самый  важный  кусочек  жизни,
внезапно исчез. Осталась какая-то пустота. Жуткая,  зловещая  пустота  и
горечь одиночества. Мне не хотелось кричать, биться  в  дверь  камеры  и
требовать адвоката. Мне хотелось только одного  -  никого  не  видеть  и
никого не слышать.
   Никаких допросов, показаний и встреч со следователем.  Мне  не  нужна
свобода, не нужен свет, вода... Мне ничего не нужно.  Я  хочу  тишины  и
покоя...
   Пашка, мой милый Пашка... Неужели я  никогда  больше  не  увижу  твои
плечи, глаза, губы. Интересно, куда он попал -  в  ад  или  рай?  Скорее
всего, в ад. Хотя, говорят, что даже убийца может все  равно  попасть  в
рай. Для этого необходимо искренне  покаяться  и  попросить  прощения  у
Бога. Пашка осознавал, что делал, но не каялся.  Он  заранее  знал,  что
попадет в ад, и готовился к встрече с чертями.
   Пашка вообще никогда не каялся и не верил в Бога. Получается, что  он
не христианин. Если верить религии, то люди, отвергающие Бога, не  несут
ответственности за свои поступки,  зато  и  умирают  они  навсегда.  Без
другой жизни. Господи, это же так страшно исчезнуть навсегда.
   Неожиданно дверь открылась, и меня повели в комнату для допроса.
   Человек в форме сидел напротив и о чем-то меня расспрашивал. Я сидела
молча, до меня доносились обрывки его фраз. Мне совершенно  не  хотелось
понимать смысл его слов и отвечать на эти бессмысленные; вопросы.  Зачем
задавать вопросы?! Зачем?!
   Я же не прошу себе оправдания и не  пытаюсь  скинуть  вину  со  своих
плеч. Я тупо уставилась в потолок, продолжая думать о своем.  Наконец  я
набрала  полный  рот  воздуха,  посмотрела  на   следователя   и   глухо
произнесла:
   - Я ведь даже не знаю его фамилии. Просто Паша. И все.
   - За что вы его убили?
   - Без причин.
   - Вы должны рассказать все подробно! Почему вы это сделали?
   - Просто так. Я убила его просто так.
   - Не ври. Ты не могла это сделать просто так. Или ты душевнобольная?
   - Я нормальная. Хотя у меня и в самом деле уже давно болит душа.
   - Не переживай. Тебя обследуют на  этот  счет.  -  Человек  в  форме,
кажется, обрадовался тому, что я заговорила, и перешел на ты.
   Вечером был еще один допрос. Я  опять  молчала  и  не  произнесла  ни
слова.
   Мне хотелось только одного: чтобы  о  случившемся  не  сообщали  моей
матери. Я не хотела, чтобы об этом когда-нибудь узнала моя дочь.
   Все время, находясь в камере, я думала о Пашке. Если  бы  он  соврал,
все было бы совсем иначе. Но он не захотел этого сделать...  Мой  родной
любимый киллер. Я полюбила тебя, когда еще не знала о том, что  ты  убил
моего мужа.
   Жизнь подарила мне двух мужчин. Несмотря ни на что, я была  счастлива
с ними и всегда буду вспоминать о них с искренней  нежностью  в  сердце.
Больше мое тело никогда не будет  знать  любви  и  ласки.  Оно  навсегда
останется холодным и невостребованным куском льда. Вот уже  второй  день
по моим щекам не текут слезы.
   Говорят, если часто плакать, то можно все выплакать.  Так,  наверное,
произошло и со мной.
   Иногда мне казалось, что я больше не принадлежу себе. Моя  душа  была
пуста, тело отказывалось  подчиняться,  а  разум  не  хотел  мириться  с
происходящим.
   Ночью, когда мне удавалось  немного  вздремнуть,  мне  представлялась
зона. Женская колония строгого режима. Я отчетливо понимала, что никогда
не смогу приспособиться к столь  жестоким  условиям.  Единственным  моим
желанием была смерть. Я хотела ее принять в любом виде и из  любых  рук.
Только бы не тюрьма...
   Мне необходимо дождаться суда и просить смертного приговора.  Впереди
опять неизвестность...
   Допрос следовал за допросом. И так день за днем, неделя за неделей.
   Люди в форме. Они требуют от меня показаний и перешептываются о  том,
что перед ними сидит жена банкира, вернее, вдова банкира.
