ткая жизнь. Наши с
Беллой  внуки долго приставали  ко  мне с вопросом, откуда здесь может  быть
обстрел,  и очень удивлялись, когда  я  уверял, что ниоткуда...  Они строили
свои  хитрые понимающие  улыбки: ведь и там,  после каждой смерти или увечья
соседей, мы их уверяли, что бояться нечего - все будет хорошо.
     Мои  сыновья-близнецы  Рома  и  Сема,  между тем,  занимались  катером.
Ровесник  ди-зель-генератора,  питомец не  менее  фашистской  тогда  Италии,
показался мне  много  надежнее, чем те плавредства,  которые я десятилетиями
курировал в службе заводов пароходства. Его деревянный корпус, казалось,  не
знал износа.  Сделав  специальный анализ, я  был  поражен  его состоянием. С
дизелем мы поступили  точно таким же образом, как  с престарелым  германцем:
разобрали до винтика, промыли, смазали и снова собрали. На ходовые испытания
на нем вышла вся наша колония - двадцать семь человек. И все поместились  на
просторной  разлапистой корме с шестью скамей-ками  под новеньким тентом.  У
руля стоял Феликс, как единственный дипломирован-ный капитан из  яхт-клуба в
Хайфе,  а я у него был стармехом и мотористом в одном лице. Мы обошли вокруг
весь остров и, к восторгу молодежи, отправились на Родос - отметить освоение
наших морских сообщений в ресторане.
     Все  мои  страхи  о  террористах  и  прочих  врагах  еврейского  народа
испарились,  как только  мы оказались на улицах порта - иврит звучал со всех
сторон, в бухте стояли яхты с нашим флагом, а на  рейде отходило израильское
судно с туристами. Строгие греки, имеющие свой опыт  общения с мусульманами,
безобразий не допускали.
     4.
     На  шестой  месяц  нашего пребывания  в новом  еврейском поселении  вне
досягаемо-сти наших партнеров  по мирному процессу мы с  Беллой  сподобились
увидеть, где Таня  проводила все это  время.  Нет-нет, она не  отлынивала от
доставшихся нашим женщинам уборочных и ремонтных  работ в домах, но, улучшив
каждую  свободную  минуту,  садилась  на старенькую  "веспу"  с  коляской  и
исчезала за  холмами и ска-лами.  Феликс отшучивался, что его жена  с юности
обожает  поробинзонить и  купа-ться без  стесняющих  деталей  на своем  теле
где-нибудь подальше. Где именно, не знал даже Амирам, проявлявший  почему-то
не  свойственное  ему  любопытство.  Ког-да  я  по  этому  поводу  попытался
пошутить,  он всерьез обиделся:  "Если еврей  дурак, -  сказал он, -  то это
дурак вдвойне. При чем тут эротика? В моем-то возрасте? Просто я подозреваю,
что  Танечка  готовит  кое-кому  кое-какой  сюрприз.  Пока  мы тут не  можем
надышаться нашей безопасностью, она о ней думает всерьез..."
     О лодочке  здесь  не знал  никто, кроме  нас  четверых,  а  потому я  в
очередной раз поди-вился  проницательности старого  сабры. "От кого тут  нам
отбиваться, Амирам?  Пат-рульный  катер  из Солоник  проходит чуть не каждую
неделю."  "А  вон  те  рыбаки  тут торчат  третий  день. И  они очень мне не
нравятся, адони. Я за ними давно наблюдаю в бинокль. Рыбу они не ловят, а на
их сейнере  установлена стереотруба  с  боевого корабля.  И  что-то странное
зачехлено на баке." "Я тоже заметил, но  решил, что это гарпунная пушка." "В
наших  широтах? Зачем?" "Мало ли! Дельфины,  касатки, аку-лы. Ты просто  так
измучен твоими вечно  агрессивными соседями, что в каждом не-знакомце видишь
террориста.  Кстати,  сейнер  появляется  здесь не  впервые  и  плавает  под
болгарским флагом. Братушки, по-нашему." "А рожи у твоих братушек смахива-ют
на  совсем других братьев - двоюродных, так сказать. Жаль, что нам запретили
иметь на острове оружие. Надо бы снова потребовать..."
