аю это ради  нее  и  детей.  На
нехватку денег она никогда не жаловалась. - Алан состроил гримасу,  и  голос
его зазвучал иронично, но ему не удалось скрыть боль. - Но, честно говоря, я
не думал, что, вернувшись как-то домой, никого не застану. У  нее  была  уже
новая жизнь и новый муж. Она написала записку, что бросила  меня  и  забрала
детей, потому что я плохой отец и плохой муж, раз  меня  никогда  не  бывает
дома.
   Мелани было жаль его, хотя она и подозревала, что этот брак  распался  не
только из-за его работы.
   - Жизнь - странная штука, - горько  заключил  Алан.  -  Я  теперь  всегда
первый кандидат на командировку. А когда я в последний раз видел сына, моего
сына, он называл ее мужа папой!
   - Ну, ладно, - вмешался Саймон. - Давай таскать мебель. А то так ничего и
не сделаем. Мы справимся сами, - бодро заявил он Мелани.  -  Пойдем  сначала
посмотрим, куда все это ставить.
   - Первая дверь налево на втором этаже, - сказала Мелани.
   Это была комната, где она спала. Мелани намеревалась вытащить всю  старую
мебель и  поставить  там  неожиданный  подарок.  Лучше,  конечно,  поставить
дубовую мебель Луизы в только  что  отремонтированную  спальню,  а  пол  там
застелить новым ковром. Она закрывала глаза и представляла  себе  спальню  с
новой обстановкой: массивная классическая мебель, которая так  не  нравилась
Луизе, хорошо бы смотрелась на фоне новых обоев и прекрасно гармонировала бы
со скошенным потолком и старомодным видом мансарды. Но если она это сделает,
если обставит спальню так, как ей хочется, то ей будет трудно удержаться  от
соблазна перебраться в нее самой,  а  там  от  воспоминаний  о  Люке  ей  не
избавиться никогда. Никогда.
   Если даже средь бела дня она постоянно думает о  нем,  то  что  же  будет
ночью?
   Конечно, глупо было красить и натирать пол в  доме,  ездить  в  Натсфорд,
чтобы купить коврик из козлиной шкуры, ведь теперь приходилось экономить  на
еде. Однотонный, персикового цвета ковер, под стать  обоям  в  нижней  части
стены, смотрелся бы лучше и  намного  богаче,  но  ведь  она  не  собиралась
пользоваться этой комнатой, ее единственной задачей было подготовить  дом  к
продаже. И чтобы потом не было трудно с  ним  расставаться,  она  не  должна
мечтать, как сбрасывает утром одеяло и ступает на  толстый,  мягкий,  теплый
ковер. Еще глупее представлять себя здесь с Люком...  Вдвоем  в  комнате,  в
кровати...
   - О  чем  задумалась?  -  поинтересовался  Саймон,  и  Мелани  зарделась,
прикусив нижнюю губу.
   - Да так, ни о чем, - мужественно ответила она, не заметив  беспокойства,
промелькнувшего у него в глазах.
   В конце концов она последовала совету Луизы и оставила  мужчин  в  покое,
пообещав им по окончании чашку чая и кусок пирога, который испекла  накануне
вечером.
   Вокруг грохотало и трещало, а время от времени  до  нее  доносились  даже
соленые выражения, но наконец все затихло, и Саймон торжественно объявил:
   - Готово! Ну и тяжесть... Эта кровать...
   - Кровать? - удивилась Мелани. Луиза ничего не говорила ей о кровати.
   - Она лежала у нас на чердаке, и Луиза сказала, что раз уж  ты  забираешь
все остальное, то, может, и ее  заберешь?  Кстати,  тебе  говорили,  что  ты
путаешь право и лево? Спальня налево у тебя уже обставлена,  а  вот  комната
напротив -  совсем  пустая,  отремонтированная,  как  специально  для  нашей
мебели. У Луизы та же болезнь. Временами она доводит меня до бешенства!
   Мелани не могла  вымолвить  ни  слова.  Они  поставили  мебель  в  пустую
комнату! В комнату, которую она поклялась запереть и оставить пустой до  тех
пор, пока дом не будет продан.
   Здравый смысл подсказывал ей, что вовсе не обязательно пользоваться  этой
комнатой, что она и с новой обстановкой  может  запереть  дверь,  но  у  нее
возникло подозрение, что теперь ей будет трудно преодолеть соблазн - открыть
дверь и посмотреть. И подозрение это подтвердилось, когда Саймон спросил:
   - Хочешь посмотреть?
   - Я...
   Что она могла сказать? Отказ покажется им странным и даже обидит, а  ведь
они потрудились на славу.