   Однажды я посмотрела на них, вытерла слезы и тихо сказала:
   - Мне очень плохо... Наверное, это невроз. У жен новых русских  вроде
бы все есть, внешнее благополучие... а в душе вечная мука. Мой  муж  был
известным банкиром и очень много времени отдавал работе. Я знаю, что  он
все же любил меня, иначе не стал бы терпеть все концерты, которые я  ему
закатывала. Я встречала его каждый раз с кислой  физиономией.  И  каждый
раз находила для себя различные оправдания. Мне хорошо известно, что  он
спал  со  своей  секретаршей,  иногда  встречался  с   особами   легкого
поведения... Через год после свадьбы мне стало тяжело общаться с другими
людьми. У меня была подруга, но я ее бросила.
   Когда Матвея убили, в моей жизни появился Пашка.  Наверно,  именно  с
Пашкой я узнала, что  такое  настоящее  женское  счастье.  Нам  пришлось
преодолеть много трудностей, прежде чем мы соединились. Дважды я спасала
ему жизнь, а в третий раз ее отняла...
   - Но почему?! - не сдержался следователь. - Я хочу знать  почему?  Не
убивают же просто так. На то должна быть причина.
   - Я убила его просто так, без всякой причины. В тот момент мне просто
захотелось его убить. Если вернуть все назад, то я  бы  не  стала  этого
делать.
   Это порыв.
   - Но что-то же побудило вас на этот шаг?
   - Это порыв... - произнесла я еле слышно.
   - Два убийства. Какое наказание вы бы себе выбрали?
   - Смертная казнь. На меньшее я не согласна.
   Вернувшись в камеру, я положила голову на железный стол  и  просидела
неподвижно в течение нескольких часов. Лишь суровый голос за дверью:
   "Виноградова, на выход" - заставил меня вздрогнуть.  Меня  привели  в
небольшую комнату, и я стала ждать очередного  допроса.  Но  допроса  не
последовало. Вместо следователя в камеру вошел Горелин Виктор. Тот самый
широкоплечий  красавец,  который  так  просто  отстегнул  двадцатку   за
убийство  брата  жены.  Я  не  поверила  своим  глазам  и  привстала  от
удивления.
   - Привет, - улыбнулся он и поцеловал мою руку.
   - Привет. Как тебя сюда пустили?
   - Не знаю. Наверное, я очень сильно захотел сюда пройти, -  засмеялся
он. - Как ты себя чувствуешь?
   - Неплохо, - соврала я.
   - Ты уверена?
   - Уверена. А в чем дело?
   - Видок у тебя, как в фильме ужасов. Даже вон прядь седая вылезла...
   - Хорошо, что только прядь.
   - Как кормят?
   - Нормально.
   - Тебя послушать, так ты вообще здесь  нормально  устроилась.  Только
вот твой растрепанный вид говорит об обратном.
   - Зачем ты пришел?
   - Затем, чтобы вызволить тебя отсюда.
   - Как ты узнал, что я здесь?
   - Я позвонил твоей подруге по тому самому телефону,  который  ты  мне
оставляла. Она и  рассказала  мне  грустную  историю  о  том,  как  тебя
угораздило попасть на этот курорт.
   - Ты разговаривал с Маринкой? - взбодрилась я.
   - Разговаривал.
   - Ну как она?
   - Что как?
   - Она помнит обо мне?
   - Конечно. Тебя разве забудешь.
   - Наверное, после случившегося она меня ненавидит.
   - Может быть. Правда, мне показалось, что это  далеко  не  так.  Твоя
подруга попросила посодействовать тебе.
   - Это не обязательно.
   - Как знать... Я бы на твоем месте  не  отказывался  от  помощи.  Это
неразумно. Тебе не кажется, что я единственный человек, который может ее
предложить?
   - Сколько будет стоить твоя помощь?
   - О деньгах речи нет. Ты знаешь, что  я  человек  состоятельный  и  в
финансах не нуждаюсь. С этим у меня проблем нет. Я хочу  воспользоваться
твоими услугами, и не один раз.
   - Какими именно?
   - Тебе не кажется, что ты слишком рано задала этот вопрос? Для начала
я бы хотел объяснить тебе, что ждет тебя в этих стенах.  Это  на  случай
того, если ты смутно представляешь себе свою дальнейшую судьбу.
   Я смотрела на Горелина и не могла поверить своим глазам. Все-таки как
быстро меняются люди. Правду  говорят,  что  первое  впечатление  всегда
обманчиво.
   Не так давно он разговаривал со мной  на  Вы  и  тщательно  обдумывал
каждую фразу.
   Теперь я вижу перед собой излишне самоуверенного, если не  сказать  -
хамоватого мужика.
