ырисовывается. Но то ли ещ„ будет, - закончил за него Рэм, - Новые
указивки, наверное, прибудут одновременно с новым начальством.
  - Круто! Поразил, что и говорить, - вздохнул Борис, - Что делать будем?
  - Наше дело - котячье. Что скажут, то и будем делать, - махнул Рэм рукой,
  - Мне кажется, что сверхъестественного ничего не потребуют.
  - А вот мне почему-то вс„ больше и больше начинает казаться, что теперь
напротив, от нас потребуют нечто большее, чем просто посещать рабочее
место. Ты что, забыл, где мы работаем? - вздохнул Борис.
  - Пожив„м - увидим, - с интонациями законченного фаталиста заметил Рэм, -
Ладно, давай к совещанию кабинет готовить. Проветрить надо, накурили тут
мы вчера, было - хоть топор вешай, до сих пор воняет!..
  - Через пятнадцать минут в их кабинете прошло некое действо, которое Гриб
торжественно назвал производственным совещанием. Вс„ прошло как-то
смазано, начальство ничего умного или же нового не сказало, видимо, само
толком ничего не зная. Основным рефреном начальства был призыв не
встревать ни в какие авантюры и поддерживать строжайшую рабочую
дисциплину. Гриб раз пять повторил, что никаких новых указаний от новых
властей пока не поступало, надо, де, дождаться приезда нового руководства.
А пока сидим, прижавши хвосты и ни во что не лезем. Остальное - на общем
собрании.
  Из всего сказанного у них в кабинете, Бориса нехорошо удивило лишь то, что
он, оказывается, не просто так не узнал сидящего на вахте спецназовца.
Ребятишки эти, оказывается, были из соседней области, а наша бригада
спецов, оказывается, полным составом была в гостях у соседей. Так сказать,
по обмену опытом. Вс„ это говорило только о том, что новые власти
действуют решительно, продуманно и подготовленно, прич„м считают вполне
допустимым применение грубой силы. Он ш„потом сказал это на ухо Рэму и
Юле. Рэм (старый вояка!) согласно кивнул, Юля наивно поинтересовалась, с
каких щей Борис так решил. Пришлось на пальцах объяснять, зачем наш
спецназ отправляют в соседнюю область, а соседи, в свою очередь, едут к
нам с ответным визитом. У себя дома-то не особенно постреляешь, когда
кругом все свои. В гостях значительно проще перешагнуть барьер и нажать на
спусковой крючок. До не„, наконец, дошло и она округлила глаза. Неужели
Борис думает, что дело может дойти до пальбы? Сам Борис так не думал, но
заметил, что новые власти, по всей видимости, такое развитие событий
вполне допускают. Но это ведь - ужас? Да, конечно, это весьма неприятный
вариант развития событий, но, будем надеяться, что до этого не дойд„т,
заметил Рэм и тут же схлопотал от начальства замечание за "разговорчики в
строю". В заключение начальство пискнуло, что общее собрание в актовом в
три и распустило гудящую, как улей, толпу по кабинетам.


  4.


  Оставшаяся в кабинете компания со стороны напоминала картину "Казаки пишут
письмо турецкому султану". Роль писаря играл Борис, бездумно черкавшийся
на лежащем перед ним клочке бумаги, остальные, включая Викторию, Стаса и
Игоря, присоединившихся в процессе совещания, сидя и стоя вокруг стола
уставились на эту бумажонку, как на шедевр из Лувра. Молчание нарушила
Юля, щ„лкнув пальцем по продолжавшей подвергаться истязаниям бумажке,
бывшей ни чем иным, как злополучным списком членов Временного Комитета:
  - Вс„-таки я не совсем понимаю, Боря, почему вы прида„те такое большое
значение тому, что среди новых властей нет ни одного известного политика?
  Борис с Рэмом переглянулись и горестно вздохнули. Ох, уж эти детки! Вечно
приходится разж„вывать им прописные истины:
  - Это элементарно, Ватсон! - ответил Борис, - Наличие известных политиков
или тому подобных проходимцев прямо указывает на то, что вс„ это либо цирк
чистейшей воды, либо не до конца продуманная акция. Ведь люди известные
как раз и рассчитывают в первую очередь на свою известность в народе, а
значит, в той или иной степени рассчитывают на поддержку этого народа. Ну
или, хотя бы, на привлечение его внимания к своим деяниям. А остальное,
как они почему-то считают, приложится само собой. Армия там всякая, или
мы, например. И именно тут-то они и делают главную ошибку: наш народ не
любит перемен. Кто его знает, ку-да повернут новые рулевые? По этой самой
причине переворот с участием известных людей и обреч„н на провал
изначально - его участники либо самонадеянные идиоты с переоценкой роли
своей личности в истории, либо провокаторы в компании вышеупомянутых
идиотов...
