йна исчезновения вашей супруги.
   На столе перед Кривошеевым лежал раскрытый толстый роман, герои которого,
наверное, изъяснялись приблизительно тем же слогом, которым  неожиданно  для
себя самой заговорила вдруг Светлова.
   Возможно, такие вещи называются наитием.
   Возможно, именно это и подействовало.
   Аня представила, как  он,  распродав  свои  шампиньоны,  сидит  тут  один
вечерами в темных комнатах, оборудованных  бездействующими  сплит-системами,
среди неработающих компьютеров и галогеновых светильников, -  и  читает  при
свече  роман  в  зеленом  переплете,  герои  которого  говорят  друг  другу:
?Обстоятельства сложились столь неприятным  для  меня  образом,  что  и  мое
собственное благополучие и ваша тайна переплелись самым  тесным  образом,  и
теперь..."
   Ждет ли он, что жена еще вернется? Каким-нибудь ?образом??
   Светловой показалось, что уже не ждет. Отсюда и это безразличие.
   Возможно даже, мир этих высокопарных романных героев  из  зеленой  книжки
стал для него более  реальным,  чем  жизнь  родимого  города  Путятинска.  А
Светлова умудрилась сейчас со своим высоким слогом в эту ?вторую реальность?
вписаться - стать там своей.
   Возможно, именно это и подействовало.
   - Ну, хорошо... Ладно! Кривошеев опустил голову.
   - Однако вы должны пообещать, что не будете никому и никогда ссылаться на
то, что я вам скажу. Эта информация лично для  вас.  И  то  потому,  что  вы
частное лицо и не сможете меня.., привлечь.
   Видите ли... Галя, моя жена, хотела ребенка.  Понимаете,  это  как  закон
подлости, столько женщин вокруг мечтают избавиться от беременности... А  она
бы с радостью взяла такого ребеночка себе... Но как скрыть? У нас  маленький
провинциальный городок.., райцентр... Бездетность - как  клеймо.  Усыновить,
взять приемного? Так  все  глаза  потом  протычат  и  ребенку  приемному,  и
родителям.
   Галя прочитала как-то в газете,  что  есть  приюты,  куда  приходят  юные
несовершеннолетние мамы с новорожденными. И все стала мечтать: вот взять  бы
у такой девочки ребеночка? Но так, чтобы никто не узнал. Походить  некоторое
время с подушечкой под платьем, потом  уехать  как  бы  ?к  родственникам  в
деревню?. И вернуться  с  ребенком.  Галя  даже  написала  этой  журналистке
письмо. Ну,  не  впрямую,  конечно,  а  с  намеком  написала,  чтобы  та  ее
познакомила с одной из таких девиц.  Но  ничего  не  получилось,  на  Галино
письмо никто не ответил. В общем, мы даже не знали, с какого конца  к  этому
делу подойти.
   И тут Гале сказали, что есть женщина, которая могла бы помочь.
   Вот, собственно, к ней она и ехала.
 
*** 
 
   Аня медленно шла по улице к машине.
   Итак, Галина Александровна Кривошеева не ехала мимо города Рукомойска.
   Она ехала именно в город Рукомойск, к какой-то женщине,  которая  помогла
бы ей тайно усыновить ребенка.
   К Осич?..
   Светлова даже остановилась посреди улицы.
   В городе была только одна женщина, которая могла бы это сделать... Причем
без особых сложностей.
   Сама  же  и  рассказывала  Валентина  Терентьевна,   что   новорожденных,
подкидышей, им в приют подкладывают прямо на порог.
   Да и просто девочка,  которая  накануне  родов  пришла  в  приют  к  Осич
поплакаться на судьбу... Что стоит такую уговорить передать ребенка, скажем,
другой женщине?
   Осич вполне может забрать такого ребенка, и, не оформляя, отдать, скажем,
Кривошеевой.  Все  довольны,  мама,  освободившаяся  от  забот  о   ребенке,
Кривошеева, ставшая наконец матерью, и Осич.
   Осич получает деньги - и потому довольна.
   Вот и мотив.
   Представим, что деньги получены, а подходящего случая все  нет.  В  конце
концов, детей подкладывают  на  порог  не  каждый  день  и  не  каждый  день
находятся девочки, которые могут оставить младенца, повернуться и уйти.
   А Кривошеевой обещано! Деньги Осич получены.
   Галина же, судя по  рассказам  мужа,  женщина  нервная,  плохо  владеющая
собой. Вот-вот - и начнет скандалить, шуметь.
   И Кривошеева исчезает.
   Как все складно!
   А что тогда Нина Фофанова?
   А Нина Фофанова, судя по  рассказу  ее  уголовной  подруги,  тоже  хотела
ребенка.
   И тоже были проблемы. И не обращалась ли она тоже за помощью к Осич?
   А остальные?
   А  возможно,  никаких  остальных...  Остальные  -  каждый  сам  по  себе.
Шматриков ехал мимо. Отлично. Пусть так. Возможно, за ним  вообще  охотились
от самой столицы - у богатого человека много причин исчезнуть.
   А что тогда этот Вадик с часами? Тут-то что? Часы  его  каким-то  образом
оказались у Кикалишвили?
   А глина? Белая глина, которой нигде нет? Кроме как  на  колесах  ?Тойоты?
Фофановой,  на  кроссовках  Немой  и  последней  обнаруженной   машине   без
владельца. На машине Свиридовой.
   Все. Приехали.
   Аня выключила двигатель. Все-таки в размышлениях дорога пролетает быстро.
   Вот и он - ее, почти уже родной, мотель ?Ночка?.
 
