ился, бросил меня и...
   Он быстро пересек комнату, и, прежде чем она успела  воспротивиться,  его
руки, словно стальные клещи, обхватили ее плечи. Джесси поднял ее со стула и
встряхнул с такой легкостью, словно она была сделана из сахарной ваты.
   Мэг задохнулась и потеряла дар речи. Он свирепо смотрел ей прямо в  лицо,
а она не могла оторваться от его серых, с длинными ресницами глаз.
   - Почему мы здесь? - Он встряхнул ее еще раз. - Отвечай, почему мы здесь?
   - Потому, что нас заставили, заставили шантажом! Никаким другим  способом
меня сюда не загнали бы... Пусти, Джесси!
   Он покачал головой и только крепче сжал пальцы.
   - Не поэтому. Мы здесь, потому что у  Рэнди  неприятности,  и  мы  должны
решить, что делать.
   - Да. - Ее боевой пыл угас. Он был прав, и это почему-то унижало ее.  Она
так зациклилась на прошлом и настоящем, что  совсем  забыла  о  будущем.  Но
именно оно и было главным.
   Джесси снова усадил ее и отпустил.  Мэг  откинулась  на  спинку  стула  и
смотрела на него широко  открытыми  глазами,  думая,  что  лучше  бы  он  не
прикасался к ней. Она машинально провела по тем местам, где он  касался  ее,
но, осознав, что делает, поспешно отдернула руки.
   Он опустился возле нее на  пол,  накрыл  ладонями  ее  руки,  касаясь  ее
коленей,  словно  имел  на  это  полное  право.  Мэг  попыталась   придумать
какое-нибудь язвительное замечание, но в голову ничего не приходило.
   - От всего этого можно спятить, - шумно вздохнул Джесси.
   - Спятить?
   - У меня такое ощущение, что я наелся ядовитого астрагала.  -  Он  устало
покачал головой. - Мэгги, и как мы только дошли до жизни такой?
   - Я... я не понимаю, о чем ты.
   - Не понимаешь! Послушай, мы не живем вместе уже пять лет. Да,  я  помню,
сколько. Давай дадим друг другу несколько дней,  чтобы  привыкнуть,  хорошо?
Тогда, может быть, мы сможем поговорить о том, ради чего приехали сюда.
   Он оперся ладонями о ее колени, собираясь встать, и вдруг убрал руки. Она
прикусила губу и замерла.
   - Мэгги...
   - Не смей меня так называть! - взорвалась она.
   На мгновение ей показалось, что он сейчас ответит  резкостью,  но  Джесси
лишь пожал плечами.
   -  Как  скажешь,  Маргарет.  Так  ты  согласна  заключить  перемирие   на
день-другой? Нам нужно посоветоваться о многих важных вещах. Нельзя  же  все
время цапаться по пустякам.
   - Цапаться по пустякам... - медленно повторила она. - Так вот как ты  это
воспринимаешь?
   - Да. Впрочем, не имеет значения, как  это  называть.  Нам  надо  принять
действительно важные решения, но мы не сможем этого сделать, если  не  будем
честны и открыты друг перед другом.
   Обсудить важные вещи... принять решения... честны и открыты... - мысленно
передразнила его Мэг.
   Как я могу быть честной и открытой с ним? Я и  с  собой-то  не  бываю,  с
грустью вдруг поняла она. Иначе уже давным-давно признала бы, что он  разбил
ей сердце, когда отпустил ее без единого слова. Вот что потрясло  ее  больше
всего. Слава Богу, эти мучения были уже позади.
   Джесси засунул руки глубоко в карманы.
   - Не смотри на меня так, будто  я  пристрелил  твою  собаку.  Я  прошу  о
перемирии, а не о капитуляции. Просто временное прекращение огня, понятно?
   Она выпрямилась и кивнула.
   - Ты прав. Нам нужно время, чтобы разобраться. Мне кажется, ты не  больше
готов к этому, чем я.