   - Так вот, - продолжал Виктор, - на тебе висят два  убийства,  причем
первое характеризуется как беспрецедентное, крайне жестокое, или,  проще
говоря, зверское. Оба убийства совершены на почве ревности.
   - Что?! Но это же бред!
   - Почему. Я прочитал это в материалах следствия.
   - Оказывается, ты имеешь доступ к этим материалам. Поздравляю.
   - В нашей стране нет ничего невозможного, если есть деньги. Учти это,
Жанночка.
   - Зачем? Мне эта теория не понадобится. В данный момент у меня нет ни
свободы, ни денег.
   - Помимо  убийств  на  тебя  повесят  воровство  икон  из  Загорского
монастыря. Ни много ни мало, а эти иконы тянут на миллион долларов.
   - На сколько? - чуть не поперхнулась я.
   - На миллион баксов. В квартире, где проживал убитый, найдены  иконы,
которые уже два года находятся в розыске. Они были украдены в результате
ночного  вооруженного  налета  на  монастырь.  В  ту   ночь   был   убит
монастырский сторож.
   - А где сейчас эти иконы?
   - Их вернут на прежнее место. Послушай, а ты  задумывалась  над  тем,
почему тебя держат в одиночной камере?
   - Нет. Откуда я знаю.
   - Тебя содержат как особо опасного рецидивиста. И еще, после  первого
преступления ты пустилась в бега. Уж не думаешь ли ты, что  это  пройдет
без всяких последствий для тебя? Нет, милочка, ты глубоко ошибаешься. За
совершение двух убийств, причем умышленных, и  за  участие  в  разбойном
нападении на монастырь тебе светит пожизненное заключение.
   - Нет, мне дадут вышку, - постаралась улыбнуться я.
   - Не  дождешься.  Вышку  тебе  не  дадут.  Ты  постоянно  молчишь  на
допросах.
   Наверное. надеешься, что тебя признают  невменяемой?  Или  ты  хочешь
доказать, что совершала свои преступления в состоянии аффекта? Не  строй
иллюзий! Я тебе сразу говорю - это у тебя не прокатит. Сразу после  суда
тебя отправят в тюрьму. Может  быть,  тебе  надо  объяснить,  что  такое
женская тюрьма?
   - Заткнись! - не выдержала я. - Что ты хочешь?
   - Ты мне нужна, - Виктор сделал серьезное лицо и пристально посмотрел
на меня. Он заметно нервничал - я увидела,  как  забилась  вена  на  его
мощной шее.
   - Ты мне нужна, - повторил он.
   - Зачем?
   - Я уже давно ищу такую женщину, как ты. Я  был  восхищен,  когда  ты
убила Шефа. Так чисто и никаких следов!
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - У тебя есть талант убивать... Пойми, это редкий дар и он дан далеко
не каждому. Не дай ему сгнить в тюрьме. Я куплю тебе свободу. Ты  будешь
спокойно передвигаться по улицам и вспоминать эту камеру,  как  страшный
сон.
   Единственное  мое  условие:  ты  должна  принадлежать  мне  и  честно
выполнять свою работу.
   - Какую?
   - Работу ликвидатора. У  меня  много  врагов,  конкурентов  и  людей,
которые мне просто мешают. Вместе  с  тобой  мы  достигнем  многого.  Ты
поможешь мне, а я помогу тебе. Когда-нибудь я отпущу тебя и  поблагодарю
За то, что ты честно на меня поработала.
   - С чего ты взял, что я могу убивать?
   - Я это знаю. Если ты согласишься, то я завтра же заберу тебя  отсюда
под  расписку  и  не  пожалею  никаких  средств,  чтобы  доказать   твою
невиновность.
   - Каким образом?
   - Разреши сохранить это в тайне. Ну так что -  ты  хочешь  всю  жизнь
провести в тюрьме или будешь работать на меня?
   Я молчала.
   - Через пять минут я покину  эти  стены  и  больше  никогда  сюда  не
вернусь.
   Мне кажется, что у тебя нет выбора. Ну так что - да или нет?
   Я молчала.
   - Да или нет? - спросил Горелин и направился к выходу.
   - Да! Да! Да! - закричала я так громко, насколько  позволял  мне  мой
голос.
   Горелин расплылся в улыбке и вышел из камеры...

ЭПИЛОГ

   Если нельзя приблизиться к цели, можно приблизить саму цель.
   Кредо снайпера

   За окном греет теплое майское солнышко. В мае у меня день рождения.
   Правду говорят, что тот, кто родился в мае, всю жизнь будет  маяться.
