никак не мог понять, что это  все значит, пока до меня не дошло, что все эти
знания мне  тут не помогут, что  это... самое дорогое  для меня  существо из
прошлой жизни, погибшее одновременно  со  мной в  той  же катастрофе.  И  я,
теперь  котенок, и она, теперь крысенок, пытались перейти  на  прежний  язык
мыслей. Тщетно.  Все было надежно заблокировано... Сама догадка  была кем-то
торопливо и жестко стерта. Через мгновение я уже  не  понимал, что меня  так
страшно взволновало  несколько секунд  назад. В  свою  очередь,  в ее глазах
появился страх уже не только высоты, но и смертельного биологического врага.
Она жалобно  пискнула  и беспомощно  полетела вниз.  Там, где я  бы запросто
перевернулся  в  воздухе на четыре пружинящие  мягкие  лапы, маленькая крыса
летела прямо на спину, но внизу  розовыми  лапами вверх  лежала, лихорадочно
извиваясь, чтобы угадать направление полета своего детеныша, мама-крыса. Она
поймала  свою  любопытную  девочку  в  сильные  ласковые   объятья,   злобно
оскалилась  в мою  сторону  и  стала пятится  к  холодильнику, куда шмыгнула
обезумевшая от потрясений дочь.
     А  тут  как  раз  влетела  в  кухню  Лиза,  завизжала,  увидев  крупную
оскаленную уже  в  ее  сторону  крысу  и...  бросилась не к  родителям, а  к
подоконнику  --  под мою защиту.  Я тотчас  взлетел  в  воздух,  приземлился
напротив  уже  отступавшей крысы  и стал делать перед ней прыжки, с шипением
оттирая ее от Лизы.
     Мимо меня со  свистом пронеслось что-то черное, крыса пискнула от удара
тяжелого ботинка и улетела под холодильник. Игорь держал на руках свою Лизу.
Оба, дрожа и перебивая друг друга, рассказывали вбежавшей  бледной  Ольге  о
моем  подвиге.  Та  прижимала меня к своим странным  мягким шарам  на теле и
ласково  прижималась к моим  усам  своим  уже привычным  красным шрамом  под
недоразвитым розовым носом.  Но  я уже  не думал об ее  уродстве,  купаясь в
лучах всеобщего уважения и обожания.
     "Я   же  только  что  заделал  эту  нору,  -  кричал  Игорь,  отодвигая
холодильник.  --  Нет, это какая-то  фантастика! Этот цемент  не берет  даже
стальное долото..." "Надо вызывать специалистов, - Ольга,  стоя на  коленях,
заглядывала  в  черную  дыру.  --  Это  невозможно  --  крысы  могли  просто
искалечить Лизочку!.." "Специалистов, - возражал Игорь. -- У соседей  от  их
яда погибли все рыбки и цветы, а крысам хоть бы что! Нет, вся надежда на то,
что  Марсик  подрастет  и сам  решит  нашу проблему. Смотри, он  ростом чуть
больше этого чудовища, а оно его уже боится. Через два-три месяца мы забудем
о  крысах навсегда." "Хорошо, а пока  мы рискуем единственной дочерью..." "Я
заделаю  эту дыру немедленно.  И надо  просто  не оставлять в  кухне  ничего
съестного."
     "И Марсика  нельзя  с ними  оставлять, - горячо тискала меня Лиза. -- Я
без него гулять больше не пойду, я так решила, ясно?"
     ***
     Когда  Игорь  вытащил  меня  из-за  пазухи  и  опустил  на  землю,  мне
показалось, что я вернулся в свой родной мир. Растения окружали меня со всех
сторон, как наши  вертикальные висячие  сады,  где летали нормальные  люди и
животные  от  одного  висячего  ажурного строения  среди  садов  к  другому.