     ***
     "Неужели  ты это  сделала сама?  Ты прямо  не  геверет, а  Илья Муромец
какой-то!"-  поразился я, когда Таня отодвинула на роликах ракушечную плиту.
К ней  снизу был привинчен поддон, из которого росли кусты. Так что потайную
дверь  и  с двух шагов обнаружить  было невозможно. Мы вступили на лестницу,
ведущую куда-то  вниз,  где  в голубом  полумраке  плескалась вода  и  пахло
водорослями. "Грот и вход к нему, естественно,  был здесь давно,  - ответила
Таня, когда  мы  спустились  на  причал. -  Я только все подчистила,  перила
привинтила,  вот этот уют создала," -  она показала на столик  с  плетенными
креслами  вокруг  него.  "Тогда,  -  засмеялась  Белла,  -  ты  тут  про-сто
бездельничала  все  эти месяцы?" "Ну  уж  и бездельничала! - она провела нас
вглубь  грота и  открыла едва  заметную дверь.  - А  это само сделалось?" "Я
вообще ничего не вижу."
     Свет  проникал  в  грот  снаружи только через  воду,  казавшуюся  здесь
пугающе  глубо-кой. К нашему изумлению, Таня включила  свет. Еще больше меня
удивило, что в гроте было  намного теплее,  чем  снаружи -  на  дворе  стоял
ноябрь. Откуда  все  это?  Я  был  на острове  главным электриком,  а потому
достоверно знал свои энергосети - не было на этом мысу ни одного столба.
     "У  меня тут своя гидроэлектростанция,  -  без  улыбки  сказала  она. -
Помнишь, ты  около  стоянки катера винт нашел?  Теперь это  гидротурбина. Из
ручья, что на скале Див." "Я не помню там никакого ручья." "Он втекал в этот
грот.  По-моему,  в  древности,  тут было  логово  пиратов.  Я  сделала  там
небольшую  плотину, провела трубу  через естественный сток..." "Так вот куда
тогда  утром волокла трубы за  своим мотороллером!" "И  не  только это.  Еще
детали, что Рома привез мне с Родоса. Вот к этому компрессору."  "И когда ты
набиваешь им вот эти баллоны, - наконец,  дошло до  меня, - компрессор греет
грот.  А  компрессор  работает  от  твоей  турбины,  так?"  "Нет. Компрессор
работает сам от гидронапора. Смотри - вот в этот цилиндр..."
     "Так лодочка будет стоять в этом гроте? - обрадовалась  Белла. - А я-то
думала,  как мы ее скроем от тех "рыбаков"?  И,  главное,  от властей." "Вот
именно.  Я  сначала  нашла этот  грот,  а  только  потом  решилась  заказать
лодочку."  "Вот и прекрасно, - резюмировал я. - А то Гера  волнуется. Тайные
испытания  прошли  успешно,  а мы замолкли." "Можешь сообщить  ему, что  все
готово. Пусть станут кабельтовых в трех от берега. Мы выйдем в море ночью на
резиновой шлюпке, на веслах, чтобы никто не заметил. А вернемся на лодочке."
"А  как мы  найдем  вход в  грот?" "Лодочка сама  найдет.  Я  установила,  -
показала она на акваланг и гидрокостюм, - отражатели для ее сонара на входе.
Компьютер не позволит  ей свернуть и  поставит  прямо в центре лагуны  после
всплытия."  "А  если  она  крышей заденет скалу?"  "Этого тоже  не  позволят
отражатели.  Кроме  того,  на  лодочке  прожектор.  Можно перейти на  ручное
управление.  Так или  иначе,  нам надо будет потренироваться  перед тем, как
сюда соваться."