   - Может, даже и меньше, - угрюмо отозвался Джесси.
   - Не хитри. - Мэг высоко подняла брови. - Во всяком случае, мы  на  твоей
территории. Согласись, Техас дает тебе дополнительную поддержку.
   - Какая разница, в чьем мы штате?
   - Спроси Тома Ти и дедушку - они встретились на полпути, в Сент-Луисе.
   - Ты хочешь в Сент-Луис? Прекрасно! Завтра же садимся в мою машину и едем
в СентЛуис.
   - А почему не в мою? Почему мы должны ехать в твоей машине?
   - Да потому, черт побери, что твоя машина - не твоя, она взята  напрокат!
Мы поедем в моей машине, и точка!
   - Джесси...
   Он обреченно вздохнул:
   - Ну что еще?
   Она улыбнулась.
   - Мне кажется, перемирие - просто чудесная мысль.
   Почему в разговоре  с  ним  я  стараюсь,  чтобы  последнее  слово  всегда
оставалось за мной? Я ведь не была такой раньше, удивлялась Мэг, готовясь ко
сну.
   Выдавливая зубную пасту  на  щетку,  она  вспомнила,  что  Джесси  всегда
выдавливал пасту из середины тюбика и почти никогда не завинчивал  колпачок.
Теперь все ее тюбики аккуратно закручены с конца и все колпачки завернуты.
   И еще ей больше не надо есть  бобы  с  копчеными  сосисками,  выливать  в
раковину сладкий чай... и с нетерпением ждать ночи.
   Выйдя из ванной, она остановилась перед двухспальной кроватью,  не  самой
большой из всех, какие она видела, но очень удобной для двоих.  Это  уж  она
знала точно.
   Мэг с грустью опустилась на  кровать  и  обняла  полированный  деревянный
столбик. Придется спать здесь. Выбора  нет.  Но  при  виде  того  же  самого
покрывала с узором из обручальных колец ей захотелось плакать.
   Нет, наши деды поступили очень жестоко, уже в который раз  подумала  Мэг.
Где угодно - только не здесь. Уж лучше бы на извергающемся вулкане.
   Не говори глупости! - остановила она себя.
   Вскочила, выключила лампу и нырнула под одеяло.
   Сегодня мне не удастся даже глаз сомкнуть.
   Ну и вид у меня будет завтра...
   Но она уснула. И видела сны.
   Вот Джесси переносит ее через порог старого дома...  они  оба  смеются...
руки Джесси скользят по ее телу, и он ставит ее на ноги перед  ярко  горящим
камином.
   - Я люблю тебя, Мэгги. Никогда не думал, что могу кого-то любить так, как
тебя.
   - А я люблю тебя, Джесси Джеймс Таггарт.
   И буду любить до самой смерти.
   С удивленными восклицаниями она рассматривала старый дом, опьянев  не  от
вина, а от возбуждения. Они переходили из комнаты в комнату, пока не подошли
к последней двери.
   - Ох, Джесси, я никогда не видела такой кровати!
   - Это брачное ложе, Мэгги. Кровать сделал мой прапрапрадедушка, а  перину
сшила и набила моя прапрапрабабушка. Том Ти привез  сюда  на  медовый  месяц
бабушку Эгги, мой отец - мою мать, а теперь я привез тебя.
   "Стетсон" пролетел через всю комнату и  точно  приземлился  на  одном  из
столбиков... Горячие, нетерпеливые пальцы  Джесси  расстегнули  пуговицы  ее
красного дорожного костюма, а потом запутались в ее густых, до пояса волосах
и разложили их по всей подушке, словно шелковый веер.
   - У тебя самые красивые на свете волосы, самые красивые глаза, самый...
   - Самый чудесный муж. Джесси, пообещай  мне,  что  мы  всегда  будем  так
счастливы... как сейчас. Пообещай!