*** 
 
   К счастью, вечером Осич на этот раз у Туровских на чаепитии не было.
   "К счастью? - потому что Аня не выбрала  еще  тактику  поведения  с  этой
дамой.
   Игра  в  подкидного  дурака.  Абажур.  Чай.  Опять  эта  уютная,   милая,
безмятежная провинция. Пироги.
   Перед сном звонок домой в Москву. Разговор с  Петром.  Виртуозное  вранье
про отдых на побережье и прогулки по морскому песку.
   "Так уже оно и  идет  почти  привычно  -  одно  за  другим?,  -  подумала
Светлова.
   Это было ужасно, но это было именно так: жизнь в  Рукомойске  становилась
привычной. Как  там  Анна  обмолвилась  ненароком  в  разговоре  с  госпожой
Шматриковой: ?У нас в  Рукомойске??..  Ха-ха!  Не  смешно,  однако.  Как  бы
Светловой насовсем тут не остаться!
 
*** 
 
   Так и не решив, даже к утру,  говорить  ли  ей  самой  с  Осич  или  лишь
поставить в известность о том, что она узнала, лейтенанта,  предоставив  ему
самому заняться Валентиной Терентьевной, Аня  решила  начать  день  с  того,
чтобы завернуть к Горенштейну.
   - Как там продвигаются дела, Соломон Григорьевич?
   - Подвигаются, но плоховато. Девушка очень закована в свои страхи. Только
обрывки каких-то странных воспоминаний разрешает себе. Очевидно, невероятной
силы был шок!
   - Объясните все-таки, на что мы можем рассчитывать?
   - Понимаете, для этого мне следует рассказать вам, скажем,  о  знаменитом
случае с пациенткой Брейера.
   - Пациенткой Брейера? Я вся внимание... Горенштейн взял из книжного шкафа
растрепанный толстый том, полистал его и начал читать:
   - ?Вначале пациентка Брейера бормотала какие-то  слова...  Казалось,  что
они относятся к каким-то впечатлениям  и  мыслям,  занимающим  ее  ум.  Врач
попросил ее запомнить эти слова.
   Затем в состоянии гипноза  повторил  ей  эти  слова,  чтобы  побудить  ее
сказать что-нибудь еще на эту тему. Больная  пошла  на  это  и  воспроизвела
перед врачом то содержание психики, к которому относились упомянутые  слова.
Это были описания ее состояния в  то  время,  когда  она  сидела  у  постели
смертельно больного отца, который, как было известно врачу, уже давно  умер.
Она рассказывала о странных фантазиях, которые в  то  время  испытывала.  И,
рассказывая о них, больная как бы от них освобождалась, возвращаясь при этом
на некоторое время в нормальное состояние?.
   Гор сделал паузу и взглянул на Светлову:
   - Вам это что-то напоминает?
   - Напоминает, - согласилась Светлова. Гор продолжил чтение:
   - ?Летом во время жары больная сильно страдала от  жажды,  так  как  безо
всякой понятной причины она с известного времени перестала  пить  воду.  Она
брала стакан с  водой,  но,  как  только  касалась  его  губами,  тотчас  же
отстраняла, как страдающая водобоязнью. Мучительную  жажду  больная  утоляла
только дынями и фруктами.
   Однажды под гипнозом она  рассказала  о  своей  компаньонке,  англичанке,
которую не любила. Рассказ больная вела со всеми признаками отвращения.  Она
рассказала о том, как однажды вошла в комнату этой англичанки и увидела, что
ее отвратительная маленькая собачка пила воду из стакана. Тогда  она  ничего
