обращал  на  него  внимания:
бессмысленная беготня  была обычным явлением в племени, многие люди пытались
таким образом спастись  от преследовавших  их  кошмаров. Комплейн знал  лишь
одно:  он  должен  вернуться  к  Гвенне. Лишь  женщины  обладали  магической
способностью дарить забвение.
     Когда  он ворвался  в их каюту, она  застыла  в неподвижности, держа  в
руках  чашку чая. Она сделала вид, что не замечает его, но настроение ее уже
изменилось,  и  на худеньком лице  рисовалось напряжение.  Она была крупного
сложения, и крупное тело странно контрастировало с этим маленьким личиком. В
это мгновение вся ее фигура напряженно подобралась, словно она была готова к
физическому нападению.
     -- Не смотри на меня так, Гвенна. Я же не смертельный твой враг.
     Он хотел  ей сказать нечто  совершенно другое, да и голос его прозвучал
не так покаянно, но при виде ее гнев опять заговорил в нем.
     -- Конечно же, ты мой смертельный враг,  -- с нажимом  проговорила она,
не глядя на него. -- Я никого не одариваю такой ненавистью, кроме тебя.
     -- В таком  случае дай мне глотнуть твоего чая, и будем надеяться,  что
это меня отравит.
     -- Об этом я и мечтаю, -- произнесла она полным яда голосом и протянула
чашку.
     Он хорошо знал ее. Ее гнев не  был  похожим  на его  гнев. Его проходил
медленно, ее же  -- мгновенно. Она могла ударить его по лицу, а через минуту
любить его, причем это у нее получалось лучше всего.
     --  Улыбнись,  --  попросил он. -- Ты же  знаешь, мы как всегда  лаемся
из-за ничего.
     -- Не из-за чего? Лидия, значит,  для тебя ничего?  Только потому,  что
она умерла, как  только родилась,  единственная  наша девочка,  ты  говоришь
"ничего"?
     Он  воспользовался  тем, что Гвенна  потянулась за  чашкой,  и, проведя
рукой по ее обнаженному плечу, запустил наконец пальцы за декольте блузки.
     -- Перестань! -- крикнула она, вырываясь. -- Какая ты  мерзость!  Ты не
способен  ни о чем другом думать,  даже когда  я к  тебе  обращаюсь. Отпусти
меня, животное!
     Он  не  отпустил ее.  Вместо  этого  он  обнял  ее  другой  рукой.  Она
попыталась лягнуть его. Он ловко ударил ее под колени и вместе с ней упал на
пол.
     Когда он приблизил  к ней свое лицо,  Гвенна попыталась укусить его  за
нос.
     -- Убери руки! -- выдохнула она, с трудом переводя дыхание.
     -- Гвенна, милая, -- ласково прошептал он.
     Поведение  ее  внезапно  изменилось,  раздражение  сменилось  внезапной
нежностью.
     -- А потом ты возьмешь меня на охоту?
     -- Конечно же. Я сделаю все, что ты захочешь.
     Однако то,  чего хотела или не хотела Гвенна,  не оказало ни  малейшего
влияния   на   дальнейшие  события,  поскольку  в  этот  момент  в  комнату,
запыхавшись, ворвались  две племянницы Гвенны, Анса и Дейзи, и сообщили, что
ее отец, Озберт Бергасс, почувствовал себя хуже и требует ее к себе.
     В  одну из  сон-явей он заболел  прогрессирующим гнильцом, и Гвенна уже
навещала его однажды в его отдаленном жилище. Существовало общее мнение, что
это продлится недолго. Обычно все болезни в Кабинах тем и кончались.
     -- Я должна идти к нему, -- сказала Гвенна.
     Изоляция детей  и родителей в критические моменты поддерживалась не так
строго, а закон позволял посещение больных.
     -- Он был неоценимым для нас человеком, -- церемонно произнес Комплейн.
     Озберт Бергасс на протяжении многих сон-явей был старшим проводником, и
его  смерть  являлась бы для  племени ощутимой потерей, и, несмотря на  это,
Комплейн  не  высказывал  желание  навестить  тестя: всякие сантименты племя
Грина старалось  искоренить.  Как только Гвенна ушла, он сразу же отправился
на рынок, чтобы повидаться с оценщиком Эрном Роффери и узнать, сколько стоит
сегодня мясо. По дороге он миновал загоны для животных. Они были  более  чем
полны домашним скотом, мясо которого  было  более вкусным и нежным, нежели у
дичи, добываемой охотниками. Рой Комплейн не  был мыслителем и никак не  мог
решить для себя такой парадокс:  никогда  до сих пор племени  не  жилось так
хорошо, как сейчас,  никогда плантации  не давали  такого урожая, чтобы даже
простой крестьянин  мог  есть  мясо  каждую четвертую  сон-явь, но  зато он,
Комплейн, был  беднее, чем когда-либо. Он  охотился все больше, но ловил все
меньше, многие из охотников, которые встали перед той же проблемой,  бросили
свой промысел и занялись чем-то другим.