     5.
     Через  две  недели  "рыбаки" с  подозрительного  сейнера  с  удивлением
заметили,  что они тут крутятся не одни. Глубокой ночью милях в двух от  них
стало на якорь гидро-графическое судно под украинским флагом.  В свою мощную
стереотрубу фальши-вые  "братушки" увидели, что  от берега на веслах  отошла
резиновая шлюпка  с двумя  гребцами, которая пришвартовалась к гидрографу  и
так и не вернулась до его отхода...
     Мы с  Таней  поднялись на борт.  Гера тут же проводил  нас  к  кормовой
выемке, где покоилось нечто, затянутое чехлом.  В свете карманных фонарей мы
спустились на крышу лодочки и  вошли внутрь ее кабины через  люк. Там стояло
шесть  самолетных  кресел, одно  из  которых было напротив мигающего  огнями
пульта управления.
     "Все готово на сто миль хода,  - даже здесь шепотом говорил Гера. - Это
рычаг упра-вления. Поскольку  мы  на подводном  самолете, то и управление  -
самолетное. Вот так, так и  так. Кто из вас пойдет в первый полет." "Я, - не
колеблясь, сказала Таня. - Я ее породила, я ею и управлять беду..."
     Гера выглянул в люк и что-то приказал. Зажужжали сервомоторы, мы плавно
опусти-лись и закачались на  волне. "Погружение, -  сказал он и показал Тане
нужную кноп-ку. Палуба в кабине ушла у меня из-под ног, а вокруг, за стеклом
вертикально  расположенного  корпуса  во  мраке возник  безобразно  обросший
ракушками ржавый корпус судна, потом его винты. Гера  включил прожектор, и в
пучине  засверкал  пла-нктон. Мы  плавно пикировали  на крыльях  вниз, к уже
видимому дну. Зашипел воздух. Таня наклонила рычаг, и лодочка послушно легла
на  вираж  вправо-вверх  до  самых  волн над  нами, где  мы  снова  полетели
вперед-вниз, огибая судно Геры. Движение было совершенно беззвучным, никакой
вибрации, шума  винта  -  словно  во  сне.  Вся  кабина  была  установленным
вертикально прочным корпусом из совершенно прозрачного сверхпрочного стекла.
Поэтому  нам  казалось,  что мы  летим в  ночи  в  своих креслах,  ничем  не
отделенные от подводного мира.
     Сделав  несколько  кругов около судна,  мы  всплыли,  перешли  на режим
электро-движения и пришвартовались к борту у парадного трапа. "Шлюпку оставь
себе, - сказал я Гере.  -  Все  равно в люк не влезет." Он кивнул, пожал нам
руки,  завинтил  снаружи люк. Мы  остались одни. Перед  Таней  лежала только
инструкция. Следуя ей, она включила режим автонаведения на маяки-отражатели.
Двигаясь теми же  галсами,  мы  скоро достигли берега и на удивление  плавно
вошли в отверстие грота на  минимальной скорости.  Не  обошлось без довольно
чувствительного  толчка резино-вым планширем о кранцы причала. Сквозь стекло
мы видели только ноги Феликса и  Беллы. Оба  тут же перескочили  на палубу и
стали отвинчивать  люк.  Их восторгам не было  конца. Мне тоже не верилось в
такое чудо в нашем владении...
     6.
     Наутро наша великолепная четверка отправилась на ходовые испытания.  Мы
по очереди садились за пульт управления, все более убеждаясь, что автоматика
не поз-воляет нам ни  вспыть  на поверхность, ни врезаться в дно. Последенее
было здесь довольно зловещим  -  обломки части  нашего  острова, поглощенные
древним  ката-строфическим  землетрясением.  В  черных  провалах  шевелились
загадочные  синие  те-ни,  но в целом дневная  картина  подводного мира была
такой  ошеломляюще  празд-ничной  с  панорамным  обзором, что нам оставалось
только вскрикивать и таращиться на пейзажи подводного мира и его обитателей.