не сказала, не желая быть невежливой.
   После того, как в состоянии гипноза больная высказала это отвращение, она
потребовала пить. Пила без  всякой  задержки  много  воды  и  проснулась  со
стаканом воды у рта. Это болезненное явление с тех пор пропало совершенно?.
   - О'кей! Я поняла: больная пила  без  всякой  задержки  и  проснулась  со
стаканом, - вздохнула Светлова. - Но отвращение к воде  из-за  того,  что  в
стакан залезла мерзкая собачка, - это одно, а  немота  -  совсем  другое,  -
заметила она недоверчиво.
   - Да погодите вы, нетерпеливая моя!
   - Извините.
   Гор опять стал читать:
   - ?В небольшом событии с собачкой  своей  компаньонки  она  подавляла  из
вежливости свое отвращение. В то  время,  как  она  бодрствовала  у  постели
своего больного отца, она непрерывно  была  озабочена  тем,  чтобы  не  дать
заметить отцу своего страха и своего горя.
   Все травмы пациентки Брейера, которая, кроме отвращения к воде,  страдала
еще и параличом руки, а также еще и утратила способность говорить, относятся
к тому времени, когда она ухаживала за своим больным отцом.  И  симптомы  ее
болезни могут быть рассмотрены  как  знаки  воспоминания  о  его  болезни  и
смерти.
   Так однажды, сидя у постели больного отца в" большом страхе за его жизнь,
она положила руку на спинку стула и вдруг  наяву  впала  в  состояние  грез.
Увидела, как со стены сползла большая черная змея с намерением его  укусить.
На лугу за их домом действительно водились змеи,  которые  теперь  послужили
поводом для ее галлюцинации. Она хотела отогнать змею, но ее рука,  повисшая
на спинке стула, оказалась парализованной... Когда змея  исчезла  и  больная
захотела - в большом страхе! - молиться, у нее не было слов?.
   - Похоже на случай с Немой, - согласилась Светлова.  -  Какой-то  сильный
страх, переживание и необходимость сильно подавлять некое свое желание,  да?
Возможно, она подавляла именно желание  говорить?  И  все  это  и  послужило
причиной ее немоты. Действительно, очень похоже на  классическую  ?пациентку
Брейера?. Один к одному!
   - Ну, не совсем. ?Пациентка Брейера? не смогла молиться ни  на  одном  из
известных ей языков, до тех пор пока ей не пришел вдруг в голову  английский
детский стишок. И тогда она смогла молиться на английском.
   - Ну да... А девочка из деревянного покосившегося домика в Рукомойске  не
знала английских стишков, и вопрос, на каком языке молиться,  перед  ней  не
стоял. Она не  знала  языков,  не  умела  молиться.  Она,  едва  научившаяся
говорить, вовсе замолчала. Ее немота - это симптом ее воспоминаний о  чем-то
очень страшном?
   - Думаю, да! Но!.. - Гор опять заглянул в книгу:
   - ?Если больная вспоминала в гипнозе, по какому поводу и  в  какой  связи
известные симптомы появились впервые, то удавалось совершенно устранить  эти
симптомы?.
   - А мог бы помочь ее излечению,  скажем,  сеанс  в  условиях..,  реальной
обстановки?
   - Реальной обстановки? - Гор с удивлением взглянул на Аню.
   - Да.
   - А вы можете.., и это?
   - Надо подумать. Я еще должна над этим поработать.
 