     Будучи не в  состоянии осмыслить логически низкие цены, которые Роффери
установил  на дичь, и обилие  пищи, это  печальное положение вещей  Комплейн
объяснял тем, что оценщик неприязненно относится ко всему клану охотников.
     Комплейн   вызывающе  протолкался  сквозь  заполняющую  рынок  толпу  и
обратился к оценщику не особо-то вежливо:
     -- ...пространства для твоего "я".
     -- За твой счет, -- с оживлением ответил оценщик.
     Он поднял глаза от листа, над которым как раз корпел.
     -- Мясо  сегодня  упало,  охотник. Надо добыть  большую зверюгу,  чтобы
заработать шесть штук.
     -- У меня  уже кишки переворачиваются! Когда я  видел тебя в  последний
раз, ты говорил, что цена упадет на хлеб, паршивец.
     -- Выражайся повежливее, Комплейн,  мне  твое зверье и даром не  нужно.
Да, я говорил тебе, что цена на  хлеб упадет,  и это правда, но цена на мясо
упала еще больше.
     Оценщик  с  удовлетворением  расправил  свои  пышные  усы и  разразился
смехом.  Несколько  мужчин, крутившихся  поблизости,  присоединились  к  его
веселью. Один  из них, приземистый вонючий человечек по имени Чин,  при себе
имел  стопку  банок, которые  он  рассчитывал продать  на  рынке.  Внезапным
толчком  Комплейн расшвырял  их по сторонам. С  бешеным ревом  Чин  вскочил,
чтобы  подобрать  их,  сражаясь  одновременно  с  теми,  кто  уже  успел  их
расхватать. От этого зрелища  Роффери расхохотался  еще пуще,  но волна  его
смеха несколько  изменила направление. Она  уже  не  была направлена  против
Комплейна.
     -- Радуйся, что ты не живешь среди Носарей, -- утешающе сказал Раффери.
--  Эти  люди  творят  истинные  чудеса.  Они  зачаровывают  своим  дыханием
съедобных животных и  попросту берут их голыми  руками, так что  охотники им
совсем не нужны.
     Внезапно он поймал муху, усевшуюся ему на шею.
     --  Кроме того,  им  удалось избавиться от проклятых  насекомых,  вроде
этих.
     -- Чушь, -- произнес старый человек, стоящий рядом.
     -- Не  спорь со мной, Эфф, -- сказал оценщик, -- если ты не ценишь свои
расходы выше доходов.
     -- Это чушь!  --  подтвердил  Комплейн. --  Не найдется  такого идиота,
чтобы поверил в место без мух.
     -- Зато я прекрасно  представляю себе место без  Комплейна! -- произнес
Чин.
     Он уже успел собрать свои банки и теперь грозно пялился на Комплейна.
     Они уставились друг на друга, готовые к драке.
     -- Ну, задай ему!  -- подбодрил  Чина оценщик. -- Покажи ему,  что я не
желаю видеть здесь всяких ловил, которые мешают мне заниматься делом.
     -- С каких это пор помойщик заслуживает в Кабинах большее уважение, чем
охотник? -- обратился  ко всем остальным старый человек, названный Эффом. --
Говорю вам,  плохие  времена  настали для  племени.  Я счастлив, что мне  не
придется все это видеть.
     А  вокруг  слышалось  бормотание,   полное   ехидства  и  отвращения  к
старческой сентиментальности.
     Неожиданно устав от этого окружения, Комплейн растолкал толпу и отошел.
Он заметил, что старик следует за ним, и осторожно кивнул ему головой.
     -- Я все как на ладони вижу, -- сказал Эфф, явно желая продолжить  свой
невеселый  монолог. -- Мы делаемся слабыми. Скоро никто не захочет  покидать
Кабины  и  вырубать джунгли... Не  станет  никакой  цели,  не будет отважных
мужчин, одни хвастуны и лентяи. А потом к этому прибавятся болезни, смерть и
нападения других племен -- я это  так же четко вижу, как и  тебя, и там, где
раньше был лагерь племени Грина, вновь разрастаются джунгли.
