ытка:
   - Листва просто бесподобна. Здесь всегда такая красивая осень?
   - Наверное.
   Вот и весь вклад Рейфа в беседу  за  столом.  Дженни  пыталась  некоторое
время молчать, но это оказалось еще хуже, чем поддерживать  разговор,  пусть
даже и натянутый.
   Они заговорили одновременно:
   - Тебе...
   - Ты уже...
   - Ты первый, - предложила Дженни.
   - Нет. Дамы вперед.
   Она  уж  и  забыла,  о  чем  собиралась  спросить,   так   что   пришлось
импровизировать:
   - Я просто хотела узнать - тебе понравился бифштекс?
   - У тебя такой же.
   - Мне очень понравился. Знаешь, мне как-то друг посоветовал каждый  кусок
бифштекса запивать глоточком липового  шербета.  Он  утверждал,  что  шербет
раздражает вкусовые окончания и придает мясу  незабываемый  вкус.  -  Дженни
непринужденно болтала, не переставая думать о том,  как  она,  должно  быть,
глупо выглядит. Подобного стеснения она не испытывала  со  школьных  времен,
когда на уроке ораторского искусства ей пришлось выступать с речью о  пользе
пчеловодства.
   Рейф изображал вежливый интерес, но она очень сомневалась, что он услышал
хоть слово. Она могла бы поклясться,  что  ее  болтовня  интересует  его  не
больше, чем пчел - плавание.
   Ужин подошел к концу, и Дженни почти с облегчением  оставила  напряженную
обстановку ресторана. Так ей, во всяком случае, казалось - до тех пор,  пока
за ними не закрылась дверь гостиничного номера. Наспех распаковывая сумку  с
самыми  необходимыми  принадлежностями,  она,  как   могла,   старалась   не
попадаться ему на пути. Собственно, почти все вещи так и остались  в  сумке,
словно Дженни готовилась удрать при первой же возможности. Когда они с мамой
переехали в дом к бабушке и деду, Дженни целых две недели не разбирала  свою
детскую сумочку - так и держала ее под кроватью. Все, что находилось  внутри
этой сумочки, принадлежало только ей. А вот дом,  комната,  кровать  -  нет,
поскольку могли исчезнуть так же внезапно и неожиданно, как это сделал отец.
   - Может, примешь ванну? - предложил со своей половины комнаты Рейф.
   - С удовольствием. - Дженни схватила халат, метнулась к ванной и щелкнула
замком.
   Клацанье дверной защелки снова и снова эхом звучало в  голове  Рейфа.  Он
помрачнел. Дженни дала понять яснее ясного, что не доверяет ему  -  несмотря
на его безупречное поведение  в  период  помолвки.  Правда,  это  был  очень
короткий период, тут же напомнил он себе. Каких-то десять дней, да и то  ему
пришлось с головой уйти в работу, чтобы обеспечить продуктами две вечеринки,
один шведский стол и еще свадьбу, в придачу к его собственной.
   С самого свадебного приема Дженни становилась все более  взвинченной.  За
ужином ее напряжение достигло предела: казалось, тронь ее - и она разлетится
вдребезги, словно хрупкое стекло. Наверное, боится, что он набросится на нее
и изнасилует.
   Рейф твердо решил доказать, что она ошибается. Всю ночь  он  будет  вести
себя как истинный джентльмен, пусть даже эта  ночь  убьет  его,  что  вполне
вероятно, судя по его состоянию.
   За ужином он никак не мог сосредоточиться. Но все его внимание  мгновенно
замкнулось на губах Дженни, когда  она,  аккуратно  откусив  от  шоколадного
торта, слизнула взбитые сливки с верхней губы. Нельзя сказать, что он ее  не
слушал,  -  нет,  старался,  разумеется.  Но   его   по-прежнему   отвлекало
возбуждающее сочетание огня и холода в ее голосе. Голосе, который притягивал
его к ней как магнит.
