невозможно.  Мертвые
молчат. Нет, я не завидую страховщикам. Ну а если они лишатся  рассудка  и
все же обратятся в суд, то мы наймем самых знаменитых адвокатов.
   - Я бы добавила, Тим, - самых хитрых адвокатов.  -  Но  сознайся,  тебя
все-таки что-то тревожит?
   - Да, Эва. Приятели моей приблудной дочери не выходят из головы. Только
они могут осложнить  дело,  между  нами,  конечно.  У  меня  нет  от  тебя
секретов, моя радость! Все, что я делаю, - для тебя...
   - Верю  и  благодарю,  Тим.  Но  ведь  они  погибли...  Они  не  должны
вернуться?
   - Я не желаю Джейн зла,  но  она  попала  в  слишком  плохую  компанию.
Сначала этот ретивый репортер, затем  негр-профессор,  который  якшался  с
капитаном. Врач сообщил, что капитан передал негру какой-то важный пакет.
   - В нем может оказаться что-то опасное для тебя?
   - Все может быть, потому-то мне захотелось поделиться своей тревогой  с
тобой, Эва. От тебя у меня нет тайн, хотя рано или  поздно  ты  меня  тоже
предашь.
   - Да что ты, Тим! - Она снова прижалась к его плечу. - Боже,  как  тебе
могло прийти в голову такое?
   - Вот пришло, прости. - Чевер задумался. Покачал головой, вздохнул.
   - Тим, - задумчиво произнесла секретарша, -  скажи  мне,  Тим,  неужели
тебе совсем не жаль девочку? Вдруг она действительно твоя родная дочь?
   Мистер Чевер так порывисто вскочил, что Эва О'Брайнен едва не свалилась
с подлокотника кресла.
   - Извини, Тим, я не хотела...
   - Оставь меня! - сказал он жестко. - У меня масса дел. Свяжись с Токио.
Узнай, что там делает Гольдман, в этом паршивом море. - И мягче добавил: -
Иди, иди, моя радость, и прости за резкий тон. Пойми, что мне сейчас не до
сантиментов.
   - Понимаю, Тим. И ты меня извини.
   - Ну, ну, будет! Подставляй щечку и не грусти.
   Эва О'Брайнен, улыбнувшись заученной улыбкой, вышла из кабинета, плотно
прикрыв за собой массивную дверь.
   Мистер Чевер подошел к окну и отдернул штору. За  хаосом  крыш  голубел
залив. На внутреннем рейде стояло множество судов. Белели  паруса  яхт.  В
сторону Золотых Ворот скользил  кремовый  лайнер,  отдаленно  напоминающий
"Глорию". Заметка в "Светоче демократии" будоражила мозг мистера Чевера, и
он стал мысленно прикидывать, что еще могут предпринять его противники.
   Постараются раздуть найденный "уголек". Будут  публиковать  интервью  с
пассажирами, разыщут врачей, санитаров, которые занимались слюнтяем Спиро,
полицейских и все это распишут подробнейшим образом, не упоминая пока  его
имени. Словом, будет объективная подача  фактов,  интересующих  читателей.
Все это чертовски неприятно. Хотя у него больше  козырей  на  руках.  Пока
больше. Но что будет завтра? Они  возьмут  след  и  пойдут  по  нему,  как
полицейские собаки.
   - К дьяволу! - процедил сквозь зубы мистер Чевер. Он не переносил минут
слабости, которые притупляли волю.
   В приемной секретарша разговаривала  с  только  что  вошедшим  Рафаэлем
Минотти.
   - Вы, как всегда, прекрасно выглядите, Эва! - польстил тот.
   - Стараюсь не стареть, мистер Минотти.
   - Старайтесь, Эва. Молодость - хороший товар.
   - Буду во всем следовать вашим советам, мистер Минотти! - Эва О'Брайнен
улыбнулась и слегка наклонила голову к бумагам на столе. Это был знак, что
встретятся они сегодня в условленный час в условленном месте.
