Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
зался очень интересным. Он вызвал оживленное обсуждение. К столику, за
которым Хайде разговаривал с Хегером и двумя химиками, подсели еще трое -
художник с женой и архитектор.
Беседа шла о радиозвездах, о невидимых небесных телах, которые не
светятся, но излучают в пространство мощные потоки радио- и инфракрасных
волн.
- Радиозвезд в космосе множество, - сказал доктор Хайде и посмотрел на
Хегера. - Нам, господин доктор, нужен преобразователь, который сделает
радиозвезды видимыми. Это для нас очень важно. В вашем институте
изготовляются самые разнообразные фотопреобразователи. Недавно я читал
вашу статью о преобразователях рентгеновских изображений. Прекрасное
начинание. Медики могут радоваться. А почему бы вам не заняться теперь
астрономией? Ваше имя было бы вписано в золотую книгу этой науки и обрело
бы бессмертие.
Доктор Хегер откинулся в кресле, положил ногу на ногу и рассеянно
поднес ко рту сигарету. Задумчиво уставился на серовато-синее облачко
дыма.
- Осуществить ваше желание на практике, вероятно, нелегко, - медленно
произнес он. - Не так давно мы создали локатор с преобразователем
инфракрасных лучей для нужд береговой службы. Он позволяет хорошо
различать суда и даже лодки на расстоянии нескольких километров и при
плохой видимости, и темной ночью. Но ведь несколько километров несравнимы
с расстояниями до радиозвезд.
Он говорил неторопливо и убедительно. Жена художника незаметно
разглядывала Хегера, хотя видела его не впервые. "Симпатичное лицо, -
думала она. - Интересно, сколько ему лет? Кожа гладкая, свежая, чуть
бледноват, но это, вероятно, оттого, что ученые вечно сидят в своих
лабораториях и почти не бывают на солнце. Хорошо, что он зачесывает волосы
назад, они темные и вьющиеся, выгодно оттеняют высокий лоб".
Хегер словно что-то почувствовал. Его серо-голубые глаза сверкнули за
стеклами очков. На мгновение он задержал взгляд на женщине, словно пытаясь
прочесть ее мысли. Потом небрежно погасил сигарету и продолжал:
- В наши дни техника и медицина, да и наука в целом, не могут обойтись
без преобразователей. Когда имеешь дело с лучами, невидимыми для
человеческого глаза, приходится обращаться к помощи этих приборов.
Доктор Хайде поднял бокал.
- За науку, господин доктор! И за то, чтобы вам вскоре удалось создать
преобразователь и для нас, звездочетов.
Старый астроном сделал глоток и облизал губы.
- Право, неплохое вино, - заметил он и медленно осушил бокал.
Тут снова заговорил Хегер; он стал рассказывать о поставленных им
смелых экспериментах. Химик и доктор Хайде принялись расспрашивать.
Незаметно разговор потек по другому руслу. Теперь говорили об астрономии и
медицине. Хегер молчал, разминая в пальцах недокуренную сигарету. Потом
непринужденно вернул беседу к своим преобразователям и к институтским
делам.
Когда доктор Хайде поднялся с места, было уже двенадцать часов. Вслед
за ним откланялся Хегер.
Проезжая по ночным улицам в своей машине, он размышлял о словах
астронома; "Нам нужен преобразователь, с помощью которого невидимые
радиозвезды... Ваше имя было бы записано в золотую книгу астрономии и
стало бы бессмертным!"
Хегер выехал на шоссе и прибавил газ. Выкрашенные белой краской стволы
деревьев, которыми было обсажено шоссе, скользили мимо, как призраки.
Вскоре фары осветили свинцово-серые воды озера. Он затормозил, сделал
левый поворот, остановился у своего домика. Вышел из машины и, нажав
кнопку на приборкой панели, привел в действие миниатюрную ультразвуковую
сирену. Неуловимый для слуха звук автоматически отворил калитку в сад и
одновременно включил освещение. Хегер поставил машину в гараж. Тихо
насвистывая, закрыл входную дверь и вошел в холл, облицованный темным
деревом.
Хегер был страстным охотником и мог часами бродить по лесу, сидеть в
засаде. Он состоял членом охотничьего клуба и как-то побывал в Африке.
