ал к дому дяди Тимофея. Выходя из
машины, Паша ощутил л„гкое волнение. Чего греха таить, он очень хотел,
чтобы меч стал его. Держа подмышкой плед, в него он намеривался завернуть
уже свой меч, Паша вошел в подъезд.
   Тимофей Валерьянович встретил гостя, как всегда встречал гостей, с
радушной улыбкой и раскинутыми руками.
   - Заходите, Павел, заходите.
   - Здравствуйте, Тимофей Валерьянович.
   - Ох, и завидую я вам, молодым! - сказал дядя. - Только с работы, весь
день на ногах, а вс„ равно бодрячок. Проходите, я быстро.
   Паша прошел в комнату, а дядя ушел на кухню.
   - Сегодня день просто получился короткий, да и делать особенно было
нечего, - ответил Паша. - А вот вчера, к вечеру, я совсем не выглядел
бодрячком.
   - Так много работы? - с сочувствием поинтересовался, из кухни, Тимофей
Валерьянович.
   Из крана в чайник с шумом полилась вода. Что-то передвинулось на плите
и из кухни донеслось очень сдавленное, но весьма эмоциональное
ругательство.
   Дядя Тимофей обжегся.
   - Нервов еще больше, - отозвался Паша, он прошелся по комнате и сел на
диванчик, а дядя продолжал шурудить на кухне. - Спекулянтская жизнь
сплошные нервы.
   Тимофей Валерьянович вошел в комнату с полотенцем, перекинутым через
плече. О его край он вытирал мокрые руки.
   - Извините меня, Павел, но я просто кипю, шипю и пюзырюсь оттого, как
мне хочется увидеть монету. Разговоры - это светская часть, давайте
перейд„м к деловой.
   - Давайте, - сказал Паша.
   Он поднялся с дивана, запустил руку в карман брюк, извл„к оттуда монету
и положил, точнее, бросил е„ на стол перед дядей. Так, знаете ли, раньше
бросали мелочь в тарелочку и говорили, "два с сиропом" где-нибудь в парке,
на прогулке. Глаза дяди вспыхнули огоньком, как на мгновенье показалось
Паше, нехорошим огоньком. Но на самом деле, это был просто азартный взгляд
заядлого коллекционера. Тимофей Валерьянович открыл дверцу шкафа, достал
лупу и начал рассматривать монету. Васильков отошел к картинам.
   - Одно могу сказать наверняка, - заметил он, - это очень старая и
редкая монета. Из Атлантиды она или нет, я не знаю, но лет ей очень много.
   - Да. Дед говорил, что она старше мира, - согласился Паша, рассматривая
картину Малевича.
   - Гораздо старше, - сказал дядя, посмотрел на не„ еще немного и,
отложив в сторону, поднялся из-за стола. - Потом налюбуюсь.
   Он вышел из комнаты. Паша обернулся, лишь, когда дядя вернулся в
комнату с мечом, говоря на ходу:
   - Забирайте. Будем считать, что мы поменялись.
   - Неравноценный обмен, - сказал Паша, подходя к столу, на котором лежал
меч. - Этот кругляк, может быть, и старый, но непонятно, что это на самом
деле. А меч, как вы сами говорите, историческая редкость.
   - Не обольщайтесь, он может быть подделкой, - с ехидцей в глазах заявил
дядя.
   Они ударили по рукам. Васильков в переполняющих его эмоциях взял в руки
меч и, как и в первый раз, ощутил непонятное чувство страха. Он подержал
меч в руках немного дольше, чем прежде, и вдруг страх сменился приливом
силы.
   Васильков, как и в первый раз, испугался своих ощущений. Вс„ не
объяснимое всегда пугает людей.
   - А что изображено на эфесе? - спросил Паша.
   - О-о-о, это очень интересно, - оживился дядя. - Павел, хотите коньяку?
У меня есть превосходный "Армянский", ему восемьдесят лет, старше меня.
   - Да, пожалуй, рюмка коньяка была бы, кстати. А то я что-то
разволновался.
   - Хм. И есть от чего, доложу я вам, - улыбнулся дядя.
   Тимофей Валерьянович подошел к буфету, открыл дверцу и достал заветную
бутыль. Потом сходил на кухню и принес блюдце с нарезанным лимоном.
   Мбу... - сказала пробка. Коньяк разлили по рюмкам, и неописуемый аромат
заполнил всю комнату. "Пивцы" дзынкнули хрустал„м.
   - Будь здрав, боярин! - сказал дядя и опрокинул содержимое рюмки во
чрево.
