щила...
   - Могла бы предупредить, - почти миролюбиво сказал шеф.
   Фрэнк согласился. Официант Арчи, который в это время был в кухне, сказал:
   - Клэр за такие фокусы уволили.
   Грегори повернулся к нему всей своей мощной фигурой:
   - Тебя не спрашивают! Что там у тебя? - Он говорил о заказе: -  Оставь  и
иди в зал.
   Когда Арчи ушел, шеф сказал Фрэнку:
   - Молодая и глупая. Ее надо опекать... Поставим в кухню на резку овощей.
   Это было решение, с которым полагалось  соглашаться.  Но  Фрэнку  оно  не
понравилось. Арчи прав: официантку Клэр уволили за  то,  что  отлучилась  на
полчаса и клиенту пришлось ждать. А Джин вообще не явилась! Отчего же  такое
снисхождение? И как шеф собирается "опекать" Джин?
   Фрэнк привык во всем советоваться с Ритой. Но после того, как Рита  стала
невестой его сменщика, считал неудобным навязывать ей свои проблемы.
   Он стоял  у  подъезда  ресторана,  привычно  приветствуя  гостей.  И  вел
мысленный диалог с невидимым собеседником:
   "У Грегори есть жена и взрослые сыновья.  У  него  и  в  мыслях  не  было
приставать к девчонке. Просто он пожалел Джин, видит, молоденькая..."
   "В том-то и дело, что молоденькая!  А  когда  бес  в  ребро,  сыновья  не
помеха!.."
   "Но ведь Клэр тоже красивая. К тому же у нее дети,  а  мужа  нет.  Ее  бы
пожалеть. Так нет, не пожалел!"
   "Да. Но там пострадал  клиент,  и  шеф  не  мог  оставить  проступок  без
наказания, а здесь подвели лично его, и он простил!"
   "Все равно подозрительно..."
   Фрэнк не заметил, когда Рита тронула его за  рукав.  Он  оглянулся  и  не
скрыл  радости.  Рита  смотрела  сочувственно.  Фрэнк  вспомнил  ее   слова:
"Хлебнешь ты с ней!" Теперь, отвечая на них, он сказал:
   - Ты была права.
   - Ничего, - сказала Рита. - Молоденькие  всем  нравятся.  Но  Грегори  не
дурак, не станет вредить себе, портить карьеру. А мы присмотрим...  Радуйся,
что девчонка уйдет из моечной...
   Она освободила Фрэнка от сомнений,  он  успокоился.  Подкатывали  дорогие
машины, из них выходили разодетые женщины. Фрэнк знал многих и о многих.  Их
жизнь, их истории были не такие  красивые  и  безобидные,  какими  казались,
когда они, улыбаясь, шествовали в дорогих нарядах. Но сейчас он  думал,  что
когда-нибудь из такой машины появится Джин. Сумела  же  она  поступить,  как
хотела и как было невозможно для другого, хотя бы для него, Фрэнка! А с  нее
не только не взыскали, а даже как бы поощрили - перевели на более престижную
и чистую работу. Он прожил жизнь, но похожего с ним не случалось. Нет, Фрэнк
не завидовал. Наоборот, радовался за сестру, которая в своих поступках  была
свободна и не оглядывалась, как он...
   Рита подвела Джин к овощерезке. На ферме у отца была почти  такая  же,  и
Джин с ней справлялась.
   - Смотри, чтобы Грегори не приходилось ждать, - сказала Рита. - Он любит,
когда быстро и чисто... Ты перед ним без робости, но с уважением. Поняла?
   Джин кивнула. Какой-нибудь день назад она была бы  счастлива:  так  скоро
осуществилось ее желание! Но после вчерашней поездки кухня была ей не  милее
моечной. Она хотела вернуться на пристань и ждать Стива.
   Грегори, казалось, не заметил появления новой  работницы.  Джин  тоже  не
смотрела в его сторону, хотя  любопытство  подталкивало  взглянуть,  как  он
готовит свои знаменитые кушанья.