   - Какие новости из Токио, Эва?
   - Пока никаких. Заказала разговор для шефа на тринадцать часов.
   - Прекрасно. Чевер в одиночестве?
   - Да, мистер Минотти. Читает почту.
   - Пресса нынче великолепна!
   - Кроме одной заметки в газете Харриса.
   - Это пустяки... - Он бросил на Эву многозначительный взгляд  и  взялся
за ручку двери, ведущей в кабинет.
   Мистер  Чевер  нажал  на  клавишу  селектора,  выключая  приемную:   он
подслушивал разговор между компаньоном и секретаршей.
   - Наконец-то! - Мистер Чевер порывисто встал и вышел навстречу,  крепко
пожав Минотти руку, спросил: - Читал?
   - Пустяки! Не беспокойся. Это  блошиные  укусы.  Но  не  думай,  что  я
оставил этот выпад без внимания. Завтра появятся статьи, испепеляющие  эту
паршивую заметку. В  наших  материалах  будет  обвинение  в  дезинформации
общественного мнения и нанесении ущерба процветающему предприятию, дающему
работу десяти тысячам моряков, что не  так  мало  в  наше  время  массовой
безработицы. Мы прижмем Харриса по всем статьям закона.
   - Хорошо, Раф, беспокоит меня другое... Ты послал новых людей?
   - Я же говорил тебе. Уже на месте. Отличные ребята.
   - Прежние также, видимо, были не из замухрышек.
   - Ты прав, Тим, парни с безукоризненной репутацией, не раз испытанные в
труднейших делах.
   - Но это дело они блестяще провалили...
   - Не скажи, Тим. Главное-то сделано - суденышко на дне. И мои ребята не
жалели себя. Четверо из них погибли, пятый пропал без вести.
   - Отец Патрик?
   - Он самый. Таких потерь у меня еще не бывало. Какой-то злой рок.
   - Не городи ерунду, Раф. Просто  твои  люди  были  растяпами.  Если  мы
сделаем еще хоть один роковой промах, то нам обоим конец.
   - Больше этого не случится, Тим. Отбрось мрачные мысли. Больше никто не
доставит  тебе  огорчений.  Та  троица  не  вернется  в  Сан-Франциско.  Я
гарантирую...
   Компаньоны некоторое время  помолчали,  прикидывая  в  уме,  что  может
произойти, если троица вдруг объявится в Штатах.
   Минотти сказал:
   - Конечно, здесь было бы легче заставить их держать язык за зубами.
   - Боже избави! Нельзя допустить, чтобы  они  передали  бумаги  капитана
Смита в прессу! Что в них может быть?
   Минотти пожал плечами:
   - Мы с тобой довольно хорошо знали Смита. Он  любил  власть  и  деньги.
Всячески оберегал свое доброе  имя,  намереваясь  заняться  политикой.  Не
может быть, чтобы  он  раскололся  перед  смертью.  Может,  это  письма  к
женщине, к близким? Хотя у него нет родни. Вот подруга была.  Вернее,  она
существует, хотя между ними произошел разрыв. Что, если в  этом  письме  -
последнее прости?
   - Он не был сентиментальным, этот морской волк. Хотя...
   - Я приказал письма уничтожить, не читая.
   - Думаешь, твои люди не заглянут в пакет?
   - Не посмеют. Таков приказ. Они знают, что их ждет за ослушание. А мы с
тобой, Тим, не любопытны. Пусть бумаги останутся тайной  капитана.  Ты  не
возражаешь?
   - Ты принял правильное решение, но мне хотелось бы знать,  какие  мысли
приходят человеку в его последние минуты.
   - Это любопытно, да нельзя ручаться, что моих ребят не перехватят  люди
Харриса.  Харрис  почуял,  что  схватил  кончик  ниточки,  и   в   лепешку
расшибется, чтобы размотать клубок.
   - Надеюсь, ты и это предусмотрел?