*** 
 
   - Богул! Что вы думаете о Валентине Осич?
   - Валентине?! Вы что, с ума сошли?!
   - Ах да, Богул, я ведь вам так и не рассказала  о  том,  как  я  посетила
славный городок Путятинск и господина Кривошеева!
   Рассказ Светловой Богул выслушал в гробовом молчании.
   - Несколько неожиданно, - наконец сказал он. - Все-таки  Валентина  такая
добродушная, милая, мягкая... Как бы добрая...
   - Вот именно, ?как бы?! Внешность  обманчива.  Особенно  у  преступников.
Возможно, такие приятные внешне люди и идут на преступления,  учитывая,  что
их благообразная внешность может служить им хорошей маскировкой. Мол, кто на
меня, такого ?белого и  пушистого?,  подумает?!  А  какой-нибудь  Квазимодо,
зная, что его из-за  злодейской  внешности  заранее  подозревают,  напротив,
старается жить законопослушно и осторожно.
   - Ну как вы любите.., строить теории!
   - Факт остается фактом: Осич занимается бизнесом,  связанным  с  продажей
детей. Человек, способный решиться на такой бизнес,  уже  -  априори!  -  не
имеет моральных  ограничений.  И,  значит,  по  мере  того,  как  преступная
круговерть его затягивает, становится способным на что угодно!  А  уж  когда
речь заходит о  том,  чтобы  спастись,  замести  за  собой  следы...  Такому
преступнику и вовсе не до сантиментов!
   - Но как Осич это делала? Ведь ликвидировать человека, не оставив никаких
следов, - мало сказать, непросто...
   - А что, если.., ей помогала Немая?
   - Немая?
   - Да! Ведь эта белая глина на ее кроссовках о чем-то говорит?
   - Да не так уж много она и говорит,  эта  ваша  глина.  Но,  допустим.  В
общем-то, почему бы и нет... Но... Даже учитывая, что Осич  помогала  Немая.
Все равно непросто это исполнить. Где? Каким образом?
   - Этого, увы, мы пока не знаем...
   - Вот видите...
   - Понимаете, Богул...  Именно  учитывая  то,  что  ей  помогала  Немая...
Мотель ?Ночка?! Немая ведь работала в мотеле... Удобное место.
   - На что вы намекаете?
   - Ну, я не то чтобы намекаю... Но хорошо бы... А что, если я  как  бы  не
поставив вас в известность.., на свой страх и риск?
   - Да вы с ума сошли! Вы что - с печки свалились? С какой стати? Вы хотите
провести в ?Ночке? обыск?!
   - Ну, хорошо, хорошо, не волнуйтесь вы так, Богул! Я же сказала: я сама.
   - Что все-таки это означает - ?я сама?? Светлова уклонилась от ответа.
   - Нет, определенно вы тут у нас повредились в рассудке! То Осич в  убийцы
записали, то обыск в ?Ночке? затеваете!
   - Ну, это мы еще увидим, кто повредился, - обиделась Светлова.
   - Кстати, с Осич я буду работать исключительно сам, - строго  предупредил
Богул на прощание. - Даже близко к ней не  подходите.  Еще  чего  доброго...
Этак вы весь наш город на уши поставите!
   - Тогда, если вас это  не  затруднит,  господин  лейтенант,  -  попросила
Светлова, - покажите сотрудникам приюта фотографию  Нины  Фофановой,  может,
кто опознает? Нина, знаете ли, тоже мечтала о  ребенке.  Может,  Осич  и  ей
?помогла?, так же, как Кривошеевой?
   - Кстати, я не обещал исполнять все ваши желания.
   "Кстати, кстати?, - передразнила Анна лейтенанта, распрощавшись.  Кстати,
ей очень не понравилось, что Богул, прежде охотно  включавшийся  в  ?ход  ее
мыслей? - и это с  первого  же  дня  их  знакомства  (очевидно,  у  них  был
родственный интерес к ?новеллам тайн?), сейчас просто в штыки принял  версию
с Осич. Встал на дыбы, можно сказать. И это было очень заметно.
   В общем, Анна пожалела, что дала ему обещание ?даже близко? не  подходить
к Осич.
   И как потом оказалось, пожалела не напрасно.
 