Мы   старались    не   отходить   далеко   от   острова,   ориентируясь   на
гидроакустический  маяк,  установленный  у  входа  в грот.  Кроме  того,  мы
опасались быть замеченными с судов, особенно с какой-нибудь подводной лодки.
Поэтому после двух часов прогулки пришлось вернуться и пос-тавить лодочку на
зарядку, естественно, не забыв отключить маяк.
     ***
     "Здрасте, приехали," - сказала  Таня,  когда мы вернулись в поселение и
увидели,  что у  нашего легального  причала стоит полицейский катер.  Амирам
успокоил нас, что катер вызвал он и что до ошвартовки здесь тот провел около
получаса у борта сей-нера.
     Красавец-офицер  в черной форме заявил, что  на болгарском  судне он не
обнаружил ничего подозрительного. "А на баке? - не  унимался староста нашего
поселения. - Вы проверили, что там  у них под чехлом?" "Пушка, - невозмутимо
ответил грек.  - Они охотятся на крупных акул. Это их  бизнес  - чучела  для
музеев. В этих  водах,  как они почему-то уверены,  обитает  популяция особо
крупных акул. По-моему, врут." "Вот именно! -  хлопнул его по коленке Амирам
Эйдель. - А какой они национальности?" "Как на любом судне - разных. Капитан
-  болгарин.  Офицеры  -  египтяне. Команда -  какие-то  арабы. Я в  них  не
разбираюсь. Я предупредил  их, чтобы они не подходили к острову ближе мили и
не высаживались  на него. Иначе  они  будут  иметь  дело  с нашей  береговой
охраной.   Капитан   уверил   нас,   что   остров   Мрым,   как   и   вообще
ев-рейско-арабский конфликт, их совершенно не  интересует." "И тем не менее,
нам нужно разрешение на покупку оружия, - сказал я. - Вы же не хотите, чтобы
мы при-обрели его нелегально?" "Формально я,  конечно против, но  фактически
его сегодня имеют все, кому не лень." "Мы привыкли жить в правовой стране, -
глухо  сказал Амирам, как всегда, когда упоминал при иностранцах об Израиле.
- И соблюдать законы." "А я что говорю? -  в  свою  очередь, похлопал его по
коленке  офицер. - Со-блюдайте. И наши законы, и... свою  безопасность. Если
хотите  знать  мое неофици-альное  мнение, мне  этот  сейнер  тоже очень  не
нравится. Я тут  с детства каждый грот знаю, - мы  с Таней  переглянулись. -
Акулы, конечно, есть. Но самые обыкновенные. Мурены есть, скаты огромные, но
вот каких-то  монстров для музеев  - нет. А когда мне врут..." "Так не будет
разрешения  на  покупку  хоть  пистолетов?"  "Израиль-тянам?  Никогда. И  не
пытайтесь. У  нас  хватает  забот с русскими и прочими иммиг-рантами.  Желаю
всех благ."
     На  другой день  мой сын  Сема  с кем-то  договорился  в порту, и к нам
прибыл бот с товарами для колонии.  Среди  фруктов  и овощей  оказались  два
довольно  тяжелых  ящика. По  совету  сына Амирама  многоопытного Игаля,  мы
выбрали  огневую точку  не на Мраморной горе  - самой  высокой точке острова
Мрым,  где  ее тут  же  начнет  искать  полиция,  а на другом  холме,  среди
оливковой рощи.  Таня тут же придумала, как замаскировать дот - мы подкопали
одно из деревьев так,  чтобы его корни оказа-лись на спешно изготовленной  в
моей  мастерской стальной раме.  Эта рама, поста-вленная  на  ролики,  могла
сдвигать   взрослое    дерево   над   свежим   карьером,    обнажая    ствол
крупнокалиберного  турельного  пулемета  в сторону рейда.  А  сдвинешь  раму
обратно - растет  себе  дерево  рядом с  производственной ямой.  А  из той -
потайная  дверь  под  корни.  Конечно,  секрет  полишинеля,  если  придут  с
миноискателем,  но лучше  замаскировать  так,  чем  никак.  "Рыбаки"  так же
открыто  наблюдали за наши-ми  строительными  работами, как подглядывали  за
каждым  еврейским  поселением  в  Израиле.   И  хорошо,  что   видят  что-то
непонятное, думал я. Меньше вероятность нападения. И, как всегда, ошибся...