   - Обещаю, любовь моя. Все, что хочешь! Да, все, что хочешь!
   Мэг  резко  села  на  кровати,  задыхаясь,  с  бешено  бьющимся  сердцем.
Несколько мгновений она пыталась сообразить  в  темноте,  где  находится,  а
потом поняла, что это всего лишь сон. Нет, даже не сон, а воспоминание.  Она
снова упала на подушку и крепко зажмурилась. Боль, которую  он  причинил  ей
потом, заглушила радость первых дней.
   Прижав к груди подушку, Мэг усилием воли заставила себя успокоиться. Если
я не могу контролировать свое подсознание, то  уж  жизнь-то  свою  смогу.  И
сделаю это непременно.
   Я буду вежлива, но холодна. Не буду цапаться. Не буду  спорить.  Не  буду
обижаться. Я постараюсь вести себя так, как принято в культурном обществе.
   С удовольствием обдумывая свой новый сценарий, Мэг решила  доказать  ему,
что перед ним женщина, которая не потерпит никакого вздора. Женщина, умеющая
управлять своей жизнью, серьезная и  ответственная,  которая  может  принять
правильное решение, когда дело касается ее сына. Включая и то, в какую школу
ему ходить. Ведь это лишь  первый  из  многих  важных  вопросов,  касающихся
Рэнди. Если им с Джесси не удастся договориться сейчас,  то  впереди  у  них
долгие годы споров и ссор.
   А если мы уладим свои отношения, то я не буду тосковать по нему, даже  во
сне.
   А может, и буду...
   Маргарет подняла глаза от  шипящей  на  сковородке  колбасы  и  сдержанно
улыбнулась Джесси.
   - Доброе утро, - произнесла она спокойным, деловитым тоном.
   Он выдавил из себя всего одно слово:
   - Кофе!
   Джесси выглядел  ужасно.  Так  ужасно,  что  Мэг  побоялась,  как  бы  ее
сочувствие не испортило хорошо продуманного образа небрежного превосходства.
   Он  не  побрился,  и  на  подбородке  торчала  щетина.  Отросшие,  волосы
закручивались вокруг ушей и падали на лоб, а глаза потемнели  от  усталости.
Джесси был босой, в потертых джинсах и  клетчатой  рубашке  нараспашку.  Она
молча смотрела, как он налил себе кофе, сделал большой глоток...
   И обжегся.
   - А, ч... - Он бросил на нее быстрый взгляд и закончил: - Горячо!
   Мэг достала из буфета стакан, налила воды и протянула ему.
   - Спасибо! - обрадовался Джесси.
   Ну зачем ты это сделала! - мысленно отругала она  себя.  Если  мы  начнем
оказывать друг другу любезности, то держаться на расстоянии окажется гораздо
труднее.
   Она с удивлением обнаружила, что взяла в  руки  банку  варенья  и  теперь
тщетно пытается открыть крышку. Когда Джесси встал  у  нее  за  спиной,  Мэг
почувствовала безотчетную дрожь, хотя он даже не коснулся ее.
   - Дай мне, - произнес он возле самого ее уха.
   В растерянности она позволила ему забрать банку Быстрым движением  Джесси
открыл ее и с фустной улыбкой протянул жене.
   Она  взяла  банку,  чувствуя,  как  от  его  близости  в  ней   нарастает
напряжение, и, чтобы немного разрядить обстановку, вдруг произнесла:
   - Ты похож на... - и умолкла.
   - Знаю, - мрачно отозвался Джесси. Он взял кружку и отнес ее на стол. - Я
выгляжу так, словно на мне хорошенько поездили, а потом поставили  в  стойло
прямо в мыле.
   - Нет-нет, - поспешно возразила она, хотя суть  он  передал  верно.  -  Я
просто хотела сказать, что ты выглядишь... усталым.
   - Мой матрас, похоже, набит камнями. - Он внимательно посмотрел на нее. -
Зато ты...