   И только он собрался туда же определить лимон, как Паша схватил его за
руку.
   - Не надо! Зачем? Вы вс„ испортите, это же не водка! - дядя слегка
удивился. - Подождите пару секунд, сделайте вдох ртом и насладитесь тем
блаженством, которое сейчас вас охватит.
   Через некоторое время Тимофей Валерьянович облизал языком губы и,
расплывшись в блаженной улыбке.
   - Черт возьми, умирать пора, а коньяк пить научился только сейчас, -
произн„с он не открывая глаз.
   - Напрасно все закусывают лимоном, - сказал Паша и проделал ту же
процедуру. - Лимонная кислота обжигает все рецепторы на языке и во рту. От
букета не оста„тся и следа.
   - Знаете, Павел, я рад, что в Вас не ошибся. Вы нестандартно мыслите.
Ну да ладно, верн„мся к нашему ножичку. Я нав„л справки и выяснил, что
изображение на эфесе принадлежит мифическому ордену "Хранителей вечности".
Он очень малочислен и на протяжении всего существования мира охраняет его
от сил зла. Спасая вечность, рыцари ордена всегда ухитрялись оставаться в
тени, правда, был один прокол. Георгий Победоносец стал легендой.
Считается, что тот, кто возьм„т в руки этот меч, тот и будет следующим его
хранителем. И если зло опять прид„т на землю, то именно ему придется с ним
сразиться.
   - На него свалилось огромное счастье, но он не успел посторониться, -
сказал Паша, растягивая слова. - Вы намекаете, что это я следующий?
   - Ну что вы, - улыбнулся дядя, - это просто легенда, да и вы так ловко
фехтуете, что Вам просто грех бояться.
   - Меч и шпага - это несколько разные вещи, - уточнил Васильков. - Ну да
ладно. Раз уж так получилось, то лучше знать как можно больше. Что еще
есть в вашей справке?
   - Существует дверь в другой мир, - продолжал дядя Тимофей, он явно
обрадовался интересу Павла. - Пространство и время часто меняются местами.
   И вот посреди этой путаницы есть м„ртвый лес, он окружает город теней.
   Посреди города стоит замок Отчаянья. Вход охраняют вера, надежда,
любовь.
   Чтобы пройти в замок, нужно или убить их, или вернуть к жизни. А в
замке жд„т Воин Смерти. С ним тебе и предстоит сразиться.
   - Так значит, все-таки мне! - Васильков улыбнулся и посмотрел на дядю
Тимофея.
   - Ну... Я это образно, - опомнился дядя. - Вот такие вот сказки... - в
воздухе повисла тяжелая пауза.
   - Еще по рюмочке? - спросил дядя.
   - Нет, спасибо, - ответил Паша. - Совсем забыл, я же за рул„м.
   - Ничего страшного, - успокоил дядя. - Мы сейчас поужинаем, и вс„ будет
в порядке.
   За ужином они говорили о пустяках, но Павлу казалось, что дядя что-то
не договаривает. Он довольно ловко уходил от любых вопросов касающихся
меча.
   Похоже, он сказал ровно столько, сколько было нужно знать Василькову, и
ни слова больше.
   Когда прощались, уже в дверях, Тимофей Валерьянович записал Павлу три
телефона и сказал, что эти люди смогут рассказать о мече гораздо больше,
если только у него останется интерес. Так, с мечом, зав„рнутым в плед,
Павел вышел из подъезда и сел в автомобиль. Занятный у них получился
разговор - сказка, рассказанная на ночь. "А здорово, наверное, было бы: Я
спасаю мир!", - подумал Васильков, улыбнулся своим мыслям и повернул ключ
в замке зажигания. Машина вздрогнула, заурчала и через минуту тронулась с
места, оставляя за собой клубы сизого дыма.
   После ухода Павла Тимофей Валерьянович сел у телевизора смотреть
"Джентльменов удачи", он очень любил этот фильм.
   - Ты куда меч дел, лишенец? - послышалось из-за спины.
   Тимофей Валерьянович вздрогнул и обернулся. В дверях стоял кто-то в
монашеской рясе, подпоясанный веревкой, с капюшоном, натянутым на глаза.
   - Как вы сюда попали? - неуверенно пролепетал он.
   - Как я сюда попал? Куда ты сейчас попад„шь - вот где удивление будет
огромным! Где меч, старый пень? - угрожающе прорычал гость.
   - Господи, я уже и сам перестал в это верить, а вы вс„-таки пришли.
   - Я сказал, где меч?
   - В надежных молодых руках. Я отдал его, и просто так Вы его теперь не
получите.