     ***
     "Ты узнал  меня, аба?  - парень  со  шрамом из Газы нагло присел за наш
столик  в пор-товом ресторане. - Я слышал, у тебя есть еще несколько моделей
вроде той, что прозевали мы, а? Говорят, ты на деньги, полученные от продажи
"Арабеллы" купил  целый остров? Видишь, я хорошо знаю про  твой бизнес.  Как
насчет того, чтобы продать или подарить мне пару таких же  моделей?" "Я тебя
узнал  давно,  - наугад  сказал я. - На  палубе сейнера, что околачивается у
наших берегов." "Да  ну? - замет-но смутился он. - У вас что, особая оптика,
адони?" "У нас все необычное,  - зло ска-зала Таня. - Поэтому передай своему
болгарину, чтобы уносил ноги, если ему дорога его жизнь и имущество. И чтобы
он  больше  не  связывался  с такими  тупыми подон-ками, как  ты." "А  тебя,
Бергер, - нисколько не смутился уважаемый во всем мире те-ррорист, - мы тоже
не забыли. Мой брат до сих пор хромает после встречи с тобой на том пляже. И
двое других  наших ребят...  Когда я  приду за моделью этого  толстяка, я не
забуду побеседовать с тобой лично. И наша встреча  очень тебе не понравится.
Ты меня надолго запомнишь."  "Еще меньше понравится тебе встреча  со мной, -
пари-ровала Таня. - Жаль только, что ты  не сохранишь о ней  память вообще."
Араб в яро-сти схватил Таню  за кисть  на столе. Я  сходу врезал ему кулаком
прямо  по шраму,  пока  Феликс отбивался от  троих,  вскочивших  с соседнего
столика.  К  нам на  помощь  поспешили  мужчины  нашей  колонии.  Арабов  мы
вышвырнули за дверь,  оказавшись все на  берегу,  где  у  самой  воды стояли
столики. Летели стулья, визжали женщины, где-то уже выла полицейская сирена.
     Когда  показалась  мигалка,  наш  катер уже  отходил  в море. Следом  к
сейнеру шел катер с орущими нам что-то "рыбаками".
     ***
     Наутро  пираты  сменили место  стоянки и бросили якорь  прямо  напротив
поселения.  Пушку  нагло расчехлили  и  нацелили на только  что  построенную
крохотную  синаго-гу  -  гордость  Офира.  Как  и  в Газе,  тут  же началась
эвакуация  женщин  и  детей в  древные  катакомбы,  а  Рома,  Сема  и  Игаль
отодвинули  маслину и  прицелились  в  артиллерийский  расчет  на  вражеском
корабле.  Там  в  неестественном  возбуждении  носились  десятки  обвешанных
оружием палестинцев.
     В полиции на бесконечные звонки  Амирама отвечал автоответчик. "Если бы
они хо-тели нас защитить,  - сказал  он, - то  их патрульный корабль  был бы
здесь с ночи  - по-сле вчерашней драки. Кому-то выгодно оставить нас один на
один с этим зверьем... Все как всюду и всегда!"
     Мы с Таней уселись на ее мотороллер и уехали  в неизвестном для Амирама
направ-лении. Он только проводил нас недоумевающим взглядом.