     -- Я слышал, что  Носари не дураки, -- что они пользуются разумом, а не
чарами.
     --  Ты, наверное, наслушался этого типа Фермора или  ему  подобных,  --
ворчливо заметил  Эфф. -- Некоторые люди стараются  ослепить  нас, чтобы  мы
отвернулись от истинных наших врагов. Мы зовем их людьми, но  это не люди, а
Чужаки. Чужаки, охотник, -- существа сверхъестественные.  Если  бы  от  меня
зависело, я бы приказал их всех  поубивать. Хотел бы я снова  пережить охоту
на ведьм, но  теперь на ведьм уже не охотятся. Когда я был маленьким, мы все
время устраивали такие охоты. Это, я тебе  говорю, племя  становится слишком
мягким. Если бы от меня зависело...
     Он  засопел  и  замолчал,  припоминая,  наверное,  зрелище  какойнибудь
древности  или  древней  огромной бойни.  Комплейн,  заметив  приближающуюся
Гвенну, ушел почти незамеченным.
     -- Как отец? -- спросил он.
     Она сделала ладонью жест, полный смирения.
     -- Ты же хорошо знаешь, что  такое гнилец, -- произнесла она бесцветным
голосом.  --  Он  отправится  в  Долгое  Путешествие  прежде,  чем  наступит
следующая сон-явь.
     --  Полные жизни оказываемся мы  перед  лицом смерти,  --  торжественно
произнес Комплейн. -- Бергасс был весьма достойным человеком.
     -- А у Долгого Путешествия есть всегда свое начало, -- закончила она за
ним  цитату из Литаний. --  Сделать больше ничего не удастся. Сейчас  у меня
только сердце  отца и твои  обещания. Пойдем, Рой.  Возьми меня  на  охоту в
чащу, ну, пожалуйста.
     -- Мясо упало до шести штук за тушу, -- сказал он. -- Нет  смысла идти,
Гвенна.
     -- На  штуку  можно купить  много, например, коробку для  головы  моего
отца.
     -- Это обязанность твоей мачехи.
     -- Я хочу идти с тобой на охоту.
     Он знал этот тон. Сердито  повернувшись, он молча направился  в сторону
передней баррикады. Гвенна удовлетворенно засеменила рядом.

        II


     Охота  сделалась  для Гвенны великим развлечением. Она избавляла  ее от
Кабин, где женщинам было запрещено покидать территорию, занимаемую племенем.
Кроме  того,  охота  ее  воодушевляла.  Она не  принимала  участия  в  самом
убийстве,  просто  кралась,  как  тень, за  Комплейном,  выслеживая  зверей,
населяющих  чащу.  Несмотря  на  развитое  выращивание  домашних животных  и
вытекающее  отсюда  падение  цен  на  дичь,  Кабины   были  не  в  состоянии
удовлетворить все возрастающий  спрос на мясо. Племя постоянно находилось на
грани  кризиса. Оно  возникло  всего два  поколения  назад, основанное дедом
Грина,  и еще  какое-то  время  не могло быть самообеспечивающимся. По  сути
дела, любое  серьезное событие или обстоятельство могло привести  к разброду
среди людей, которые принялись бы искать счастья среди других племен.
     Снова Комплейн и Гвенна шли по тропинке, начинавшейся сразу за передней
баррикадой, но потом свернули в чащу.
     Несколько ловцов и охотников, которые встретились им по пути, исчезли в
листве, и теперь их обступило одиночество -- шелестящее безлюдье джунглей.
     Комплейн вел Гвенну вверх по узенькому проходу, скорее продираясь через
заросли,  чем  раздвигая  их.  Таким  образом,  он  оставлял за  собой менее
заметный след.
     Наверху  они задержались,  и Гвенна начала беспокойно заглядывать через
его плечо.
     Каждая из  водорослей  тянулась к  свету с  огромной энергией,  образуя
густую сетку над их головами. По этой причине освещение было довольно слабым
и скорее будило воображение, а не помогало наблюдениям.  К этому добавлялись
еще мухи  и множество мелких насекомых, словно дым струившихся среди листвы.
Поле зрения было очень ограничено, окружение же казалось нереальным.
     Однако,  на  этот  раз не было  никакого сомнения: к ним  приглядывался
какой-то  мужчина с маленькими глазками и матово-белым лицом. Он находился в
трех  шагах от  них, и поза его свидетельствовала о настороженности. Сильная
его  грудь была  обнажена,  всю одежду  составляли шорты. Он всматривался  в
какую-то точку  слева от  них, но  получалось так, что чем больше они к нему
приглядывались, тем менее ясным становилось все вокруг, за исключением того,
что мужчина этот находился там на самом деле. Неожиданно он исчез.