Казалось, достаточно взлететь  и можно вернуться в  нормальный  мир. Мне так
остро  захотелось  домой,  что я даже сделал  привычное движение,  собираясь
взлететь.  Увы,  я  только  совершил  прыжок   на  четверть  метра  вверх  и
приземлился на лапы туда же, откуда взлетел.
     "Чего это  он? -- удивилась Оля. -- Тебя  опять кто-то цапнул, котяра?"
"Тут  полно  муравьев,  - "догадался" мой психолог. -- Но  другого места для
прогулок у меня для тебя нет, Марсик."
     "Марсик,  Марсик, - счастливо  кричала Лиза, носясь по лугу. --  Догони
меня! Догони меня!"  Я  был уже достаточно устойчивым  и  сильным,  а потому
задрал  хвост  трубой  и помчался  за ней,  совершая  прыжки  над травой,  к
всеобщему восторгу. Лиза вывела меня таким  образом на тропинку, где мне уже
не мешала  трава. За тропинкой и обрывом под ней катила быстрые воды река. Я
видел только мелькавшие подошвы девочки и легко догонял ее,  когда она вдруг
страшно закричала и полетела назад, но не вдоль тропинки, а поперек, прямо к
обрыву. Размышлять было некогда -- за кромкой была вода, возможно, глубокая,
и уж точно - с опасным течением.  Я бросился поперек пути Лизы и запутался у
нее в ногах. Она  тотчас  полетела на локти и коленки, в  ужасе  оглядываясь
назад.
     Оттуда раздавались чьи-то истерические крики: "Артур, фу! Он не тронет!
Ко  мне, Артур!!!" Я повернулся и тотчас какая-то сила снова подбросила меня
на полметра  вверх:  на меня  летело  на  тонких  длинных  ногах  коричневое
стремительное  чудовище, чем-то  похожее на крысу,  но ростом чуть  ли не  с
Игоря,  во  всяком случае, больше даже Лизы. Я сделал "верблюда",  зашипел и
завыл. Чудовище присело  на передние лапы, опустив  голову до земли и задрав
зад,  а  потом стало метаться передо мной, заливаясь,  как потом выяснилось,
лаем, с, как мне показалось, улыбающейся мордой.
     Я стремительно поворачивался в прыжках во  все стороны,  откуда на меня
жарко дышала и лаяла  собака. Я не менял своей угрожающей позы,  но,  как ни
странно,  не  чувствовал  того  страха,  который  внушали  мне  относительно
маленькие крысы.
     Между тем, Лиза уже  была  на руках у  Игоря, а Оля ругалась с насмерть
перепуганной хозяйкой Артура. Тот все улыбался во все стороны,  не  понимая,
какой опасности он избежал,  не приблизившись  к  моей лапе -- смотрел бы на
этот  сияющий мир  с  этой минуты  и  до конца жизни одним  глазом,  как уже
смотрит кое-кто...
     "Вы даже не  представляете, -  горячо  говорила  хозяйка Артура, -  что
сделал для вас только что ваш котенок!  Нет-нет, от  Артура  девочке никакая
опасность не  грозила, он любит детей и ни за  что бы ее  не тронул. Но  она
бежала прямо к обрыву, а тут такая опасная река. И, я все видела!.. Ваш, как
его  зовут?.. Ваш  Марсик  намеренно,  не  раздумывая,  с  истинно  звериной
реакцией -- бросился ей в ноги!" "Вот теперь нам снова ей коленки лечить! --
уже смеялась  Ольга,  поднимая меня к своему лицу.  -- Ты что, действительно
осознанно  спасал Лизочку?" "Знаете, - сказал, все еще  дрожа, Игорь. -- Оля
может смеяться сколько угодно,  но я  верю тому,  что говорите вы! Этот  кот
именно  так  и  мог  поступить.  Спасибо  вам,  Марсик,  -  вдруг совершенно
серьезно, так  серьезно,  что у  меня самого  содрогнулась спина, сказал он,
пожимая мне лапу. -- Я вам этого никогда не забуду. Я ведь знал и до  этого,
что вы не кот... А теперь исчезли последние сомнения..."