   - Конечно. - Минотти многозначительно посмотрел на часы. - Через  сорок
минут белоснежный  "Процион"  Харриса  -  яхта  стоимостью  пятьсот  тысяч
долларов - взлетит на воздух. После этого нам следует снова начать  с  ним
переговоры о мире и дружбе. Убытки делают человека благоразумнее...
   Стремительно влетела Эва О'Брайнен.
   - Что произошло? - спросил мистер Чевер, вставая. - На  вас  лица  нет,
Эва!
   - Гольдман сообщил, что они скрылись с острова.
   - Когда? На чем? - разом выкрикнули Чевер и Минотти.
   - Сегодня рано утром. На русском военном катере. Десант с вертолета  их
уже не застал.
   - Откуда там взялись русские?! - воскликнул мистер Чевер.
   - Не знаю. Гольдман не сообщил подробностей.
   - Что он еще передал?
   - Только это. Ждет указаний.
   - Дело усложняется, - нахмурился Минотти. - Только мои парни  здесь  ни
при чем.
   - Кто же при чем? Все будут  при  чем,  если  пакет  с  бумагами  Смита
уплывет в Москву!
   Рафаэль Минотти слегка наклонил голову и выставил вперед ладонь:
   - Не  теряй  хладнокровие,  Тим.  Все  уладится,  и  ты  возьмешь  свои
обвинения назад. Извини, я побегу к рации.
   - Иди и повысь премию за поимку троицы до ста тысяч.
   - Хорошо, держись бодрее,  Тим.  -  Минотти  покинул  кабинет,  оставив
мистера Чевера в тяжелом раздумье. Дело, продуманное, как ему казалось, до
мельчайших деталей, вдруг стало  выходить  из-под  контроля.  Стоило  лишь
сделать неверный ход, а этих неверных ходов,  судя  по  всему,  накопилось
достаточно,  и   то,   что   вначале   казалось   необыкновенной   удачей,
оборачивается против него -  о  Минотти  мистер  Чевер  не  думал,  судьба
компаньона его совсем не интересовала. "Если вопреки  всему  Джейн  и  эти
двое выберутся через Россию в Штаты и поднимут шум, то мы еще поборемся! -
размышлял он. - Дело примет затяжной  характер.  Все  же  в  конце  концов
страховщики с их помощью возьмут меня за горло, тогда -  все,  конец.  Мне
уже больше не подняться... Все-таки что мог написать этот  сентиментальный
идиот Смит в своих письмах?"
   Вошел озабоченный, усталый Рафаэль Минотти.
   - Ну, Тим, кажется, наконец-то мы исправляем положение. Да, дружище, ты
можешь принести свои извинения за напрасные упреки в мой адрес.
   - Ну что придумали твои ребята?
   -   Они   нашли   способ   исправить   положение:   разыскали    одного
предприимчивого то ли японца, то ли китайца, давно живущего в Токио...
   - Короче, Раф, говорите о сути дела!
   - Ну хорошо. Так этот  Фуруко  или  Хуруко-сан  -  президент  компании,
объединяющей сотню малых судов.
   - Говори яснее! Пиратская флотилия?
   - Что-то в этом роде, хотя официально  они  занимаются  скупкой  копры,
жемчуга.
   - Они находятся в тех местах?
   - Да,  Тим.  И  представь,  какое  счастливое  стечение  обстоятельств!
Большой отряд флотилии Фуруко находится на Рифе Печали возле "Глории".
   - Да, там есть чем поживиться.
   - И они не упустили случая. Только что возле рифа они заметили  русский
военный катер...
   - Захватили? Боже, что же  ты  тянешь?!  Их  взяли,  распотрошили,  где
бумаги капитана?
   - Ну зачем так волноваться, Тим!  Они  были  заняты  другим  прибыльным
промыслом и не стали  возиться  с  этим  катером,  не  зная  ожидающей  их
награды.
   - Ушел? Был в их руках - и ушел!