   Она старалась думать о чем-нибудь далеком и от ее работы, и от  пристани,
куда снова придет через неделю. Пыталась вспомнить дом, ферму,  дискотеку  и
даже соперницу - докторскую  дочку  Энн.  Но  громкий  разговор  официантов,
заказывавших   блюда,   приказания   Грегори,   металлическое,   фарфоровое,
хрустальное звучание посуды возвращали ее к происходившему вокруг. К тому же
было жарко и раздражающе пахло специями...
   При кухне был кабинет шефа. Так называли небольшую комнату,  где  Грегори
переодевался, пил чай, говорил по телефону и распекал  подчиненных.  В  этот
кабинет он вызвал Джин. Рита успела шепнуть ей:
   - Помни, что я тебе говорила!
   Джин кивнула, хотя не помнила ни слова из того, что ей втолковывала Рита.
Она вошла в кабинет и остановилась  на  пороге.  Грегори  сидел  за  столом.
Рубашка его была расстегнута, обнажая полную, гладкую шею. Перед ним дымился
стакан с крепким чаем, рядом на серебряном блюдце лежали тартинки.
   - Садись, - пригласил он Джин.
   Она подошла и села напротив.
   - Чаю хочешь?
   - Хочу.
   Он удивленно взглянул на нее: обычно подчиненные отказывались. Правда, он
вызывал их не для чаепития,  а  для  выволочки.  Сейчас  ему  не  оставалось
ничего, как достать из стенного шкафа второй стакан.
   Он обождал, пока Джин сделала несколько глотков, и спросил:
   - Куда ты ездила?
   - Мне надо было.
   - Я не спрашиваю "зачем", я спрашиваю "куда"?
   Она взяла тартинку и повторила:
   - Мне надо было.
   - Значит, не хочешь говорить?
   - Не хочу.
   Он не привык к таким ответам и снова удивленно посмотрел на  нее.  А  она
спокойно - или гак казалось? - продолжала пить чай.
   - Собираешься снова ехать?
   Джин положила на стол недоеденный  кусочек  тартинки,  отодвинула  чай  и
уставилась на шефа.
   - Моя поездка не касается работы.
   Он хотел сказать, что уж это  он  в  состоянии  сообразить.  Разговора  с
девчонкой, каким Грегори представлял его себе - она должна была  осознавать,
что ее благополучие, ее будущее  зависит  от  него,  -  не  получилось.  Все
свелось к тому, что он подал ей чай, а она на все  вопросы  отвечала  "нет".
Продолжать такую беседу не имело смысла. Пусть поработает, может, поумнеет.
   - Если вздумаешь снова поехать, предупреди, - сказал он.
   Джин опять не соизволила сказать "да". И он знал, что в следующий раз она
скорее всего тоже не станет никого предупреждать...
   Рита немедленно подошла к ней:
   - Чего он хотел?
   - Мы пили чай.
   Рита грустно улыбнулась.
   - Девочка, не морочь себе голову. Он хотел знать, куда ты ездила! -  Джин
собралась било спросить, откуда Рите об этом известно, но Рита продолжила: -
А ты заупрямилась, не сказала, верно? - Она выжидательно посмотрела на Джин.
Не дождавшись ответа, договорила: - Грегори не насильник. Он боится  жены  и
вообще трус. Но если ему не уступают, он запросто выгоняет с работы.  Хозяин
ресторана не станет тебя защищать. Для него шеф-повар важнее...
   Грегори больше не приглашал Джин пить чай, но  она  ловила  на  себе  его
раздевающие взгляды. Хорошо помнив, как поступает шеф с  женщинами,  которые
"не уступают", сдаваться все  же  не  собиралась.  Она  больше  не  надевала
"мини", заменив короткую юбку брюками, а  поверх  блузки  накидывала  халат.
Фрэнк заметил эту перемену. Но Джин ничего не объясняла. Все равно он не мог
помочь. Да и в чем помогать? Заставить шефа перестать смотреть на нее?