Вот я и маюсь уже ровно год, с тех самых пор, как Горелин  вытащил  меня
из тюрьмы.  Я  до  последнего  момента  не  доверяла  Горелину,  но  как
оказалось, совершенно напрасно.
   Я не поверила своим ушам, когда услышала,  что  с  меня  снимают  все
обвинения за недостаточностью доказательств. Как только за  моей  спиной
закрылись тюремные ворота, я  увидела  машину  Горелина,  плюхнулась  на
заднее сиденье и блаженно закрыла глаза. Эта дорога оказалась дорогой  в
новую жизнь...
   Как и прежде, я сажусь в свой любимый  "ягуар"  и  мчусь  на  бешеной
скорости. Только теперь  я  не  просто  катаюсь  по  городу,  а  еду  на
тренировку.  В  последнее  время  я  по-настоящему   увлеклась   большим
теннисом. На мне надета легкая  белая  юбочка  и  коротенький  беленький
топик. Только никто и никогда не догадается, что иногда  в  моем  черном
кожаном футляре для теннисной ракетки лежит оружие...
   В глазах добропорядочных граждан киллер очень часто  выглядит  эдаким
широкоплечим молодцем со стриженым затылком. Это далеко  не  так.  Очень
часто люди просто путают ликвидатора и бандита. Разница состоит  в  том,
что современный бандит - человек легальный, а киллер нет.  Бандит  может
не скрывать своего адреса, образа жизни и принадлежности к  криминальной
группировке. Если у бандита спросить род его занятий, то он с  гордостью
скажет, что он бандит. И за это его никто не посадит.  Нужны  конкретные
эпизоды. С ликвидатором дело обстоит иначе. Если  кто-то  заподозрит  во
мне ликвидатора - мне конец.
   Вот уже ровно год мы живем с Горелиным под одной крышей и разыгрываем
двух влюбленных голубков. Дела Горелина пошли в гору. Он стал  одним  из
самых крутых королей бизнеса. Ему всегда все дается очень  легко  и  без
каких-либо препятствий. Виктор привык, что я рядом и всегда  под  рукой.
Мы опровергли гипотезу  о  том,  что  ликвидатор  должен  быть  неярким,
незаметным, быстро растворяющимся в толпе человеком. Мы добились больших
успехов только благодаря тому, что  сначала  я  притягиваю  свою  жертву
внешне, а уж потом добиваюсь поставленной цели. Я могу  быть  интересной
собеседницей, со мной приятно провести время  в  любой  компании.  Самое
главное, что от меня никто не ждет пули.
   Уж я-то, как никто  другой,  знаю,  что  в  любом  заказном  убийстве
наиболее ответственный момент - это принятие решения.  Горелин  помогает
мне изучить объект  ликвидации.  Он  узнает  распорядок,  режим  охраны,
устанавливает места, где потенциальная  жертва  бывает  наиболее  часто.
Одно дело, если человек, которого планируется убить, ездит на метро  или
пользуется другим общественным транспортом. Тогда можно прижаться к нему
в толпе и выстрелить из пистолета с глушителем. А потом  еще  склониться
над телом вместе с зеваками - надо же, кому-то стало плохо! А  вот  если
объект опасается покушений и охраняется - это намного тяжелее.
   У меня есть единственная отдушина или, если хотите, болезнь.  Я  даже
не знаю, как лучше выразиться. В общем, это тир. Я  могу  пропадать  там
часами и стрелять с любого расстояния. Горелин  любит  смотреть,  как  я
стреляю. Он садится на стул, закуривает сигарету и  изучает  каждый  мой
выстрел. Затем улыбается и хлопает меня по плечу.  Я  стреляю  только  в
десятку.
   Жизнь идет день за днем, и я уже привыкла к такому повороту событий.
   Лишь иногда по ночам, когда Горелина нет дома, я  ложусь  в  постель,
утыкаюсь лицом в подушку и громко реву. Мне хочется плюнуть себе в  лицо
или дать сильную пощечину. Я очень часто  вижу  чужую  смерть  и  именно
поэтому не боюсь собственной. В последнее время я живу как робот - делаю
то, что говорят, и уже  давно  не  принимаю  решений.  В  моей  душе  не
осталось никаких чувств, а только жуткое разочарование оттого,  что  так
глупо повернулась жизнь.