   - Но сейчас дана команда, и  два  десятка  быстроходных  судов,  хорошо
вооруженных, с современными средствами связи и наблюдения,  устремились  в
погоню. Каждую минуту надо ждать хороших вестей...



ПОСЛЕДНИЕ МИНУТЫ "ГЛОРИИ"

   Утро выдалось тихое, туманное,  сеял  мелкий,  как  из  пульверизатора,
дождь. С каменной  косы  доносился  неистовый  гомон  птиц.  Ухал  прибой,
накатываясь на скалы с северной стороны острова. Бухта застыла неподвижным
тусклым зеркалом, в ней размытыми акварельными пятнами  отражались  скалы,
рощица кокосовых пальм, катер, лодка Юдзи.
   - Даже в ненастную  погоду  здесь  все  какое-то  необычное,  -  сказал
Алексей Горшков.
   Авижус, шагавший с ним рядом,  ничего  не  ответил,  только  передернул
плечами, что означало полное согласие со словами друга.
   - И люди особенные, - продолжал Горшков. - Хотя у нас в  этом  плавании
все какое-то необыкновенное. Надо же наткнуться на такой остров,  а  здесь
встретить других потерпевших кораблекрушение! - Он помолчал немного, потом
неожиданно спросил: - Нравится тебе эта американка Джейн?
   - Да как тебе сказать... Молодая, красивая...  Ты  не  влюбился  в  нее
случайно?
   - Ну что ты, Петрас! Я просто так. Очень уж она  на  мою  Варю  похожа.
Только у Вари веснушки.  Удивительно  симпатичные  веснушки!  Варя  их  не
любит, она все их сводит, а мне очень нравятся,  таких  веснушек  я  ни  у
одной девушки больше не видел. Наверное, уже сейчас знает, что мы живы.  -
Алеша вздохнул. - Что, если...
   - Ты все о том же?
   - Ну конечно.
   - Оставь глупые мысли. Не выйдет она за того тощего механика. Если  она
тебя по-настоящему любила, то так скоро не выскочит за другого. А нас пока
никто не хоронил... Многих пропавших без вести на войне до сих пор ждут, а
сколько уж лет прошло...
   Они подошли к молу. Небольшие волны, мурлыча, набегали на песок.  Глыбы
базальта, образующие мол, обросли густыми водорослями,  в  них  укрывалось
несметное количество мальков, серебристые стайки рыбешек выплывали  из-под
водорослей и вдруг, как по команде, все до одной кидались в укрытие.
   - Жизнь у них беспокойная, заставляет глядеть в оба, - сказал Авижус. -
Чуть зазевался, и все. Видишь, синяя спина мелькнула? Наверное, барракуда.
Мигом проглотит зевуна. Хотя у нас на суше  тоже  дела  бывают  не  лучше.
Взять наших американцев. Лайнер-то их нарочно потопили. Хорошо, что погода
была тихой, не то бы...
   Подошел старшина Асхатов.
   - Через полчаса будем уходить, - сказал он. - Надо выручать  людей,  не
то этот Гольдман их сцапает. Вертолеты вот-вот поднимут  в  воздух:  Гарри
сейчас опять разговор подслушал. Гольдман рвет и мечет. С генералом вдрызг
переругался. Просил выслать в море катера, да тот ответил,  что,  пока  не
рассеется туман, он и пальцем не пошевельнет. Но туман уже  почти  пропал.
Надо уходить, пока не поздно. А сейчас пошли простимся с  хозяевами,  люди
они простые и очень благородные.
   - Настоящие робинзоны, - сказал Горшков, и это прозвучало в  его  устах
как высшая похвала.
   Рыбаку Юдзи подарили плот, часть продуктов и одеял.
   - Нам и подарить на память  нечего,  -  с  сожалением  сказал  хозяевам
старшина.
   - Подарим второй примус, - предложил Петрас. - Тот, что недавно  купили
с получки в складчину. Он же почти новый и с запасной горелкой.
