вало,
но когда она переехала... Наверно, мне надо было проявить заботу, но он  был
невероятно гордым и ничего не прощал. Когда он умер... Да, верно, он был уже
старик, но для меня это  все  равно  оказалось  неожиданностью.  Поняв,  что
больше никогда его не увижу, я был потрясен. Где-то в глубине души я  всегда
надеялся, что мы помиримся. И после его смерти мне было трудно поверить, что
этого никогда не произойдет. Очень трудно. Но еще труднее  было  осознавать,
что последние годы он прожил в одиночестве. В одиночестве, которое я  мог  и
должен был скрасить.
   Я этого не сделал  по  своей  собственной  вине.  И  именно  поэтому  мне
хотелось как можно больше о тебе узнать. Может  быть,  я  надеялся  отыскать
какую-то связь между вами. А мысль о том, чтобы оспорить завещание, ни  разу
не приходила мне в голову.
   - Люсинда сказала... - начала было Мелани, но Люк не дал ей договорить.
   - Мне наплевать, что говорила тут Люсинда. Она лгала. Ты можешь презирать
меня, но по крайней мере презирай меня за дело. Жадность здесь ни при чем. -
Он натянуто улыбнулся. - Может, тебя это удивляет, но  я  вполне  обеспечен.
Мой бизнес довольно прибыльный.
   - Это ты был уверен, что мной руководит жадность, - поджав губы,  сказала
Мелани.
   Люк задумчиво посмотрел на нее и мягко произнес:
   - Не обязательно жадность. Когда я узнал о твоем прошлом, каким оно  было
тяжелым и лишенным радости, я понял, почему ты так бережлива. К  примеру,  я
знал, что Джон оставил тебе какие-то деньги,  а  когда  я  предложил  купить
ковер для спальни, ты тут же возразила, что не можешь себе этого позволить.
   Мелани даже побелела.
   - Потому что я не считаю эти деньги своими и не могу  позволить  себе  их
тратить! - яростно заявила она. - Точно так же, как я  не  считаю  этот  дом
своим...
   Она замолчала и густо покраснела, сообразив, что слишком много сказала.
   Люк, хмурясь, смотрел на нее.
   - Что ты хочешь этим сказать? Они твои. Джон оставил их тебе.
   Мелани покачала головой.
   - Нет, не мне, - возразила она. - Не мне как личности, как  человеку.  Он
оставил их  постороннему  человеку,  которого  выбрал  наугад.  -  Глаза  ее
наполнились слезами. - Поначалу я все думала, что это какая-то  ошибка,  что
адвокаты просто перепутали меня с какой-то другой мисс Фоуден, что он не мог
оставить все: дом, деньги - абсолютно незнакомому человеку. Но потом,  когда
я поняла, насколько он был одинок, я  нашла  какую-то  связь  между  нами  и
решила, что должна делать.
   Я продам коттедж. Только не Дейвиду Хыоитсону.  Я  продам  его  человеку,
который будет о нем заботиться и сделает из него настоящий  дом.  А  деньги,
которые я получу за него, плюс те, что твой троюродный брат  оставил  мне  в
банке, я передам в благотворительный фонд от его имени.
   Она замолчала. Зачем она ему это рассказывает? Словно  где-то  в  глубине
души хочет оправдаться. Зачем, если вина целиком лежит  на  нем?  Именно  он
жестоко и преднамеренно обманул ее!
   - Как только я найду подходящего покупателя, я продам дом и уеду  отсюда,
- тусклым голосом закончила она. -  Не  думаю,  что  твой  брат  сделал  мне
одолжение, назначив  меня  своей  единственной  наследницей.  -  Она  горько
усмехнулась. - Если бы он этого не сделал, то по крайней мере я не встретила
бы человека, которого... - Она опять замолчала  и  сердито  прикусила  губу,
сообразив, что едва не  призналась  ему  в  любви.  И  попыталась  исправить
положение: - Который так меня обманул и который так обо мне плохо думает. Ты
меня удивил, честное слово. Люк. В наше время, когда  никто  не  может  быть
застрахован от ужасных последствий случайных связей, ты рискнул связаться  с
женщиной, которая совратила старика ради его денег...
   - Черт побери! - резко прервал ее Люк. - Я  никогда  так  не  думал.  Тем
более после того, как узнал тебя. Если даже и думал вначале, - уже спокойнее
добавил он, - сейчас все это не имеет значения.
   Мелани замерла, приподнявшись в кресле.
   - То, что мы пережили сегодня, - мягко продолжал Люк, - для меня было так
необычно, что я надеялся, я верил, что...