     "Ты  у  меня  всегда  был  немного  идиотик,  -  тихо   сказала  Игорю,
скривившись, Ольга.  -- А теперь  уже ни у кого нет  сомнений, что ты вполне
зрелый  и  осознанный  идиот. Марсик  не  совсем  кот,  зато  ты уже  полный
кретин... Хоть бы не проявлял свой недуг при посторонних."
     "Но ты-то, дружище, доподлинно знаешь, что прав именно я, не так ли? --
Игорь поставил  успокоившуюся  Лизу  на  ноги и  взял  меня к себе,  пытливо
всматриваясь в  мои глаза. -- Ты-то не мог знать,  что собака не опасна, что
она  просто  играет с вами, и  отважно бросился против нее, защищая Лизочку,
хотя любая другая кошка просто вскарабкалась бы на дерево, спасая свою, а не
чужую, шкуру, верно?" "Ничего подобного, - сказала хозяйка  Артура, радуясь,
что девочка уже гладит пса по голове, а  тот зализывает ей разбитые коленки.
-- Я сама читала, что некоторые кошки защищают своих хозяев не хуже собак."
     Я  был, естественно, не очень  подкован в  подобных историях,  но  знал
точно,  что в  моем мире особи моего склада,  которых, судя по информации из
библиотеки  моих   хозяев,  здесь  именовали   рыцарями,  просто   не  могли
вскарабкаться на  дерево, когда другу грозит опасность.  При всей утонченной
цивилизованности моего мира мне не раз приходилось в экстремальной  ситуации
проявлять себя.  Кроме  того,  рыцарские  романы,  как  назвали  бы  местные
существа мои произведения, воспитали меня самого  достаточно правильно.  Так
что на этот раз Игорь как в воду смотрел...
     Меня отпустили поиграть с Артуром. Это было достаточно страшно, и я без
конца  "делал верблюда".  Но  я был все-таки просто котенком, застоявшимся в
четырех  стенах, а  потому  я охотно носился, к радости  людей, позволял ему
меня переворачивать огромными лапами на спину и  даже  покусывать улыбчивыми
острыми  осторожными зубами,  способными малейшим  усилием отправить меня  к
следующей конверсии.
     ***
     После  такой замечательной прогулки я спал как никогда крепко у  Лизы в
ногах и не сразу  понял, что за знакомый жуткий  звук заставил меня вскочить
на  кроватке.  Оля   таращилась  на   дверь  на  кухню,  держа   на  коленях
перескочившую  к  ней на  кровать  перепуганную  Лизу,  пока  на  кухне  шел
настоящий бой.  Я соскочил на пол. "Нет! --  истерически закричала  Лиза. --
Марсик, иди сюда! Папа сам! Мама, не пускай  его..." Но я уже  был на кухне.
Игорь загнал там в угол уже взрослого вида одноглазого с некоторых пор крыса
и  с  искаженным  страшным  лицом  изо  всех  сил  тыкал  в  него  палкой  с
перекладиной на конце для мытья полов. Крыс метался, вставал на задние лапы,
скалился и пронзительно верещал. Из-под холодильника торчали четыре дрожащие
от возбуждения морды и горели восемь глаз.