   - Верно, Алеша, жарь на катер за примусом!
   - Есть!
   Трогательной была сцена, когда Гарри  Уилхем  поднял  Фанни  и  передал
маленькой Марико.
   - Это тебе, малышка, на память от всех  нас.  Характер  у  собачки  был
неважный, наверное, потому, что ее закормили куриной печенкой и форелью. К
тому же скучала она отчаянно, сидела большей частью взаперти,  или  водили
ее раз в день на ремешке. Теперь Фанни будет  дом  сторожить  и  играть  с
тобой в прятки. А тебе, Кан, - вот! - Он вытащил  из  кармана  и  протянул
мальчику матросский нож.
   В ответ на щедрые подарки Юдзи Накамура  принес  целую  корзину  редких
раковин.
   - Нет, нет! - сказала Джейн. - Все мы не возьмем. Только  по  одной  на
память о райском острове и его милых хозяевах.
   Женщины обнялись и прослезились.
   Когда катер покидал  бухту,  на  базальтовой  скале  долго  стояла  еле
различимая в тумане семья рыбака.
   Мистер Гордон смотрел на берег, сняв шляпу.
   - Еще одна непредвиденная, необыкновенно трогательная сцена, - произнес
он. - Каких прекрасных людей мы встретили здесь и вот  прощаемся  с  ними,
возможно, навсегда...
   - Да, уж больше сюда не заявимся в таком составе,  -  согласился  Гарри
Уилхем, размахивая шейным платком. - По крайней  мере,  я  вряд  ли  смогу
совершить  новое  путешествие  на  райский  остров.  Правда,  наша   Джейн
собирается навестить эти места.
   - Обязательно приеду, - сказала Джейн.
   - И хорошо сделаете,  мэм.  Этих  добрых  людей  не  больно-то  ласкает
судьба... Смотрите, что делается с Кингом - вот-вот заплачет, бедняга.
   Действительно, морда бульдога, устремленная в сторону острова, выражала
крайнюю степень страдания.
   Томас Кейри кивнул:
   - Какой контраст со всем, что мы встречали в  плавании!  Как  просты  и
бесхитростны эти люди, с какой жизненной отвагой борются с  окружающим  их
прекрасным и беспощадным миром!
   Джейн одобрительно улыбнулась:
   - Как только вернемся  в  Штаты,  обязательно  организуем  им  посылку.
Пошлем что-нибудь.
   - Что-нибудь им не надо, - сказал Гарри Уилхем. -  А  нужен  бензиновый
мотор, бензин и рис.  Я  видел,  как  хозяйка  последнюю  горсть  высыпала
сегодня в кастрюлю.
   - Вы правы, Гарри! - согласилась Джейн. - И еще одежду и игрушки детям.
Юдзи говорил, что раз в месяц их посещает маленькое почтовое судно.
   Туман сгустился над скалой, скрыв семью рыбака. Низко пролетали  птицы,
спеша к гнездам и в море.
   КР-16 шел на двух моторах, развивая свою крейсерскую скорость в  девять
узлов.
   Алексей Горшков стоял за штурвалом, поглядывая на компас и слушая,  как
старшина Асхатов, сидя в углу рубки, пытается связаться то с базой,  то  с
буксиром-спасателем. На палубе, у стенки рубки, расположились американцы.
   Гарри  Уилхем,  добровольно   взявший   обязанности   впередсмотрящего,
воскликнул с носа катера:
   - Возблагодарим всевышнего, как говорил пройдоха отец Патрик, за туман.
Плыть сейчас одно удовольствие.  Туман  легкий,  приятный,  как  кисея  на
дамском платье. А случаются туманы - не приведи бог! Однажды мы  влипли  в
такой в Северном море, да  еще  на  паруснике.  Парусина  намокла.  Штиль.
Вокруг паровики шастают. Звон стоит, в рынды бьют, сирены завывают. Того и
гляди, что кто-нибудь  в  борт  долбанет.  Сейчас  -  другое  дело.  Вроде
прогулки в воскресный день по взморью.