   Под его взглядом она пожалела, что надела  такие  узкие  джинсы.  И  хотя
бледно-розовая футболка была даже слишком просторна, Мэг почувствовала,  как
напряглась ее грудь. Пытаясь скрыть свою реакцию, она поспешно отвернулась.
   Джесси одобрительно хмыкнул.
   - Судя по твоему виду, ты спала как младенец.
   - Точно, - солгала она, радуясь, что так удачно наложила косметику. -  Ты
же знаешь, какая это удобная кровать... - Слишком  поздно  она  поняла,  что
язык еще раз подвел ее. Мэг почувствовала, как  кровь  прилила  к  щекам,  и
скорчила гримасу.
   - Да, - мягко согласился он, - эта кровать всегда была очень  удобной.  -
Он улыбнулся, словно просыпаясь. - Перемирие, не забыла?  Я  вовсе  не  хочу
смущать  тебя,  Мэгги..  прости...  Мэг.  Лучше  сменю  тему.  Чем  это  так
потрясающе пахнет?
   Улыбка, которую она сдерживала с самого его появления на  кухне,  наконец
прорвалась наружу.
   - Колбаса, соус, бисквиты и яичница, - гордо объявила Мэг. -  Ты  готовил
мне ужин, а я тебе - завтрак.
   Он с удивлением посмотрел на нее.
   - Но ведь кто готовит, тот и выбирает меню.
   - Совершенно верно. - Она открыла дверцу плиты - проверить,  зарумянились
ли бисквиты, и, прихватив полотенцем, вытащила противень.
   - Так это же мой любимый завтрак! Ты, насколько  я  помню,  предпочитаешь
что-то вроде сока кумквата и язычков колибри на вафлях.
   Это прозвучало скорее ласковой шуткой, чем насмешкой. Мэг наморщила нос.
   - А может, я пытаюсь исправить вчерашнее неудачное начало. Такое  тебе  в
голову не пришло?
   Джесси задумался.
   - Нет, - признался он наконец. - Главным образом потому, что ты никогда в
жизни не готовила для меня завтрак.
   - Нет, готовила!
   - Я говорил о готовке. Высыпать хлопья из коробки  -  это  не  считается.
Правда, один раз было дело...
   - Никак не меньше трех раз. - Мэг сняла с плиты соус. Честно говоря,  она
выучилась готовить уже после того, как ушла от него. Нужно  же  было  чем-то
заняться, дожидаясь,  пока  он  приедет  и  заберет  ее  домой.  Она  любила
представлять, как он удивится и обрадуется, узнав, что она не тратила  время
зря, пока они были в разлуке.
   Оказалось, за пять лет можно научиться неплохо готовить.
   - Знаешь, это просто чудо, что мы не умерли с голоду,  -  раздался  сзади
его голос. - Я не хотел готовить, а ты не умела.
   - Да, Джесси. - Она мило улыбнулась и поставила перед ним тарелку. - Я не
умела готовить, и знала это. А ты не умел готовить,  но  этого  не  знал.  Я
поняла это гораздо позже. Теперь я  умею  готовить,  а  вот  ты  по-прежнему
тешишь себя иллюзией. Признайся в этом, и я дам тебе сладкого.
   Шестью  бисквитами  позже  он  с  удовлетворением  вздохнул  и  отодвинул
тарелку.
   - Никогда в жизни не ел такого вкусного печева, - признался  он,  помогая
ей убирать со стола. - Даже в Техасе!
   Мэг засмеялась от удовольствия и удивления. Он никогда  не  был  щедр  на
похвалу. Когда она делала что-то  хорошо  -  да,  это  случалось  редко,  но
все-таки случалось, - он просто не обращал внимания, словно хвалить ее можно
было только за какие-то героические усилия.