   - Да, конечно...
   - Тогда пошли. Честно говоря, она прекрасно вписалась. Лучше, чем у  нас.
Вот подожди, расскажу Луизе, и она  тут  же  ринется  к  тебе  в  гости.  Не
удержится, чтобы не посмотреть.  Жаль,  конечно,  продавать  после  стольких
трудов. Но такой дом слишком велик для одного человека, и далековато к  тому
же. Хотя здесь меньше часа езды до Честера, -  говорил  он,  точно  повторяя
вслед за Люком.
   Люк. Рука легла на дверную  ручку,  повернула  ее  и  толкнула  дверь,  а
воображение уже настолько захватило ее, что, когда она подошла  к  окну,  ей
показалось, что там промелькнула тень.
   Люк! - едва не воскликнула она, но сдержалась. Вот был бы ужас,  если  бы
она выдала себя в присутствии двух мужчин.
   -  Гмм.  Твой  приятель  проделал  хорошую  работу,  -  одобрил   Саймон,
дотрагиваясь рукой до крашеных панелей и не замечая ее состояния.
   Она стояла в дверях и смотрела на  двуспальную  кровать  и  на  массивный
платяной шкаф напротив. Саймон  и  Алан  поставили  туалетный  столик  перед
окном, а мужской комод у стены, под прямым углом к кровати.
   Совсем недавно это была просто свежеотремонтированная комната. Теперь  же
в ней появилось нечто домашнее. Мелани представила себе, какие  должны  быть
занавески, какое покрывало на кровати... Кстати, ей показалось,  что  матрас
совсем новый.
   Она не преминула спросить Саймона, и он покраснел.
   - Это все Луиза, - оправдывался он. - Мы купили его в прошлом году, но он
не для моей спины. Нам он все равно не нужен, и Луиза подумала, что тебе  он
пригодится. Она говорит, что обставленный дом продать легче.
   Мелани не стала возражать. Если она откажется, Луиза обидится, а ведь она
так внимательна! Мелани подумала было заплатить за матрас,  но  поняла,  что
только обидит Саймона. Пожалуй, лучше как-нибудь пригласить Луизу, Саймона и
даже Алана на обед в ресторан. Неплохая мысль.  Она  позвонит  Луизе,  когда
Саймон и Алан уедут, поблагодарит за новый подарок и пригласит.
   Она угостила Саймона и Алана чаем, и они стали собираться  домой.  Мелани
проводила их до машины, Алан забрался на  место  водителя,  а  Саймон  тепло
обнял ее на прощанье.
   И в этот момент мимо промчался  огромный  "ВМУУ".  Они  вздрогнули  -  уж
слишком быстро он ехал по деревенской улице.
   В машине сидели двое: седовласый мужчина с тонкими поджатыми губами -  он
так посмотрел на нее, что Мелани непроизвольно прижалась к плечу Саймона,  -
а рядом женщина года на  три-четыре  старше  Мелани,  с  черными  как  смоль
волосами, уложенными в очень дорогую прическу.
   Она была похожа на своего спутника и тоже посмотрела  на  Мелани  злобным
взглядом.
   - Неплохая парочка,  -  сказал  Саймон,  когда  они  промчались  мимо.  -
Знакомые?
   - Нет. Первый раз вижу.
   - Гмм... Им явно что-то  от  тебя  нужно.  Может,  они  слышали,  что  ты
продаешь дом? Хотя они мало похожи на людей, любящих уединение. У них другой
образ жизни. И, похоже, немало денег.
   Слушая его, Мелани вспомнила Луизу, которая говорила, что ее муж может  с
первого взгляда точно оценить человека. На прощание Саймон заметил:
   - Ты поосторожнее с этой парой. Мел. По тому, как они на  тебя  смотрели,
мне показалось, что они не питают к тебе дружеских чувств. Ты  точно  их  не
знаешь?
   Она покачала головой, обхватив  себя  руками,  словно  готовясь  отразить
невидимую опасность.
   Дождь все еще моросил, и туфли у Мелани промокли. Микроавтобус  уехал,  а
она все стояла и с несчастным видом смотрела ему вслед.
   Впервые с тех пор, как она  переехала  сюда,  ей  стало  одиноко  и  даже
страшно.
   После долгих лет городской жизни,  в  которой  каждая  минута  на  счету,
оказавшись здесь, она поняла,  как  хорошо  жить,  ни  от  кого  не  завися,
свободно. До сего дня она спала спокойно,  ничего  не  опасаясь.  Но  теперь
вдруг, то ли от того, как на нее посмотрела та парочка в  "ВМW",  то  ли  от
слов  Саймона,  то  ли  от  неприятного  предчувствия,  ей   не   захотелось
возвращаться в дом.