     Волосы  у  моего хозяина стояли  дыбом, он весь лоснился  от пота,  сам
скалил зубы на  красном лице и пучил глаза, без конца тыкая и тыкая палкой в
содрогающееся мягкое живое тело. Наконец, раздался треск -- древко сломалось
от  напряжения, а на  полу  в судорогах  бился издыхающий крыс с  распоротым
брюхом. В то же мгновение папа-крыс скользнул на Игоря, мелькнув серой тенью
в лунном свете, которым была залита кухня. Игорь ничего  не слышал, но я был
начеку. Когда мой  хозяин обернулся, а полураздетая Оля  включила,  наконец,
свет,  по полу  метался огромный  крыс,  на спине которого  завис  котенок с
зубами, впившимися  в крысиный загривок.  О, какое блаженство я испытывал от
запаха его крови в моей пасти, от  сознания своей силы  и  его  предсмертных
конвульсий, ибо я, повинуясь своему кошачьему  инстинкту,  удивительно точно
перекусил ему сонную артерию. Игорь приседал  вокруг нас со своей  сломанной
палкой, но тут  такое творилось, так летели на пол стулья  и гремели упавшие
кастрюли, что он просто  не мог ткнуть общего  врага,  не  рискуя  попасть в
меня. В конце концов, крыс  все-таки заставил меня отпустить его, бросившись
под холодильник. Я соскочил, а он, весь в крови от  моих  когтей и зубов, из
последних сил скользнул в свой лаз.
     Чтобы  не  дать ему уйти,  Игорь  с  победным  криком  отодвинул  прочь
холодильник, но  мама-крыса уже затаскивала  безжизненное  тело поверженного
кошкой супруга в спасительную норку. "Все! -- кричала Оля. -- Мы победили, и
враг бежит, бежит, бежит! Ай да Марсик! Ну и боец, я прямо в восторге..."
     "Ой! Мама! -- крикнула вдруг Лиза. -- Папа! Мама! Там... еще одна..."
     Та  самая  золотисто-желтая  крыса  металась  вдоль плинтусов,  пытаясь
забиться  под  стол,  но  Игорь  стал  преграждать  ей путь  обломком своего
смертоносного оружия, наконец загнав в  тот же угол, где уже перестал дышать
ее брат.  Несчастную  подвело  все  то же  любопытсво  -- она до  последнего
наблюдала наше сражение вместо того, чтобы  первой удрать в норку. В отличие
от  одноглазого, она не скалилась, а просто  оцепенела от страха  на  задних
лапках,  подняв передние к мордочке,  когда  Игорь беспощадно  замахнулся. Я
бросился почти под неизбежный удар палки, сбив крысенка в сторону.
     "Марсик,  зачем?  Он  сам!  - кричала  Ольга.  -- Уйди,  Игорь  ее  сам
прикончит..." "Мама,  пожалей ее, - плакала Лиза. --  Пап,  она  же  просила
пощады!.." "Вот я ей дам пощаду! -- озверел мой хозяин. -- Брысь, Марсик, ты
мне только мешаешь, оставь ее мне. Я  эту блондинку  сейчас с одного тыка...
Господи! Оля, теперь  ты  видела!?" "Боже  мой... --  побелевшая Ольга сжала
виски ладонями. -- Да он действительно... не кот..."
     Я "сделал верблюда" на любимого хозяина и прыгал перед ним до  тех пор,
пока "блондинка" не  исчезла в  норке. Мало  того, я заглянул  в  норку,  мы
соприкоснулись  мордами, и я услышал импульс "Спасибо" на нашем с ней родном
языке...
     "Марсик, Марсик, Марсик!! -- в восторге кричала Лизочка. -- Папа, вот у
кого мне надо учиться, а не у тебя! А то ты говоришь мне "лежачего не бьют",
а сам..." "Марс, - Игорь  снова поднял меня на руки и  торжественно сжал мою
лапу. -- Ты настоящий человек! Не я, не Ольга, а ты! И -- Лиза..." И он даже
заплакал, прижимая меня к груди.
