утром  в  ловушку  и  не
согласилась присмотреть за Сэмом,  если  бы  ее  бдительность  не  притупили
анальгетики. - Ввалилась свинья, а за ней вы, значит, вы соучастник взлома!
   - Я прослушал двухгодичный курс права, и там это классифицируется  иначе,
- ответил Фил, прохаживаясь по кухне.
   - Знать ничего не хочу, - огрызнулась Чарли, с трудом поднявшись на ноги.
- И слышать тоже.
   Он еще говорил что-то мягко и нежно, волнуя ее своим голосом, но слова не
доходили до Чарли. У нее голова кружилась, но  найти  объяснение  странному,
незнакомому доселе чувству она не  могла,  и,  главное,  она  не  испытывала
гнева.
   Фил замолчал, наступила гнетущая тишина, нарушаемая только стуком  дождя,
сопеньем Сэма и тиканьем настенных часов. Вот сейчас он  заорет  или  скажет
какую-нибудь гадость, ждала Чарли.
   Но этого не  случилось,  напротив,  двигаясь  словно  под  гипнозом,  она
оказалась у него в объятиях,  и  слезы  потекли  ручьем.  Что  ты,  дурочка,
делаешь? Ответа она не знала, просто обняла его и очутилась там, где покойно
и надежно, куда не долетают житейские бури. Чарли прижалась к его груди,  ей
стало тепло и уютно.
   Рыданья стихли, слезы высохли,  но  зато  потекло  из  носа.  Фил  слегка
отстранился и вынул чистый носовой платок.
   - Я всегда ношу запасной, - сказал  он.  Эта  ничего  не  значащая  фраза
почему-то показалась Чарли удивительной.
   - Высморкайтесь.
   Она так и сделала и, возвращая платок, сказала:
   - Вы будто воспитательница в пансионе. Они снова помолчали, и  снова  Фил
прижал ее к себе. Чарли слышала, как сильно бьется у него сердце, и  вдыхала
терпкий запах мужского лосьона.
   - Расскажите, как прошел день, - попросил Фил.
   Слова у Чарли хлынули потоком, словно прорвалась плотина, а он лишь нежно
поглаживал ее по спине.
   - Я даже одеться не могла, - захлебываясь, повествовала Чарли. - Обычно я
ношу пуловеры, а без правой руки мне ни пуговицы, ни крючка,  ни  молнии  не
застегнуть, вот я и хожу в этом платье.
   К тому же старом, но это она сказала уже про себя. Мне  его  сестра  Мэри
подарила, а она десять лет как умерла!
   - А почему вы босая?
   - Я.., не нашла туфли. Одна потерялась, а дверца  шкафа  защелкнулась,  и
мне одной рукой ее не открыть... - Чарли вскрикнула.
   - Болит рука?
   - Да.
   - Что еще случилось?
   - Я хотела приготовить яичницу на завтрак, но уронила ее на пол,  поэтому
поела только тосты. И еще я не могла прибавить посильнее  газ,  знаете,  как
трудно без правой руки.
   Фил сочувственно ахнул и погладил ее по плечу.
   - Надо было соскрести яичницу с пола, обмыть и съесть.
   - Я и хотела, но Сэм меня опередил.
   - Как я не догадался! Что еще?
   - Потом я решила вывести Сэма, нашла старую веревку, привязала ему на шею
и выпустила его, а он...
   - А он слопал веревку. Знаю.
   - Он убежал, а я подумала, что вы вернетесь домой, накричите на  меня,  и
испугалась...
   - Испугались, что я накричу? - Он в недоумении поднял брови.
   - До смерти. Потом началась гроза, а я ее боюсь.
   - Но это ведь не самое ужасное, не правда ли?
   Чарли поежилась и замерла, вглядываясь в его серьезное лицо.  Может  быть
такое, чтобы мой сосед, этот  воинственный  Аттила  , беспокоился обо мне? Мог ли он так сильно измениться или
просто готовит новое унижение?
