тление своим массивным рылом. Но на меня  подобные  повороты
не действовали. Чем медленнее он поворачивался, тем я больше была уверена  в
том, что он  -  тормоз  по  жизни,  не  обладающий  динамичным  мышлением  и
рассчитывающий лишь на собственные габариты и упрямство.
   - Вы что, - его массивная челюсть сдвинулась  с  места,  -  не  понимаете
русского языка? В это время слониха сощурилась и залопотала:
   - Игорь, Игорь, успокойся.
   Толстяк почувствовал, что здесь что-то не так,  что  перед  ним,  видимо,
какая-то персона, которую не сразу узнали, но которая в то  же  время  имеет
вес. Он больше не стал ничего говорить, поднялся, взял стул и переместился в
сторону. Теперь я могла смотреть на Софью глаза в глаза и не отвлекаться  на
сидящего мужчину огромных габаритов.
   Как я и предполагала, меня узнали по описанию парней, которым я преподала
хороший урок рукопашного боя.
   - Нехорошо с Николаем Фомичом получилось, - начала я.
   - Да, вы знаете, это просто профилактическая работа, - она  старалась  не
смотреть на меня, отодвигая в сторону какие-то бумаги. - Мы, можно  сказать,
помогаем милиции,  чтобы  у  людей  оставалось  время  на  поимку  настоящих
преступников.
   Если бы вы на самом деле заботились об этом, то  не  стали  бы  открывать
отдел, где идет торговля спиртным в розлив. Хотя, с другой стороны, магазину
необходимо было выживать, а скорее, жить. В конечном счете, это коммерческое
предприятие, а не благотворительная организация.
   - К вам только что заходили четверо мужчин, что они хотели?
   - Подождите, - оборвал меня Игорь, - вы из органов?
   Я поняла, что песенка моя заканчивается, так как в случае, если я  скажу,
что из органов, меня попросят предъявить удостоверение, и версия о том,  что
я  забыла  его  дома,  никого  не  удовлетворит.  А  толстяк,  судя  по  его
настроению, хотел попросить у меня документы. Если же я отвечу "нет",  то  в
этом случае со мной вообще не будут разговаривать. В то время как информация
была мне просто необходима.
   Пока меня принимали  за  работника  милиции,  я  могла  чувствовать  себя
относительно спокойно.
   Я знала, что машина Игоря была этой ночью в другом  городе,  в  Клину,  и
именно в его машине сидели люди, которые были причастны к  похищению  Бориса
Леонова и, вероятнее всего, к его смерти. Также я знала, что те самые  люди,
которые недавно заходили к  Софье  Ильиничне,  были  в  гостях  у  покойного
директора магазина "Маркиза".
   Я не нашла для себя лучшего варианта, кроме как одернуть Игоря,  который,
по информации Золотозубого, был ухажером заведующей "Родника".
   - Не нужно разговаривать со мной в таком тоне, -  попросила  я,  -  лучше
ответьте, вы знаете что-нибудь о смерти Леонова Бориса Ивановича,  директора
магазина "Маркиза"?
   -  Как  это?  -  не  понял  Райский.  -  Вы  нам  тут  сейчас  сказки  не
рассказываете?
   - Нет, не рассказываю. Его убили сегодня ночью в одной из его  московских
квартир.
   Нижняя челюсть Игоря отъехала вниз, а Софья Ильинична не  знала,  как  ей
реагировать на услышанное.
   - Вы знали покойного? - задала я им обоим один и тот же вопрос, глядя  то
на нее, то на него.
   Слониха поспешила отрицательно покачать головой, в то время  как  Райский
помалкивал.
   Его молчание я расценила как положительный ответ.
   - Ну вот что, ребята, - я взяла стул и села. - Думаю, вам будет интересно
узнать, что убили Леонова через несколько часов после того, как к нему домой
приезжали четыре гражданина на джипах и имели  там  с  ним  некий  разговор,
который пока непонятно чем закончился. Было бы интересно узнать, как  прошла
ваша беседа? Хочу предупредить, что в случае отрицательного  результата,  то
есть, если вы ответили "нет" на их  предложение,  вас  могут  ждать  большие
неприятности.
   - Надеюсь, я не подозреваемый? - Игорь встал  со  своего  места,  он  был
бледен и все время шарил по карманам. - Сотовый оставил в машине.  Извините,
мне необходимо ехать, но если нужно, я могу вернуться.
   - Вам тридцати минут хватит? - строго  спросила  я,  рассчитывая  за  это
время переговорить с Софьей.