   - Ты не ошибся, Гарри, - сказал мистер Гордон. - Сегодня  действительно
воскресенье, и лично нам с Кингом нравится такая прогулка. -  Он  нагнулся
и, погладив бульдога, лежавшего у его ног, продолжал: - Месяц назад  мы  и
мечтать не могли о чем-либо подобном. Плавание на огромном судне  отделяет
от океана, а здесь он совсем под  ногами.  Нет,  друзья  мои,  нам  нельзя
пожаловаться  на  скудость  декораций.  Каждое  действие  было  обставлено
необыкновенно пышно и со вкусом.  Я,  знаете  ли,  противник  современного
модерна, когда на сцене только задник в виде серой или черной тряпки...
   Гарри Уилхем крикнул:
   - Встречным курсом идет моторное судно!
   Старшина Асхатов вышел на палубу.
   - Да, стучит кто-то, - сказал он, послушав с минуту.  -  Пусть  стучит.
Наверное, рыбачий бот. Алеша, возьми на три градуса правее.
   - Есть, правее.
   Старшина был необыкновенно возбужден, ему только что удалось  связаться
с буксиром-спасателем. Он  поделился  своей  радостью  с  Томом,  вставляя
кстати и не кстати английские слова:
   - Вы не поверите, Том!  Навстречу  нам  идет  тот  самый  "Нептун",  на
котором я плавал до призыва на военный флот! Идет к Рифу Печали. Наверное,
туда стягивают все спасательные суда, что  находились  поблизости!  Радист
меня узнал. Говорит, что  есть  приказ  взять  нас  на  борт.  Вот  все  и
устроилось, Том! "Нептун" вас живо доставит или в Токио, или в  Манилу,  а
хотите - и во Владивосток...
   Гарри Уилхем сказал с тревогой в голосе:
   - Встречное судно совсем близко. Судя по  всему,  держит  курс  на  наш
остров. Не мистер ли Гольдман пожаловал?
   Старшина приказал Авижусу выключить левый двигатель и идти на одном при
самых малых оборотах.
   Внезапно туман поредел, проглянуло солнце, и в  ста  саженях  слева  по
борту показался военный катер.
   - Он! - крикнул Гарри Уилхем. - Давай полный и прячься в тумане!
   КР-16 резко свернул и скрылся в сизой пелене. Вслед ему раздался голос,
усиленный мегафоном:
   - Эй, на катере! Глуши моторы! Морская полиция! Не остановитесь - будем
стрелять!
   - Самый полный! - крикнул Асхатов в переговорную трубу. -  Жми  на  всю
железку, Петя! Всем в кубрик!
   Гулко в тумане разнеслась очередь крупнокалиберного  пулемета,  за  ней
другая, и снова голос, приказывающий остановиться.
   - У них скорость значительно больше, - сказал Гарри Уилхем. - Все равно
надо идти. Возьми,  старшина,  круто  вправо.  Затем  застопори  ход.  Они
проскочат. Только бы туман не рассеялся!
   Об этом с надеждой думали все на катере. Теперь, казалось, только туман
мог спасти от встречи с Гольдманом.
   Пулеметные очереди стали раздаваться  чаще,  и  одна  из  пуль  пробила
ветровое стекло. Томас Кейри отвел жену в  кубрик.  Катер  преследователей
находился где-то совсем близко.  Старшина  произвел  маневр,  предложенный
Гарри Уилхемом. КР-16 пошел  самым  малым  ходом,  достаточным,  чтобы  не
потерять управление.
   Гарри Уилхем перебрался в рубку.
   - Послушайте, старшина, - сказал он, - нам следует приготовиться к бою.
Это наше право. На нас напали.
   Профессор Гордон, тяжело дыша, появился в дверях рубки:
   - У нас пистолеты и много патронов, - прохрипел он. - Они не решатся на
серьезный конфликт, если мы встретим их тоже пулями.