     -- Это был дух?
     Гвенна вздрогнула.
     Сжимая  парализатор в руке, Комплейн двинулся  вперед. Он был уже почти
уверен,  что  поддался  иллюзии  от  игры  теней,  такое  ощущение  вызывала
скорость, с которой наблюдающий исчез.
     Мгновение  спустя  от  него  не   осталось  даже  никакого   следа,  за
исключением  нескольких  смятых растений  на  том месте, где  он  только что
стоял.
     -- Не пойдем дальше, -- нервно зашептала Гвенна. -- Это мог быть Носарь
или Чужак.
     -- Не придуривайся, -- ответил Комплейн, -- ты хорошо знаешь, что порой
встречаются  дикие люди,  охваченные безумием,  которые по  одиночке живут в
зарослях.  Он  не  причинит  нам  никакого  зла,  если  бы  он захотел в нас
выстрелить, он давно бы это сделал.
     Несмотря  на  эти  слова,  мороз прошел и по  его коже  при  мысли, что
бродяга мог  в эту минуту следить за  ними,  готовя  неминуемую, как зараза,
гибель.
     -- Но у него было такое белое лицо, -- возразила Гвенна.
     Он резко взял ее под руку и  двинулся вперед. Чем скорее они уберутся с
этого места, тем лучше.
     Они быстро пошли,  пересекая дорожку, протоптанную  дикими  свиньями, и
свернули в  боковой  коридор.  Здесь Комплейн  прижался  спиной  к  стене  и
заставил Гвенну сделать то же.
     --  Слушай внимательно и смотри, не идет ли  кто за нами, --  прошептал
он.
     Водоросли шумели и шелестели, и бесчисленные мухи тоже нарушали тишину.
Внезапно  все  эти  звуки  выросли  до  шума,  от  которого, как  показалось
Комплейну, его голова  сейчас  лопнет. Среди  этой  гаммы звуков  можно было
выделить один, которого здесь не должно было быть.
     Гвенна тоже услышала его.
     -- Приближаемся  к другому  племени, -- прошептала она. -- Вон там оно,
впереди.
     Звук,  который  они   услышали,  был  плачем  и  ревом  ребенка,  звук,
выдававший близость  племени задолго до  того, как они достигли бы баррикад,
задолго до того, как почувствовали бы запах. Еще несколько дней  назад  этот
район   заселяли   исключительно  свиньи,  а  это   свидетельствовало,   что
приближается какое-то другое племя, и что  оно  пришло с другой  палубы, что
оно вторглось на охотничьи территории Грина.
     -- Мы доложим об этом по возвращении, -- сказал Комплейн.
     Он  увел   Гвенну  в   противоположном  направлении.   Они   без  труда
продвигались  вперед, считая  по дороге  повороты,  придерживаясь  отчетливо
видных  следов свиней. Район этот  был  известен, как лестница  на  корму, и
здесь с более высоких уровней можно было  спускаться на нижние палубы. Из-за
поворота до них доносился звук ломающихся стеблей и отчетливое хрюканье. Там
наверняка паслись свиньи.
     Приказав  Гвенне, чтобы она оставалась  наверху, Комплейн скинул лук  с
правого  плеча,  наложил стрелу  и начал осторожно  спускаться  вниз.  Кровь
охотника кипела в его жилах, он забыл обо всех хлопотах, двигаясь  как тень.
Глаза Гвенны следили за  ним с  немым восхищением. Отыскав наконец-то место,
где  можно достичь своих истинных размеров, водоросли росли  здесь с  нижних
палуб наподобие гибких деревьев, и их кроны  образовывали наверху монолитную
поверхность. Комплейн подкрался к самому краю и заглянул вниз: среди высоких
зарослей,  похрюкивая  от удовольствия, паслись  животные. Комплейн  не  мог
заметить приплод, хотя повизгивание и выдавало малышей.
     Осторожно спускаясь вниз по  ступенькам и пробираясь  между вездесущими
растениями, он неожиданно ощутил  мгновенное сожаление о  той жизни, которую
он сейчас должен  прервать. Казнь свиньи!  Он сразу  же подавил  в  себе это
чувство. Наука не одобряла жалости.
