теру Плейсу, Джин боялась не того, что Линда упадет,  а
ее плача, злившего Агату и пекаря.
   - Приходите с дочкой, - сказал мистер Плейс. - Мы приглашаем вас обеих.
   Джин представила себя с Линдой на руках, входящих в дом Плейса. Это могло
быть истолковано однозначно - что она согласна жить с ним.
   - Хорошо, я приду.
   Дома она накормила Линду, уложила спать и отправилась в гости. Она еще не
бывала в этой части города, хотя  место,  где  жил  управляющий,  находилось
неподалеку от хлебозавода. Уютный зеленый район был  застроен  коттеджами  в
окружении  зеленых  газонов  и  цветников.  Дом  мистера   Плейса   оказался
просторным, с мансардой. С улицы его палисадник  ограждал  белый  штакетник.
Калитку украшал красный электрический звонок с  белой  кнопкой.  Занавеси  в
доме, стоявшем в глубине двора, были спущены. Но Джин не сомневалась, что ее
разглядывают.
   Она позвонила. На пороге дома появилась высокая женщина. Джин подумала  о
низеньком мистере Плейсе и удивленно смотрела на приближавшуюся фигуру.
   - Здравствуйте, Джин, - сказала мать мистера Плейса.  -  А  где  малышка?
Мартин говорил, вы придете вдвоем.
   - Линда уснула, мне жаль было будить ее.
   - Понимаю. - Миссис Плейс приветливо улыбалась, но Джин не была  уверена,
что ее ложь не разгадана.
   Хозяйка повела ее за дом, в сад, где был небольшой искусственный водоем.
   - Я рада, что вы пришли,  -  говорила  миссис  Плейс.  -  Мартин  немного
задержится, так что мы с вами поскучаем... Посидим здесь или пойдем в дом?
   - Как хотите, - сказала Джин.
   - Тогда пойдем в дом, я приготовлю нам по чашке чаю.
   Джин понимала, что  чай  давно  готов,  матери  мистера  Плейса  хотелось
показать гостье, как они живут. Не похвастать, нет, а именно показать, чтобы
Джин убедилась, что ей здесь будет хорошо.
   Ей понравилось все - и сад, по которому бегала бы Линда, и дом с  большой
гостиной, украшенной камином, и широкий  кожаный  диван,  на  котором  Линда
могла бы прыгать, и добродушный лохматый пес, и сама миссис  Плейс.  Да,  ей
нравилось все. Кроме мистера Плейса.
   - Джин, - начала миссис Плейс,  усаживаясь  рядом  с  Джин  на  диване  с
обивкой цвета слоновой кости. - Я хочу поговорить с вами. Мартин любит  вас,
и я вижу, что выбор его удачный. Он сделает для вас и вашей дочери  все!  Он
удочерит ее, и у вашей девочки будет отец и  обеспеченное  будущее.  Я  буду
относиться к вам, как к дочери... Вы увидите, вы полюбите его, потому что он
добрый, хороший человек. Он любит вас... - повторила она.
   Джин чувствовала себя виноватой перед этой доброжелательной  и,  судя  по
первому впечатлению, искренней женщиной. Но не могла же она  сказать  миссис
Плейс, что ее сын вызывает в  ней  физическое  отвращение!  Джин  раздражала
настойчивость  этих  людей,  вынуждавших   ее   выкручиваться.   Но   и   не
выкручиваться ей нельзя, потому что она боялась остаться без работы. Она уже
поняла, что отсутствие мистера Плейса не  случайно.  Он  знает,  что  в  эту
минуту мать  пытается  добиться  от  Джин  окончательного  и  положительного
ответа. Джин сидела, глядя в пол.
   - Я подумаю... - проговорила она.
   Миссис Плейс мягко сказала:
   - Дорогая, разве у вас было недостаточно времени...
   - Я должна посоветоваться с родителями... - Джин обрадовалась неожиданной
находке, против которой миссис Плейс нечего было возразить.