   - Я не хочу об этом говорить, - резко заявила Мелани. Хотя на самом  деле
она не смела об этом говорить. Ей было страшно: если они об этом  заговорят,
то она совсем потеряет над собой контроль, а этого нельзя себе позволять. Он
уже обманул ее однажды; и хотя объяснения его звучали  вполне  логично,  она
все еще находилась во власти пережитой обиды и унижения.
   Она тяжело вздохнула.
   - Мелани, ты понимаешь, о чем я? Да, может, то, что произошло между  нами
сегодня, было поспешным. Может быть, мы поставили телегу перед  лошадью,  но
когда я увидел, как ты падаешь на стекляшку...
   Он замолчал, и было заметно, как у него  на  шее  пульсировала  жилка,  а
глаза потемнели.
   - Подобное потрясение лишает человека самообладания, а с тех пор,  как  я
тебя встретил, мое самообладание подвергается тяжелым испытаниям.
   - Если ты хочешь сказать, что  у  тебя  была  потребность  в  сексе...  -
отважно начала Мелани, но он резко остановил ее:
   - Нет, я вовсе не хочу сказать, что мне так уж срочно был нужен  секс.  Я
хотел любить тебя, и хотя ты сейчас находишься в таком состоянии, что скорее
отправишься босиком в ад, чем признаешь это, у меня была полная уверенность,
что ты тоже этого хочешь. Я  не  принадлежу  к  той  категории  мужчин,  для
которых секс - непременное условие жизни.
   Я тебя люблю и надеялся, что ты полюбишь меня тоже. Да, верно,  может,  я
не был абсолютно честен с тобой, но, если  ты  помнишь,  сегодня  вечером  я
собирался рассказать тебе все. Одному Богу известно, почему Люсинде Хыоитсон
вздумалось прийти сюда и сочинять  небылицы  о  том,  что  мы  с  ней  якобы
помолвлены. Когда я был сегодня у ее отца, то попросил оставить тебя в покое
и не настаивать на продаже дома...  -  Он  замолчал,  морщины  на  его  лице
разгладились. - А, так вот, наверное, в чем дело! - Он посмотрел ей прямо  в
глаза. - В обычных обстоятельствах я бы не стал  об  этом  и  упоминать,  но
теперь я должен все объяснить. Люсинда  из  тех  женщин,  которые  не  имеют
привычки скрывать свои намерения. Не  так  давно  она  откровенно  дала  мне
понять, что я ей нравлюсь. После этого я, конечно, стал избегать ее. И  она,
скорее всего, просто решила отомстить. Когда сегодня я был у  ее  отца,  она
слышала наш разговор и, боюсь, догадалась о моих чувствах к тебе.
   - У нее было обручальное кольцо, - нетвердо возразила Мелани.
   - Гм... А оно случайно не с безобразным сапфиром в алмазах?
   Мелани кивнула, и он усмехнулся.
   - Это подарок любящего отца на день рождения. По  крайней  мере  так  она
сказала, когда показывала его мне сегодня днем. Только тогда оно было у  нее
на правой руке.
   Мелани нахмурилась, вспомнив, что, действительно, кольцо слишком свободно
сидело у Люсинды на пальце.
   Люк сказал, что любит ее. Любит... Но можно ли ему верить? Разве  есть  у
нее гарантия, что он и дальше будет любить ее? Нет, она не хочет  рисковать,
безумно бросаясь в неизвестное.
   Мелани подняла глаза и окаменела. Люк приближался к ней. Если  он  к  ней
притронется, обнимет ее, поцелует...  Она  задрожала,  осознав,  как  он  ей
нужен, как необходим, но встала,  будто  отгоняя  его  от  себя,  и  сказала
неуверенно:
   - Не прикасайся ко мне, Люк. Только не сейчас. Я этого не перенесу.
   При других обстоятельствах выражение его глаз заставило бы ее плакать.  А
сейчас она лишь вздрогнула и попыталась  взять  себя  в  руки,  вспомнить  о
гордости, чтобы не броситься к нему в объятья и не закричать, что  она  тоже
его любит и что, кроме этого, ничто больше не имеет значения в ее жизни.  Но
если она позволит себе сделать это, если позволит чувствам  взять  верх  над
разумом... Он обманул ее однажды, хотя  весь  обман  сводился  к  некоторому
умолчанию. Ей и  в  голову  не  приходило,  что  он  троюродный  брат  Джона
Барроуса, она и мысли не  допускала,  что  он  может  сблизиться  с  ней  из
корыстных побуждений. Она была такой наивной, такой доверчивой, а он...
