она.
     - Нет. Ты не должна этого делать, Джулия.
     Тем не менее она встала. Обнаженная, грациозная, красивая. Несмотря на озабоченность и плохие предчувствия, он ощутил знакомое тепло, распространявшееся внизу живота.
     - Я хочу пойти, - продолжала настаивать она.
     А я хочу тебя, подумал Бен. Он всегда будет хотеть ее. Вопрос только в том, сумеет ли он ее удержать? Вероятно, ответ готов. Если она сможет принять малыша, худшие препятствия, с которыми они столкнулись, будут преодолены.
     - Хорошо. Но если понадобится помощь, я здесь.
     Просто осчастливленный ее предложением, он уронил голову на подушку. И заснул, наверно, раньше, чем она вышла из комнаты.
     Буйный, раскрасневшийся малыш яростно колотил воздух крошечными кулачками. Джулия вынула его из колыбели и пощупала подгузник.
     - Ну, не удивительно, что ты так расстроился, проворковала она - Ты промок и проголодался.
     Моментально