   Это было даже кстати,  потому  как  затем  я  могла  сверить  информацию,
полученную отдельно от заведующей "Родника" и от Райского.
   - Тридцати минут вполне  достаточно,  -  ответил  он,  подошел  к  Софье,
чмокнул ее в щеку и сказал, что обязательно приедет, просто  появилось  одно
неотложное дело.
   Он вышел на улицу, а я осталась гадать: зачем это он так резво сорвался с
места?
   Я не успела задать Софье Ильиничне ни  одного  вопроса,  так  как  мощный
взрыв сотряс воздух. Я сразу же побежала по  коридору  подсобки  в  торговый
зал. Стекла были выбиты взрывной волной, и несколько человек, находящихся  в
этот момент внутри магазина, получили ранения.
   Черная "Волга", вернее, то, что от нее осталось, чадила посреди улицы,  а
внутри нее горело изуродованное огромное тело Райского. Когда Софья  увидела
то, что случилось с ее ухажером, она ушла к себе, но закрыться не успела.  Я
проследовала за ней. Рыдать она не могла, просто сидела,  смотрела  в  стол.
При этом ее руки были безжизненно  опущены  вдоль  туловища,  голова  долгое
время оставалась неподвижной. Я ждала, когда пройдет шок.
   - Кто, кто к вам приходил? Кто убрал Игоря? Софья подняла на меня  глаза,
и я увидела, что они полны слез.
   - Это ужасно, ужасно! Игорь... Как же так, господи?! Ведь он там, горит в
машине, а я испугалась, ушла... Почему он, ну почему?  -  рыдания  наполнили
комнату.
   Я не стала успокаивать ее.  Просто  смотрела,  чтобы  никто  не  зашел  в
кабинет к ней. Она плакала недолго,  а  когда  пришла  в  себя,  постаралась
говорить твердо:
   - Боюсь, я из этого уже не выберусь.
   - Вам повезло, я тот самый человек, который поможет вам выбраться.
   - Кто вы?
   Я почесала кончик носа.
   - Скажем так, я представляю  государство.  Думаю,  этого  достаточно.  Во
всяком случае, вам не все равно, кто вам будет помогать?
   - Вы что, из милиции?
   - Нет, я не из милиции, и если вы украли у государства десять  рублей,  я
не буду добиваться того, чтобы вас в  конечном  счете  посадили  за  это  на
десять лет. У меня более серьезные  задачи,  а  от  вас,  как  от  директора
магазина, мне нужна информация о разговоре, состоявшемся с  людьми,  которые
недавно вышли из этого кабинета.
   Она не могла спокойно разговаривать. Я сама ненавижу давить  на  людей  в
такие минуты, но, как показывает практика, именно в первые часы после потери
родственников или близких людей человек склонен к откровению, если  его  при
этом слегка простимулировать.  Допустим,  указать  причину,  по  которой  он
должен помочь, или же сыграть на чувстве мести, справедливости или долге.
   - Мы не можем поговорить позднее?
   - Нет, не можем. Давайте, выкладывайте все, что  вам  известно,  пока  вы
сами не оказались на месте Игоря.
   Подобная  гипотеза  возымела  свое  положительное  действие   немедленно.
Слониха промокнула платком глаза, при этом тушь размазалась, и она стала еще
более некрасивой, чем была до этого. Но я не стала заострять на ее внешности
внимание, так как сейчас это было дело десятое.
   - Они предлагали брать у них водку на реализацию. - И что вы ответили?
   - Я сказала, что этот вопрос я одна решить  не  могу,  и  мне  необходимо
посоветоваться со своим компаньоном.
   - Райский был вашим компаньоном?
   -  Да,  -  ответила  Софья  Ильинична,  -  он  был  компаньоном,  он  был
любовником, он... Да что там говорить, он и нашел для меня эту работу, а  уж
затем сделал своим компаньоном, чтобы  у  меня  был  хоть  какой-то  интерес
работать.
   - И что же дальше?
   - Дальше я позвонила ему, Игорь приехал, узнал, о чем разговор, и сказал,
что для него это неожиданное предложение. Потом они стали  расписывать,  как
выгодно сотрудничать с ними. Но они слишком давили на него, Игорь уперся,  и
дело закончилось тем, что  он  отказался.  Кто  же  мог  подумать,  что  все
обернется так плачевно?
   - А у вас нет ощущения, что как-то не вяжется - идут делать предложение и
одновременно минируют машину? Они  разве  заранее  знали,  что  ответ  будет
отрицательным?