   Но ведь это же полный абсурд! В концето концов, чего ей бояться?
   Мелани  смотрела  на  сад.  Жаль,  что  сейчас  сыро,  а  то  бы  она   с
удовольствием поработала, чтобы отвлечься и не чувствовать  себя  отрезанной
от внешнего мира. Водная взвесь, окружавшая ее со всех  сторон,  делала  это
чувство гнетущим.
   Когда она вошла в  дом,  зазвонил  телефон.  Она  бросилась  к  аппарату,
непроизвольно задержав дыхание. Ей казалось, что она услышит голос Люка.  Но
в трубке раздался сухой, педантичный голос адвоката.
   - Мисс Фоуден? - начал он напыщенно. - Не так давно вы обращались ко  мне
по  поводу  вашего  разговора  с  мистером  Хьюитсоном,  выразившим  желание
приобрести коттедж и землю. Вы спрашивали, не было ли между моим клиентом  и
мистером Хьюитсоном предварительной договоренности, и я  тогда  сказал,  что
ничего об этом не знаю.
   От разочарования Мелани не могла произнести ни  звука.  Проглотив  ком  в
горле, она заставила себя сосредоточиться на том, что говорит адвокат.
   - Возникли новые обстоятельства? - спросила  она,  не  понимая,  куда  он
клонит.
   -  Нет,  нет!  Просто  адвокат  мистера  Хьюитсона  обратился  к  нам   с
предложением о покупке земли и коттеджа. Если автострада пойдет все-таки  не
через эти земли, его предложение вполне приемлемо.
   Адвокат замолчал, и Мелани стоило труда заставить себя заговорить.
   - Понятно. Значит ли это, что вы советуете мне принять предложение?
   - Если автострада действительно пройдет стороной, то вы получите  больше,
чем если бы выставляли коттедж и землю на аукцион по нынешним ценам.  Однако
если трасса пройдет здесь, то цены  подскочат.  Но  я  не  могу  давать  вам
советы. Решение принимать должны только вы.
   Мелани заколебалась. Если она продаст все Дейвиду Хьюитсону,  он  тут  же
разрушит коттедж и поставит маленькие, словно кубики, домишки, одинаковые  в
своей убогости, и дом, принадлежавший нескольким поколениям  семьи  Барроус,
исчезнет с лица земли. Адвокат уже говорил ей, что Джон Барроус не один  раз
отказывал Хьюитсону. Даже несмотря на то, что,  продав  дом  Хьюитсону,  она
получит больше денег для благотворительности, Мелани считала себя  обязанной
принять во внимание чувства и взгляды завещателя.
   - Я не могу продать дом мистеру Хьюитсону, -  помолчав,  сказала  она.  -
Мне... мне кажется, что мистер Барроус этого не хотел. Мне кажется,  что  он
предпочел бы, чтобы в нем обосновалась семья. Ведь он долго  прожил  в  этом
доме.
   - Да, верно, - согласился адвокат. - Но вы должны понимать, что тот, кому
вы продадите дом, возможно, не разделит вашей точки зрения. Любой покупатель
может избавиться от собственности, перепродав ее мистеру Хьюитсону.
   Об этом она не подумала и теперь поняла, насколько все-таки наивна.
   Она  начала  лихорадочно  думать  о  такой  форме  продажи,  при  которой
покупатель обязался бы не разрушать коттедж. Но была вынуждена признать, что
права пословица, по которой если овцы целы, то волки не сыты.
   Значит, чтобы сохранить дом, ей надо в нем жить,  а  для  этого  нарушить
обещание, данное самой себе и неизвестному завещателю, что его подарок будет
использован во благо многих, а не только ее.
   - Может, вам нужно время,  чтобы  обдумать  это  предложение?  -  спросил
адвокат.
   Мелани тут же покачала головой. Но, сообразив, что он ее не видит, быстро
сказала:
   - Нет-нет, времени мне  не  нужно.  Я  не  принимаю  предложение  мистера
Хьюитсона.
   Она  уже  начинала  понимать,  что  единственная  возможность   сохранить
коттедж, не оставляя его за собой, - это молиться о том, чтобы власти решили
провести автостраду где-нибудь в стороне.
   - Ну что же,  я  передам  ваше  решение  адвокату  мистера  Хьюитсона.  -
Помолчав, адвокат осторожно добавил: - Пожалуй, я обязан  предупредить  вас,
что мистер Хьюитсон очень  агрессивный  и  вспыльчивый  человек.  Он  привык
добиваться своего.