   - Конечно, с родителями следует посоветоваться... А вот и Мартин!
   Втроем они пили чай в просторной столовой,  украшенной  дорогой  мебелью.
Говорила одна миссис Плейс. Она сообщила  сыну,  что  Линда  осталась  дома,
потому что заснула, что Джин необходимо увидеться с отцом и  матерью  и  что
это желание миссис Плейс одобряет. Сын молча кивал. Потом Джин спохватилась:
Линда, наверное, проснулась и плачет...
   Линда действительно плакала. Джин услышала ее крик  еще  на  улице.  Едва
девочка увидела мать, она умолкла. Из своей комнаты вышла хозяйка. От  гнева
Агата не сразу смогла заговорить.
   - Мое терпение лопнуло! - наконец произнесла она. - Выходи за Плейса  или
ищи другую квартиру!.. - И ушла, хлопнув дверью.  Оттуда  сразу  послышались
два голоса, мужской и женский, оба крайне возмущенные.
   Пару дней  спустя  Джин  объявила  мисс";  Гастингс,  что  ей  необходимо
съездить к родителям. Вид у нее при этом был расстроенный, и миссис Гастингс
поверила, что у продавщицы действительно неприятности.
   - Три дня, - сказала она.
   - Неделя. - Джин мрачно смотрела в глаза начальницы. Та вздохнула.
   - Поезжай...
   В тот же день Джин купила в супермаркете дорогое платье, дорогой дорожный
чемодан, целую кипу очаровательных детских вещичек, взяла Линду и уехала.
   Всю дорогу она повторяла, как будет вести себя при встрече с  родителями.
Главное, быть естественной. Она счастлива! Ее муж режиссер! Она  работает  с
ним. Он тоже приехал бы, но у него съемки. Она привезла  Линду,  потому  что
девочка замучилась в бесконечных переездах...
   Джин хотелось плакать, но она твердила: счастье, радость - вот каково  ее
состояние...
   В автобусе, кроме них с Линдой, было еще трое пассажиров.  Они  сидели  в
другом конце салона, занятые  бурным  разговором,  и  не  обращали  на  Джин
внимания. Это помогло Джин расслабиться. Она посадила Линду рядом  с  собой.
Девочка забавлялась плюшевой собакой, тыкая ее  мордой  в  обшивку  сиденья.
Линде мало перепадало внимания матери,  и  она  приучилась  развлекать  себя
сама. Джин лишь придерживала дочь, чтобы та не свалилась на пол.
   Приехав в родной город. Джин взяла такси.  Шофер  попался  незнакомый,  и
Джин не пришлось поддерживать разговор и отвечать  на  вопросы.  Она  велела
подкатить к самым дверям.  Расплатилась  с  таксистом  и  вышла,  уверенная,
нарядная, держа на руках Линду. Шикарный чемодан небрежно оставила во дворе.
   - Мама! - позвала она.
   Мгновение спустя мать уже стояла в дверях. Она смотрела то на дочь, то на
ребенка, и взгляд ее спрашивал: "Что это значит?"
   - Мама! - восклицала Джин. - Принимай внучку! Я так устала! Мы со  Стивом
только закончили съемки...
   Она обрушила на мать ворох информации, из  которой  миссис  Лоу  извлекла
основное, - дочь ее замужем.
   - Но почему ты не сообщила о свадьбе? - Мать чувствовала себя  обиженной.
- Хотела сделать сюрприз.
   - В этом ты преуспела.
   Мать унесла внучку в комнату Джин. С тех  пор,  как  Джин  уехала,  здесь
никто не жил. Все было так, как  она  оставила.  На  полу  лежал  старенький
потертый ковер. Джин представила, как Линда ползает по нему, как  смотрит  в
окно на поля с золотым хлебом, выходит на крыльцо... Ей вдруг захотелось  во
всем признаться и больше никуда не уезжать...