*** 
 
   И Светлову определенно обидели слова Богула: ?Вы тут у нас повредились  в
рассудке... То Осич в убийцы записали, то обыск в ?Ночке? затеваете!"
   Уж чему-чему, а ?осмотру помещения? старинный приятель капитан  Дубовиков
Аню научил...
   С московским капитаном Олегом Ивановичем  Дубовиковым  Аню  связывали  не
столь давние детективные расследования вокруг театра ?Делос?.
   Про  себя  Светлова  называла  капитана  ?майор  Вихрь?.  Хотя   он   был
всего-навсего капитаном...
   Нравился Светловой когда-то, в ее  детстве,  такой  старый  фильм  -  про
разведчика     майора     Вихря.     Там     все     были     смелые-смелые,
бесстрашные-бесстрашные. Всегда приходили  на  помощь  друг  другу.  И  было
понятно, даже маленьким девочкам - ну, собственно, им-то главным  образом  и
было это понятно, - едва титры начинали ползти по экрану, что ничего плохого
случиться с такими  героями  фильма  не  могло.  И  -  вот  магическая  сила
искусства! - с маленькими девочками,  сидящими  у  телевизора,  тоже  ничего
плохого не могло произойти. Ну хотя бы потому, что были на свете такие люди,
как сероглазый смелый Вихрь.
   Так вот,  Олег  Иванович  Дубовиков  был  ну  в  точности  этот  Вихрь  -
сероглазый, высокий, мужественные  черты  лица...  Только  не  разведчик,  а
просто капитан в отставке.
   У капитана Дубовикова был свой  фонд.  Точнее,  общественная  организация
?Помощь в розыске пропавших?. Подвижники, добровольно посвятившие себя...  -
и так далее. Возможно, те, кто обращался в фонд, разделяли  эту  киноиллюзию
вместе с  Аней  Светловой,  потому  что,  как  Аня  знала,  фонд  Дубовикова
пользовался в народе немалой популярностью.  К  тому  же  основанной  не  на
рекламе, в которую вложены большие деньги, а на том,  что  дороже  денег,  -
молве и слухах.
   Анины  разговоры  с  Олегом  Ивановичем  обычно  страдали  только   одним
недостатком - каким-то невероятным военным лаконизмом...
   "Нет?, ?нет?, ?да? , ?нет? - не  диалог,  а  просто  какие-то  ответы  на
референдуме.
   Но даже по той, скупо оформленной словами информации, которую он  сообщал
Анне, видно было, какую огромную работу фонд проводил.
   И вот теперь даже краткое воспоминание  о  капитане  Дубовикове  скрасило
нелегкое и напряженное существование Светловой в Рукомойске.
   Сознание, что там, в Москве,  есть  капитан-майор  Вихрь,  смелый-смелый,
бесстрашный-бесстрашный, всегда приходящий в нужный момент на помощь  другу,
вселяло в Светлову уверенность, что ничего плохого случиться с ней не могло.
Ну хотя бы потому, что жили на  свете  такие  люди,  как  сероглазый  смелый
капитан Дубовиков, он же майор Вихрь.
 
*** 
 
   Между тем Анне, пообещавшей Гору ?сеанс в условиях реальной  обстановки?,
предстоял нелегкий разговор с нынешней  хозяйкой  дома  в  районе  Заводи  и
Чермянки.
   Мало сказать - нелегкий...
   Светлова явилась ей в образе потенциальной покупательницы дома - ну  чтоб
сразу не прогнала! - которой очень приглянулся этот дом и которая,  несмотря
на всю нелюбезность дамы в их предыдущую встречу, решила  все-таки  попытать
счастья с покупкой.
   Обремененная пакетами со вкусной снедью и подарками, с самой любезной  из
своих улыбок на лице, Анна заявилась в гости к новой хозяйке.
   Анна подбиралась к домовладелице и так, и эдак. Но все было напрасно.
   - Копать?! - завопила хозяйка, как только поняла, куда клонит Светлова. -
Перерыть мой яблоневый сад?!
   Светлова предприняла еще одну попытку аргументированного убеждения. И еще
одну. Ссылалась на некие ?геодезические  исследования?  и  еще  на  какую-то
муть.
   Напрасно!
   "Как  же  мне  тут  все  надоело!  Весь   этот   рукомойский   кретинизм,
перемешанный с криминалом!? - взвыл внутренний светловский голос, в то время
как она сама продолжала лицемерно  и  радушно  улыбаться  мегере,  владеющей
домом.
   - Ну ладно! - с  интонациями,  не  обещавшими  ничего  хорошего,  наконец
сказала Светлова, вставая из-за стола, уже послав подальше  свой  внутренний
голос, все-таки убеждавший ее проявить  терпение  и  любезность.  -  Откроем
карты! Вы что хотите, чтобы ваши дети  играли  на  лужайке,  травка  которой
проросла  из  человеческих  костей?  Какую  садовую  мебель  вы  собираетесь
покупать? О чем вы, уважаемая?! Представьте, что миленький  плетеный  столик
будет стоять у вас на могилах! А это именно так!
   - Чего?! - Челюсть у домовладелицы тихо отпала.
   - Могу пообещать вам только, что проведем ?раскопки? ночью. Ну, в  общем,
для того чтобы на ?представление? собрался не весь город, а как можно меньше
народа.
   Хозяйка дома закрыла рот, собираясь с мыслями...
   В итоге она потребовала от Светловой и другого обещания.
 
*** 
 
   - Я беседовал с Валентиной Осич, - кисло сообщил Светловой Богул. - Ну, в
общем.., это правда - насчет ребенка, которого обещали Кривошеевой.
   - Вот видите!
   - Но к исчезновению Кривошеевой Осич не имеет никакого отношения!
   - Вы уверены?
   - Алиби у Осич. Стопроцентное!
   - То есть?
   - Машину Галины  Кривошеевой  нашли  на  трассе  рано  утром.  Пустой.  А
последний раз саму Галины Кривошееву  видели  работники  приюта  в  кабинете
Осич. Осич и Кривошеева