   - Кто он? - настаивал гость.
   Подойдя к старичку, Капюшон схватил Тимофея за горло и приподнял на
вытянутой руке. Ноги у дяди оторвались от пола, с них, издав л„гкий
шлепок, свалились тапочки, что-то хрустнуло в шее. Тимофей Валерьянович
давно понял свою обреч„нность и был готов к смерти. С того далекого дня,
как он стал одним из рыцарей "Хранителей вечности", в глубине души был
страх перед этой встречей. Тимофей Валерьянович даже не умел обращаться с
мечом.
   Случай - и ты владеешь страшной тайной. Но в этом испуге не было
трусости, и будь шанс начать вс„ сначала, то его поступки были бы такими
же. Преодолев ужас, Тимофей попытался разглядеть лицо под капюшоном. То,
что он там увидел, было похоже на бездну. В лицо ему пахнуло серой и
гнилью...




   Приехав домой, Павел развернул меч сразу же, как только захлопнул дверь.
   Он явственно представил, как принес„т его в клуб. Такого они еще не
видели!
   Меч на самом деле был великолепен. Сталь сверкала ярче солнца,
серебряный эфес был виртуозной работы. Несомненно, та шпага, что хранилась
в клубе, тоже была хороша. Не муляж - семнадцатый век и отличное
состояние. Но по сравнению с этим, выглядела простой игрушкой. Павел
достаточно далеко ушел в своих мечтах, как вдруг в них появился запах.
Непонятный запах то ли гари, то ли еще чего. И такой стойкий и явственный,
что он вернул его из сладких гр„з на землю. Запах не исчез. Павел не на
шутку испугался. Он прошел на кухню, включил свет и огляделся. Здесь было
вс„ в порядке. Может быть, в комнате? - и Паша быстро двинулся туда.
   За закрытой стеклянной дверью, на фоне угасающего дня виднелся еле
различимый силуэт. Вот тут Васильков перепугался еще сильнее. Держа меч
перед собой двумя руками, он толкнул им дверь. Дверь распахнулась плавно и
без скрипа. Вонь усилилась. Перед окном стоял кто-то в черной рясе,
подпоясанный белоснежной вер„вкой, с капюшоном, натянутым на глаза. Вонь
явно исходила от него.
   - Какого хрена? - почти хрипящим от волнения голосом спросил Паша.
   - Вс„ может еще очень хорошо закончиться. Не надо заранее нервничать, и
не стоит быть таким глупцом, как тот старик, от которого ты сейчас приехал.
   Гость повернулся к окну спиной, в наступивших сумерках его силуэт
выглядел зловеще.
   - Что с ним? Дрогнувшим голосом спросил Паша.
   - Он умер, - искренне сожалея, сказал "капюшон". Он говорил плавно, на
распев. - Сердце слабое я не учел. А он был прав. Руки действительно
молодые.
   Но вот над„жные ли? Ну, так что, договоримся по-хорошему или ты тоже
будешь упираться?
   - О чем договоримся? - спросил Павел и почувствовал холодный ветерок,
пробежавшийся по его спине. Ноги подрагивали уже давно.
   - Отдай меч, гаденыш. А не то душу из тебя вытяну! По капельке. Для
удовольствия.
   - А ключ от квартиры не дать? - спросил Паша, а потом подумал: Зачем
ему ключ, он ведь и без него вошел.
   - Хм-хм-хм: - гадко хихикнул капюшон. - Ты правильно подумал - глупость
сказал. А вот интересно, долетит твоя девка или керосин кончится? - Паша
вспомнил о Лене и почувствовал прикосновение страха. - Отдай меч, и я
оставлю Вас в живых.
   - Тебе надо, так подойди и возьми! - почти прорычал Васильков.
   От страха не осталось и следа, были лишь злость и желание убить не
прошеного гостя. Разрезать его на сотню маленьких частей.
   - Запросто, - пропел капюшон с улыбкой, и непонятно откуда появившейся
меч сверкнул в его руках. - А ты на самом деле смелый, - он больше не
распевал. - И девка твоя долетела. Сейчас звонить будет.
   Звонок, как спица, проткнул Павлу сердце. На мгновенье он невольно
отвл„кся на телефон, а когда повернулся обратно гость уже исчез. Паша
нащупал выключатель и щелкнул им. Комната была пуста, лишь запах серы
напоминал о том, что было в ней минуту назад. Телефон не унимался. Паша,
покачиваясь, медленно подошел и поднял трубку.
   - Да.