   - Расскажите мне все, - уговаривал Фил.
   - Трудно объяснить. - Она нервно отбрасывала здоровой рукой кудри, а  они
снова падали ей на лицо. Чарли чихнула и решилась  открыть  перед  ним  свою
душу - пусть разбирается, тем более что он сказал успокаивающе:
   "А вы попробуйте". Это побуждало  к  откровенности.  -  Я  стала  учиться
играть на скрипке в восемь лет, - начала  Чарли  и  уткнулась  носом  ему  в
жилет. - Долгие годы это было моим спасением. Когда меня очень уж обижали, я
играла, и музыка, даже упражнения, успокаивала. Моим миром  была  музыка,  а
теперь...
   - А теперь вы не можете играть. - Это прозвучало не  как  вопрос,  а  как
утверждение.
   - Да. У меня смычковая - правая рука, я не смогу твердо  держать  смычок.
Все кончено, по крайней мере на шесть недель,  а  может,  и  дольше.  -  Она
замолчала, посмотрела на него снизу вверх, и в ее глазах можно было прочесть
то, что она не договаривала: я не могу и шести недель прожить без музыки.
   - С рукой действительно так серьезно? - Он с нежностью перебирал пряди ее
волос.
   А Чарли вдруг  испугалась:  неужели  он  смотрит  на  меня  как  на  свою
собственность?
   Больше всего Чарли боялась, что какой-нибудь самец неожиданно  набросится
на нее и попытается подчинить своей воле.  Это  уже  было!  Она  постаралась
говорить как можно равнодушнее:
   - Указательный и другие пальцы ушиблены, а  мизинец  сломан.  Я  не  могу
найти у себя ничего болеутоляющего и схожу с ума.
   - Может... - он заколебался, так как ничего не знал о ней, -  может,  вам
поехать домой к маме?
   - Это невозможно, - Чарли тяжело вздохнула.  -  Папа  и  мама  умерли,  а
братьев и сестер у меня нет. Я выросла в приюте Сестер Милосердия.
   - Тогда надо обратиться за помощью к соседям.
   - У меня нет...
   Фил усмехнулся, а она замолчала, подозрительно глядя  на  него  и  слегка
отодвинувшись.
   - Вы мой единственный сосед, - почти прошептала Чарли.
   - Хорошо, что вы это поняли. Значит, о вас позабочусь я.
   - Я не уверена, что мне этого хочется.
   - Поверьте, вы будете в восторге.
   - Не думаю, что могу вам доверять.
   Фил расплылся в улыбке:
   - Не можете доверять? Да Сэм будет с нами каждую  минуту.  Лучшей  дуэньи
вам не сыскать, так что не упрямьтесь.
   -  Разговоры  для  деревенских  дурочек,  -  мрачно   заявила   Чарли   и
отодвинулась еще немного, так что пальцы Фила едва держали ее тонкую талию.
   Не давай ему прикасаться! Но, как назло, именно в этот момент разразилась
гроза. Молнии полосовали остров и сокрушительными  ударами  обрушивались  на
громоотводы  обоих  домов  -  единственные  возвышения  на  этом   небольшом
пространстве. Дом содрогался. Чарли замерла, и, когда  оглушительный  раскат
грома вывел ее из оцепенения, она снова  спряталась  в  единственном  сейчас
укрытии - объятиях Фила.
   - Вот видите, Чарли, - спокойно сказал Фил, обнимая ее, - у мужчин все же
есть кое-какое предназначение.
   Она дрожала, но, овладев собой, наконец отодвинулась от него.  Он  нехотя
ее отпустил. Этому мужику нельзя давать воли: на  минуту  расслабишься  -  и
очутишься у него в постели. Обещает заботиться обо мне? Ха-ха! Пусти волка в
овчарню! Может, его как-то отвлечь? Она отошла на безопасное  расстояние  и,
хотя не имела  ни  малейшего  понятия,  как  отваживать  сердцеедов,  решила
попробовать:
   - Я хочу есть.