   Он никак не мог понять, что все ее усилия были героическими.  Выросшая  в
доме,  полном  слуг,  воспитанная  дедом,  который  превыше   всего   ставил
благопристойность, она совершенно не владела искусством стирки и уборки.  До
такой степени, что уже после первого курса университета ей пришлось покинуть
студенческое общежитие. Она сняла квартиру с  прислугой,  которая  приходила
ежедневно и выполняла всю тяжелую работу, в том числе мыла посуду и вешала в
шкаф ее одежду.
   Но она учла свои недостатки и старалась доказать, что  может  измениться.
Означала ли его похвала, что и он кое-чему научился, пока они жили врозь?
   Позавтракав и  вымыв  посуду,  Джесси  вежливо  пригласил  ее  покататься
верхом. Мэг так же вежливо отказалась. Пока все  идет  прекрасно.  Не  стоит
искушать судьбу и проводить вместе слишком много времени.
   Она слышала, как он уехал. Когда же он вернулся  через  несколько  часов,
Мэг сидела на полу перед остывшим камином, а рядом с ней  на  коврике  стоял
маленький потрепанный чемодан. Вокруг  на  полу  лежало  множество  семейных
фотографий.
   - Смотри, -  приветливо  сказала  она,  -  я  нашла  фамильное  сокровище
Таггартов!
   Джесси мало рассказывал ей о своей семье, но  теперь  Мэг  понимала,  что
это, скорей всего, из-за того, что она особенно и не интересовалась.  Первый
год супружеской жизни они были заняты исключительно друг другом;  во  второй
год все их интересы сосредоточились на ребенке.
   Весь третий год они выясняли отношения, которые  так  и  не  выяснили.  А
после этого пять лет жили врозь.
   Конечно, она знала, что Таггарты были среди первых поселенцев Техаса,  но
это, пожалуй, и все. Ей даже не приходило в голову,  что  история  их  семьи
может  быть  не  менее  интересной,  чем  история  ее  собственных  предков,
приплывших в Новую Англию на "Мэйфлауэр".  Теперь  она  краснела  при  одной
мысли о своем снобизме.
   Джесси с улыбкой оглядел найденные  ею  сокровища,  наклонился  и  поднял
фотографию.
   - Это бабушка Тома Ти, Диана, - сказал он, подтверждая то, что Мэг смогла
прочесть на обороте снимка. - Она вышла замуж за  Джеймса  Таггарта,  отсюда
мое второе имя. Ее семья перебралась на Юг после войны.
   - После гражданской войны.
   Он ухмыльнулся.
   - Войны за права Юга, против агрессии северян.
   - А, я поняла, ты имеешь в виду бунт южан, - радостно закивала она.
   В ответ он лишь скептически поднял брови, потом опустился на пол рядом  с
ней.
   -  Где  ты  отыскала  чемодан?  -  спросил  Джесси,  поглаживая   старую,
облупившуюся кожу.
   - На полу в кладовке. Ничего, что я в нем роюсь?
   - Ну конечно! Мы же здесь все Таггарты.
   Во  всяком  случае  -  пока.  Мэг  взяла  в  руки  следующую  фотографию,
изображавшую серьезную молодую женщину. Она  была  одета  в  простое  темное
платье с великолепной брошью-камеей, и даже  спустя  многие  десятилетия  на
снимке было видно, что глаза ее светятся необыкновенной волей и умом.
   - А это моя двоюродная прабабушка, Роза,  -  пояснил  Джесси.  -  Ее  имя
связывают с тем знаменитым воякой, который похоронен на маленьком кладбище в
Шоудауне. Тогда это был тихий городок Джонс, штат Техас, пока его не оживили
прабабушка Роза и ее поклонники. Об этом есть целая легенда.
   Гладя на женщину с  фотографии,  вполне  можно  было  поверить,  что  она
способна встряхнуть целый город. Во  взгляде,  которым  она,  чуть  улыбаясь
полными губами, смотрела в объектив, не было ни робости, ни застенчивости.