Оттуда он привез боевое оружие аборигенов и собственные охотничьи трофеи.
Теперь все это украшало стены холла. Хегер очень гордился коллекцией и
любил рассказывать о своих приключениях.
Небрежно бросив плащ на спинку кресла, Хегер направился к раздвижной
двери. Ему оставалось сделать еще один шаг, когда створки, управляемые
фотоэлементом, раздвинулись. Зажегся искусно скрытый светильник. Хегер
вошел в большую квадратную комнату. Толстые ковры на полу поглощали звук
его шагов. Дверь автоматически закрылась за ним.
Хегер прилег на широкий диван. Мысли его вернулись к беседе в клубе.
Прощаясь с ним, астроном пригласил его как-нибудь побывать в обсерватории.
"Надо бы туда съездить", - подумал Хегер. И совершенно неожиданно перед
глазами всплыло лицо Бракка. В памяти встали его расчеты и та самая
формула. Хегер вскочил с дивана, взял сигарету, зажег спичку. Он
машинально следил за тем, как мерцает и мечется ее желтый огонек, но видел
лицо Бракка. Как странно улыбался этот Бракк. Спичка уже догорала, и пламя
подбиралась к его пальцам. А вдруг Бракк и в самом деле решит проблему,
найдет новый путь... Хегер почувствовал ожог и задул спичку. Затем встал,
потирая обожженный палец, бросил в пепельницу так и не зажженную сигарету.
- О нем заговорит мир. Да, весь мир, - произнес он вслух. -
Электростанция без турбин, без генераторов.
Хегер перешел в соседнюю комнату. Вспыхнула настольная лампа, мягко
осветив письменный стол. Книги, папки и журналы были разложены в
образцовом порядке. Хегер сел за стол, вынул из ящика блокнот. Записал
несколько цифр, потом зачеркнул. Подперев голову рукой, закрыл глаза и
попытался снова вызвать в памяти формулу Бракка. Принялся писать,
остановился, покачал головой и скомкал листок. Затем карандаш опять
забегал по блокноту. Цифра ложилась на бумагу за цифрой, но результаты не
удовлетворяли Хегера.
- Э, да что там! - Он бросил карандаш на стол. - Новый путь? Чепуха! Он
добьется не большего, чем я.
Хегер криво усмехнулся. И все же что-то продолжало его тревожить
"Формула! Как пришел Бракк к мысли о таком соединении? Алюминий..." Он
задумчиво прикрыл глаза рукой, мучительно пытаясь восстановить в памяти
расчеты, которые показывал ему, Бракк. Ужасно неразборчивый почерк у этого
господина. А ведь он, Хегер, когда-то сам занимался этой проблемой. В то
время журналы публиковали много работ о новых достижениях в исследовании
полупроводников. Эти статьи привлекли его внимание, заставили задуматься.
Собственные исследования перестали его удовлетворять. Нужно было найти
совершенно новые полупроводники с большим коэффициентом полезного
действия.
"Собственно, проблема непосредственного превращения энергии бета-лучей
в электрическую при помощи фотоэлементов - далеко не нова и уже
неоднократно описывалась", - думал Хегер. Миниатюрные атомные батареи,
работающие по этому принципу, отнюдь не являлись новинкой, но коэффициент
их полезного действия был ничтожен. Фотоэлементы давали какие-нибудь
милливатты энергии. Для питания одного радиоприемника потребовалось бы
огромное их количество. Не может быть и речи о том, чтобы использовать их
в качестве преобразователя энергии, имеющего народнохозяйственное
значение. Ночи напролет изучал он новейшие сообщения об исследованиях,
ведущихся во всех странах. Наконец он положил на стол профессора Экардта
описание нового метода, казалось, позволявшего изготовить полупроводники с
внутренним фотоэффектом. Экардт одобрил идею, и Хегер, полный энтузиазма,
углубился в экспериментирование. Опыт следовал за опытом. Он ставил их
целых три года. И все три года эксперименты давали отрицательные
результаты.
Хегер тихо застонал. Голова его была словно налита свинцом. Напряжением
воли он отогнал воспоминания. Воспоминания, но не мысли об этом Бракке,
одержимом той же идеей и работающем теперь, как назло, в его же институте.