   В который раз Рейфу пришлось напомнить себе  свое  собственное  обещание,
данное Дженни, - не давить на нее, не принуждать ни к чему силой. Время  еще
есть. Впереди у них пять лет. Он перевел глаза на кровать.  Сегодня  вечером
им не упасть на это королевское ложе и не заниматься  любовью.  Их  не  ждет
изысканный, страстный секс до  самого  утра,  когда  усталое  удовлетворение
завладевает каждой мышцей. Не будет сегодня поцелуев. От кончиков пальцев  и
- по всему телу... его губы на  ней,  ее  губы  на  нем.  Одежда  разбросана
вокруг... Влажные тела сливаются... Горят, пульсируют...
   Рейф, выругавшись сквозь зубы, подскочил на своем месте  и  повернулся  к
кровати спиной. Потом, прошагав  к  окну,  он  рывком  распахнул  створку  и
вдохнул полные легкие прохладного осеннего воздуха.
   - Ты в порядке? - раздался от двери ванной осторожный вопрос Дженни.
   - Да, все отлично, - процедил он. - Просто  захотелось  свежего  воздуха.
Вернусь через пять минут.
   Он исчез, не дав ей времени ответить. Здорово,  подумала  она.  Наверное,
вспомнил о своей жене, своей настоящей жене, той, которую он любил;  этим  и
объясняется мука на его лице.
   Ясно как Божий день, что Рейф не в силах даже находиться с  ней  в  одной
комнате. У Дженни начали дрожать губы - верный признак неминуемых  слез.  Не
самое удачное начало супружеской жизни.
   Она аккуратно сложила покрывало,  стараясь  хоть  чем-то  занять  руки  и
удержаться от слез. Наверное, им с Рейфом стоило заранее обсудить,  как  они
будут спать этой ночью. Нет, она не особенно волновалась:
   Рейф ведь ее заверил, что женился исключительно ради блага дочери. Дженни
прекрасно понимала, что она для него - всего лишь  средство  достижения  его
цели, не более того.
   Если даже она и подозревала, что их отношения  в  какой-то  момент  могут
стать  более  интимными,  то  уж  никак  не  ждала  этих  перемен   сегодня.
Большинство вступающих в брак пар любят  друг  друга...  или  же  испытывают
достаточно сильную страсть, чтобы принять ее за любовь.
   У них с  Рейфом  не  тот  случай.  Каждый  из  них  преследовал  в  браке
определенные практические цели. Ни любовь, ни страсть роли не играли.
   Ладно, с ее стороны, возможно, капелька вожделения все же была. Да и Рейф
находил ее достаточно привлекательной.  Изредка.  Когда  не  думал  о  своей
несравненной Сюзан.
   Открылась дверь, Рейф вернулся в номер. Дженни  потуже  запахнула  халат.
Атмосфера в комнате сгустилась так, что ее впору было резать ножом.
   - Ты устраивайся, - произнес Рейф, кивком указав на кровать. - А я  перед
сном немного посмотрю телевизор.
   С этими словами он взял пульт, уселся в кресло перед телевизором и  через
несколько секунд с головой погрузился в футбольный матч. Ни единый мускул не
дрогнул на его теле, когда она сдернула с себя халат и юркнула в постель.
   - Ничего, если я выключу  ночник?  -  подала  она  голос,  чувствуя,  как
невыносимо першит в горле.
   - Ради Бога.
   Она пролежала почти час. Ей казалось,  что  она  справилась  со  слезами,
угрожавшими пролиться с тех самых пор,  как  они  приехали  в  гостиницу.  И
ошиблась. Слезы хлынули беззвучным, но сплошным потоком - правда,  Рейф  был
настолько захвачен футболом, что вряд ли заметил это. Снова она ошиблась.
   - В чем дело? - совсем рядом произнес его голос.