   С Горелиным я не сплю. Наверное, именно по этой причине он так  часто
не ночует дома. Насиловать свой организм с человеком, к которому  ничего
не испытываешь, я не могу. С некоторых пор... В минуты жуткой  депрессии
я закрываю глаза и вспоминаю Пашку. И эту сумасшедшую ночь, когда я была
так счастлива и  любима...  Тысячу  раз  я  прокручиваю  все  события  в
обратную сторону и в который раз понимаю, что это был порыв, страшный  и
роковой порыв. Мне нужно было справиться с информацией,  которую  я  так
нелепо и не вовремя узнала, но для этого требовалось время.
   Иногда мне кажется, что Пашка жив. Я иду по улице и  прислушиваюсь  к
голосам.
   Вот сейчас за поворотом кто-то окликнет меня.  Я  повернусь  и  увижу
Пашку. Он улыбнется и весело скажет: "Жанка! Ты что,  совсем  чокнулась?
Ну и работенку ты себе нашла!" А я брошусь ему на шею и  забуду  о  том,
что со мной произошло.
   Очень часто я думаю над тем, отпустит ли меня  Горелин,  как  обещал?
Даст ли он мне право на собственную  жизнь?  В  последнее  время  я  все
больше склоняюсь к выводу, что мне не стоит обольщаться.  Скорее  всего,
он уберет меня как ненужного свидетеля.
   Единственная приятная новость за последний год - это то, что  Маринка
стала известной актрисой одного из лучших театров Москвы. Не  знаю,  как
там насчет взяток, но играет она просто великолепно.  Маринка  оказалась
чертовски талантливой, и все говорят, что она актриса от Бога.  За  этот
год я ни разу ей не позвонила и не напомнила о себе.  Зато  как  заядлая
театралка посмотрела все спектакли с ее участием. Но вот совсем  недавно
я не выдержала и после спектакля  зашла  к  ней  в  гримерную  -  хотела
подарить  роскошную  корзину  алых  роз.  Увидев  меня,  Маринка  громко
заревела и бросилась мне на шею. Я была  так  растрогана,  что  невольно
села на колени и прижалась к ее ногам. Маринка,  не  долго  думая,  села
рядом и крепко прижала меня к себе.  Так  мы  просидели  целую  ночь.  Я
рассказала Маринке  про  Горелина  и  про  свою  гадкую  жизнь.  Маринка
постоянно кивала и вытирала бежавшие слезы. Затем  она  прижала  меня  к
себе еще сильнее и улыбнулась, как раньше,  словно  и  не  было  никогда
этого страшного года.
   - Знаешь, Жанка, те дни, проведенные вместе с тобой  и  Пашкой,  были
самые счастливые в моей жизни. Мы  сидели  без  телефона,  света,  внизу
стояла машина с мордоворотами, но мы все равно  диктовали  свои  правила
игры, только потому, что у нас была крепкая, сумасшедшая дружба.  Иногда
мне не хватает этих дней, полных захватывающего риска. Не хватает  Пашки
и самое главное - не хватает тебя...
   Как всегда, я пообещала Маринке позвонить при первой же возможности и
уехала к себе. Этот визит оказался для меня слишком тяжелым,  я  имею  в
виду в моральном плане. Наверное, я  просто  рано  приехала.  Я  еще  не
готова. Это был первый поступок за  этот  год,  который  я  сделала  без
ведома Горелина. Эта маленькая тайна с  новой  силой  возбудила  во  мне
трепетные воспоминания о тех чудесных и незабываемых днях.
   С момента встречи с. Маринкой прошел ровно  месяц,  но  я  так  и  не
решилась позвонить ей. В один  из  дней  я  сидела  у  телевизора  и  не
переставая щелкала кнопками пульта. Задержавшись на одной из программ, я
услышала то, что заставило мое тело содрогнуться и застыть без  движений
на некоторое время. На экране  телевизора  показали  изуродованное  тело
Горелина и взорванный "мерседес".
   Я подошла к  телевизору  как  можно  ближе  и  по-прежнему  не  могла
поверить, что это произошло. В тот момент  я  почувствовала  облегчение,
такое сильное, что словами его передать невозможно.  Ноги  сами  понесли
меня прочь из этого дома, ведь он принадлежал погибшему  хозяину.  Я  не
стала брать ни денег, ни драгоценностей - я просто хотела уйти...
   Доехав до своего особняка, я села на крыльцо и закурила  сигарету.  С
некоторых пор я стала курить.  Этот  год  научил  меня  многому...  Мимо
особняка проходили люди и подозрительно на меня смотрели. Со стороны это
выглядело довольно странно. У дорогого особняка стоит дорогая  иномарка.
На крыльце сидит женщина неопределенного  возраста  -  лицо  молодое,  а
голова седая - курит сигарету и вытирает слезы... Эта проклятая  седина,
как быстр