  - А вот "серым генералам", - продолжил Рэм, - Как раз заранее известно,
что никакой поддержки населения они не дождутся, скорее наоборот,
столкнутся с явным неприятием своих действий...
  - ...и раз это им заранее известно, то вполне логично предположить, что
они готовы как к пассивному, так и к активному сопротивлению. И не строят
иллюзий, что удастся обойтись совсем без бучи. Да и с мозгами у них, в
целом, чуть получше, чем у высшего силового руководства, - закончил
крохотную лекцию на тему "Что такое переворот в нашей стране?" Борис, -
Dixi, у меня вс„.
  Стаж„ры переглянулись и почти хором спросили:
  - Ну и что теперь будет?
  Борис посмотрел на часы и ответил:
  - А теперь будет общее собрание! Время - три.
  Но посетить это "вече" Борису так и не удалось. Его изловил прямо в
коридоре второй зам начальника Управы полковник Воротилов и, бешено
жестикулируя, начал взывать к его (Бориса) здравому смыслу и
патриотическим чувствам. В течении нескольких минут Борис честно пытался
понять, что именно от него хотят, и, убедившись наконец, что начальство не
спешит переходить от общих фраз к конкретике, осмелился задать наводящий
вопрос:
  - Ну, и?.. От меня-то что требуется?
  Начальство, отдышавшись, объяснило, что от Бориса потребовалась помощь в
улаживании конфликтной ситуации. Оказывается, командир спецназа, ранее,
ещ„ до слияния их организаций, имевшего статус городского ОМОНа и
подчинявшегося непосредственно городским властям, отказался признать
нынешнюю власть и заявил о своей преданности "законно избранному
президенту". После чего он, вместе с примерно половиной своего отряда,
занял оборону у себя на базе и намеревается держать е„ вплоть до (как он
выразился)"прихода наших". Конторский же спецназ, приехавший "в гости" из
соседней области, если и не абсолютно лоялен к новому правительству, то уж
указы-то его, по крайней мере, собирается не обсуждать, а напротив -
неукоснительно выполнять. А Борис-де должен сам знать, что соседи - самые
натуральные отморозки и получится натуральная резня. Борис ещ„ более
недоум„нно заявил, что, хотя он и наслышан об отмороженности соседей
вполне достаточно, чтобы полностью разделять опасения Воротилова насч„т
резни, но совсем не понимает, прич„м тут его скромная личность?
  - Но вы же, Борис Рудольфович, лично знакомы с командиром ОМОНовцев!
Руководство просит вас поехать вместе с соседями и попытаться уговорить
капитана Кравца закончить дело миром. Что за детство, в конце-то концов?!
Устроили там, понимаешь, "оборону Брестской крепости"! Хорош шутки шутить,
- завывал Воротилов, - Мы на вас очень надеемся!
  Борис хмуро пожал плечами и пообещал, что сделает вс„ от него зависящее,
но, насколько он знает капитана Кравца, тот вряд ли его послушает.
Означенный капитан действительно был с некоторыми заскоками. И у
"смежников", и в Борисовой организации за свои действия он получил
прозвище "Капитан Отвага". Например, дорвавшись до права самому
разработать форму для своего отряда, он надизайнил ТАКОЕ, какое не
приснилось бы костюмерам Голливуда даже в самых радужных снах, а рядовой
американец, увидев "Отвагиного" бойца на улице, воочию бы убедился, что
"советская угроза" не миф, а суровая действительность. Но в принципе, если
даже и не ставить "Капитану Отваге" в вину его страсть к внешним эффектам,
было у него ещ„ одно неприятное качество: патологическое упрямство,
заставляющее порой усомниться в его умственных способностях. Компромиссов
"Капитан Отвага" не признавал в принципе, что делало переговоры с ним
делом с весьма сомнительными шансами на успех, что Борис и дов„л до
сведения начальства. Воротилов кивнул, соглашаясь ( характер "Отваги" ни
для кого не был секретом ), но, в свою очередь, высказал предположение,
что хотя, по его мнению, капитан Кравец и взаправду человек тяжелый, и не
без заскоков, но уж, вроде бы, не окончательный болван. С подготовкой его
бойцов, до сего момента всего лишь отличившихся в боях со сборищами
всеразличнейших неформалов на рок-концертах, лезть в бой с "соседским"
спецназом, поставившим в сво„ время на уши одну из прибалтийских
республик, было то же самое, что идти с голой пяткой на пулем„ты. Так что,
заявил Воротилов, есть авторитетное мнение, что позиция капитана Кравца не
что иное, как просто "понты вологодские". Желание рисануться и набить себе
цену в глазах городской администрации.