   - Ни в чем. - Наполовину спрятав  лицо  под  одеялом,  она  старалась  не
шмыгать носом.
   - Не можешь заснуть?
   - Сейчас, через минутку все пройдет.
   - Хорошо, - отозвался Рейф.
   Она не могла поверить своим ушам. Этот идиот принял ее слова  на  веру  и
вернулся к своей дурацкой игре!
   Внезапно, охваченная яростью, она села на кровати:
   - Слушай, я ведь не каждый день выхожу замуж! Ничего удивительного, что я
лежу тут и плачу как последняя дура! А я вообще  никогда  не  плачу!  -  Она
всхлипнула.  -  Никогда!  Ненавижу  плакать!   Тем   более   в   присутствии
посторонних.
   - Я не совсем посторонний, - сухо напомнил ей Рейф. - Теперь я твой муж.
   - Ну, так и в присутствии мужей я тоже не привыкла  плакать!  -  крикнула
Дженни, и ее уже прорвало по-настоящему.
   - Ну-ну, все хорошо,  -  успокаивающе  произнес  он  и,  присев  на  край
кровати, обнял Дженни. Она ткнулась лицом ему в грудь.
   - Я намочу тебе рубашку, - промямлила она.
   - Ничего, переживу.
   - Это все стресс. И усталость,  -  попыталась  объяснить  свое  состояние
Дженни, хотя ее трезвый тон звучал довольно странно при залитом слезами лице
и изредка прорывающейся икоте. - За  последние  несколько  дней  я  ни  разу
по-человечески не выспалась.
   - Знаю. - Он откинулся на подушки, положил на  матрас  ноги  -  медленно,
осторожно, чтобы лишний раз не потревожить ее. - Закрой-ка глаза и  отдыхай.
- Ладонь его легла на ее голову, пальцы  запутались  в  волосах.  -  Поверь,
придешь в себя - и все увидишь в лучшем свете.
   Дженни выплакалась от души, и веки ее  отяжелели.  Она  и  в  самом  деле
вымоталась. Предсвадебные хлопоты,  подготовка  к  открытию  фирмы  "Медведь
Бенджамин и Компания" оставляли ей в среднем по четыре-пять часов в сутки на
сон. Она только закроет глаза, всего лишь на минуточку...
   Когда Дженни в следующий раз открыла глаза, снаружи  было  светло,  а  ее
щека все еще прижималась к груди Рейфа. Видимо,  ночью  он  накинул  на  них
обоих покрывало. Его  белая  рубашка  сильно  измялась,  да  и  слаксы,  как
подозревала Дженни, были не в  лучшем  состоянии.  На  подушках,  подсунутых
вчера вечером под спину, ему вряд ли было очень удобно.
   Словно почувствовав ее взгляд, Рейф неожиданно раскрыл глаза. Темно-синие
глаза впились в ее, обласкали лицо, остановились на ее полураскрытых  губах.
Не успела она угадать его намерение, как он уже  наклонил  к  ней  голову  с
поцелуем. Но его губы так и не  прикоснулись  к  ее  рту  -  он  застонал  и
вытянулся, горестно потирая онемевшую шею.
   - Кажется, я для такого уже староват, - пробормотал он.
   Дженни почувствовала вину за его страдания.
   - Прости, что вчера разрыдалась у тебя на плече. Не нужно было  всю  ночь
держать меня... Рейф пожал плечами.
   - Тебе было одиноко...
   - Одиноко? - Она отпрянула, как будто ее ударило током. - Ты  решил,  что
мне одиноко, пожалел меня - и потому был ко мне так добр?
   - Я этого не говорил.
   - Но имел в виду.
   - Не подсказывай мне, что я имел в виду, а чего - нет. Я сам знаю.
   - Так просвети меня. Рейф буркнул едва слышно:
   - Это просто смешно.
   - Согласна. Уверяю тебя, нет  никакой  необходимости  испытывать  ко  мне
жалость.