   - Здравствуй, это я. Я прилетела! - сказала Лена.
   - Привет, я очень рад, - ответил Паша голосом пьяным, от адреналина.
   - По голосу не скажешь.
   - Я спал. Ты разбудила, - это первое, что пришло ему в голову.
   - С кем? А то голос очень недовольный! - в трубке послышались жесткие
нотки, назревал скандал.
   - Да ни с кем, просто спал, - резко ответил Паша.
   - Стоило звонить тебе первому, чтобы ты на меня орал, - фыркнула Лена и
бросила трубку.
   Какое-то время Паша стоял, прижав трубку к уху, и слушал короткие
гудки, пытаясь вникнуть в суть происходящего. Ни одной мысли, даже
мыслишки, не пришло ему в голову. Перед глазами стоял только Капюшон.
Повесив трубку, покачиваясь на неверных ногах, Васильков пошел в ванную.
Включил холодную воду, меч положил на раковину перед собой и большими
глотками начал пить, пить, пить... Умылся. Постоял немного, опершись двумя
руками о края раковины, наблюдая, как стекает вода, закручиваясь винтом.
Потом поднял голову, потянулся за полотенцем и замер. На крючке рядом с
полотенцем висел медальон, подаренный ему Джульеттой. Глаза начали
медленно расширяться, на медальоне был изображен рыцарь, преклонивший
колено. Сняв блесенку с крючка, Васильков поднес е„ к мечу. Изображения
совпадали во вс„м! Паше стало нехорошо. Непонятная смесь чувства страха,
бешенства, собственной глупости и ничтожества:
   - Что здесь происходит?! - заорал Паша, глядя на сво„ отражение в
зеркале.
   Первая мысль, которая оказалась более или менее ясной, это то, что
сказала Джульетта, даря ему медальон: "Он спасает душу". Тут же
припомнилось обещание Капюшона вытянуть из него душу по капельке.
Дрожащими руками Павел быстро надел медальон. Наверное, это выглядело
очень глупо, но ему стало намного легче. Легче от одной мысли, что хоть
что-то тебя защищает, когда все против тебя. Держа меч перед собой двумя
руками, он сделал, пусть несмелый, но тв„рдый шаг вперед. Чего он боится,
ведь гость уже ушел? В крайнем случае, можно вс„ еще раз проверить. Паша
зажег свет в туалете, кладовке, на кухне. В доме горели все лампочки,
которые только были. Со стороны это походило на непонятный ритуал, но
какое сейчас значение это имело. Ему просто было страшно, как в детстве,
когда он просыпался ночью один в т„мной комнате. Как в детстве, когда за
проделки бабушка запирала его в т„мном чулане и пугала Бармалеем. Как в
детстве... Да, это было похоже на сказку, только в ней уже умер один
человек, умер по-настоящему, не понарошку.
   Никого. Если никого нет, значит ему некого бояться. Некого бояться. Эта
фраза повторялась в голове до бесконечности. Паша прошел на кухню и, не
выпуская из рук меча, поставил на плиту чайник. Было уже далеко заполночь,
но не было никакой связи с реальным течением времени. Васильков сел на
табурет и прислонился спиной к холодной стене. Сначала изредка, а потом
вс„ чаще его тело начало вздрагивать. Изгибом локтя Паша закрыл глаза и,
склонившись над столом, заплакал. Заплакал навзрыд, только сл„з не было, и
от этого чуть мокрые глаза очень сильно болели. Василькову было страшно.
Очень страшно.
   Чайник вскипел, чай заварился. Сидя на кухне, держа в одной руке меч, а
в другой кружку с чаем, Васильков пров„л ночь и начало утра. В конце
концов, у него получилось уснуть...
   ..................
   ...................
   ..................
   ...Телефон вс„ еще звонил. Не закрывая двери, Паша бросился к нему и
практически сорвал трубку.
   - Ты смотри, какие мы гордые! - послышалось на другом конце провода. -
Трубку брать не желаем.
   Сергей говорил надменно, как бы пытаясь уязвить Павла. Тот самый
Сергей, который попросил его присутствовать на соревнованиях, где и
произошло знакомство с полковником.
   - Позвонил раз за два месяца и еще чем-то недоволен! - достойно
парировал Паша.
   - Приезжай ко мне на дачу. Будет весело, - предложил Сергей.
   - Приглашаешь?
   - Точно.
   - А что за мероприятие?
   - Приедешь - увидишь, - интригующе заявил Сергей. - Обещаю море
удовольствия и сюрпрайз.
   - Хорошо, - согласился Паша. - Сейчас съем что-нибудь и приеду.