"Черт бы его побрал! Не может быть, чтобы он добился того, что не удалось
мне!" - подумал Хегер. Однако беспокойство не оставляло его. Формула
Бракка стояла перед глазами. Как тщательно и всесторонне обдумывает он эту
проблему! Бракк заговорил о ней в первый же день своего поступления в
институт. Но до сих пор он, Хегер, не придавал всему этому никакого
значения, лишь пожимал плечами в ответ на все его рассуждения. Но теперь
эта формула...
Хегер отодвинул лежавший перед ним листок.
Доктор Бракк уже несколько часов сидел за письменным столом в своем
рабочем кабинете и искал ошибку в расчетах. Через открытое окно комнату
заливали жаркие лучи солнца. В саду громко чирикали воробьи, но Бракк
ничего не слышал и не видел. Зазвонил телефон. Бракк неторопливо снял
трубку.
- Бракк слушает... А, коллега Шпренгер, очень хорошо, что вы мне
позвонили. Да, я все подготовил. В пятницу... Это займет немного времени.
Бракк положил трубку. Некоторое время он не мог сосредоточиться, но
потом заставил себя вернуться к расчетам.
Незадолго до конца работы к нему зашел доктор Хегер. В руке он держал
газету.
- Читали? - спросил он. - "Гидра" всплыла на поверхность. А дальше
настоящая сенсация! Экспедиция открыла остров в центральной части
Полярного бассейна. Почти невероятное сообщение. Остров на восемьдесят
втором градусе широты) Кто бы мог подумать!
Бракк пробежал глазами набранную жирным шрифтом статью, обрадовался.
Значит, все-таки всплыли!
А Хегер между тем говорил:
- Повезло же им! Лежали на дне с пробоиной и ухитрились не только
спастись, но еще и остров открыть! Я там знаю профессора Штейбнера, он из
нашего города - специалист по глубоководной фауне. Мы с ним не раз
встречались в клубе. Очень интересный собеседник. Кстати, сегодня вечером
в институтском клубе состоится концерт. Вы придете?
- Разумеется, - ответил Бракк.
- Играет Вера Барнек, - продолжал Хегер. - Я люблю рояль, конечно, если
исполнение хорошее. Буду надеяться на приятную неожиданность.
- И я тоже, - ответил Бракк тоном, который заставил Хегера
насторожиться. Ничего не поняв, Хегер спросил:
- Вы настроены скептически?
- О, нет! - заверил его Бракк и взглянул на часы. В тот же миг завыла
институтская сирена.
Хегер подошел к письменному столу и посмотрел на Бракка, который искал
что-то среди бумаг и папок. Хегер следил за поисками, чуть прищурив глаза,
с каким-то нетерпеливым ожиданием. Потом, спохватившись, отошел к окну и,
похлопывая газетой по ладони, спросил, не оборачиваясь:
- Ну, как ваши опыты, коллега? Продвигаются вперед?
А Бракк наконец нашел то, что искал, Он положил перед собой серую папку
и взглянул на Хегера.
- Продвигаются вперед?.. К сожалению, нет. Правда, я получил кое-какие
новые данные, но еще не имел возможности проверить их экспериментально. Не
удалось добиться достаточной чистоты соединения металлов. Надеюсь, однако,
справиться и с этим. Как?.. Этого еще не знаю сам.
- Да... - кивнул Хегер. - Эксперименты... Я уже говорил вам: мои
расчеты тоже сулили удачу. Но от надежд до осуществления цели всегда
ужасно далеко. Когда-нибудь и вы убедитесь, что напрасно теряете время и
силы.
Прощаясь, Хегер впервые обратил внимание на обручальное кольцо на
пальце Бракка и подумал: "Интересно, какова его семейная жизнь? Ведь он
вечер за вечером просиживает в лаборатории. У него, верно, тихая жена с
мягким характером. Или же... развлекается как может, сама". Эти мимолетные
мысли отвлекли Хегера от непонятного беспокойства, которое он постоянно
испытывал последнее время. Он решил навестить одну свою приятельницу.