   Если б  не  Грегори  с  его  влажными  глазами,  Джин  была  бы  довольна
повышением по службе. В моечной она  оставалась  один  на  один  с  грязными
кастрюлями. Никого и ничего, кроме жирной горячей  воды,  пара,  запотевшего
кафеля и неприятного запаха объедков.
   В кухне тоже была мойка. Но здесь мыли хрусталь, фарфор,  серебро...  Все
сверкало  чистым,  сухим  блеском.  Забегали  официанты.  Заполняли  подносы
тарелками, чашами, соусницами  с  кулинарными  шедеврами  шефа,  от  которых
исходил аромат, способный пробудить  аппетит  у  мертвого.  Сдавая  заказ  и
получая заказанное, официанты сплетничали о гостях. Большинство  посетителей
были  завсегдатаями.  Их  любовницы,  их  жены,  их  успехи  и  неуспехи  на
киноэкране, в театрах и в постелях были достоянием обслуживающего персонала,
будь то парикмахер, горничная  или  официант,  откупоривающий  шампанское  и
подающий салат.
   Когда  на  кухне  появлялся  Арчи,   распространяющий   флюиды   дорогого
дезодоранта, забивавшего ароматы еды, кто-нибудь  обязательно  интересовался
его успехами у пожилых клиенток. Тот  многозначительно  улыбался  и  уходил,
неся на поднятой руке тяжелый поднос и по-бабьи  вихляя  узкими  бедрами.  В
раскрывшиеся на мгновение двери врывалась музыка  и  тотчас  смолкала.  Шеф,
поглядев вслед, брезгливо ронял:
   - Альфонс...
   Каждый вечер, придя  из  ресторана.  Джин  доставала  записную  книжку  и
зачеркивала число. Когда оставался один день  до  свидания  со  Стивом,  она
сказала Рите:
   - Завтра я уезжаю.
   - Грегори скажешь?
   - И не подумаю.
   - Скоро вернешься?
   - Мне бы хотелось - никогда.
   - Ты в чем-то не уверена?
   - Не знаю.
   - Все равно желаю удачи!..
   Джин с  трудом  заканчивала  смену,  каждую  минуту  поднимала  голову  и
смотрела на стенные часы. Она ловила  на  себе  сочувственные  и  ободряющие
взгляды Риты, но губы не складывались в ответную улыбку.
   Дома она дождалась кузена и сообщила о своем отъезде.
   - Опять до вечера? - спросил тот.
   - Не знаю.
   - Но ты предупредила Грегори?
   - Зачем? Он не мой родственник.
   - Второй раз он не простит тебе.
   - Фрэнк... Нет, ничего... Ты первоклассный брат!
   Фрэнк усмехнулся, ему было приятно, и он решился:
   - Понимаешь, Джин... Я тебя вызвал сюда, и твои родители вправе...
   - Особенно мама? - Она лукаво покосилась на него.
   - Да...  То  есть...  Если  у  тебя  что-то  изменится,  поставь  меня  в
известность.
   - Обещаю, Фрэнк.


   Глава 6
   Звездный Питер Скотт

   Стив сказал: от двенадцати до часу. Она была на пристани за два  часа  до
двенадцати. Матрос в выгоревшей красной рубашке и  джинсах  сидел  на  своем
обычном месте. Он узнал Джин:
   - Понравилось у нас? - Он был доброжелателен, и Джин  кивнула.  -  Хотите
покататься на лодке? - Это было заманчивое предложение. Он заметил, что  она
колеблется: - Можно на моторке. Или на паруснике - сегодня ветер...
   Решившись на морскую прогулку. Джин предпочла  бы  парусник,  но  она  не
имела права рисковать. Она  не  ответила  матросу,  и  тот  замолчал,  потом
занялся лодками.