  Через пару-другую минут в дежурной части Воротилов представил друг другу
Бориса и командира спецназа. Командир "соседей" оказался в тех же чинах,
что и Борис, то есть, тоже был майором. Он хмуро посоветовал Борису надеть
бронежилет и прихватить что-нибудь посерь„знее табельного "Макарона".
Хотя бы тот же самый АКС-74у, в просторечии именуемый "ублюдком". Борис
вспомнил, что так и не достал из сейфа свой пистолет, но от "ублюдка"
отказался, ограничившись взятым из оружейки вместе с бронежилетом
"Стечкиным". Воротилов ускакал в актовый зал, пожелав им удачи, а оба
майора полезли в стоящий во дворе Конторы спецавтомобиль, почему-то
прозванный ОМОНовцами "крокодилом". Весь остальной личный состав "спецов"
сидел уже внутри означенного "крокодила", поэтому тронулись сразу же после
краткого инструктажа, провед„нного зам начальника Управы по службе.
  Во время езды "спецы" развлекались, вспоминая особенно идиотские фрагменты
инструктажа, но, по мере приближения к базе "Отвагиного" отряда,
находящейся на краю города, разговоры сами собой утихли. Борис пров„л
взглядом по лицам "спецов", отметив про себя их мрачную угрюмость. "Да и у
самого-то меня сейчас, небось, рожа - краше в гроб кладут. Что и говорить,
перевороты эти, батенька, архимерзкая вещь!" - подумал он, резко
наваливаясь правым плечом на сидящего рядом "спеца" по инерции,
естественным образом возникшей после резкого торможения. Открылась задняя
дверца и "спецы", как горох, посыпались из "крокодила", очень
профессионально и не теряя времени понапрасну рассредоточиваясь по
территории. Действуя очень слаженно, явно работая по уже давным-давно
отработанным схемам, отряд "соседей" занял позиции, полностью окружив
здание из красного кирпича, огороженное таким же забором. Это здание как
раз и было базой "Капитана Отваги", то есть, целью их поездки. Особенно не
прячась, Борис вместе с командиром "спецов" вылезли из авто последними и
осмотрелись.
  Внешне никакой активности заметно не было, правда ворота, обычно (как
помнилось Борису) до тех пор закрывавшиеся только на ночь, на сей раз были
наглухо заперты. Над зданием трепыхался на ветру трехцветный нынешний
государственный стяг, судя по внешнему виду которого можно было
предположить, что "Капитан Отвага" с ним в руках брал Бастилию. По слухам,
этот флаг достался отряду Кравца в качестве боевого трофея, то есть,
именно это знамя кравцовские бойцы отняли у разгоняемых "демократов" ещ„ в
те времена, когда "демократов" не выбирали во власть, а лечили их
демократические порывы изделием ПР-73, попросту говоря, резиновым
дубинатором. А когда дунул, как по„т группа Scorpions, "Wind of Changes",
а по-нашему: "Ветер с Запада", Кравец извл„к стяг на свет Божий и водрузил
его на крыше здания, в котором размещался отряд, вверенный его чуткому
руководству.
  Борис вопросительно посмотрел на командира "спецов", тот разв„л руками и
махнув правой в сторону ворот, давая понять, что по распоряжению высшего
руководства, сейчас, так сказать, "время пить Херши" с мятежным капитаном,
а его время прид„т позже, когда дипломатические методы сядут в лужу. В
том, что дипломатия не поможет, он, судя по всему, не сомневался, так как
периодически отдавал характерные приказы по рации своим подчин„нным.
Борис, кряхтя, полез обратно в "крокодил", вытащил оттуда мегафон и
проорал в сторону ворот:
  - Эй, там, на барже! Есть кто живой?
  - Ответа не последовало и Борис выразился более конкретно:
  - Мне нужно поговорить с капитаном Кравцом! До переговоров с ним обещаем
не предпринимать никаких действий. Говорит майор госбезопасности
Златокольцев, капитан Кравец меня знает.
  На сей раз он добился некоторого эффекта. Открылось крохотное окошко,
врезанное в ворота и чей-то голос крикнул в ответ:
  - Капитан обедает! Приходите попозже.
  - Эй, ты там, как тебя! Щенок, твою мать! Юморист хренов! - завопил не на
шутку разозл„нный Борис, - Немедленно позови командира! Мы тут что, по
твоему, на рюмку чая приехали?! Я когда до тебя доберусь, уши с корнем
вырву!
  - Доберись сначала, - громко проворчали за воротами, но нехотя добавили, -
Сейчас позову.
  Скрипнуло закрываемое окошко и снова воцарилась тишина. Борис перев„л
озлобленный взгляд с ворот на майора-"спеца". Тот хмыкнул и заметил:
  - Зачем вам утруждаться, коллега? Мой зам ему уши не оторв„т, а аккуратно
отрежет и принес„т на блюдечке.
  Борис аж поперхнулся от неожиданности. Майор сказал вс„ это так обыденно и
таким деловитым тоном, что сразу становилось ясно: не шутит. Отрежут и
подарят на день ангела. И не только уши, но и все остальные, сильно
выступающие части тела. Такие шуток и гипербол не понимают. В этот момент
окошечко в воротах опять приоткрылось и тот же голос прокричал:
  - Капитан примет майора Златокольцева! Но только его одного и без оружия.
  Борис вопросительно взглянул на "спеца", тот яростно зашипел:
  - Пусть и не мечтают! Без оружия - хрен с ним, но одного!.. Дулю с маком!
С вами пойдут двое моих бойцов. Могут - тоже без оружия, но обязательно.
  Борис пожал плечами и передал "стражу врат" их поправки. Тот на некоторое
время умолк, видимо совещаясь по телефону со старшими и, наконец, крикнул
в ответ:
  - Капитан согласен! Но эти двое останутся во дворе, в здание не войдут.
  Борис снова кинул взгляд на майора, тот согласно кивнул:
  - По сердцу. Пусть во дворе. Сейчас назначу, кто с вами пойд„т.
  Он бросил несколько слов по рации и через несколько мгновений рядом с ними
выросли двое "спецов", внешним видом больше смахивающих на два платяных
шкафа, чем на простых смертных. Майор пожелал им всем "ни пуха", был
послан Борисом к ч„рту и вся троица неспешно протопала к воротам. В
воротах, кроме окошечка, была врезана ещ„ и дверь, которая и распахнулась
перед ними. За дверью оказалось целых пятеро "Отвагиных" бойцов, которые
обшмонали Бориса и его сопровождающих на предмет оружия, прич„м сделали
это крайне неумело и поверхностно. Борис невольно подумал, что если бы
захотел, то прон„с бы не только тривиальный "Макаров", но и пулем„т
"Максим" с парой запасных лент на теле крест-накрест, как у матроса с
"Авроры". Что и говорить, "Капитан Отвага" всегда больше заботился об
внешнем виде своих бойцов, вот и теперь выглядевших, как идиотская пародия
на тему "морских котиков" (даже морды зачем-то намазаны маскировочным
карандашом, дебилы ряженые, мать их! Ведь в городе, а не в тропическом
лесу!), чем об их профессиональной подготовке. "Спецовские" головорезы
остались у ворот под присмотром четверых "рейнджеров", а пятый "крутой
Уохер - правосудие по N-ски" пов„л Бориса в "ставку Верховного и
Отважного", то есть, попросту говоря, в штаб отряда.
  У дверей штаба Борис слегка обалдел то ли от неожиданности, то ли от
"Отвагиной" дурости. А, может быть, и от того и другого вместе. На доске
приказов щупленький боец, по комплекции видать: из штабных, али писарь,
али кадровик, деловито пришпандоривал... Что бы вы думали? Правильно! То
самое кретиническое наследие Имперских Вооруж„нных Сил, носящее гордое
прозвище Боевого Листка.
  "Бог ты мой! Они же совсем инвалиды умственного труда! - с невольной
жалостью подумал он, - Стрелять в таких - великий грех! Это ж как стрелять
в грудное невинное дитя до крещения!" Он плечом отстранил щуплого
"рейнджера", любовавшегося пришпиленным творением чьего то больного разума
(задумка - явно "Отваги", или, что тоже не исключено, его зам по работе с
личным составом, в имперские времена именовавшегося замполитом. У этого,
до сих пор многочисленного, племени и вовсе мозги набекрень) и проследовал
внутрь штабного здания.
  Немного задержавшись около дежурной части (ритуал, блин!) и подождав,
когда его сопровождающий перекинется парой стандартных фраз с дежурным
сержантом, Борис был передан с рук на руки другому бойцу, поведшему его
далее по коридору. Вместе они подошли к обитой дерьмантином командирской
двери, сопровождающий слегка приоткрыл е„ и просунул в образовавшуюся
небольшую щель свою бритую голову. Борис невольно вспомнил, как в Конторе
хохмили на тему, что "Отвага" набирает своих бойцов по принципу: чтобы
голова была размером с нормальный человеческий кулак, а кулак, в свою
очередь - с нормальную человеческую голову и мысленно согласился с
правотой этих баек. В такую узкую щель его голова ни за что бы не
пролезла. Между бойцом и сидящими (или сидящим) в кабинете произош„л
краткий диалог, боец отступил в сторону, уступая дорогу, и Борис наконец
вступил пред ясны очи командира городского спецназа, по поводу которого у
Бориса уже сложилось ч„ткое убеждение, что тому не городским ОМОНом бы
командовать, зарывает Кравец свой талант в землю. Безо всяких усилий он
мог бы стать директором цирка или, на худой конец, зоопарка.
  Кравец был в кабинете один. Он сидел за своим столом и гонял чаи. Берет
его, так же, как и бронежилет, покоились перед ним на столе. Он небрежно
кивнул Борису: привет, мол, присаживайся и с шумом втянул в себя очередной
глоток чая, консистенцией более напоминавшего зоновский чифир. Борис
присел на краешек стоявшего в кабинете дивана варварской расцветки, и
произн„с:
  - Здорово, капитан. Чай пь„м?
  - Пь„м. Здорово, капитан, - сказал прямо в гран„ный стакан Кравец.
  - Обижаешь, капитан! - усмехнулся Борис.
  - Как? Уже майор? Ннда... А годы летят...
  - "Наши годы, как птицы, летят. И некогда нам оглянуться назад", - за-
кончил за него Борис.
  - Певец... Чего забыл в наших краях? - буркнул "Отвага".
  - Да вроде, ничего... Пообщаться вот приш„л.
  - Да не один, а с друзьями, - язвительно, как показалось Борису, произн„с
Кравец, мотнув головой куда-то в сторону, обозначив таким образом засевших
в округе "спецов".
  Борис разозлился. В ч„м этот баран его упрекает?!
  - Слушай, капитан! Мы с тобой не друзья, а просто знакомые. А жаль, что мы
вообще знакомы. Потому что именно об этом нашем знакомстве знает мо„
руководство. И именно в связи с этим оно припахало меня поехать сюда
вместе с "соседским" спецназом в качестве парламент„ра. Сам бы я - ни за
какие коврижки! Вы мне нужны, как корове - седло. Посему можешь оставить
тон, которым говорят с друзьями, которые тебя предали.
  - Не кипятись, - примирительно сказал "Отвага", - Приш„л
парламент„рствовать - парламент„рствуй. Чего хочет тво„ начальство?
Впрочем, - он махнул рукой, - Можешь не говорить. Сам знаю. Чтобы я
прекратил безобразничать и признал новую власть.
  - Ну, и? Ты сам за меня уже вс„ сказал. И абсолютно верно.
  Кравец с шумом выдохнул и поставил стакан на стол перед собой. Уп„рся
обоими руками о крышку стола, как будто бы собираясь встать, напрягся и
ч„тко, разделяя слова сказал, как припечатал:
  - Ни на какие сделки с новой властью я не пойду! Это - хунта.
  Борис св„л зрачки к переносице:
  - Хосподи, словей-то каких нахватался! По радио, что ли? Аль, по ящику?
"Сделки", "хунта"! А себя ты что, вообразил Сальвадором Альенде? Решил
погибнуть за идеалы демократии?
  - Какая еще - "Омальенда"? - недоум„нно вскинул брови Кравец.
  - Культура и эрудиция - на уровне! - саркастически сказал Борис, -
Сальвадор Альенде - президе