   - Накормим. - Он сказал это так дружелюбно, что ей стало стыдно  за  свои
подозрения.
   - Вы умеете готовить?
   - Хотите консервированную фасоль?
   - Только не фасоль. Может, яичницу с ветчиной?
   - Нет ничего проще. - Он наклонился и прошептал ей на ухо:
   - Будет вам ветчина, но Сэм  очень  чувствителен  к  подобным  названиям,
поэтому я ветчину именую ростбифом.
   Фил почти коснулся губами мочки ее уха, и Чарли вздрогнула.
   - Хорошо, - согласилась она, стараясь не придавать  значения  охватившему
ее непонятному чувству, - пусть будет ростбиф. И свежесваренный кофе, а то я
весь день пила какое-то холодное пойло.
   Судя по всему, готовить Фил умел. Чарли села в кресло,  поджав  под  себя
ноги, и с удивлением наблюдала за его хлопотами. Сэму все  это  надоело,  и,
покружив вокруг кресла, он плюхнулся у ее ног.
   Фил насвистывал что-то  из  "Пейзанских  пиратов"  ,   о   чем   можно   было   только
догадываться. Чарли знала эту оперетту наизусть, и  если  это  действительно
были "Пейзанские пираты", то он пропускал слишком много. Но, как  говорится,
беднякам не приходится выбирать. А когда он вдруг выбежал из кухни в спальню
и  вернулся  с  голубыми  комнатными  туфлями  в  руках,  она  почувствовала
искреннюю благодарность, так как пол был холодным.
   - Отодвинься, Сэм, - приказал Фил, встав на колени перед ее креслом.  Его
любимец хрюкнул, махнул хвостиком, как бы  в  насмешку,  и  не  сдвинулся  с
места. - Ах ты, пенсионер никчемный...
   Но ответом снова было одно презрение.
   - Подвинься, Сэм, - подала голос Чарли, и толстяк тут же поднялся на ноги
и отошел.
   - И это мой Сэм, - прокомментировал Фил, - придется подать в  суд  жалобу
на охлаждение чувств.
   У Чарли на языке вертелась острота,  но  она  почему-то  промолчала.  Фил
извлек наружу одну ногу Чарли и, нежно  коснувшись  губами  пальцев,  словно
прикладывался к руке королевы, надел туфлю. Чарли  стало  тепло,  то  ли  от
поцелуя, то ли от туфли. Не ожидая второй атаки, она выхватила у него другую
туфлю и сунула в нее ногу.
   - Это нечестно, не по-спортивному, - заметил Фил, сидя на корточках..
   - У меня же ноги немытые, я целый день ходила по полу.
   Это была отговорка, хотя  она  и  соответствовала  действительности.  Пол
Чарли мыла каждый день и привыкла дома ходить босая.
   - Это звучит чрезвычайно правдоподобно, - ответил Фил, - в данный момент,
во всяком случае. А теперь, мисс Макеннали, отведайте вкусный завтрак.
   - Сильные мужчины имеют пристрастие к вину, а я - к пище.
   Чарли  взяла  вилку  и,   опустив   глаза,   чтобы   не   встретиться   с
гипнотизирующим взглядом Фила, принялась за еду. Но она все еще была у  него
на крючке.
   - Что это за фамилия - Макеннали?
   - Шотландская, - с набитым ртом объяснила Чарли. - Мой дедушка -  выходец
из Шотландии. Он был замечательным...
   Она поперхнулась и  взглянула  на  Фила  -  он  улыбался.  Если  у  Чарли
Макеннали и был недостаток, то это была честность.
   - Кем же?
   - Замечательным уличным скрипачом, - голос у нее ничуть не дрогнул, -  он
знал наизусть все старинные баллады и танцы и своей игрой мог заглушить даже
грозу.
   - Но вы ведь тоже скрипачка.
   - Да, но дедушка не знал ни одной ноты, а играл прекрасно, лучше, чем  я.
- Она пристально посмотрела на Фила, и ее взгляд словно говорил: "Будьте  вы
прокляты!"
   А он все улыбался, не подозревая, что его прокляли!
   - Поели? - Фил хотел убрать тарелку.
   - Подождите, там еще кусочек мяса остался.
   Он сунул тарелку ей под нос и  с  едва  заметной  улыбкой  наблюдал,  как
последний кусок исчез у нее во рту.  От  этой  улыбки  на  левой  щеке  Фила
появилась ямочка, которой она раньше не замечала.
   - Теперь давайте одеваться, Чарли Макеннали. Мы переезжаем ко мне.
   - Что?
   - Не надо удивляться. Я же сказал, что позабочусь о вас, а  жить  на  два
дома неудобно. И закройте рот.  Некрасиво  уже  взрослой  барышне  стоять  с
открытым ртом.
   - У меня такое чувство, что вы ведете какую-то странную игру. - Вы просто
подозрительны от природы.
   - Еще бы, и вы прекрасно знаете, что у меня есть на то причины!
   Но день, проведенный в слезах от боли и страданий, так измотал Чарли, что
у нее не оставалось сил продолжать схватку на подобающем уровне.
   - Я пошутил, - успокоил ее Фил и скрылся в спальне,  где  стал  рыться  в
шкафу. - Вот красивое платье.
   - Это не платье, а кардиган. И не  думайте,  что  я  позволю  вам,  Филип
Этмор, одевать меня.
   - Нечего ходить в старом домашнем платье. - Фил  бросил  груду  вещей  на
кухонный стол. - Чулки? Обойдемся без них, у меня тепло. Что-то я  не  найду
подходящего лифчика.
   - Да как вы смеете? - Чарли боком придвинулась к плите.
   -  Почему  мы  такие  стеснительные?  "Да   потому,   что   все   лифчики
застегиваются спереди, а я не позволю вам до меня дотрагиваться,  и  вы  это
прекрасно знаете, мистер Этмор". Волнуясь, она запустила руку в гриву  своих
медных волос и спутала их еще больше.
   - Так, - продолжал он с каменным лицом, - обойдемся без лифчиков, да  они
и не нужны. Трусы? Очень простенькие. Я думал, у вас есть  что-нибудь  более
эротическое. Разве скрипачки не развлекаются?
   - Отвяжитесь от меня,  -  закричала  Чарли.  Она  протиснулась  к  столу,
подхватила одежду и ринулась в спальню. Лишь захлопнув за собой  дверь,  она
вздохнула свободно.
   - Долго вы провозились, - заметил Фил, когда она вернулась.
   Чарли почти полностью справилась, только заело молнию  на  кардигане,  и,
как она ни старалась, молния застегивалась лишь наполовину.
   - Не идет дальше, - жалобным голоском, будто маленькая девочка,  объявила
Чарли.
   Она восхитительна, подумал Фил и решил про себя: "Нельзя, чтобы мы оба  и
одновременно демонстрировали свой темперамент. Господи,  да  она  красавица!
Летняя роза, да и только, но с шипами. Что там насоветовала Клодия?  Если  я
хочу ее примерно наказать, должен жениться на ней? Ну,  это  уж  слишком.  Я
помню, в какую каргу превратило замужество мою мать. Лучше  остановиться  на
стадии "почти женаты". Нет, она очаровательна! А  теперь  посмотрим,  что  с
молнией". Фил галантно опустился на колено, высвободил молнию и застегнул ее
до конца. Его любимец Сэм, тоже заинтересовавшись, подошел  и  облизал  Филу
нос.
   - Отстань, Сэм.
   - Не грубите ему, - заступилась Чарли. - Он ваш друг, кстати, сколько уже
лет?
   - Тринадцать.
   - Он просто хочет показать свою любовь.
   - Да? Я и не знал, а теперь послушайте: ваши лекарства у меня в  кармане,
автоответчик я перевел  на  себя.  Дождь  кончился,  и  я  думаю,  мы  можем
двинуться ко мне.
   - Я так и не нашла туфли; - мрачно сообщила  Чарли,  -  а  в  домашних  я
промочу ноги.
   - Конечно, промочите. Но транспорт вам обеспечен. -  И,  прежде  чем  она
успела возразить, Фил подхватил ее на  руки.  Улыбаясь,  он  заглянул  ей  в
глаза, отметив, что они у нее не такие светлые, как ему казалось раньше. Фил
переместил ее поудобнее, и Чарли грудью  прижалась  к  нему.  -  Вот  так-то
лучше. Пойдем, Сэм.
   Процессия двинулась к выходу. Чарли не поняла, как ему удалось открыть  и
закрыть дверь, если обе руки были заняты. На крыльце Фил остановился. Облака
разошлись, дав место красивому багрово-золотистому закату.
   - Вы не устали? Опустите меня, я смогу пройти, или.., лучше я останусь.
   - Какая недоверчивость! - Он засмеялся и заглянул ей в лицо.
   Что ж, черты далеки от совершенства, но правильные, и румянец здоровый  -
в этот момент Чарли как раз покраснела. Мало у кого из знакомых Филу девушек
нос не портил лица - у Чарли он был явно недурен.
   - Я кое-что упустил. - Он покрепче прижал ее и нагнулся.
   - Ну уж нет, - слабо запротестовала Чарли. - Я столько претерпела не  для
того, чтобы позволять целовать себя какому-то...
   - Кому же?
   - Не помню, как называются такие люди, - прошептала она, словно в трансе.
- Но все равно, не смейте меня целовать!
   - И не собираюсь, - засмеялся Фил. - Вы сказали, что Сэм облизал мне  нос
в знак любви, я хотел сделать то же самое. - И, нагнувшись, Фил лизнул ее  в
нос.
   Чарли прямо зашипела от возмущения, а он внес ее в дом и опустил на пол.
   - И как только у вас хватило наглости, - проворчала Чарли.  -  Еще  никто
такое со мной не проделывал.
   - Это просто первобытный инстинкт. Маленькие дети любят лизаться. Давайте
еще попробуем.
   - Вы кошмарный человек. - У нее снова заболела рука, и она почувствовала,
как в ней все закипает от гнева. - Сейчас же отнесите меня  обратно!  Сейчас
же, слышите?
   - Отлично слышу, но плоть слаба, хоть дух силен, - грустно ответил Фил. -
Я не донесу вас даже до веранды, но против воли оставлять не буду. Позвольте
придержу вам дверь.
   Чарли  решительно  двинулась  вперед,  но,  не  пройдя  и  десяти  шагов,
остановилась на пороге. В зеленых глазах заблестели слезы - она поняла,  что
путь до дома ей не осилить. Подошел Фил и снова подхватил ее на руки.
   - Отложим на завтра, - сказал он, прижимая ее, такую теплую, покрепче,  -
а сегодня отдохнем, вы примете болеутоляющее. Утром, если захотите, я отнесу
вас домой. Честное скаутское! Согласны?
   Она прижалась к нему и вздохнула:
   - Рука болит.
   Ночь была долгой и беспокойной. Прошлый раз Чарли проглотила две таблетки
и после них была совершенно не в себе, поэтому, не желая терять контроль над
собой, она приняла компромиссное решение и ограничилась одной.
   В чужой кровати, в непривычной обстановке  она  спала  урывками.  Раз  ее
разбудил  шум:  темная  тень  тихо  двигалась  по  комнате.  Она   испуганно
встрепенулась, но тут начала  действовать  таблетка,  и  Чарли  вновь  будто
провалилась. Темной тенью был Фил Этмор. Он замер, споткнувшись  о  мусорную
корзину, моля Бога, чтобы  Чарли  не  проснулась.  Когда  она  затихла,  Фил
подошел к комоду, куда он уложил  ее  вещи,  а  затем  неслышно  вернулся  к
кровати.
   "Только не просыпайся и не кричи", - сказал он про себя, и  со  сноровкой
костюмера,  привыкшего  оказывать  подобную  услугу  моделям,   раздел   ее,
осторожно облачил в ночную рубашку и, поправив  одеяло,  нежно  поцеловал  в
лоб.
   Когда перед рассветом Чарли  снова  проснулась,  Фил  сидел  в  кресле  у
кровати, держа ее за руку. Она слабо запротестовала, тогда он чмокнул  ее  в
ладонь, спрятал ее руку под простыню, но не  ушел.  Теперь  ей  было  удобно
лежать, и она заснула глубоким сном, а когда солнечные  лучи  разбудили  ее.
Фила рядом не было. Только на коврике возле кровати  нес  сторожевую  службу
Сэм.
   Дверца шкафа была открыта, и там висела ее одежда в таком количестве, что
было ясно - Фил Этмор не раз побывал в соседнем  доме.  "Пожалуй,  встану  и
займусь делом", - сказала себе Чарли, откинув одеяло и опуская ноги на  пол.
Сэм потянулся и медленно поднялся, чтобы дать ей место.
   - Сейчас оденусь, сегодня мне лучше, - обратилась к  нему  Чарли,  но  он
лишь недоверчиво хрюкнул. Она подошла к залитым  солнечным  светом  окнам  и
поняла, что ей действительно  лучше.  Чарли  потянулась,  сделала  несколько
наклонов, ей было тепло, так как ночная рубашка доходила  до  щиколоток.  Но
вчера на ней не было ночной рубашки, а  он  единственный,  кто  мог!..  Сэм,
словно услышав сигнал тревоги, быстро убрался под кровать. -  Я  убью  этого
негодяя, слышишь, Сэм!
   И произойдет это очень скоро, подумала Чарли, так  как  услыхала  шаги  в
передней. Обежав глазами комнату, она  увидела  в  углу  старую  клюшку  для
гольфа. Чарли  проковыляла  в  угол,  взяла  клюшку,  и  тут  дверь  спальни
отворилась.
   - Мерзкий тип, - закричала Чарли, повернувшись с клюшкой в поднятой руке,
- я тебя сейчас... - Слова застряли в нее в горле - на пороге стояла пожилая
седовласая женщина ростом с Чарли, но раза  в  четыре  толще,  ее  выцветшие
голубые глаза смотрели весело.
   -  Вы,  должно  быть,  миссис  Этмор?  -  У  женщины  было  замечательное
контральто.
   - Я.., в общем, я... - Чарли не находила ответа.
   Что Фил наговорил этой  женщине?  Да  что  угодно!  Небось  солгал  самым
бессовестным образом. Так что, девочка, думай теперь, что сказать!
   - Меня зовут Чарли, - дипломатично представилась она. - А вас?
   - А я миссис Сатерленд. Но вы можете звать меня Бет. Мистер  Этмор  вчера
нанял меня на время экономкой. Из-за вашей руки. Вы ведь не можете  готовить
и убирать с этим гипсом. Ужас какой!
   - Сегодня мне получше. Но многого я делать не могу, - объяснила Чарли,  а
про себя подумала: "В частности, не могу убить одного  типа.  Может,  нанять
кого-нибудь и для этого?"
   Чарли подошла к окну, взглянула на небо и море.
   - А сколько вы.., у нас.., пробудете?
   - Я так поняла, что шесть недель, милочка.  Помочь  вам  одеться?  Мистер
Этмор про это тоже говорил. Что вы хотите надеть?
   - Да что-нибудь попроще. Может, свободную блузку?  А  вы  видели  сегодня
моего.., мистера Этмора?
   - Одну минуту, и то на бегу.  Поднимите  руки,  я  надену  вам  белье.  -
Напевая мелодию пятидесятых годов, миссис Сатерленд нарядила Чарли, а  потом
добавила:
   - Он и словом не обмолвился, какая вы хорошенькая, миссис Этмор.
   "Мне тоже, - подумала Чарли. - А я сама не знаю, почему так  хочется  это
услышать!"
   - Спасибо, Бет