   Она очнулась. Беспечно сказала:
   - Линде здесь будет удобно.
   Потом пришел отец, и Джин повторила легенду.  Она  сыпала  подробностями,
вычитанными в газетных хрониках и в журналах о жизни знаменитостей.  Да  уж,
кое-что пришлось почерпнуть из них для расцвечивания собственной супружеской
и киношной жизни.
   На следующий день в доме появились соседские фермерши. Мать  рассказывала
им  о  счастливой  судьбе  Джин.  Недаром  дочь  уехала  из  провинции,  где
единственное, чего можно добиться, это с утра до ночи  вкалывать  наравне  с
мужем, чтобы не разориться и в следующем году - и во все последующие годы! -
иметь возможность делать  то  же  самое...  Но  всего  этого  она  вслух  не
произнесла.
   Оставшись наедине с Джин, миссис Лоу ревниво расспрашивала:
   - Но свадьба хоть какая-то у вас была? Мать и отец у  тебя,  слава  Богу,
живы, могла бы пригласить...
   - Мама, я понимаю... Но  мы  решили  настоящую  свадьбу  устроить  потом,
вместе с вами...
   - Когда "потом"? - не сдавалась мать.
   - Эллен, - вмешивался отец, - у них все по-другому.  Если  Джин  говорит,
значит, они не смогли.
   - У тебя рыжий муж? В кого Линда? - спрашивала мать.
   - В него. Став рыжий.
   - Хотя бы фотографию его привезла...
   - Эллен! - останавливал отец. - Радуйся, что дочь дома!
   - Я радуюсь. Но фотографию могла привезти, не большой груз.
   - Ты права, мама. В следующий раз привезу.
   Прошла неделя. Пора было уезжать. Чемодан Джин с собой не взяла, сказала,
купит себе другой.
   - Адрес не забудь оставить, - напомнила мать. - Куда писать тебе?
   - Мама, мы разъезжаем. Сегодня - здесь, завтра - там...
   - Эллен, они разъезжают, - сказал отец. - У них нет постоянного адреса.
   - Я буду вам звонить каждую неделю, - обещала Джин. - И посылать деньги.
   - Слава Богу, это не обязательно, - сказала мать. - Я говорю о деньгах.
   - Я возьму твою сумку, - попросила Джин. Подумала, что, уезжая от Фрэнка,
тоже забрала его сумку.
   Отец торопил. Если они опоздают на автобус, другого  придется  ждать  два
часа.
   - Я сейчас, только попрощаюсь с Линдой.
   Джин вошла в комнату. Линда спала. Девочка лежала  на  боку,  прижимая  к
себе куклу. Кукла была старая. Джин играла ею в детстве.  Мать  разыскала  и
дала куклу Линде. Значит,  мать  поверила  всему,  что  наплела  Джин.  Джин
смотрела и не  могла  насмотреться.  Впервые  в  ней  пробудилось  настоящее
материнское чувство. Сердце сжалось. И снова мелькнула мысль: признаться  во
всем и не уезжать. Но только мелькнула. Джин  вышла  из  комнаты,  осторожно
прикрыв дверь.
   - Я готова, папа.
   Они сели в старый джип и уехали. На автовокзале, прощаясь, отец торопливо
поцеловал ее и сунул в руку конверт.
   - Возьми. Пригодится.
   Он ушел не оглядываясь. Когда автобус тронулся,  Джин  раскрыла  конверт.
Там лежала пачка долларов, не меньше тысячи.
   Отец все понял...


   Глава 15
   Шофер миссис Олсен

   Начальница поинтересовалась, как она съездила.
   - Нормально, - ответила Джин.