   Подобная констатация фактов,  собранных  воедино,  заставила  не  слишком
проницательный  мозг  заведующей  начать   размышлять.   Но,   видимо,   эти
размышления были столь нелогичными, что  высказывать  вслух  было  абсолютно
нечего.
   - Игорь ссорился в последнее время с кем-нибудь?
   - Откуда мне знать? Я не могу с ним находиться  двадцать  четыре  часа  в
сутки.
   - Кстати, о сутках, - я пронзила ее взглядом. - Вы  знаете,  где  он  был
этой ночью?
   - Знаю, - ответила Софья, - он был у меня. И, признаться, это  была  наша
лучшая ночь.
   Потом она вспомнила, что Игоря больше нет, что она  его  уже  никогда  не
увидит, и снова уперлась взглядом в стол и каким-то чудом сдержалась,  чтобы
не реветь.
   - Может быть,  кто-то  из  окружения  Игоря  не  слишком  хорошо  к  нему
относился или ненавидел его как своего начальника?
   - Да ну что вы, разве он стал бы терпеть  рядом  с  собой  тех,  кто  его
ненавидит?
   - Да, действительно. Я его знала всего три минуты, но соглашусь с вами. А
шофер? У него был шофер? Тот, кто имел доступ к автомобилю.
   Софья пожала плечами.
   - А как вы думаете? Если у человека несколько магазинов в Москве, был  ли
у него шофер? Действительно, парнишка  был  и  ест.  Толик.  Только  он  его
почему-то сегодня не взял с собою. Сам за  руль  иногда  садился,  хотя  еле
помещался на месте водителя в той же "Волге". Живот  приходилось  втягивать,
чтобы баранку не задеть.
   На нее снова нахлынула волна грусти.
   - Как найти шофера?
   - Подождите, - она стала копаться в своем столе, - он мне оставлял  номер
его домашнего телефона и говорил, что я в любой момент могу позвонить, чтобы
он приехал и отвез куда мне надо.
   - Звоните.
   - Прямо сейчас?
   - Прямо сейчас.
   Заведующая "Родника" набрала номер, и по тому,  как  она  кивает  мне,  я
поняла, что  трубку  взял  шофер  Райского.  Софья  попросила  приехать  его
немедленно, и он сказал, что сейчас подъедет.
   - Людей, которые предлагали вам водку, вы видели раньше?
   - Нет, они зашли ко  мне  первый  раз.  Это  чистая  правда,  можете  мне
поверить.
   - Я верю. Теперь настало время для самого неприятного вопроса для вас, но
попрошу ответить на него честно. Вы брали левый спирт?
   - Иногда приходят машины. Выгружали нам несколько ящиков.
   - "Иногда" - это сколько? Раз в неделю, в месяц?
   - Скажем, раз в две недели.
   - И сколько ящиков вы забирали, что привозили?
   - Привозили "Гошу". Алкаши  любят,  дешевая.  Я,  кстати,  сама  пила.  И
ничего, в принципе, неплохая  водка.  Нам  на  две  недели  надо  пятнадцать
ящиков. Я имею в виду "Гошу".
   - Да что вы говорите? Не из-за нее ли люди травятся?
   И я, и она знали ответ - рядом с людьми, которые отправились на тот свет,
находили именно "Гошу".
   - Так кто умирает-то? Синяки, которые пьют все, что ни попадя. Откуда  вы
знаете, что они пили до "Гоши" и что - после. Я вам так скажу,  единственным
недостатком этой водки было то,  что  на  нее  никогда  не  было  нормальных
документов. Ни сертификата, ни накладных - все  это  приходится  делать  уже
здесь, на месте.
   - По какой цене вы ее берете? Заведующая закатила глаза.
   - Сейчас... То  ли  по  четырнадцать  двадцать,  то  ли  по  четырнадцать
пятьдесят.
   - Почти сто процентов имеем, не так ли?
   - Бизнес есть бизнес, - ответила она.
   - Может быть, по этой причине Райский и не  захотел  сотрудничать  еще  с
какими-то пришлыми людьми, когда у него был налажен источник, из которого он
получал спирт? Не будете же вы утверждать, что он не знал, что  продается  в
его магазине?
   - Да, конечно, - согласилась слониха,  -  он  знал,  какой  нам  привозят
товар.
   - Ну хорошо. Еще вопрос. Знал ли Райский Леонова?
   - Ну а как же, "Маркиза" ведь тоже практически его предприятие.
   - А какими магазинами он еще владеет?