   Мелани поблагодарила и положила  трубку,  размышляя,  чем  она  заслужила
столько напастей сразу. Она решила принять горячую  ванну  и  пораньше  лечь
спать.
   Да и чего засиживаться допоздна?  Ее  собственная  компания  начинала  ей
надоедать, она не хотела больше ночь за ночью вспоминать  каждое  мгновенье,
проведенное  вместе  с  Люком.  Зачем  мучить  себя,  причинять  себе  боль,
уничижать себя?
   В девять вечера она заперла двери и отправилась наверх, в  свою  спальню.
Но там ее ждало еще одно испытание.
   Только она легла на  кровать,  как  раздался  угрожающий  треск,  кровать
накренилась, и Мелани покатилась на пол.
   Хмуро осмотрев новую, только что купленную кровать, она увидела, что одна
из боковых перекладин была с трещиной  и  теперь  развалилась,  не  выдержав
тяжести. Ясно было, что отремонтировать кровать она не сможет, даже на  одну
ночь.
   Ей оставалось выбирать  одно  из  двух:  лечь  спать  на  новую  кровать,
присланную ей Луизой, а  значит,  в  спальне,  которую  они  отремонтировали
вместе с Люком, со всеми вытекающими  отсюда  последствиями,  или  спать  на
кровати Джона Барроуса. Как она ни ругала себя за излишнюю мнительность,  но
не смогла лечь на кровать бывшего хозяина дома.
   Оставалась  только  новая  спальня,  где  ей  предстояла  долгая  ночь  в
мучительных воспоминаниях о Люке.
   Поскольку  двуспального  гарнитура   у   нее   не   было,   ей   пришлось
удовлетвориться подушкой и стеганым одеялом. Подавленно  собирая  вещи,  она
молила судьбу только о том, чтобы та поскорее оставила  ее  в  покое.  Какой
интерес мучить человека, не оказывающего сопротивления?
 
 
   ГЛАВА СЕДЬМАЯ
 
   Мелани проснулась с ощущением, что мольбы ее услышаны. Спала она  хорошо,
без сновидений, а утро встретило ее чудесной солнечной погодой. Значит,  она
сможет покопаться в саду.
   Но  почему-то,  умываясь  и  одеваясь,  она  чувствовала  себя  вялой   и
апатичной. Потягивая кофе, она вдруг сообразила, что ей  больше  не  хочется
бороться с жизнью, и оттолкнула недоеденный тост.
   Аппетита не было, и, вставая со стула,  она  опять  почувствовала  легкое
головокружение,  которое  преследовало  ее  во  время  гриппа.  Тогда   врач
советовал ей не усердствовать с работой,  хорошо  питаться  и  отдыхать  как
можно больше, и теперь она вспомнила, что последние  несколько  дней  делала
все наоборот: почти ничего не ела и совсем не отдыхала.
   И вот сегодня утром головокружение и  одышка,  когда  она  спускалась  по
лестнице, снова напомнили ей о перенесенной болезни.
   Свежий воздух в саду пойдет мне на пользу, упрямо сказала она  себе.  Это
пробудит аппетит, а если я буду очень  стараться,  то  устану  так,  что  не
хватит сил думать о Люке.
   Убрав со стола, она надела хлопчатобумажные рабочие  брюки,  купленные  в
Натсфорде. Это были  вполне  приличные,  мягкого  зеленого  цвета  брюки  из
практичного  и  приятного  для  кожи  материала.  Да,  верно,  они  ей  чуть
великоваты, но когда она сунула ноги в сапоги, - то пришла к выводу,  что  у
нее вид очень даже работящей женщины.
   Трава все еще была влажной, а глинистая земля - скользкой.
   Мелани прямиком прошла к овощной грядке, отвернувшись от того места,  где
Люк целовал и ласкал ее. С такой любовью! - тупо подумала она. А потом вдруг
взял да отвернулся. Значит, им владело самое обыкновенное плотское  желание,
безличностное и мимолетное...
   Перестань! - приказала она себе, сообразив,  что  чувства  опять  выходят
из-под контроля. Не доводи себя!
   В гараже было много садовых инструментов, и, хотя  они  были  тяжеловаты,
Мелани устраивало, что не надо тратиться на новые.
   Борясь с настырными сорняками, она пожалела,  что  лопата  столь  тяжела.
Надо бы, конечно, купить инструмент более приспособленный для женщины.
   Когда-то на этой грядке, видимо, росла зелень для салата -  Мелани  то  и
дело натыкалась на осколки стеклянных банок, какими накрывают рассаду.