Вечером они могут вместе пойти на концерт. Она очень эффектна, и Хегер
охотно бывал с нею на людях.
Бракк, едва затворилась дверь за Хегером, снова склонился над
письменным столом. Со двора через открытое окно донеслись громкие голоса
расходившихся по домам людей. Он встал, чтобы захлопнуть окно. Вдали, над
плоскими крышами институтских зданий, вздымались лесистые холмы. Казалось,
они колеблются в струях разогретого воздуха. На небе ни облачка. Невольно
Бракку вспомнилось далекое детство. Он рос на окраине городка, где лес
начинался сразу же за домом. Прекрасное место для ребячьих игр! Но пока
его товарищи играли в индейцев, он сидел дома и что-нибудь мастерил.
Техника полонила десятилетнего мальчика. Ему хотелось стать изобретателем.
- Изобретателем! - громко сказал он и усмехнулся. - Ерунда, обучиться
этому нельзя, - произнес он таким тоном, словно хотел урезонить маленького
Вернера Бракка.
Он снова уселся за стол. Карандаш забегал по бумаге, нанося новые
цифры.
Около восьми часов большой зал институтского клуба был уже почти
заполнен. Уютный матовый свет заливал помещение. Оркестранты на
полукруглой эстраде настраивали инструменты. Звуки скрипок и кларнетов
смешивались с голосами публики.
Бракк и Хегер беседовали с профессором Экардтом, его женой и дочерью.
Бракк впервые видел руководителя института, и тем не менее профессор
поздоровался с ним как с добрым знакомым; это приятно поразило Бракка. Он
вспомнил фотографию Экардта, виденную им однажды в газете. Тогда профессор
показался ему несимпатичным. Теперь между ними завязалась оживленная
беседа. Доктор Хегер непринужденно болтал с дамами. Госпожа Экардт
рассказывала, что уже была на одном выступлении Веры Бернек. Хегер слушал
ее краем уха. Втайне он злился, что после работы не смог разыскать
приятельницу. Он оглядел зал. Большинство сотрудников института пришли с
женами. Элегантные вечерние костюмы мужчин и воздушные летние туалеты
женщин создали приятную для глаза пестроту красок.
Он снова повернулся к госпоже Экардт и ее дочери.
- Прошу извинить меня. Я вынужден вас покинуть, Сегодня мне поручено
приветствовать наших гостей.
Оркестранты закончили настройку инструментов. Зажегся свет рампы. На
эстраду вышел Хегер. Держась очень уверенно, он произнес несколько
приветственных слов. Затем дирижер поднял палочку и оркестр заиграл.
Хегер вернулся в зал и сел рядом с Бракком. Почему Бракк один, без
жены, раздумывал он. Хотел было спросить, но удержался.
Оркестр кончил играть. Послышались аплодисменты. Как только они стихли,
к микрофону подошел молодой человек, объявил следующий номер и представил
публике солистку. Вера поднялась со своего места за роялем и слегка
поклонилась. Снова заиграл оркестр; он звучал все тише и тише. Наконец
вступил рояль. Чистые, прозрачные звуки полились в зал. Сам хорошо
игравший, Хегер подивился мягкости туша пианистки. Превосходное
исполнение! Вера играла, чуть подавшись вперед. Рассматривая ее, Хегер
подумал: "На нее так же приятно смотреть, как и слушать".
А Бракк слушал, прикрыв глаза. Ему было радостно. Он бывал на концертах
Веры, но никогда еще не находился под таким сильным обаянием ее
исполнения.
Хегер повернулся к Бракку и сказал шепотом:
- Смотрите-ка, какая приятная неожиданность. Она очень хорошо играет.
- Вы так думаете? - ответил Бракк. В голосе его звучала гордость, но
Хегер но почувствовал этого.
- Да, я так думаю, - процедил он, раздосадованный ответом Бракка,
показавшимся ему нелепым.
Когда концерт кончился, Хегер встал и подошел к сцене с букетом роз,
который он успел заказать в антракте. Пианистка слегка наклонилась, и
Хегер передал ей букет. В первый раз в жизни он чувствовал себя
неуверенно. Он испытывал смущение оттого, что эта женщина была так близко,
начал что-то говорить, но слова его потонули в громе аплодисментов.