   Джин будет сидеть на этой скамье до часу, что бы ни случилось! И еще час:
могут быть непредвиденные обстоятельства, и Стив  задержится.  Джин  поймала
себя на том, что не верит, будто он придет. Не сможет или не захочет, но  не
придет... Однако она все равно будет ждать...
   В половине четвертого Джин встала. Нога у нее затекла, она потерла ее и с
силой притопнула. Матрос обернулся:
   - Уходите?
   - Как пройти в гостиницу? - спросила Джин. - Ту, что на горе?
   - К Марии?
   - К миссис Роджерс.
   - Ну да, к Марии... За аптекой пойдете вверх, там будет развилка... -  Он
снова занялся своим лодочным хозяйством.
   Развилка начиналась сразу за зданием  аптеки.  Узкая  каменистая  дорога,
сдавленная подступившим  вплотную  кустарником,  устремлялась  круто  вверх,
постепенно расширяясь, пока не превратилась в площадку перед  розовым  домом
гостиницы. По бокам площадки росли кусты с мелкими бело-сиреневыми цветками.
В зазорах между каменными плитами проросла трава. У  входа  на  задний  двор
была припаркована машина.
   На перилах веранды  лежала  рыжая  кошка,  с  любопытством  следившая  за
подошедшей Джин. Она уже собралась окликнуть хозяйку, как та сама возникла в
дверях. Оживленная, довольная. Узнала Джин и пошла ей навстречу.
   - Сегодня у меня счастливый день, - объявила она. - Гость за гостем!
   Джин не рассчитывала застать здесь  незнакомого  человека,  все  равно  -
мужчину или женщину. Ей хотелось быть единственным  гостем  миссис  Роджерс.
Она не знала, что потянуло ее  сюда  -  стремление  отдалить  возвращение  в
ресторан, перебить рассказами миссис Роджерс обиду на обманувшего Стива?  Но
только не развлекаться с новыми знакомыми...
   - Это мой старый постоялец, - восторженно продолжала миссис Роджерс. - Он
приезжал пять лет подряд. Это было прежде. Теперь  изредка  и  ненадолго.  У
меня он отдыхает от суеты... - Понизив  голос,  почти  шепотом  добавила:  -
Очень интересный мужчина! Вы найдете общий язык, я уверена...
   - Я тоже!
   Джин обернулась на голос и увидела Питера Скотта.
   - Я же говорил, что мы встретимся! - сказал он с едва уловимой насмешкой.
- Надеюсь, вы составите мне компанию! Чашка кофе с пирожным?
   - Конечно! - ответила за Джин миссис Роджерс. - Я  сейчас  принесу.  -  И
весьма проворно для своих лет скрылась в доме.
   Джин и Скотт поднялись на  открытую  веранду,  над  которой  был  натянут
полосатый тент. Всюду цветы в низких  каменных  вазах.  Стол,  два  складных
стула и кресло-качалка дополняли обстановку. Скотт заметил, что Джин  чем-то
расстроена, и вежливо, давая ей время успокоиться, принялся  рассказывать  о
своих фильмах,  об  актерах,  актрисах,  о  поездках  в  Европу,  в  Японию,
вспоминал забавные  случаи.  Это  был  полный  набор  анекдотов  и  историй,
подлинных и сочиненных, кочевавших из одного  его  любовного  приключения  в
другое,  -  проверенное,  безотказно  действующее  средство  для  завоевания
женской благосклонности.
   Когда миссис Роджерс принесла кофе и пирожные, Джин уже улыбалась.
   - А знаете! - воскликнул Скотт. - Я готовлюсь к съемкам нового фильма, и,
думаю, вы подойдете на роль  одной  из  героинь.  Обязательно  приходите  на
пробу! Да, да! Вы фотогеничны: такие глаза... волосы... фигура!..
   Миссис Роджерс заговорщицки улыбнулась Джин.
   - Деточка! Вы  еще  будете  звездой!  Правда,  Питер?  -  Довольная,  она
удалилась.