   Больше миссис Гастингс не спрашивала, а Джин не  рассказывала.  Днем  она
ловила себя на желании бежать домой, к Линде. Ночью в полусне шарила рукой в
кроватке. Со временем эта привычка исчезла. Работать стало  легче.  И  Агата
перестала злиться: никто по ночам не мешал спать  ей  и  ее  пекарю.  Мистер
Плейс не напоминал о себе. Может  быть,  узнав,  что  Джин  отвезла  дочь  к
родителям, он и его мать поняли, каков ее ответ на предложение выйти замуж?
   Но Джин чувствовала себя  виноватой.  Надо  было  сразу  сказать  мистеру
Плейсу, что не выйдет за  него.  Не  следовало  тянуть,  обманывать.  А  она
отделывалась уклончивыми ответами, которые он мог истолковать как повод  для
надежды. И все потому, что боялась остаться без работы...
   Чувство вины, боязнь нового разговора с  мистером  Плейсом,  недовольство
собой заставили Джин в одно прекрасное утро отправиться в порт.
   Бартоломью она застала у только что подошедшего рыболовецкого судна.  Как
всегда веселый, энергичный, тот перекрикивался с хозяином  судна:  он,  мол,
забирает весь улов. Увидев Джин, приветственно помахал ей.
   - Ты ко мне? Обожди.
   Уладив дела с рыбаком и наняв грузчиков, он обратился к Джин:
   - Как дочка?
   - Хорошо. Я отправила ее к родителям.
   - Зачем пришла? Соскучилась?
   - Мне нужна работа.
   Бартоломью вздохнул:
   - Эндрю уже ездит. А мне требуется только один  шофер.  Вот  когда  снова
напьется...
   - Барт, я не могу ждать, пока Эндрю опять сядет пьяным за руль!
   - Тебя  выгнали  из  кондитерской?  Ладно,  ладно,  это  не  мое  дело...
Вообще-то есть одно место. Но если  ты  нетерпелива...  -  Он  вопросительно
посмотрел на Джин.
   - Если я нетерпелива, тогда что?
   - В общем... Это у моего брата. Его жена сама отлично водит,  но  недавно
она врезалась в ограждение.
   - Тоже была пьяна, как Эндрю?
   - Нет, она слишком любит скорость.
   - Ограждение пострадало?
   - Да. А она сломала руку.
   - И ей временно нужен шофер. Угадала? А при чем терпение?
   - Понимаешь, она, скажу честно,  хоть  это  и  моя  невестка,  женщина  с
придурью. Но платят они хорошо. Только вперед не проси - не дадут.
   - А придурь какая?
   - Ваша, женская, - любопытна и любит давать советы. За две  недели  после
аварии она поменяла двух шоферов... Так как?
   - Попробую.
   - Пробуй. Скажешь, Бартоломью прислал...
   Дом, в котором обитал брат Бартоломью Дэвид Олсен с супругой, и он сам  -
в вязаной бумажной рубашке и потертых джинсах - никак не свидетельствовали о
приличных доходах. Но когда появилась миссис Олсен, ее сверкающие  серьги  и
самоуверенность поколебали сомнения Джин.
   Миссис Олсен спросила у мужа, словно кроме них двоих в комнате никого  не
было или посчитав Джин глухой:
   - Кто она?
   - Ты ведь хотела нового шофера?
   - Она шофер?
   - Да.
   - Откуда она взялась?
   - Бартоломью прислал.
   Видимо, рыбный бизнесмен пользовался у невестки авторитетом - она  больше
ни о чем не спрашивала.
   - Через час мне понадобится машина, - сказала она.
   Когда жена удалилась, мистер Олсен сказал Джин:
   - Машина в гараже.
   Джин пошла вслед за ним в гараж.
   - Вот, - Обойдя разбитый "кадиллак", он  ткнул  пальцем  в  малолитражный
"форд". - Будете ездить на этой. - Затем сел в старенький "порше" и укатил.
   Джин довелось управлять только отцовским джипом и грузовичком. Она села в
водительское кресло и стала внимательно изучать приборную доску "форда".  За
этим занятием ее застала миссис Олсен, которая успела  переодеться.  Широкая
накидка скрывала больную руку.