   - Я и не испытывал к тебе жалости, - прорычал он.
   - А что тогда?
   - Вот что. - Он притянул ее к  себе.  Оказавшись  прижатой  к  нему  всем
телом, она ощутила его возбуждение. - Похоже на жалость?
   Но она не собиралась так легко сдаваться.
   - Не смей хватать меня в объятия всякий раз, когда тебе что-то нужно  мне
доказать!
   - Не буду. - Чисто мужской гнев буквально распирал его.
   - И не смей целовать меня, пока мы не договоримся, - тут же  предупредила
она, уловив уже знакомый блеск в его глазах.
   - Почему нет? - Он легонько прихватил зубами нежную кожу на шее, прошелся
губами к виску. - Похоже, такое общение нам лучше всего удается.
   - Перестань, я не могу думать!
   - Ну, так и не думай.
   - Ты обещал не давить на меня, - напомнила она.
   Рейф нехотя оторвал губы и, нахмурившись, взглянул ей в лицо.
   - Это же не значит, что ты будешь таять в моих объятиях, а я буду  лежать
как каменный.
   - Ах так?! Значит, я во  всем  виновата?  -  Она  вскочила  с  кровати  и
уставилась на него сверху вниз, воинственно уперев кулаки в бедра. - Ну,  ты
тот еще фрукт, Мерфи, вот что я тебе скажу!
   - Ты теперь тоже Мерфи. И предупреждаю - не забывай об этом.
   - У меня нет времени стоять тут с тобой и препираться.
   - Не с этого ли мы начали? - насмешливо поинтересовался он, припомнив  их
ссору при первом знакомстве. И кулаки она  тогда  точно  так  же  упирала  в
бедра. Приковывая его внимание к их мягким изгибам - как и сейчас.
   - Поэтому я и хочу подождать, прежде чем  двигаться  дальше,  -  говорила
Дженни. - Именно потому, что мы, похоже, не спорим,  только  когда...  -  Ее
голос неуверенно затих. Что-то в его горящем взгляде  заставило  ее  сначала
опустить руки, а потом скрестить их на груди, словно защищаясь от его  глаз.
- Я имею в виду, что нам нужно научиться лучше ладить друг с другом.
   - Это нелегко сделать, учитывая, что ты  вечно  превратно  истолковываешь
мои слова и поступки, - возразил Рейф,  выведенный  из  себя  ее  мгновенным
превращением из оскорбленного ангела в мымру-учительницу.
   От его гнева загорелась и она.
   - Может, если бы ты мне сообщал хоть изредка, о  чем  думаешь,  я  бы  не
блуждала в потемках, - выпалила она  в  ответ.  -  Твоя  драгоценная  Сюзан,
возможно, умела читать мысли, но мне это не дано.
   Дженни поняла, что совершила промах, едва увидела помрачневшее, а потом и
вовсе холодное, замкнутое лицо Рейфа.
   Она сделала попытку исправить промах:
   - Послушай, нам просто нужно время, чтобы получше узнать друг друга...
   - Прекрасно. Тебе нужно время - оно твое, - оборвал он. Прошел в  ванную,
с треском захлопнул  дверь.  Через  несколько  секунд  до  нее  донесся  шум
льющейся воды.
   С какой  радостью  она  сейчас  сбежала  бы  отсюда  -  только  пятки  бы
засверкали! Совершив  тяжелейший  грех  -  упомянув  Сюзан,  -  она  здорово
ухудшила ситуацию. Но Дженни твердо решила, что, пока Рейф не разберется сам
с собой, она ни за что не ляжет с ним в постель, ни за  что  не  превратится
для него в подручное средство на несколько часов забыть его бесценную жену.
   Она знала, что прежде не хотела его любви, и убеждала себя, что и  сейчас
не хочет. Но если они будут заниматься любовью,  то  с  ними  в  постели  не
должно быть призрака его  покойной  жены.  Разве  это  такое  уж  непомерное
требование?