     Возле  матери вертелось  три  поросенка,  два  черных и один бронзового
цвета.  Были  это косматые,  длинноногие,  напоминающие  волков  создания  с
подвижными  ноздрями   и  вытянутыми   мордами.  Самка  повернулась,  удобно
подставляя  широкий  бок,  подсознательно  приподняла  голову  и  крохотными
глазками шарила вокруг.
     -- Рой, на помощь! -- послышался внизу пронзительный крик.
     Это был полный испуга голос Гвенны.
     Свиное  семейство  бросилось  бежать  с  огромной  скоростью,  поросята
продирались сквозь чащу вслед за матерью. Шум,  который  они производили, не
мог заглушить звуков борьбы, доносившихся снизу.
     Комплейн не колебался ни минуты. Растерявшись при первом крике  Гвенны,
он  выпустил стрелу и,  не  попытавшись даже  закинуть лук  на правое плечо,
выхватил парализатор и помчался по  Кормовой Лестнице наверх, но растущие на
ступеньках водоросли замедляли  его  бег  и, когда он  оказался  на  верхней
площадке, Гвенны уже там не было.
     Слева  он услышал  какой-то треск и побежал в том направлении. Бежал он
пригнувшись, чтобы являть собой меньшую цель, и через несколько минут увидел
двух бородатых мужчин, несущих Гвенну.
     Она не сопротивлялась, казалось, что ее оглушили.
     Чуть-чуть  не  хватило, чтобы  он  оказался  жертвой  третьего мужчины,
которого  он заметил  до  этого. Мужчина  этот держался несколько  сзади  и,
притаившись  среди  водорослей,  прикрывал  отход  товарищей. Теперь  же  он
выпустил вдоль коридора стрелу, просвистевшую  мимо уха  Комплейна. Комплейн
бросился на землю, избегнув  тем самым второй стрелы, и быстро отполз назад.
Никому не пойдет на пользу, если он погибнет.
     Наступила    тишина,    нарушаемая   лишь    привычным   потрескиванием
неестественно быстро растущих водорослей. Никому не пойдет  на  пользу, если
он останется жив -- обе эти  правды оглушили его словно камнем по голове. Он
потерял и добычу и Гвенну.
     Теперь его ожидал суд Совета, перед которым  ему придется оправдываться
об  обстоятельствах, при которых  племя лишилось одной женщины. Шок заглушил
на первый момент сознание того, что он лишился Гвенны. Комплейн не любил ее,
нередко ненавидел, но она принадлежала ему, была его собственностью.
     К  счастью,  возрастающий  в нем  гнев перевесил  все остальные эмоции.
Гнев.  Это  было верное лекарство, согласующееся с  рекомендациями Науки. Он
ухватил пригоршню гнилья и  швырнул вдаль. Гнев его усиливался.  Безумие! Он
бросился на землю, дергался, проклинал все это в абсолютной тишине.
     Через какое-то время ярость ослабла, оставляя за собой  пустоту. Долгое
время он сидел, обхватив голову руками, и  ощущал, что мозг его взбудоражен,
как и во  время прилива. Ему не оставалось ничего другого,  как  подняться и
вернуться в Кабины. Он должен отдать рапорт. Теперь  в его голове было полно
безрадостных мыслей.
     Я бы мог просидеть здесь бесконечно.
     Ветер легонький, у него всегда одна  и та же  температура! Темно бывает
очень редко. Вокруг меня водоросли растут, падают, гниют. Здесь мне ничто не
грозит, в худшем случае -- смерть.
     Но  только  продолжая  жить, я смогу  отыскать  то  "что-то".  А может,
"этого" вообще не существует?
     Но  если  не существует  такое  важное  "что-то",  то  это  тоже  форма
существования.  Отверстие.   Стена.   Священник   говорит,  что   произойдет
катаклизм...
     Я почти могу вообразить себе это "что-то", оно  огромное  как...  Разве
может  что-либо  быть больше, чем мир? Нет, ведь это и был бы как раз мир...
Мир,  корабль,  земля, планета... Это все теории других людей,  не  мои. Это
только жалкие потуги, теории ничего не объясняют,  это всего  лишь  болтовня
растерянности...
     Вставай, ты, слабоумный.

     Он встал. Если  возвращение в Кабины было лишено смысла,  то сидеть тут
--  тем  более. Но в  первую очередь  удерживало его от возвращения сознание
того, какой  безразличной  будет  реакция:  старательно избегающие  взгляды,
глупые шуточки  насчет  того, какая судьба уготовлена Гвенне, и наказание за
ее  утрату. Он не  спеша направился  назад, продираясь  сквозь  перепл