     ***
     Ты должен понимать, - совершенно  серьезно, причем без тени улыбки и со
стороны Ольги, не говоря о Лизе, говорил мне Игорь за завтраком, - что у нас
с крысами биологическое противостояние, навязанное не нами им, а ими нам! Мы
поселились в этом доме до того, как  они  пришли  сюда только потому, что мы
умеем приносить в дом еду, а они  могут ее только у  нас воровать, нас же за
это ненавидя и  боясь. Если мы не будем  им сопротивляться со всей доступной
нам  жестокостью,  они  перестануть воровать и начнут просто  отнимать у нас
еду. Мало того, расплодившись и оголодав, они станут  нападать на нас, чтобы
сожрать нас самих. Таковы законы сосуществования крыс  с любым биологическим
антиподом.   Человек   --   самое  слабое   биологически  и   самое  сильное
интеллектуально  и технически существо  на нашей планете. Смотри, у меня нет
даже и твоих когтей и зубов,  но, располагая только  палкой, я смог победить
сильного и коварного врага. А  ведь в принципе я мог бы применить против них
пистолет или яд, чего не могут  они. В этом доме нет места двум семьям. Либо
мы изгоняем отсюда крысиную  семью,  либо  она изгоняет нас!  Поэтому  ты не
прав, Марсик, проявив  жалость к  той действительно удивительно  симпатичной
белой крысе. Я бы не возражал, если бы она стала  ручной. Я готов вымыть ее,
чтобы она стала чистой,  лойяльной к нам  и поселилась бы на твоих  правах в
моем доме. Но она этого сама не желает. Кроме того, она принадлежит к клану,
который настроен к нам враждебно и без конца скалит  свои клыки. Она -- член
другого биологического сообщества. Она живет под землей, в грязи  и способна
заразить  какой-нибудь  страшной  болезнью мою дочь, нас с  Олей, даже тебя,
Марсик.. Тебе ли не знать их  повадки!  Кем бы  ты ни был на самом  деле,  в
нашей семье ты кот, прирученный именно для того, чтобы душить их так, как ты
расправился с самым опасным для нас представителем альтернативных обитателей
этого дома. Ты меня понял, Марсик?"
     "А ведь он прав,  котяра, - так же серьезно обратилась ко мне Ольга. --
Хотя  мы с Лизочкой тебе аплодируем...  Но  у нас просто нет другого выхода,
кроме  как  быть  предельно жестокими!" "Мама,  папа, Марсик, - заторопилась
Лиза.  --  А давайте приручим  ту  "блондинку"!  Она  такая добрая, правда?"
"Добрая! -- задохнулся  Игорь. -- Вот подрастет,  заматереет, проголодается,
вскочит  к тебе на кроватку и за секнду отгрызет  тебе нос. И -- все! Как ты
потом замуж выйдешь, а?" "Она -- не отгрызет! -- уверенно отрезала Лиза.  --
Ты бы  посмотрел,  как она  на меня покосилась, когда выглянула к Марсику из
норки. И его не укусила,  хотя и могла. Я видела: он просто коснулись носами
друг друга. По-моему, она просто его поблагодарила, правда, Марсик?"
     Я  только мурлыкал  как  можно громче на все это, вибрируя  всем телом,
которое по очереди гладили мои хозяева своими недоразвитыми пальцами. О, как
я бы  охотно поспорил с ними, если  бы  они понимали  человеческий язык, как
просто  я бы  пояснил  разницу между моей любимой  и теми, среди которых  ее
поселили... Но  что может простой  кот,  который  не способен выразить  свои
мысли даже на их примитивном словесном языке!
     ***
     На  следующей  прогулке,  когда  Артура   уже  увели,  появилось  новое
действующее лицо в описываемой драме. Это был взрослый бродячий кот, который
в  траве на  кого-то  охотился, когда я в  своих прыжках случайно налетел на
него. От неожиданности  он фыркнул, подпрыгнул, довольно благодушно отбросил
меня мощной мягкой лапой от досады. И только потом пригляделся, принюхался и
так сиганул прочь сквозь траву, что едва сам не угодил в реку, когда вылетел
на тропинку.
     Как нарочно, Игорь  наблюдал все это и тут же  горячо стал рассказывать
про очередное доказательство моей уникальности побледневшей серьезной Ольге.