   - Я знаю, тебе нужно время, - вдруг, словно сквозь туман, долетел до  нее
голос Люка. - Мне  кажется,  я  хотя  бы  отчасти  понимаю,  что  ты  сейчас
чувствуешь. Но поверь мне, Мелани, желая узнать тебя и понять,  почему  Джон
назначил тебя наследницей, я и не думал о том, чтобы  оспаривать  завещание.
Мною двигало чувство собственной вины, а отнюдь не жадность.
   - Ты мог сказать мне правду. Ты должен был сказать правду,  -  бесцветным
голосом произнесла Мелани.
   - Я так и хотел. Но чем дольше собирался, тем труднее это становилось. Но
и ты, - он усмехнулся, - ты тоже могла бы сказать  мне  правду.  По  крайней
мере почему не хочешь тратить деньги Джона. Но ты мне не  доверяла.  Мы  оба
скрывали что-то друг от друга и оба это чувствовали.
   С таким выводом Мелани была полностью согласна.
   - И вот еще что, - продолжал Люк. - Об этом напомнила мне мать.  Я  хотел
поговорить с тобой, но...
   - Что бы это ни было, я не хочу ничего слышать, - устало сказала Мелани.
   Больше объяснений она не выдержит. Ей становилось все труднее  и  труднее
сохранять спокойствие и не разрыдаться прямо при нем.
   - Прошу тебя, уходи. Люк.
   Голос ее звучал вяло и без всякого чувства. Он сделал шаг к ней,  но  она
съежилась, и он остановился, плотно сжав губы.
   - Хорошо, Мелани, - сказал он. - Я уйду, но обещаю:  я  вернусь  и  тогда
заставлю тебя понять: что бы между нами ни произошло, наши жизни связаны.  И
нас ждет хорошее будущее.  Я  не  позволю  себе  повторить  ошибку,  которую
допустил с Джоном. Я  не  позволю  простой  ссоре,  обиде,  чем  бы  она  ни
оправдывалась, встать между нами. Я люблю тебя, а таких слов я никому еще не
говорил. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была в моей жизни. Сейчас  и  на  все
времена.
   Когда он ушел, Мелани подумала: почему его  прощальные  слова  прозвучали
скорее как угроза, нежели как обещание? Почему  они  звенят  у  нее  в  ушах
обреченно, как похоронный звон?
   Она любит его. Этого она отрицать не может, но она больше не в  состоянии
принимать всей душой и лелеять эту любовь.
   Она не обладает душевными силами,  которые  позволили  бы  ей  продолжать
отношения с человеком, в искренности чувств которого она не уверена. Как  бы
она ни любила Люка, сколько бы он ни говорил, что любит ее, она не  верит  в
то, что у их любни есть будущее.
   Позже, уже засыпая, она решила, что  завтра  утром  первым  делом  поедет
выставлять дом на продажу. Только освободившись от этого бремени, она сможет
спокойно разговаривать с Люком.
 
 
   ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
 
   Все, дело сделано. Дом передан в руки  агента  по  недвижимости,  который
надеялся довольно быстро найти покупателя, даже  несмотря  на  установленные
ограничения.
   В Натсфорде было много народу и много машин, но людей она  хотела  видеть
меньше всего. Неожиданно для себя  Мелани  поняла,  что  ей  хочется  побыть
одной, подальше от всех, в своем доме.
   Не желая ложиться в постель, в которой она была с Люком,  Мелани  провела
ночь перед камином в гостиной, завернувшись в одеяло, и потому сейчас у  нее
все болело и ей очень хотелось спать.
   Подъехав к дому, она припарковала машину и вышла. С тех пор как Люк  ушел
накануне вечером, она думала только о нем. Она пыталась  убедить  себя,  что
этого делать нельзя, а в ушах все звучали слова Люка: "Я люблю тебя". И  чем
больше она убеждала себя, что он ее обманул, тем громче звучали эти слова.
   Она сделала несколько шагов к дому  и  тут  услышала  шум  приближающейся
машины.
   Мелани поспешила назад, к воротам, открыла их и даже вышла на дорогу.
   Но это был не Люк, если только он не попросил на время  "ВМW"  у  Дейвида
Хыоитсона. Машина мчалась по узенькой улочке. На пожар, что ли?  -  подумала
Мелани, отворачиваясь, чтобы закрыть ворота.
   Позже она не могла точно сказать, что, собственно, произошло. Может,  она
неосмотрительно ступила на  дорогу,  а  может,  Дейвид  Хьюитсон  неожиданно
прибавил скорость и специально или случайно вильнул в ее сторону.  Все,  что
она знала наверняка, так это то, что, обернувшись, она  вдруг  увидела,  что
"ВМW" мчится прямо на нее.