   Из  литературы  Мелани  знала,  что  современные  садоводы   предпочитают
полиэтилен, и  решила,  что  если  успеет  расчистить  землю,  то  попробует
вырастить салат-латук. Но до той поры было еще  далеко,  и  она  раздраженно
нахмурилась, когда лопата натолкнулась на еще один осколок стекла - большой,
острый, опасный.
   Слава Богу, она додумалась купить садовые перчатки, похвалила  она  себя,
кладя осколок стекла в тачку, которую также нашла в гараже.
   После часа напряженной работы Мелани  вскопала  лишь  несколько  ярдов  и
поняла, что подготовить грядку под  овощи  труднее,  чем  она  предполагала.
Мечты о ровных зеленых рядах рассады начали тускнеть и таять  под  давлением
жестокой действительности в виде корней сорняков, мокрых комьев, прилипавших
к лопате, и битого стекла, засыпанного тонким слоем земли.
   Даже умелому, сильному мужчине понадобилось бы  несколько  недель,  чтобы
расчистить небольшой клочок земли, в отчаянии  подумала  она.  Спина  у  нее
ныла, мышцы сводило.
   Голодный желудок урчал, но с  упрямством,  позаимствованным,  видимо,  от
одното из ее неизвестных родителей,  Мелани  продолжала  копать,  хотя  тело
всеми доступными ему средствами напоминало, что пора обедать и отдыхать.
   Вконец выбившись из сил, она выпрямилась и подняла руку, чтобы  отбросить
волосы со лба, и в этот момент увидела Люка - он шел по саду прямо к ней.
   Она была потрясена и едва  сдержалась,  чтобы  не  бросить  лопату  и  не
убежать. С трудом растянула губы в жалком  подобии  вежливой  улыбки  -  так
улыбаются незнакомцу.
   Он хмурился. Теперь, когда она переборола в себе панику и поверила в  то,
что это действительно он, сердце ее застучало молотом, а тело  отреагировало
так, как-обычно в его присутствии.
   Кожа  ее  горела,  где-то  внизу  живота  чувствовалась  дрожь,  медленно
поднимавшаяся по мышцам, и, чтобы  он  не  заметил  ее  состояния,  пришлось
отвернуться и опять приняться за копку.
   Но поскольку она была возбуждена, то  слишком  сильно  вонзила  лопату  в
землю.  К  несчастью,  черенок  скользнул  по  стеклу,  Мелани  не  удержала
равновесие, и ноги заскользили по глине.
   Она видела выступающий из земли осколок стекла и с ужасом  понимала,  что
происходит, но ничего не могла поделать - стекло распороло брюки и вонзилось
в бедро.
   Она вскрикнула. Люк бросился  к  ней,  поднял  на  руки  и,  едва  слышно
ругаясь, понес к дому.
   Прижимая ее к себе, он хмуро спросил:
   - Надеюсь, прививка от столбняка не просрочена?
   Пытаясь заверить его в том, что прививка не просрочена, Мелани  совершила
ошибку - взглянула себе на ноги. Зеленая ткань брюк была разорвана, и на ней
быстро разрасталось яркое красное пятно. Она вздрогнула и закрыла глаза.
   Мелани не была неженкой, но  вид  крони  -  собственной  кров"  -  вызвал
головокружение, и ей почему-то стало очень холодно.
   Неся ее к лестнице. Люк резко повторил свой вопрос:
   - Прививка от столбняка, Мелани! Не просрочена?
   Она едва кивнула головой, заверяя его, что все в порядке, и вдруг  холод,
охвативший ее, стал таким невыносимым, что в глазах потемнело и она потеряла
сознание.
   Когда,  довольно  скоро,  она  пришла  в  себя,  то  увидела,  что  лежит
полуобнаженная на полу в ванной комнате, а Люк безжалостно  режет  ножницами
ее брюки. Затем он стал осторожно протирать рану на ноге.
   Ей все еще было страшно холодно,  а  нога  болела  и  подергивалась.  Она
хотела сказать, что и сама может все сделать, но понимала, что у нее  ничего
бы не получилось. А когда попыталась сесть, он хмуро, не поворачивая головы,
приказал:
   - Не двигайся, Мелани. Рана может быть глубокой. Надеюсь, что это не так,
но кровь пока не останавливается.
   Ее передернуло, он поднял голову и хмуро посмотрел на нее.
   - Тебе страшно повезло, что стекло не задело артерию.  Что  тебя  дернуло
копать там, где полно стекла? Ты же видела его!
   От потрясения ил