   - Только не тяни, - сказал Сергей и повесил трубку.
   Наверное, это то, что нужно в данной ситуации. Возможность хоть
ненадолго забыть о страшной действительности. Паша открыл холодильник. На
сковороде мирно покоились три котлеты. Он увл„к за собой две, оставив одну
про запас.
   Первая котлета отправилась в рот сразу же, вторую он собирался
разъяснить на пути к машине. Васильков спускался по лестнице. Меч,
зав„рнутый в плед, был обхвачен левой рукой и прижат к телу, везти его к
Сергею в чехле Паше показалось менее романтично. Он вышел из подъезда,
дожевав первую котлету, и отправил по назначению вторую. Фольксваген
плавно тронулся и выехал со двора.
   Положив трубку на телефон, Сергей подошел к открытому окну. Со второго
этажа родительской дачи вид в даль был очень живописным. Дачный пос„лок
стоял на возвышенности. С тр„х сторон его окружал смешанный лес, с
четв„ртой - неширокая полоса бер„зовой посадки. Перед домом в ней был
разрыв, метров пятнадцать, и через него просматривалось, как тропинка
спускается к пруду. За прудом раскинулся сосняк.
   Сергей потянулся, заложил руки за голову и, закрыв глаза, втянул
ноздрями чистый лесной воздух. С первого класса они с Павлом были
приятелями. До настоящей дружбы дело не доходило, но отношения были очень
т„плыми. Они вместе занимались спортом, иногда сообща проводили свободное
время. Как это часто бывает, после школы все разбрелись по жизни в разные
стороны, а эти двое продолжали встречаться на тренировках. Наверно,
поэтому их знакомство перешло на новый уровень. Они не были голубыми,
просто любили друг друга.
   Отойдя от окна, Сергей взял со стола скрипку. Это была его мечта, его
страсть, всегда недостижимая и манящая за собой. Он приладил е„ к
подбородку, вскинул смычок и волшебная музыка заполнила комнату.
   ..................
   ...................
   ..................
   Паша остановился возле дома Сергея и заглушил двигатель. Пос„лок был
небольшим, на его улицах редко встречались прохожие. Вс„ было тихо. За
воротами находилась огромная территория со своим куском леса. Дом стоял в
е„ ближней части. Подойдя к входной двери, Паша услышал доносившиеся со
второго этажа звуки скрипки. Переложив поклажу из правой руки в левую, он
открыл дверь. В доме никого не было. Васильков прошел через столовую к
лестнице на второй этаж. По мере того как Паша поднимался по лестнице,
звуки усиливались. Васильков открыл дверь и увидел Сергея, стоящим лицом к
окну и играющим на инструменте. Это что, такой сон? Он же не умеет, не
знает, с какой стороны ее берут. Паша подошел ближе и остановился. Хозяин
давно заметил приход гостя, но доиграл сюиту до конца и, лишь закончив,
заговорил.
   - Чего молчишь, нравится?
   - Бред какой-то, - сказал Паша, - ты ведь никогда не учился:


   Тот, кто взял е„ однажды в повелительные руки, У того исчез навеки
безмятежный свет очей, Слуги ада любят слушать эти царственные звуки,
Бродят бешеные волки по дороге скрипачей.


   Сергей читал стихи медленно, распевая каждое слово. На столе и стенах в
канделябрах горели свечи. Их свет придавал сказанному какую-то особенную
интонацию.
   - Как точно сказал Гумил„в, - заметил Сергей, закончив декламировать, и
положил скрипку на подоконник. - Теперь я понимаю, почему он тебе
нравится. Знал, о чем говорил.
   Когда Сергей читал стихи, у Павла в голове мелькнула нехорошая мысль.
Он опустил меч вниз, держа его за рукоять и поддерживая плед двумя
пальцами.
   Потом медленно отв„л пальцы в сторону, плед заскользил по лезвию, падая
на пол и обнажая сталь.
   В окне солнце коснулось горизонта, и небо вспыхнуло кроваво - красным
закатом. Сергей повернулся к гостю. Когда он разворачивался, в его руках
взметнулся меч и сверху вниз опустился на голову Павла. Тот успел
развернуться левым плечом впер„д, подставить свой клинок. И молниеносным
движением, справа налево распорол Сергею брюхо. Скрипач выронил меч и
прижал руки к животу. Нет, кровь не брызнула, как вино. Вместо этого
сквозь растопыренные пальцы кое-где свесилась требуха. Васильков
отшатнулся назад.
   Сергей посмотрел несколько секунд на живот,