   - Поехали! - сказала она.
   Она терпеть не могла, когда на нее глазели, и предпочла  заднее  сиденье.
Джин обернулась:
   - Куда?
   - В суд. - Джин не скрыла удивление, и миссис Олсен  объяснила:  -  Люблю
наблюдать процессы - там страсти, поступки. А здесь скука... Вы где живете?
   Джин отвечала неохотно, но миссис Олсен удовлетворила свое любопытство: у
нового шофера имеется дочь, которую отправили к бабке и деду.
   - А почему вы не с ней?
   Джин хотела сказать, что исповедь не  входит  в  обязанности  шофера,  но
вспомнила предупреждение Бартоломью о "придури" и вызывающе ответила:
   - Родители не знают, что у меня нет мужа!
   Миссис Олсен оживилась:
   - А вы скажите им, ничего, переживут! Почему вы так медленно едете?
   - Это предельная скорость в городе.
   - Я бы не сказала, что вы всегда делаете только то, что дозволено.
   Она хихикнула, довольная своим намеком. А Джин подумала о двух  сбежавших
шоферах.
   Миссис Олсен предложила Джин присоединиться к ней и  послушать  заседание
суда. Но Джин отказалась. Ее уже раздражала невестка Бартоломью. Припарковав
машину на автостоянке, Джин купила газету и занялась  объявлениями,  надеясь
найти работу без "придури".
   Миссис Олсен вернулась через полтора часа совершенно разочарованная.
   - Пустяковая кража! - заявила она. - Два доллара у продавщицы галантереи!
Старый придурок, это ж надо: украсть два доллара! Но  она!  -  Миссис  Олсен
говорила о пострадавшей. - Баба с острова великанов! Убьет одним махом. Ну и
убила бы, а не возилась с судом изза двух долларов.  Вот  прошлое  заседание
было стоящее, -  гангстер,  на  вид  тихий,  застенчивый,  хоть  по  головке
погладь, а убивал зверский - "Зверски" она произнесла почти с восхищением. -
Как у Хичкока!..
   Она ездила в суд, как на работу. Только однажды  навестила  приятельницу,
от которой вернулась в явном возбуждении.
   - Завтра слушается дело об убийстве и ограблении старухи!
   Утром миссис Олсен велела Джин ехать к тюрьме.
   - Посмотрим, как его выводят.
   Тюрьма находилась за чертой города. Высокий  сплошной  забор  скрывал  от
любопытных тюремную территорию. Когда из ворот выезжала полицейская машина с
арестованными, Джин и  миссис  Олсен  успели  разглядеть  заасфальтированный
двор, прилепившийся к забору особнячок,  у  которого  пылала  огненно-рыжими
цветами клумба, и длинное здание с зарешеченными окнами.
   Тонированные  окна  полицейского  автобуса  были  забраны   решеткой,   и
рассмотреть, что и кто находился внутри, оказалось, к досаде  миссис  Олсен,
совершенно невозможным.
   "Форд" следовал за автобусом на некотором расстоянии. У здания суда  Джин
затормозила. Здесь уже собрались любопытные. Из автобуса вышли  сперва  двое
полицейских, потом арестованные. Их тоже было двое.  Один  большой,  щуплый,
как подросток, хотя седая  щетина  выдавала  изрядный  возраст.  Другой  был
высок,  неряшлив  в  одежде,  когда-то,  видимо,  щегольской,  с   отросшей,
нечесаной бородой. Он" шли одинаково  замедленным  шагом,  словно  старалась
оттянуть встречу с судьями.
   Тот, кто шел вторым, кого-то напоминал Джин. Похоже, она уже  видела  эту
спину, одновременно молодую и согбенную. Некогда и где?