   - Что же с ней случилось? - поинтересовалась Мэг, довольная, что  женщины
из рода Таггарт могут быть такими же буйными и непокорными, как и мужчины.
   - Точно никто не знает, - серьезно ответил Джесси. Ему, похоже,  нравился
ее интерес. -  Говорят,  после  большой  стрельбы  она  отдала  свое  сердце
победителю, которым оказался шериф. Жители Джонса тут же  изменили  название
городка на Шоудаун, чтобы увековечить память  о  самом  интересном  из  всех
происходивших здесь событий.
   Улыбнувшись, Мэг положила фотографию обратно в коробку и  стала  собирать
остальные
   - А твоя прапрабабушка Диана? Что стало с ней?
   - Она прожила счастливую жизнь, - ответил Джесси. Его голос звучал  почти
нежно, словно разговор о предках доставлял ему большое удовольствие.  -  Она
любила своего мужа, и они прожили вместе почти пятьдесят  лет.  У  нее  было
трое сыновей, и один, по имени Бун, стал отцом Тома Ти и моим прадедушкой.
   Джесси поднял  несколько  пачек  старых  писем,  перевязанных  выцветшими
голубыми ленточками.
   - Можешь прочитать их, если хочешь.
   - Потом, - с трудом выдавила Мэг. Пятьдесят лет! Наверное,  прапрадедушка
Джеймс был необыкновенным мужчиной, не то  что  его  независимый  и  упрямый
потомок.
   А потомок тем временем вытащил большой конверт, который она  спрятала  на
самое дно чемодана.
   - Что это?
   - Ничего, - поспешно ответила она, пытаясь забрать конверт.
   Он отвел ее руку в сторону.
   - Если ничего, то почему я не могу посмотреть?
   - Потому что... - Прикусив губу, она наблюдала, как он открыл  конверт  и
вытряхнул на пол содержимое. - Я же тебя  предупреждала,  -  угрюмо  сказала
Мэг.
   Джесси смотрел на россыпь фотографий, сделанных в те счастливые дни:  вот
Мэг стоит рядом с Джесси на  горной  лыжне,  вот  Джесси  учит  Мэг  седлать
лошадь, а вот крошечный плачущий Рэнди в тот день,  когда  его  принесли  из
больницы.
   - Ты их смотрела? - пристально глядя на нее, спросил Джесси.
   - Нет. То есть я посмотрела, что это такое, и отложила в сторону.
   - Почему? Неужели у тебя такие тяжелые воспоминания?
   Нет, не тяжелые, просто слишком болезненные. И не надо напоминать  мне  о
том времени, когда я наивно верила, что тебе нужна жена, нужна семья.  Зачем
жалеть о том, чего не может быть?
   Она уже была  готова  сказать  все  это  вслух,  но  резко  обернулась  и
оказалась лицом к лицу с Джесси. Совсем рядом! Едва Мэг взглянула  на  него,
как почувствовала, что ее захватывает вихрь эмоций.
   Точно так же они встретились впервые: словно искали друг друга всю жизнь.
Это была любовь с первого взгляда. Брат Джесси, Бун, тоже был в тот  день  с
ними, но Мэг его почти не заметила.
   Но тогда они были молодые, глупые, а  теперь  стали  совсем  другими,  по
крайней мере она. Она не подпадет снова под обаяние  его  гладкой  загорелой
кожи, пышных темных волос,  сильного  чувственного  рта  и  ресниц  -  таких
длинных, что, когда он закрывал глаза, на щеки падала тень...
   Губы Джесси растянулись в улыбке.
   - Наверно, твои воспоминания хуже моих. - Он повернулся  и  сунул  снимки
обратно в конверт. - Что ты еще нашла?
   - Ничего, - ответила она. - Больше ничего.
   Мэг принялась поспешно складывать  все  обратно  в  чемодан:  фотографии,
старые приглашения, рецепты, бумажный веер, украшенный пухлыми купидонами...
   Он молча наб