   - Идемте, я покажу вам дом, - сказал Скотт, когда они выпили кофе, и,  не
дожидаясь  согласия,  увел  Джин  с  веранды.  -  Прежде   здесь   жили   по
десять-двенадцать человек. Днем каждый делал что хотел. А вечером собирались
в гостиной...
   Джин подумала, что  в  гостиной  с  камином,  диванами  и  роялем,  среди
двенадцати гостей мог оказаться и Стив. Недаром он позвал ее  в  эти  места.
Можно было спросить о нем у хозяйки гостиницы. Наверное, та помнит рыжего, в
симпатичных веснушках постояльца. Но Джин тотчас отогнала эту мысль. Она  не
желала при Скотте спрашивать о Стиве...
   Скотт увлек ее в комнаты. В каждой стояли цветы, полы  прикрыты  коврами.
Было тихо и уютно. Не хватало только гостей.
   - А это мой номер, - сказал Скотт, открывая дверь в угловую комнату, -  Я
всегда останавливаюсь здесь.
   На диване валялись журналы. Рядом  с  сигаретами  лежали  носки.  Ваза  с
цветами была переставлена со стола на подоконник. Скотт сбросил на пол носки
и журналы, почти силой усадил Джин на диван и сел рядом, придвинувшись к ней
вплотную.
   - Ну, ну!.. - проговорил он, прижимая ее плечи к кожаным подушкам.  -  Ты
же сама этого хочешь!..
   Джин была ошеломлена. Ей хотелось расцарапать лицо Скотта и вырваться. На
мгновение перед глазами возник Стив. Она рванулась, но  Скотт  лишь  сильнее
вдавил ее в податливые подушки дивана. Джин попыталась крикнуть, но из горла
вырывались  лишь  глухие,  отрывистые   звуки.   Дыхание   Скотта,   недавно
побывавшего у  стоматолога,  пахло  лекарством,  которое  не  мог  заглушить
выпитый кофе. Кожа, в которую стареющая звезда постоянно вбивала увлажняющий
крем, была липкой. Джин затошнило. Сцепив зубы и зажмурившись от отчаяния  и
ужаса, она застонала. И сдалась...
   Никогда в жизни Джин еще не было так плохо. Она  лежала,  отвернувшись  к
стене. Ей хотелось плакать, но глаза оставались сухими.
   Скотт сказал:
   - Оставайся до утра. Миссис Роджерс можешь не стесняться.
   Джин поднялась.
   - Ты куда?
   - На работу.
   - Ты работаешь? - Скотт почему-то удивился. - Что же ты делаешь?
   - Режу овощи.
   - Понятно... - Он коротко засмеялся. - Но сегодня  ты  не  будешь  резать
овощи.
   Джин молчала.
   - Через три дня - пробы, - сказал Скотт. - Ты хочешь сниматься в кино?
   - Нет.
   - Не хочешь?
   В практике Питера Скотта такое случалось впервые. Женщины, с которыми  он
спал, - все мечтали стать кинозвездами. Этой пигалице полагалось  испытывать
благодарность и быть счастливой, а она дуется...
   - Дело твое, - недовольно пробурчал он.
   Джин молча одевалась, избегая смотреть на Скотта. Тот больше  не  задавал
вопросов. Он был зол на себя: следовало соображать,  с  кем  связываться.  И
хоть бы  получил  удовольствие!  Так  нет  -  холодная,  как  утопленница!..
Утопленница с норовом... Еще пожалуется  брату.  Швейцар  способен  закатить
скандал...
   - Тебя проводить?
   Джин отрицательно мотнула головой...
   Дорога скатывалась с горы. Джин шла быстро. Ты  потеряла  Стива,  сказала
она себе. Ей даже показалось, что кто-то рядом повторил эти слова. Но  никто
не  мог  говорить  с  ней:  дорога  была  пустынна.  Джин  пошла  медленнее,
прислушиваясь к себе. У развилки ее догнала машина. Скотт открыл дверцу:
   - Садись...
   Она села. Машина, задевая ветки кустарника, покатила по широкому шоссе  в
город.