   - "Русское Поле" его, затем несколько более мелких магазинов, о них я  не
знаю. И везде он держит большую часть  акций.  Предпочитает  отдавать  часть
прибыли директорам, их заместителям. Я хотела сказать, предпочитал...
   - Реальный подход к делу, - согласилась я. - Откуда везли вам эту водку?
   - Так как документов на нее никаких не было, я не могу вам этого сказать.
Знаю, что привозил ее обычно "ЗИЛ" с  московскими  номерами.  -  Раз  в  две
недели к вам, раз в две недели в "Маркизу", раз  в  две  недели  в  "Русское
Поле", плюс,  как  вы  сказали,  еще  несколько  мелких  магазинов.  Неплохо
получалось, наверное.
   - Это любимое русское занятие считать чужие деньги, - напомнила мне Софья
Ильинична.
   - Но мы сейчас считаем деньги покойного,  и,  кроме  всего  прочего,  это
необходимо сделать для того, чтобы  понять,  о  каких  суммах  шла  речь.  В
противном случае никто бы и не стал взрывать "Волгу" вместе с Райским.
   Постучавшись, в кабинет заведующей заглянула продавщица  и  сказала,  что
приехала милиция.
   - И что они хотят? - спросила Софья.
   - Ничего, стоят, разбираются со сгоревшей "Волгой", опрашивают очевидцев.
   - Я ничего не видела, ничего не знаю, - раздраженно  ответила  заведующая
магазином.
   - И еще, Софья Ильинична, к  вам  пришел  какой-то  молодой  человек.  Мы
переглянулись.
   - Пусть заходит, - сказала строго Софья.  -  Если  милиция  захочет  меня
увидеть, говорите, что меня нет. Я уехала.
   Продавщица, уяснив ситуацию, испарилась. В кабинет вошел невысокий юноша,
чье лицо было бледным, а глаза потухшими. Все его существо выражало смятение
и непонимание того, что происходит.
   - Софья Ильинична, неужели с Игорем все? Она не стала говорить ему ни да,
ни нет на очевидное, а он продолжал:
   - Я видел "Волгу", как же так?
   - Вот мы сейчас у тебя и узнаем, - сказала я, -  что  ты  делал  вчера  в
Клину ночью?
   Тот от неожиданности выпучил на меня глаза и рванулся было к двери, но  я
вовремя успела схватить его. Он  пытался  отбиться,  но  в  результате  лишь
заработал себе головную боль. Я и не думала его щадить. Несколько ударов - и
больше Толя никуда не торопился. Я схватила его за кожаную куртку и  усадила
на стул, отмечая при этом для себя, что Софье полезно  понаблюдать  за  тем,
как я профессионально разделываюсь с молодым, здоровым человеком.  Будет  ко
мне относиться куда более уважительно, а это не помешает, так как впереди  у
нас наверняка еще не один диалог.
   - Что ты делал в Клину?
   Он молчал, время от времени касаясь рукой окровавленной губы.
   - Я не слышу.
   - Меня не было в Клину.
   - Но "Волга", к которой ты прикреплен, там была.
   - Это не я. Я просто дал возможность другим. съездить на ней.
   - Почему ты так поступил? Анатолий  покосился  на  Софью,  которая  стала
медленно подниматься со стула.
   - Прибью сосунка! - прошипела она.  Ее  руки  сжались  в  кулаки,  размер
которых раза в два превосходил мои миниатюрные ладошки.
   Увидев,  как  на  него  надвигается  тяжелая  самоходная   артиллерийская
установка, Анатолий вытянул вперед руки, как бы защищаясь, и сказал, что  он
все расскажет.
   "Потрясающе, - думала я, - сегодня великий день признаний"  -  Он  унизил
меня, - начал Анатолий, - Обидел. Я хотел отомстить.
   - И что же такого он с тобой сделал? - спросила я.
   - А вот она знает. Софья остановилась.
   - Об этом не смей!
   - Ну почему же, вы должны знать всю правду. Он в  один  прекрасный  вечер
напился, я отвозил его домой к Софье Ильиничне, а там он предложил мне ее, и
она была не против. Он мне заплатил и смотрел, как я ее...
   Все было ясно, как день.
   - А после этого он не мог простить мне, что я ее... И он сам меня...
   От таких вывертов мне стало не По себе. Разврат! Разврат!
   - Все понятно, он тебя обидел, и что дальше?
   Толик смотрел то на меня, то на завмага.