   Машина со скрежетом ударила ее в  бок,  и  она,  вскрикнув,  полетела  на
обочину.
   Позже она узнала, что ее нашли двое прохожих, которые тут  же  обратились
за помощью, как и следовало ожидать, в ближайший дом, в котором жил Люк.
   Он вызвал врачей и настоял на том, чтобы ему разрешили поехать  с  ней  в
больницу; он стоял у ее койки до тех  пор,  пока  не  убедился,  что  ничего
серьезного с ней не произошло. Люк расспросил прохожих, но так ничего от них
и не добился, а когда она пришла в себя, Люк стоял возле нее, осунувшийся от
беспокойства.
   - Люк...
   Он наклонился и нежно взял ее за руки.
   - Что случилось? - тревожно спросила она. - Что я здесь делаю?
   - Мы бы все хотели это знать,  -  хмуро  сказал  он.  -  Тебя  нашли  без
сознания у обочины. Как ты там оказалась?
   Туман постепенно рассеивался у нее в голове.
   - Это был Дейвид Хьюитсон, - невыразительно сказала  она  и  с  дрожью  в
голосе объяснила, что произошло.
   - Он преднамеренно на тебя наехал? - спросил Люк,  хмурясь,  но,  как  ни
странно, не очень удивленный.
   - Я... не знаю. Я не уверена. Мне показалось... - Она облизала пересохшие
губы. - Мне показалось, что он прибавил газа. Я пыталась увернуться,  но  не
успела. Нога еще...
   - Надо заявить в полицию, - с серьезным видом заключил Люк. -  Он  просто
маньяк.
   Мелани вцепилась ему в рукав.
   - Не надо, Люк, прошу тебя! Я не выдержу... Он злится, что я  не  продала
ему дом. Вряд ли он сделал это специально, просто...
   - Мелани, ведь он же мог тебя убить!
   - Но не убил же, - устало  заметила  она.  -  Пожалуйста,  пообещай,  что
ничего не будешь предпринимать. Ведь я даже не уверена, что он  сам  был  за
рулем.
   - Ты, может быть, и не уверена, - хмуро сказал Люк. -  Но  не  все  такие
благородные. Уж я - точно не такой. Все знают, что Хьюитсон очень вспыльчив.
- Заметив выражение ее лица, он тихо сказал: - Ну ладно,  как  хочешь.  Так,
значит, ты выставила дом на пррдажу? - спросил он, меняя тему разговора.
   Мелани кивнула.
   - Да, мне показалось, так будет лучше.
   - Врачи считают, что тебе незачем оставаться здесь на ночь, - заметил  он
сухо. - Тебя еще раз осмотрят и отправят домой.
   Мелани молчала, едва сдерживая слезы. Ей стало страшно...  очень  страшно
оставаться одной. Сейчас ей меньше всего хотелось возвращаться в пустой дом.
Но не из страха перед Дейвидом Хыоитсоном. Она была  уверена,  что  если  он
сшиб  ее  преднамеренно,  то  это  было  импульсивное  решение,  просто   не
сдержался. Он не планировал этого заранее, несмотря на все его угрозы.
   Через полчаса, как и говорил Люк, появился врач, осмотрел ее и  поздравил
с тем, что она отделалась синяками.
   - За вами может кто-нибудь приехать?
   - Я отвезу ее домой, - вмешался Люк и, не дав Мелани возразить,  спокойно
добавил: - Я на машине. И не надо спорить, Мелани.
   Спорить у нее сейчас и сил не было. Врач сказал, что она  еще  не  совсем
оправилась от шока, а в этом состоянии лучше, если кто-то будет ухаживать за
ней.
   И Мелани даже не стала возражать против  того,  чтобы  Люк  донес  ее  до
машины на руках. Пораненная нога сильно болела - видимо, Мелани упала  прямо
на нее, и кровотечение возобновилось.
   Пристегнув ее ремнем безопасности, Люк сел на место водителя.
   - Спи, если  хочешь,  -  посоветовал  он,  подрегулировал  подголовник  и
откинул спинку сиденья.
   Может быть, это было  вызвано  шоком,  она  не  знала,  только  она  даже
вздрогнула, когда он над ней наклонился. Она остро ощущала его близость.  Не
просто силу  и  рост,  а  запах  тела  и  дыхание,  а  закрыв  глаза,  легко
представила себе его без одежды, вспомнила ощущение от прикосновения пальцев
к его коже, его живое тепло.