     В гроте так же  тихо стояла подсвеченная голубым синяя вода,  в которую
была слов-но впаяна  лодочка.  Мы  впрыгнули  на  ее  крышу,  откинули  люк,
завинтили его изнут-ри, уселись в кресла  и  выпустили  воздух  из  ходового
цилиндра.  Тотчас  перед нами открылось сияющее голубыми сполохами отверстие
грота.  Зажужжал винт, выводя лодочку наружу.  На глубине  сорок метров Таня
выключила мотор и перевела судно в номинальный режим полета.
     ***
     Начал  пулемет   с  сейнера.  От  пуль  со  звоном  посыпались  обломки
черепичных крыш и стекла окон. С холма  ответил наш пулемет, прошив очередью
рубку и  разогнав  ара-бов, окруживших  пушку. И  тогда с  судна  с шипением
полетела   первая    противотан-ковая    ракета.    Она    уничтожила    наш
продовольственный  склад, изуродовав оскол-ками нарядную новенькую синагогу.
Пули  сыпались  на поселение  градом  - из авто-матов  в ярости стрелял весь
экипаж сейнера. Вторая ракета испарила наше пулемет-ное гнездо. Расчет успел
спрятаться  в котлован.  Пираты готовились  к высадке.  Ам-ирам  лихорадочно
собирал  свое вооруженное пистолетами воинство и рассаживал их  по домам. Но
ему было ясно, что сражение проиграно, и  что, если  не  появится гре-ческая
полиция, будет резня...
     ***
     Сейнер вскоре появился на экране  сонара.  Прибор управления  торпедной
стрельбой исправно мигнул  на  дисплее  компьютера  готовностью  к залпу. Мы
переглянулись  в  нерешительности.  Одно  дело   ругать   террористов,  даже
подраться  с  ними, а другое - вот  так, одним нажатием нетерпеливо мигающей
зеленой кнопки прекратить жизнь сразу десятков людей. "Там  твоя  белочка, -
стиснула зубы Таня. - Там мой Феликс, там Амирам,  там дети. - А террористы?
Аллах им в помощь!"
     Она нажала кнопку. Лодочка содрогнулась и  накренилась. Мы  перевели ее
на полет с максимальной скоростью, удирая от гидравлического удара. Когда он
словно  искри-вил пространство вне  и  внутри лодочки,  мы повернули  назад,
огибая то, что недавно было ясной целью, а теперь исчезло с экрана сонара.
     ***
     Когда  третья ракета  подняла  тучей  черных обломков наш катер, Амирам
снова  стал  лихорадочно  вызывать  по  мобильнику полицию. Ласковый женский
голос  автоответ-чика  поблагодарил  его  за  доверие  и  попросил  оставить
сообщение. Теперь  можно было только  молиться, так  как пираты  лихорадочно
садились  в  свой  катер,  зараннее  празднуя победу  выстрелами  в воздух и
размахивая палестинскими флагами, хотя на мачте по-прежнему был болгарский.
     И тут, сотрясая, казалось,  весь белый свет, раздался чудовищный взрыв.
В  море  вста-ла  белая стена пены,  в  которой  исчезло  все сразу - флаги,
ухмыляющиеся  рожи, автоматы. Волна ударилась о пирс поселения и  залила  до
краев галечные пляжи острова Мрым.  Когда ветер  унес в море дым  и пар,  на
рейде не было ничего,  кроме сияния голубого  моря и тревожно носящихся  над
обломками чаек.  Не было ни  одного раненного, которому  можно было  оказать
гуманитарную  помощь. Вообще ничего,  что  напоминало  бы  о пиратах. Амирам
протер глаза и вознес благодар-ственную молитву. К нашему затонувшему катеру
робко стекались люди впервые решительно защищенного еврейского поселения.
     ***
     Мы  перешли на  горизонтальный полет  с малой скоростью и  стали искать
обломки.