   Завтрак этим утром по напряженности не уступал вчерашнему ужину.  Желудок
Дженни словно сводило судорогами.
   - Может, расслабишься? - прорычал Рейф. - Я не  собираюсь  прыгать  через
стол и насиловать тебя, так что успокойся и дай  вилке  отдохнуть  от  твоей
смертельной хватки.
   - Послушай, у  нас  ничего  не  выйдет,  если  мы  станем  каждую  минуту
впиваться друг другу в глотку. - Дженни  вспыхнула,  припомнив,  как  совсем
недавно он нежно покусывал ее шею. - Я хочу сказать - нам нужно  постараться
поладить. Я знаю, как непросто привыкать жить с кем-то рядом.
   - Откуда ты знаешь? - подозрительно поинтересовался он, чувствуя, как  от
мысли, что она жила с другим мужчиной, в жилах закипает кровь.
   - Ребенком, когда я переехала  к  бабушке  с  дедушкой,  мне  было  очень
непросто, - отозвалась Дженни. - Но в конце концов все уладилось. Поэтому  я
и предлагаю объявить на этот период притирки перемирие.
   - Перемирие?
   - Да. Так сказать, временное прекращение огня.
   - То есть разбежаться по своим углам - так, что ли?
   Она согласно кивнула.
   - Ладно. - Он пожал плечами. - Раз тебе так хочется.
   Дженни вообще не знала, чего ей хочется, и это выводило ее из себя, но не
больше, чем идея делить с Рейфом постель в течение  следующих  пяти  лет.  А
ведь, как только они вернутся домой, деваться будет некуда.

Глава 7

   - Папочка, вы вернулись! Как  я  скучала!  -  Синди  с  радостным  визгом
бросилась им навстречу. Рейф наклонился и подхватил дочку на руки.
   - Я тоже скучал по тебе, кнопка.
   - Папочка, у меня вопрос.
   - У тебя их каждую минуту миллион, детка. Валяй, выпаливай. Что ты хочешь
узнать на этот раз? - спросил он,  молясь  в  душе,  чтобы  это  не  был  ее
излюбленный вопрос о том, откуда берутся дети.
   - Мне теперь нужно называть Дженни "мамочка"?
   Рейф знал, ему следовало бы быть к этому готовым, и умом он в самом  деле
подготовился. Но сердце у него сжалось от вины перед Сюзан, он даже не  смог
скрыть своих чувств. Он удивился, когда Дженни пришла ему на помощь:
   - Ты можешь, если хочешь, по-прежнему называть меня Дженни, -  обратилась
она к Синди. - Я не против. А если тебе когда-нибудь захочется назвать  меня
"мама" - тоже хорошо. Я буду твоей второй мамочкой.
   - Отлично! Знаешь что? -  Синди  протянула  ручку,  чтобы  показать,  как
стерся лак, хотя Дженни накрасила ей ногти всего два-три дня назад. - У меня
стали такие смешные ногти!
   Сердце Дженни тоже творило  "смешные"  вещи  -  а  все  оттого,  с  какой
легкостью приняла ее Синди. По крайней  мере  хоть  одному  члену  семейства
Мерфи вовсе не казалось странным видеть ее у себя в доме.
   - Эй, детка, дай Дженни хоть часик-другой на отдых, прежде чем упрашивать
ее перекрасить твои модные ноготки. Договорились? - Рейф поставил малышку на
ноги.
   - Ваш медяковый месяц получился впечатляющим? - спросила Синди.
   - Правильно - "медовый". Все было нормально, - ответил Рейф.
   - Что мне понести, папочка? Я тоже хочу  помогать,  -  настаивала  Синди,
пока Рейф вынимал вещи из джипа. - А подушки вы не брали?  Всем  известно  -
когда уезжаешь из дома на ночь, нужно брать подушку.