   Она содрогнулась, и Люк замер, с беспокойством глядя на нее.
   - Мелани, ты как?
   К горлу у нее подкатил ком. Разве может она сказать ему  правду?  Что  ей
очень нужно, чтобы он  обнял  ее  и  заставил  забыть  все  плохое,  что  их
разделяет.
   - Нормально, - солгала она, отворачиваясь  и  глядя  невидящим  взором  в
окно.
   Несчастный случай окончательно выбил ее из колеи. Ей с  трудом  верилось,
что еще день и до вечера  далеко.  Было  такое  чувство,  что  за  последние
несколько дней  она  прожила  несколько  жизней  и  ее  силы,  умственные  и
физические, полностью истощились.
   Когда они подъехали к коттеджу. Люк не дал ей и рта  раскрыть,  а  просто
подхватил на руки и понес вверх по лестнице в спальню, где осторожно положил
на кровать.
   Да что я, собственно, могу ему возразить? - горько подумала она.  Что  не
хочу спать на этой кровати? А почему?
   - Я отойду ненадолго, - сказал он,  укутывая  ее  в  одеяло.  -  И  скоро
вернусь.
   - В этом нет никакой необходимости.
   - Никакой необходимости?! Если ты думаешь, что я оставлю тебя одну...
   Сердце ее бешено колотилось.
   - Но ты не можешь здесь остаться, - возразила она. - Где ты будешь спать?
Та кровать сломалась, а...
   - Я буду спать в гостиной, - не дал ей договорить Люк.  -  Я  не  оставлю
тебя одну, Мелани!
   Она была слишком слаба, чтобы спорить. Люк приготовил ей чашку  чая,  но,
когда поднялся в спальню, она уже спала.
   Люк долго  смотрел  на  нее  сверху  вниз,  а  затем  осторожно  коснулся
кончиками пальцев ее щеки.
   Во сне она вздохнула и повернулась, коснувшись губами его  пальцев.  Тело
его мгновенно наполнилось любовью и желанием. Сколько бы ему ни понадобилось
времени, он убедит ее, что их чувства друг к другу слишком  ценны  и  важны,
чтобы ставить их в зависимость от недопонимания.
   Но сейчас у него есть дела, надо кое-что узнать. Вчера вечером, когда она
грустно сказала,  что,  видимо,  Джон  наугад  ткнул  пальцем  в  ее  имя  в
телефонном справочнике, ему в голову пришла мысль,  которая  с  тех  пор  не
давала покоя.
   Джон Барроус не был импульсивен, по  крайней  мере  не  настолько,  чтобы
отдать все, накопленное поколениями его семьи, случайному  человеку.  Семья.
Вот где ключ к этой загадочной истории.
   Надо убедить Мелани, что она очень много для  него  значит.  Бессмысленно
клясть судьбу за то, что он тогда, как  полный  дурак,  проболтался  Люсинде
Хьюитсон. Увидев Мелани в первый раз, он  сразу  понял,  что  она  не  могла
обмануть и соблазнить  одинокого  старика.  Он  понимал  это,  но  не  хотел
признавать, как не хотел признавать и любовь  к  ней,  пока  не  понял,  что
лишает себя самого великого дара жизни. Но было уже поздно, к  тому  времени
Люсинда уже успела сделать свое черное дело.
   Он вздохнул и нежно поцеловал Мелани в  полураскрытые  губы.  Ничего,  он
пробьется сквозь барьеры, которые она воздвигает между ними.
   - Мне сегодня утром звонили.  Агент  по  недвижимости  нашел  покупателя,
готового соблюсти все условия.
   - Ты все еще намерена его продать?
   Прошло три дня после несчастного случая, и в то утро Люк впервые разрешил
ей встать с постели и спуститься вниз.
   День был солнечный, но ветер дул холодный, и Люк настоял  на  том,  чтобы
она села перед камином.
   Рано утром он вышел и привез  целую  пачку  экстравагантных,  дорогих,  в
блестящих обложках журналов, пару новых книг, которые  она  как-то  выразила
желание прочитать, и свежих фруктов.
   Он баловал ее, а она, как  круглая  дура,  вместо  того  чтобы  прогнать,
позволяла ему себя лелеять, не в силах  признать  явное  -  что  она  хранит
каждое воспоминание о нем, что, как бы это ни было глупо с ее  стороны,  она
не может его разлюбить. Более того...
   Более того, любовь к нему разрослась настолько, что пронизала  собой  всю
ее жизнь...
   - Да, я все еще намерена его продать, - подтвердила  она  и  едва  слышно
вздохнула. - А  это  значит,  что  мне  придет