     "Игорь, нам надо показать его ученым, - сказала  она. -- Кто знает, что
у него на уме?  А у нас ребенок в доме. Если случайный кот тут же учуял, что
Марсик... не кот,  что от него исходит какая-то  смертельная опасность, то и
нам от него  можно ждать  чего угодно..."  "Чего угодно хорошего! Если он не
кот,  не человек,  то  он либо переселенная  душа,  либо...  существо высшей
цивилизации. В любом случае, он не  раз и не два  доказал  нам свою  дружбу,
свое благородство,  и  было  бы черной неблагодарностью  его  хоть  в чем-то
подозревать!" "Ты хоть представляешь,  что  значит  наугад  держать  в  доме
существо с другой планеты? Этим должны заниматься  специалисты. Короче, надо
обратиться  к уфологам  и отдать Марсика в какой-нибудь институт, где знают,
что делать  в  таких случаях. Ты  так  красочно описал нам всем,  чем грозит
Лизочке  соседство с крысами,  а  опасность  соседства с  инопланетянином  и
вообразить-то невозможно! Да, я  знаю, что он  нас выручал,  что стал членом
нашей  семьи  и так  далее,  но  что ты намерен  делать, если  инопланетянам
взбредет в  голову  поэкспериментировать с Лизочкой, как они придуриваются с
этим котом? У тебя есть хоть малейшее представление о том, какие действия ты
лично произведешь на другой день после того, как исчезнет твоя дочь? Куда ты
заявишь? Как ты все потом объяснишь?.."
     ***
     "Самый  обыкновенный  кот,  - резюмировал  высокий  волосатый  субъект,
обследовав меня в разных  странных приборах. -- Уверяю вас, к паранормальным
явлениям он не имеет ни малейшего отношения.  Ни один из наших  приборов  не
реагирует на ваше  животное. Нам он, во всяком случае, совершенно  не нужен.
Если  кот,  по  вашему  мнению, демонстрирует неадекватное поведение,  и вам
взбрело в голову, что  он  инопланетянин,  то это ваши  проблемы, а не кота.
Обратитесь к психиатру." "Но мы не могли все сразу сойти с ума, - настаивала
Ольга.  --  У нас ребенок в доме и..." "Отнесите его в закрытой сумке, чтобы
не запомнил дорогу, куда-нибудь подальше и отпустите.  Или утопите  в  реке.
Это ваше дело, как от него избавиться, если жить с ним вам больше невмоготу.
Но навязывать его нам  -- бесполезно. Мы тут всякое  видали. Кота вашего нам
нехватало..."
     ***
     Я  остался  жить  в  той  же  семье,  но  впредь  решил демонстрировать
адекватное  поведение,  чтобы  не  выгнали.  Стал  намеренно  вести  себя  в
соответствии со  своими кошачьими инстинктами -- тащить  все что плохо лежит
со стола, гадить не в песок и, к тому же, при первой возможности  же удирать
из дома и общаться с себе подобными.
     Если  коты меня тщательно избегали, то кошки, напротив, меня выделяли и
приманивали.  В результате,  я так пристарастился к  кошачьему образу любви,
который был похож на общение моих предателей-хозяев, что он меня даже больше
устраивал, чем постепенно  все  прочнее забываемые  сексуальные  отношения в
нормальном мире. Боюсь, что я  наплодил в округе больше  своих потомков, чем
все прочие коты вместе взятые. Пару раз меня пытались проучить, но драться я
тоже выучился.
     Крысы после  того ночного боя исчезли  из дома навсегда. Вместе  с ними
как-то вдвое  ослабела моя  неестественная  память  о  прошлой жизни. Скорее
всего,  "блондинка" все-таки импульсировала что-то мне до того из-под  пола.
Теперь я никакого внешнего воздействия на свою душу больше не чувствовал.
     Хозяева наблюда