   - Почему ты дуешься? - спросил Скотт. - Я ведь у тебя не первый.  Или  те
были лучше?
   Джин не отвечала. Что ему ответить? Что  она  этого  не  хотела?  Он  сам
знает. Скотт искоса взглянул на нее.
   - Завтра я за тобой заеду. Поужинаем в ресторане. - Она молчала. Он  едва
подавил раздражение: - Ну, ладно-ладно, не сердись. Я  заеду  и  буду  ждать
тебя неподалеку, у магазина товаров для собак  и  кошек,  заодно  возобновлю
запас кормов для своей своры.
   Он подвез ее к станции, обождал, пока она поднялась в салон  автобуса,  и
поехал обратно к миссис Роджерс.


   Глава 7
   Ужин в ресторане как средство мести

   Братец Фрэнк в прихожей варил кофе. Появление  Джин  он  встретил  внешне
спокойно. Еще раньше  он  дал  себе  слово  не  докучать  расспросами:  если
захочет, расскажет. А не захочет, все равно из нее ответа не вытянешь.
   - Кофе будешь пить? - спросил Фрэнк, будто она вообще не отлучалась.
   - Буду.
   - Ты голодна?
   Джин ничего, кроме кофе и пирожного, которыми угостил Скотт, не  ела,  но
голода не испытывала.
   - Нет...
   Она долго стояла под душем, смывая с тела прикосновения  Скотта.  Если  б
можно было проделать то же с памятью, стереть воспоминания!  Слезы  полились
сами собой. Чтобы не услышал Фрэнк, она до отказа открутила краны: шум  воды
заглушал ее всхлипы. А покрасневшие глаза можно было свалить на  попавшее  в
них мыло...
   Но Фрэнк ни о чем не спрашивал. Он догадывался, что поездка Джин  связана
с любовным свиданием,  -  другой  причины  он  не  мог  придумать.  Судя  по
настроению сестренки, встреча не была удачной или вовсе не состоялась. Тогда
непонятно, почему она так задержалась?.. На ум приходило пророчество Риты, и
Фрэнк уже раскаивался, что  взвалил  на  себя  непосильную  ответственность,
пригласив молодую родственницу. Хотя, конечно. Джин неплохая девчонка...
   За кофе он сказал:
   - Ты правильно сделала, что попросила Риту поработать  за  тебя.  -  Джин
закашлялась и кашляла чересчур усердно.  Фрэнк  задумчиво  добавил:  -  Рита
хороший человек.
   Было ли  это  похвалой  Ритиной  сообразительности,  избавившей  Джин  от
неприятного разговора с шефом, или сожалением, что он, Фрэнк, упустил  такую
женщину, как Рита? Джин перестала кашлять и сказала:
   - Думаю, тебе надо жениться на ней, пока не поздно.
   - Спасибо за совет.
   - Не уступай ее толстяку! Она не любит его!..
   - Тебе письмо от родителей, - сказал Фрэнк, протягивая конверт.
   - Что пишут?
   - Я не читал.
   - Мог прочитать.
   Она  разорвала  конверт.  Почерк  был  отцовский.   Кобыла   благополучно
ожеребилась, и теперь  конюшня  пополнилась  отличным  жеребенком,  которого
назвали Забиякой. Маму, как обычно, мучает мигрень. У тети  Элизабет  ветром
сломало старую яблоню... И т.д. и т.п. В конце  отец  выражал  надежду,  что
Джин ведет себя разумно, и передавал привет Фрэнку.
   - Тебе привет, -  сказала  Джин,  засовывая  письмо  обратно  в  конверт.
Уточнила: - От папы.
   Она сказала, что устала и хочет спать. Но не спала,  лежала  с  открытыми
глазами и, словно наяву, видела домик на краю кемпинга, себя, Стива.  Заново
переживала их близость, их расставание, его слова: "Я приеду. Ты веришь?.."
   Скотта  она  ненавидела.  Она  ненавидела  всех: