- Ты его любила?
   - Очень. Я просто сама себя так повела, что он ко  мне  охладел.  Мне
нельзя было бросать театр, друзей, глупеть и тупеть.
   - Что ты собираешься делать дальше?
   - Мне необходимо найти этих мужиков  и  узнать,  к  какой  преступной
группировке они принадлежат.  Затем  я  постараюсь  отыскать  того,  кто
заказал убийство мужа, и конечно же, исполнителя.
   - А потом?
   - Я убью их, не раздумывая.
   - У тебя нет оружия, и ты находишься в розыске.
   - Это уже мои проблемы.
   - Принеси коньяк.
   Я принесла оставшиеся полбутылки и разлила  коньяк  по  рюмкам.  Паша
выпил, закурил сигарету и заговорил. Он говорил так  медленно,  что  мне
казалось, он взвешивает каждое слово.
   - Тебя подставили, девочка, и подставили по-крупному. Чтобы ты знала,
сценарий разыграли по хорошо  отработанному  шаблону.  Как  и  положено,
затягивание жертвы  начинается  со  знакомства.  Для  этого  подбирается
изящный молодой человек типа твоего  блондинчика.  Это  -  ловелас,  как
правило, в преступных группировках таких держат в качестве приманки  для
богатых  скучающих  дам.  Впрочем,  обычно  "блондинчики"  работают   по
совместительству.
   - Это как?
   - Они участвуют в бандитских налетах  или  занимаются  шулерством,  а
между  делом  знакомятся  с  нужными  женщинами  и   затягивают   их   в
криминальное болото.
   - Господи, Паша, да где же ты раньше был! Если бы  я  все  это  знала
заранее...
   - Знал бы где упасть - соломки постелил...  Итак,  они  ищут  богатых
дурочек, несчастных жен, пропадающих без ласки и внимания мужей.
   Мои глаза налились слезами, и я отвернулась в сторону.
   - Те два мужлана,  которые  тебя  изнасиловали,  -  типичные  ломщики
слабого пола, на воровском жаргоне - "лохмачи". Место их деятельности  -
специально подбираемые или покупаемые квартиры,  которые,  по  воровским
обычаям, подпадают под так называемые  "пресс-хаты".  Настоящие  воры  в
законе не только порицают такой способ вербовки  жен,  но  и  беспощадно
расправляются с теми, кто участвует во всем этом.  Наверное,  поэтому  и
грохнули твоего блондинчика.
   - В смысле, как лишнего свидетеля?
   - Нет, просто воры в законе не очень жалуют ловеласов и "лохмачей"  и
зачастую очищают свои дома. Тебе этого не понять. Ты на зоне не  сидела,
воровских понятий не знаешь.
   - А ты сидел?
   - Да, я был один раз судим.
   - За что?
   - Вооруженный грабеж.
   - Именно там ты узнал воровские законы?
   - Нет, их мне довелось узнать раньше. Я сейчас свое прошлое  ворошить
не желаю, мы говорим о тебе. Главная цель  "лохмачей"  -  психологически
сломать жертву и втянуть ее в конкретную работу для организации.  Что  с
тобой и сделали.
   Тебя     запугали.     Тебе      хватило      изощренно-извращенного,
сексуально-садистского давления. Обошлось без избиения.
   - Но ведь меня могли убить?
   - Да кому ты нужна!
   - Ты так считаешь?
   - Убивают крайне редко.
   - Но ведь все-таки убивают.
   - Некоторые женщины предпочитают быть  убитыми,  чем  изнасилованными
"лохмачами".
   - Это упрек!
   - Нет. Это так, просто. Убивают лишь тогда, когда  слишком  долго  не
удается сломить сопротивление, и "лохмачи" входят в садистский экстаз. В
таких случаях погибшая женщина становится без вести пропавшей,  так  как
следы преступления тщательно маскируются и скрываются.
   - Ну а если труп найдут?
   - Если труп находят и дело идет к раскрытию, то  органам  выдают  так
называемых "грузовиков".
   - Это кто?
   - Это подставные фигуры, вынужденные  взять  на  себя  убийство.  Как
правило,  они  в  чем-то  успевают   провиниться   перед   организацией.
"Грузовики" признаются  в  совершении  преступления,  попадают  в  места
лишения свободы и получают льготы  со  стороны  главарей  организованной
преступности. Тебе повезло, что "лохмачи" не устроили тебе конвейер.
   - Это как?
   - За три часа тебя могли изнасиловать  от  двух  до  десяти  и  более
человек. Происходит это в извращенной форме. В результате  ты  получаешь
жуткую психологическую травму.
   - Я и так ее получила. Я боялась своих насильников  и  беспрекословно
исполняла все их приказания.
   - А почему ты не пошла в ментовку после случившегося?
   - Любая женщина боится позора, никому не хочется говорить,  что  тебя
изнасиловали. А меня заманили в эту, как  ты  говоришь,  "пресс-хату"  с
помощью любовника. Я боялась, что муж обо всем узнает,  и  стремилась  с
помощью молчания избежать более неприятных последствий. В конце  концов,
я боялась за свою жизнь, жизнь мужа, ребенка. Я думаю, что тебе известно
о таком факте, как коррумпированность правоохранительных органов  -  это
когда преступникам удается "нейтрализовать" заявительницу уже на  стадии
проверки обстоятельств надругательства над ней. Оступившись, я попала  в
настоящую волчью яму, а выбраться из нее практически невозможно.
   - Это понятно, в такие  ловушки  попадают  не  только  легкомысленные
дамочки, вроде тебя, но и вполне матерые хищники.
   - Гадко все это, настолько гадко, что жить больше не хочется. Я тебя,
наверное, утомила своим рассказом?
   - Почему, нет. Я все равно пока не сплю.
   - Завтра я уйду и не буду тебя больше беспокоить.
   - Куда? Искать "лохмачей"? - усмехнулся Павел.
   - Нет, в первую очередь я найду  Галку.  Она  как  миленькая  выложит
интересующую меня информацию. Ладно, я пошла спать.
   - Иди, - задумчиво произнес мой знакомый и повернулся на другой бок.
   Я пошла к себе в комнату и легла на кровать. Мысли путались. Ловелас,
"лохмачи", воры  в  законе!  Какая  я  дура,  что  так  глупо  позволила
подставить себя и свою семью! Да, начинать нужно с Галки. Закрыв  глаза,
я сама не заметила, как погрузилась в сон.
   Проснулась от того, что  услышала  чьи-то  голоса.  Быть  может,  мне
показалось? Ведь в доме больше никого нет... Я подошла к окну. На  улице
начинало светать. Прислушавшись, я догадалась, что голоса  доносились  с
улицы.
   Если не ошибаюсь, говорит  Павел  и  кто-то  еще.  Разговор  идет  на
повышенных тонах. Я тихонько подкралась к двери, встала  за  створкой  и
выглянула в щелку.
   Рядом с крыльцом сидел Павел, вернее, полулежал на земле. Около  него
стоял незнакомый мужик лет  сорока.  Одной  рукой  он  держал  Павла  за
шиворот, а  в  другой  у  него  был  пистолет.  Чуть  поодаль  виднелась
заляпанная грязью тачка. В  ней  никого  не  было.  Понятно,  незнакомец
приехал сюда ночью на машине и что-то  требует  от  Павла.  Меня  слегка
затрясло, но я все же осталась у двери.
   - Я в последний раз тебя спрашиваю, где бабки? - Голос незнакомца  не
предвещал ничего хорошего.
   - Я их истратил.
   - Скажи на милость, как за сутки  можно  истратить  пятнадцать  тысяч
долларов?
   - Гарик, ты же меня знаешь, я отработаю эти деньги, - произнес Павел.
   - Почему ты их не отработал сразу?
   - Не смог. Я же тебе говорю, в тот день в доме, где живет наш клиент,
произошло  убийство.  Ментов  понаехало  немерено.  Хлопнули   какого-то
мужика. Я в это время был на чердаке, готовился к заданию. Уже  винтовку
в руках держал.
   Вдруг слышу рев сирен. Менты бы в любом случае чердак стали  чистить.
Какое на хрен задание?! Я все сложил и ушел оттуда к чертовой матери!
   - Но тебе же дали аванс, пятнашку баксов.
   - Я же тебе говорю, что на  днях  отработаю  эти  деньги.  Пусть  все
успокоится.
   - Я не знаю, что ты собираешься делать, но заказчик хотел, чтобы  его
просьба была выполнена именно в тот день. Есть закон - подчиняться  воле
и  желаниям  заказчика.  Даже  стихийное  бедствие  не  может   помешать
исполнению заказа, а ты тележишь про каких-то ментов. Надо  было  срочно
сделать работу и уматывать.
   - Я бы не уложился по времени.
   - Раз не уложился, тогда гони деньги обратно. Заказчик не доволен.
   - Хорошо. Убери пушку. Получишь ты свои деньги, хрен с тобой. Вернее,
не твои, а заказчика.
   - Только пятнашка его уже не устроит.
   - Как это - не устроит?
   - Молча. Ты, Паша, дело запорол, значит, отдавай бабки с процентами.
   Гони двадцатку, и тебе простят твой косяк.
   - Гарик, ты, по-моему, вколол  себе  слишком  большую  дозу  героина.
Какая на хер двадцатка!
   - Обыкновенная. А насчет дозы не переживай, я  свою  норму  знаю.  На
поит меня не  бери.  Короче,  если  сейчас  не  дашь  мне  двадцатку,  я
прострелю тебе башку!
   - У меня здесь нет. Нужно ехать.
   - Мне нужно здесь и сейчас.
   - Я же тебе говорю, сейчас нет.
   - Короче, Паша, ты меня утомил! Мало того,  что  заказчика  прокатил,
так еще и меня утомляешь. Я считаю до десяти и стреляю...
   Меня бросило в жар, сердце гулко заколотилось. Мне пришлось вернуться
в комнату, открыть кожаную Пашкину сумку  и  достать  пистолет.  Проведя
пальцем по его блестящей холодной поверхности, я покрепче сжала пистолет
в руке и направилась к  выходу.  Приоткрыв  дверь  пошире,  я  вышла  на
крыльцо и навела пистолет прямо на незнакомца.
   - Эй, ты, придурок, немедленно брось пушку, или я стреляю!
   Незнакомец удивленно посмотрел на меня, затем перевел взгляд на Павла
и спросил:
   - А это что за дура?
   Павел ничего не ответил.
   - Я тебе еще раз говорю, чтобы ты бросил пушку,  или  я  вышибу  тебе
мозги!
   Гарик по-прежнему держал пистолет у виска Павла, не обращая  на  меня
никакого внимания.
   - Послушай, Павел, я думал, ты в доме один. Скажи  этой  дуре,  чтобы
она положила пистолет на крыльцо и зашла в дом. Я думаю, что это в ее же
интересах.
   С каких это пор ты стал трахать возрастных? Ну ты даешь!  У  тебя  же
всегда были молоденькие,  сопливые,  сексуальные  девочки,  а  здесь  на
старуху залез!
   Незнакомец бросил на меня оценивающий взгляд и продолжал дальше:
   - Вообще-то, морда у нее молодая, да и фигура вроде тоже  ничего,  но
башка, как у восьмидесятилетней старухи. Я бы никогда на такую не залез!
Это равносильно тому, что трахать собственную мать!
   - Да такому уроду, как ты, никто и не даст! - взорвалась я.
   - Ты типа наглая, что ли?! - Незнакомец скорчил страшную  гримасу.  -
Короче, старушка, если сейчас ты не  положишь  пушку  на  крыльцо  и  не
зайдешь в дом, я прострелю твоему хахалю мозги. Поняла?
   - Хрен дождешься!  Гарик  сморщился  и  изо  всех  сил  ударил  Пашку
пистолетом.
   - Павлуха, ты меня знаешь! Скажи этой ненормальной, чтобы она  шла  в
дом, иначе я нажимаю на курок. Ты знаешь, я слов на ветер не кидаю!
   Паша потер шею, затем покосился на  дуло  пистолета  и  посмотрел  на
меня:
   - Делай, что тебе сказал Гарик.
   - Что?!
   - Что слышала! Положи пушку на крыльцо, зайди в дом и закрой дверь. Я
на твоем месте давно бы уже сделал то, что тебе говорят, и сбежал бы  из
этого дома через окно спальни.
   - А ты?
   - А что я? Тебе какая разница!
   Гарик занервничал и безумными глазами посмотрел  на  пистолет.  Павел
почувствовал неладное и закричал:
   - Ну что стоишь?! Он же меня убьет! Бросай  пистолет,  все  равно  ты
стрелять не умеешь, дура запуганная!!!
   - Почему не умею, умею. Меня Матвей на охоте учил, - зачем-то сказала
я.
   Все, что происходило дальше, казалось мне каким-то сном, в котором  я
почему-то принимаю участие. Я нажала на курок, и раздался выстрел, затем
второй, третий... Это были даже не  выстрелы,  а  глухие  хлопки.  Гарик
широко раскрыл рот, закатил глаза и осел на землю. Пистолет выпал у него
из рук и лежал рядом. Павел с ужасом уставился на меня.  Овладев  собой,
он встал с земли и тихо сказал:
   - Послушай, Жанна, дай мне пистолет.
   Я не двигалась.  Мой  взгляд  был  направлен  на  безжизненное  тело,
лежавшее на земле.
   - Дай пистолет.
   Наконец до меня дошло, что это говорит Павел. Я направила пистолет  в
его сторону, но он не испугался.
   - Отдай пистолет. Ты не с Матвеем и  не  на  охоте.  Здесь  люди.  Ты
только что убила человека.
   - Люди - это и есть звери, только  хуже.  Зверей  можно  хоть  иногда
приручать, а людей нет. Они с виду такие добрые, а на самом деле в любой
момент могут оттяпать тебе  руки.  -  Я  по-прежнему  держала  пистолет,
смахивая слезы тыльной стороной.
   - Жанна, дай пистолет. Ты что, собралась в меня стрелять?
   - Если понадобится, и в тебя выстрелю!
   - Но ведь я ничего не сделал  тебе  плохого.  Хочешь,  я  отдам  тебе
четыреста баксов?
   - Можешь оставить их себе.
   - Но ведь у тебя сейчас не густо с деньгами?
   - Это тебя не касается. Ты втулил мне свое старое вонючее  тряпье  за
неплохие бабки. Так живи и радуйся.
   Я еще раз посмотрела в сторону распростертого тела  и  почувствовала,
что сейчас у меня начнется истерика. Руки задрожали, а к горлу  подкатил
комок.
   - Так просто убить...
   - Что ты говоришь?
   - Я никогда не думала, что убивать так просто... Взяла и убила...
   Я упала на колени и стала  громко  рыдать.  Павел  подошел,  выхватил
пистолет и сунул его в карман. Затем он зашел в  дом,  налил  полстакана
водки и протянул мне.
   - На, выпей, легче будет.
   Я выпила водку и посмотрела на Павла. Он озадаченно глядел на труп.
   - Ну ты и наделала дел! Надо срочно его отсюда убирать. Здесь деревня
вообще-то брошенная. Три дома всего жилых. Остальные сдают под дачи.  Не
ровен час, кому-нибудь взбредет в голову наведаться.
   - Что ты будешь делать с трупом?
   - Это у тебя надо спросить, ты  же  стреляла.  -  Павел  посмотрел  в
сторону машины и произнес:
   - Еще и с тачкой надо что-то думать.
   - Тачка не труп. - Я вытерла слезы и тяжело вздохнула.
   - Между прочим, эту тачку в городе знает каждая собака. От  нее  тоже
нужно избавиться. Ну кто просил тебя его убивать?!
   - Я, между прочим, спасла тебе жизнь.
   - Спасибо.
   - На здоровье.
   - Ладно, нельзя терять время. Надо положить труп в мешок и отнести  в
лес. Давай быстро, пока местные аборигены еще не проснулись. Пять  часов
утра - самое время сна. В этом мы выигрываем. Вставай.
   Я встала. Павел вынес мешок и положил рядом с трупом.
   - Держи мешок, а я буду его заталкивать.
   Я взяла мешок, стараясь не смотреть в сторону трупа.  Павел  затолкал
туда Гарика. Положил мешок в багажник, сел  за  руль,  и  мы  поехали  в
сторону леса.
   - Я всегда знал, что бабы дуры, но то, что дуры до такой степени!.. -
не унимался Павел. - Ты  даже  не  представляешь,  сколько  проблем  мне
наделала! На хрен ты его убила!
   - Какие проблемы? Закопаем, и все проблемы исчезнут. Кто  еще  знает,
что он к тебе ночью заявился?
   - Никто.
   - Тогда - какие могут быть проблемы? Нет человека и нет  проблем.  Ты
его не знаешь, не видел. Мало ли куда он пропал! Его еще найти нужно.
   Павел стер пот со лба и зло посмотрел в мою сторону.  Его  лицо  было
напряжено, скулы дрожали, заметно пульсировала шейная вена.
   - Куда мы едем?
   - Еще пару километров, и будет деревенское кладбище. Правда,  на  нем
уже  сто  лет  никого  не  хоронят...  Свежая  могила  будет   выглядеть
подозрительно...
   - А что, здесь кто-то ходит?
   - Сторож иногда наведывается. В принципе, я завтра  все  равно  меняю
свою дислокацию, переезжаю на новую квартиру. Никогда нельзя  оставаться
на одном месте больше недели. В этот  раз  я  пренебрег  этим  правилом,
поэтому результат налицо.
   Доехав до кладбища, мы оставили машину у входа. Павел  положил  мешок
на землю и волоком потащил в глубь кладбища. Я оглядывалась по сторонам,
неся лопату.
   - Ты говоришь, что на этом кладбище уже сто лет никого не хоронят,  а
это, по-твоему, что? - Я показала на свежую могилу. - Такое впечатление,
что здесь хоронили на днях.
   - Ничего удивительного в этом не вижу. - Павел положил мешок на землю
рядом со свежей могилой. - Мы же не одни такие. Может,  кто  из  местных
жителей умер?
   - А почему тогда  таблички  никакой  нет?  Вряд  ли  -  если  человек
похоронен, хоть какая-то надпись должна быть или крест стоять.
   - Ты права. Наверное, это тот же самый вариант, что и у нас.  Кому-то
срочно понадобилось избавиться от трупа.  Самый  оптимальный  вариант  -
закопать тело на деревенском  кладбище.  По  крайней  мере,  можно  быть
уверенным, что сюда никто не сунется и раскапывать точно не будет.
   Павел подошел к могиле и потрогал рукой землю.
   - Совсем свежая. Не исключено, что сегодня ночью закопали.
   - Пойдем дальше, что-то мне не по себе. Жутко. - Я почувствовала, как
по телу пробежал холодок.
   - Зачем куда-то идти, если то, что нам нужно, находится совсем рядом.
   - Это ты о чем?
   - О том, что если я сейчас буду копать яму,  то  это  займет  слишком
много времени. А мне еще надо думать, как по уму  от  тачки  избавиться.
Проще раскопать эту могилу, сунуть туда Гарика и закопать обратно.
   - Что ты такое говоришь?!
   - Ничего особенного. Сунем  туда  Гарика.  Это  займет  вдвое  меньше
времени, чем копать новую. Поняла?
   - Поняла. Только не по-людски как-то чужие могилы раскапывать.
   - А человека убивать по-людски? Я, между прочим, твою  шкуру  спасаю.
За такие штучки можно и в тюрьму угодить. На тебе и  так  одно  убийство
висит, еще и второе повесят. А это, дорогуша, вышка.
   - Если бы я его не убила, то он бы убил тебя.
   - Да никто бы меня не убил. Не надо делать то, о чем тебя не просят.
   Могла вылезти через окно спальни и убежать.
   - А ты как же?
   - Тебе какая разница.
   - Но ведь если бы я убежала, мы бы больше никогда не встретились.
   - Земля круглая,  может,  и  встретились.  Только  теперь  приходится
дерьмо от нашей  встречи  расхлебывать.  Паша  взял  лопату  и  принялся
раскапывать  свежую  могилу.  Я  села  рядом  с   мешком   и   постоянно
оглядывалась по  сторонам.  Сердце  стучало  с  бешеной  силой.  Во  рту
пересохло. Мне казалось, что все это происходит не со мной. Это какой-то
кошмарный сон. Скоро открою глаза и увижу рядом с собой спящего Матвея.
   Горничная принесет кофе в постель.  Затем  зайдет  няня  и  даст  мне
полный отчет о том, как спала сегодня ночью моя малышка. Я укушу  Матвея
за ухо и постараюсь объяснить ему,  что  я  больше  не  та  зажравшаяся,
глупая дура, в которую превратилась за годы нашей совместной жизни, а та
озорная старлетка, лихо выделывавшая на столе  озорные  коленца  -  ведь
именно такой он полюбил меня с первого взгляда. А затем я залезу на него
сверху, поцелую в шею и сделаю так, чтобы  провести  этот  день  вдвоем.
Матвей, конечно же, удивится, но не сможет устоять перед моими чарами, и
мы  займемся  бурным  и  страстным  сексом  -  таким,  как   раньше,   в
студенческие годы.
   Очнувшись, я  увидела  вспотевшего  Павла,  копающего  эту  проклятую
могилу, и поняла, что события последних дней - это  не  сон,  а  жуткая,
пугающая реальность. Мне больше никогда не вернуться в то  время.  Я  не
смогу проснуться рядом с Матвеем, не сяду  за  обеденный  стол  в  нашем
особняке, потому что я сама растоптала свою жизнь и  жизнь  близких  мне
людей.
   - Дай закурить, - еле слышно произнесла я.
   - Ты же не куришь?
   - Не курю. Но сейчас хочется.
   - Держи. - Пашка кинул пачку сигарет и зажигалку.
   Я поймала, раскрыла пачку и закурила. Голова тут  же  закружилась,  в
глазах поплыло. Я закашляла и взглянула на сигарету.
   - Если не куришь, то лучше  не  начинать,  -  сказал  Павел  и  вытер
рукавом пот со лба. - Когда, втянешься, захочешь бросить и не сможешь.
   Бросив сигарету на землю, я хотела  ее  затоптать,  но  то,  что  мне
довелось увидеть, полностью парализовало  мое  сознание,  волосы  встали
дыбом, сердце замерло. Лежащий рядом со мной мешок потихоньку  двигался.
Вернее, двигалась верхняя часть мешка, та, где  должна  быть  голова.  Я
открыла  рот,  выпучила  глаза,  встала  на  колени   и   попятилась   в
противоположную от мешка сторону.  Хотела  закричать,  но  язык  не  мог
пошевелиться.
   Паша воткнул лопату в землю ив недоумении на меня посмотрел:
   - Ты чо?
   Я не отвечала и стала пятиться с большей скоростью.
   - Ты чо?
   - Труп ожил... - еле выдавила я из себя.
   - У тебя, чо - совсем крыша поехала?!