   - Примерно неделю назад, после того, как я отвез  шефа,  ко  мне  подошли
прямо на улице двое. В это время я мыл машину перед тем, как поставить ее  в
гараж, чтобы наутро она была чистой.  Райский  любил  ездить  по  городу  на
надраенной машине.
   - Ты раньше видел когда-нибудь людей, которые подошли к тебе на разговор?
- спросила я.
   - Нет, - он покачал головой, - эти личности мне  были  незнакомы.  Тогда.
Они спросили, не хочу ли я заработать, и я спросил  их,  что  надо  сделать?
После этого один пнул меня ногой в живот. Я согнулся пополам, и в таком виде
они затащили меня в гараж и стали бить. Лицо ни разу не задели. Это я  понял
только тогда, когда добрел до дома и посмотрел  на  себя  в  зеркало.  После
экзекуции мне внушили, что если я буду болтать, то меня убьют.
   - А почему же ты сейчас разговорился? - я не была уверена в достоверности
его рассказа.
   - Потому что и вы меня бьете, - ответил он, - что же, вы думаете, я  буду
молчать? Я смотрю, у вас сил много, вот  вы  и  будете  разбираться  с  этой
мафией.
   - С чего ты решил, что это мафия?
   - А кто же это, по-вашему? После того, как они обработали меня, сообщили,
что я должен теперь во всем их слушаться, в  случае  же  неповиновения  меня
ждет страшная смерть.
   Парня запугали.
   - Ну хорошо, дальше, - предложила я.
   - Мне надо было разместить в машине передатчик, чтобы они  могли  следить
за Райским, когда он разъезжает по городу. Кроме этого, мне необходимо  было
определить частоту, на которой работает электронная сигнализация. Мне кинули
под ноги тысячу долларов, и после  этого  эти  два  моих  мучителя  ушли  из
гаража. Когда я выполз, чтобы посмотреть им вслед, я увидел, что они садятся
во внедорожник.
   - Что за машина? - уточнила я.
   - Черный "Гранд Чероки".
   - Ты запомнил внешность этих людей?
   - А как же? - сказал Толик. - Ведь видел я их дважды. В первый раз, когда
меня били в гараже - там не слишком хорошие условия для того, чтобы  изучать
их физиономии, а вот во второй раз - когда отдавал им бумажку с частотой, на
которой функционировала  сигнализация,  рассмотрел  их.  Пришлось  доставать
сканер, но это в наше время не проблема.
   - Опиши внешность, - попросила я.
   - Один высокий,  черноволосый.  Лицо  узкое,  острый  подбородок,  черные
глаза.
   Описывая  человека,  он  ритмично  размахивал  рукой  туда-сюда.  Видимо,
подобная жестикуляция помогала ему сообщать детали.
   - Над верхней губой небольшой шрам. Наверно, какая-нибудь женщина провела
ноготком, или же просто пасть  порвали.  Второй  -  чуть  пониже.  В  плечах
пошире, рожа круглая, щеки из-за спины видать.
   При этом он посмотрел на Слониху, которой  последняя  деталь  в  описании
явно не понравилась. Тем не менее, он продолжал:
   - Одет лучше, чем чернявый, и бил меня меньше, больше наблюдал.  Постарше
будет. Глаза тоже темно-карие, почти черные. Пожалуй, больше  я  ничего  про
них сказать не могу.
   - Когда они с тобой встречались, называли друг друга как-нибудь?
   - Никак не называли. Что же они, идиоты?
   - Да, на идиотов они не тянут, - согласилась я и вопросительно посмотрела
на Софью Ильиничну.
   Та отвела взгляд.
   - Все,  Толик,  свободен,  -  сказала  ему  я.  Когда  водитель  Райского
испарился, Софья стала плакать. Наконец, ее проняло.
   - Из тех четверых, что сегодня заходили к вам, были двое, похожие на тех,
что занимались Толиком?
   - Были, были, - ревела она. - Это они.
   - Когда вам делали предложение насчет водки, они говорили,  откуда  будут
возить ее?
   - Не будьте наивной, - она перестала плакать. - Кто же вам скажет? Да  я,
честно говоря, и спрашивать бы не стала. Просто взяла  бы  товар  и  все.  А
продастся он, не продастся... Игорь же решил, что может ответить им отказом.
   - Не хочу вас расстраивать, но, как мне кажется, Софья Ильинична, вам  не
стоит надеяться на то, что этот мрачный эпизод в вашей жизни  закончится  на
том,  что  погиб  ваш  любовник  и  компаньон.  Думаю,  нам  с  вами   с