   - И я даже понимаю - зачем, -  отреагировал  Рейф,  стрельнув  в  сторону
Дженни многозначительным взглядом и рассеянно потирая шею.
   Дженни схватила  свою  сумку  и  проследовала  внутрь.  Ресторан  еще  не
открылся для посетителей, так что она прошла через пустой  зал  к  лестнице,
которая вела в квартиру.
   Поднимаясь по ступенькам, она вдруг поняла, что в новом качестве  -  жены
Рейфа - делает это впервые.
   В спальне Рейфа  она  уже  побывала,  когда  перевозила  из  своего  дома
несколько коробок с вещами. Весь третий этаж  -  как  ей  объяснили,  бывший
чердак - теперь представлял собой роскошную спальню с застекленной крышей  и
отдельными ванной и туалетом. Мебели  оказалось  не  очень  много  -  только
гардероб и широченная кровать с  пологом.  Рейф  признался,  что,  не  долго
думая, заказал все это по каталогу. Своим вещам Дженни нашла место  в  одной
из двух кладовок.
   Дженни неловко замялась на  пороге  спальни,  как  будто  не  отваживаясь
ступить дальше, внутрь комнаты.  В  этот  миг  она  особенно  остро  ощутила
присутствие бывшей жены Рейфа.
   За ее спиной Рейф, словно  получив  способность  читать  мысли,  тихонько
произнес:
   - Сюзан никогда здесь не была. Ремонт третьего этажа был закончен  только
после ее смерти. Наша спальня находилась на втором этаже,  и  эту  мебель  я
купил, когда перебрался сюда. Нам понадобится еще  один  шкаф  для  тебя,  -
будничным тоном добавил он.
   На взгляд Дженни, комната казалась  просторной  и  пустой.  Мягкий  палас
темно-синего цвета на полу,  а  белые  стены  совершенно  голые,  ни  единой
картины или эстампа.
   - Теперь это и твой дом, так что будь хозяйкой и меняй все, что захочешь,
- сказал он.
   Она не чувствовала себя здесь как дома.  Она  и  у  себя-то  едва  успела
устроиться, и вот теперь новый переезд, по соседству. Дженни не  знала,  что
она станет делать со своим домом, просто не успела обдумать этот вопрос.  Но
продавать его пока не стоит - на всякий случай.
   - Наверное, нам нужно договориться, как мы будем спать, - продолжал Рейф.
- Придется делить. эту спальню - из тех же соображений, по которым мы  вчера
ночевали вместе.
   Дженни понимающе кивнула.
   - У меня есть армейская раскладушка, купил по случаю на распродаже.  Могу
поставить ее здесь, пока суд да дело.
   - Мне подойдет, - быстро согласилась Дженни.
   - Да не тебе. Я имел в виду для себя.
   - Глупости. - Он уже и так заставил ее испытывать вину за свернутую  шею.
Хватит с меня, подумала Дженни. - На раскладушке буду спать я.
   - Она не слишком удобна, - предупредил он.
   - Ничего, сойдет.
   - Что ж, отлично.  Поступай  как  знаешь.  Смею,  однако,  заметить,  что
кровать достаточно велика, чтобы спать на ней вдвоем без особых проблем.
   Проблем? Это она, что ли, для него проблема?  Дженни  вся  напряглась  от
обиды.
   - Лучше раскладушка.
   - На здоровье.
   Разумеется,  Дженни  поторопилась  со  своим  "лучше  раскладушка",   как
выяснилось той же ночью, когда она безуспешно  пыталась  уснуть.  Во-первых,
раскладушка  была  слишком  узка,  на  ней  нельзя  было  даже  повернуться.
Во-вторых, эта штуковина оказалась просто  погибелью  для  поясницы.  Дженни
тяжко вздохнула, с тоской мечтая о коробке замороженного шоколадного десерта
для поднятия духа. Но она не захотела, чтобы Рейф застал