Хегер вернулся к Бракку и профессору Экардту. К ним присоединились и
другие сотрудники с женами. Зал постепенно пустел, Бракк поглядывал на
эстраду, где музыканты собирали свои инструменты, и в то же время
чувствовал какую-то неловкость. Он радовался успеху Веры. Скоро ли она
выйдет?
Скрипнула дверь рядом с эстрадой. Бракк весь напрягся, но это была не
она. Вокруг профессора Экардта образовалась небольшая группа, и Хегер
предложил завершить столь приятный вечер за бутылкой вина в клубном
ресторане. Его предложение было принято с энтузиазмом, а Экардт заметил:
- Бутылка шампанского - прекрасный финал такого приятного вечера. Не
пригласить ли нам пианистку и дирижера?
- Конечно, - вставил Хегер. Он и сам думал об этом, но не решался
предложить. - Я сейчас же... - начал он и замолк, потому что из-за кулис
вышла Вера. Любезно улыбаясь, она подошла к их группе.
- Уважаемая артистка, - обратился к ней старый профессор, - разрешите
пригласить вас провести с нами остаток этого чудесного вечера, разумеется,
если вы не слишком устали.
- Спасибо, я охотно приму ваше приглашение, если только мой муж ничего
не будет иметь против, - вежливо ответила Вера.
Она взяла Брака под руку и улыбнулась.
Воцарилась молчание. Все смотрели на Бракка. Профессор Экардт, к
которому дар речи вернулся раньше, чем к другим, произнес запинаясь:
- Колл... Коллега Бракк... Вот так неожиданность! Рад познакомиться с
вашей супругой при таких, можно сказать, сенсационных обстоятельствах.
Хегер был удивлен донельзя. Где же его знание людей, которым он так
гордился? Кто бы мог подумать! Его взгляд скользнул по Вере, по ее
открытому вечернему платью, украшенному изящной вышивкой.
Кто-то пошел за дирижером, и когда он появился, Вера весело
воскликнула, взглянув на Хегера:
- А теперь - в ресторан!
Хегер кивнул и улыбнулся ей, но улыбка вышла принужденной.
Профессор Экардт поднялся с кресла и подошел к окну. Слегка расставив
ноги и держа руки в карманах брюк, он глядел на низко нависшие тучи. Уже
несколько дней, то усиливаясь, то ослабевая, шел дождь. У канализационных
решеток на улицах бурлила вода. Крыши институтских зданий блестели как
лакированные.
Профессор Экардт повернулся к доктору Хегеру, сидевшему у письменного
стола.
- Итак, подытожим: работы, ведущиеся сейчас в пятом отделе,
приостанавливаются. Мы переключаемся на решение проблемы, выдвинутой
профессором Бухманом. Это сэкономит много времени и средств. Вы же знаете,
как мы нуждаемся и в том, и другом. Теперь вот что, коллега Хегер... -
Экардт откашлялся и снова сел за письменный стол. - Я собирался в
ближайшие дни поручить Бракку руководство вторым отделом. Он полностью
вошел в курс дела, я им доволен. Но в последнее время он выглядит
утомленным, нервничает. Меня это тревожит. Молодые коллеги из второго
отдела нуждаются прежде всего в спокойном, уравновешенном руководителе.
Если бы Бракк подольше работал в институте, я бы просто предоставил ему
отпуск. Но сейчас...
Профессор Экардт умолк и в нерешительности постучал пальцами по столу.
У Хегера блеснули глаза - он давно дожидался случая, чтобы высказать
свое мнение о Бракке.
- Да, я должен поддержать вас, профессор Экардт. Мне вовсе не хочется
хулить коллегу Бракка, но оба случая, происшедшие на прошлой неделе,
подтверждают ваши опасения.
- Случаи... На прошлой неделе... - Экардт сдвинул брови. - А что,
собственно, произошло?
Хегер сделал вид, что ему неприятно говорить об этом, но помедлив все
же сказал:
- Коллега Бракк дважды присылал мне негодные фотосопротивления. Оба не
работали, хотя он их и проверял. Я установил, что одно из них изготовлено
без последующей термической о