   Вся  группа  направилась  к  служебному   входу,   у   которого   дежурил
полицейский. Миссис Олсен и остальная публика прошли через главный вход.
   Джин осталась в машине. Она все думала об арестованном с согнутой спиной.
И вспомнила!
   Арчи! Официант Арчибальд из "Серебряного якоря"!  Угодливый,  сгибающийся
перед гостями ресторана! Эта неестественная поза вошла у него в привычку, от
которой он не избавился даже в тюрьме. Но  что  он  натворил?  Миссис  Олсен
что-то говорила про убийство старухи. Арчи?!
   Она  еле  дождалась  конца  заседания.   Миссис   Олсен   только   успела
разместиться на заднем сиденье, как Джин спросила:
   - Как он убил старуху? Застрелил? Зарезал?
   Миссис Олсен засмеялась.
   - Нашел другой способ: старуха отдала Богу душу, занимаясь любовью.
   - За это арестовывают?
   - У него обнаружили ее перстень и много  денег.  Увидел,  что  мертва,  и
воспользовался!
   - Но, может быть...
   - Завтра огласят приговор и узнаем, что может быть, а чего не может...
   - Но что говорят свидетели?
   - Не будьте наивной: при таких делах свидетелей не бывает. Говорят, в дом
он приходил не  впервые.  Значит,  понравился  старой  суке...  Завтра  ждут
какого-то важного свидетеля. Арестованный сам попросил вызвать. А  присяжные
злы! И прокурор распалился...
   Джин ждала следующего дня с нетерпением не меньшим, чем миссис Олсен. Она
не верила, что Арчи обворовал клиентку:  он  трус  и  держался  за  место  в
ресторане. Сам, наверно, до смерти  испугался,  когда  увидел,  что  старуха
мертва.
   Джин хотела присутствовать на последнем заседании, послушать прокурора  и
защиту, но среди людей, столпившихся у суда, увидела Риту.  Догадалась,  что
Рита и есть тот самый важный свидетель, - и осталась в машине.  Рита  что-то
крикнула Арчи. Тот оглянулся, но полицейский подтолкнул его, и Арчи  скрылся
в подъезде.
   Джин настроилась на долгое ожидание. Но, к  ее  удивлению,  миссис  Олсен
вернулась довольно скоро.
   - Так быстро? - спросила Джин. - А что е... - Она едва не произнесла  имя
официанта. - Что с арестованным?
   - Оправдали. Свидетельница показала, что старуха сама  его  приглашала  и
много платила. Она и перстень подарила. Свидетельница  видела  у  него  этот
перстень задолго до гибели старухи. Стыд, конечно, - но невиновен...
   Джин недолюбливала Арчи. В ресторане его все  презирали.  Однако  сейчас,
как, наверное, и Рита, была рада за него.
   - Куда теперь? - спросила она.
   - Домой.
   Джин хотелось увидеть Риту, хотя бы издали, но - не пришлось...


   Глава 16
   Джин едет в Голливуд

   Раз в неделю Джин звонила родителям. Линда  чувствует  себя  превосходно,
хорошо ест, растет, что-то уже лепечет. Дед и бабка  просто  в  восторге  от
рыжей внучки. Все было хорошо, если не считать время от времени охватывавшей
Джин тоски. Ей казалось, что когда она в очередной  раз  позвонит,  родители
сообщат о каком-нибудь несчастье с Линдой: девочка упала  и  разбилась,  или
тяжело захворала, или ее укусила собака...  А  может,  отец  и  мать  вообще
скрывают правду, говоря, что с Линдой все в порядке?..
   Еще с лета телевидение и в печати сообщали о засухе, о  плохом  урожае  в
ряде штатов. Отца это тоже не могло не коснуться.  Но  на  вопросы  Джин  он
отвечал, что  все  не  так  страшно,  они  выкрутятся.  Зная  отца,  она  не
сомневалась, что он действительно выкрутится...
   В тот раз Джин б