с ней  раскололась  земля.  Канонада,  как  на
Курской дуге. Рвалась взрывчатка, которую не пожалели спецы из  Министерства
обороны. Детонировала взрывчатка, припасенная Троллем. База перемалывалась в
пыль и пепел в диком пламени. А над ней метались души людей, чьи тела в один
миг были разорваны в клочья...
   "Лобачевский" провозился с компьютерами дольше, чем  мы  планировали.  Мы
немного припозднились в гостях. А из гостей следует уходить  вовремя,  чтобы
не нервировать хозяев, - правило хорошего тона.  Дождались,  что  полиция  с
подразделениями армии и департамента охраны край Перекрыли дороги  и  начали
прочесывать окрестности.
   "Лесные братья" - плохо  обученный  сброд,  который  почему-то  считается
вооруженными силами Латвии, - дело свое знали неважно. Полиция -  тоже.  Еще
несколько лет назад ее  костяк  составляли  русские,  которые  были  нещадно
выметены  пришедшими  к  власти  "наци".  В  те  времена  рижский  ОМОН  мог
самостоятельно взять под контроль всю республику со  всеми  ее  вооруженными
формированиями. Сегодня  ситуация  не  слишком  изменилась.  Прочесывание  и
заградительные мероприятия поднятые по тревоге бойцы проводили  на  редкость
бездарно.
   Мы рассредоточились на группы по  три  человека  и  отходили  по  заранее
намеченным маршрутам. Ночь выдалась безлунная и темная,  а  темнота  -  друг
диверсантов, уходящих с вражеской территории.  Главное,  не  сбавлять  темп.
Марш-бросок с полной выкладкой - все это привычно  и  не,  так  трудно.  Вот
только пришлось тащить на себе еле передвигавшего ноги Лукницкого.
   Лес в инфракрасных лучах смотрелся фантастически. Темные массы  деревьев,
скользящие расплывчатые светлые тени - это  распуганное  нашим  приближением
мелкое зверье.
   Мы обходили хутора и поселки.  Самое  неприятное  -  пересекать  открытую
местность и шоссе. На одной из дорог мы напоролись  на  бойцов  департамента
охраны края, выпрыгивающих из машины. Они собирались растянуться в цепочку и
взять под контроль участок дороги. Им не повезло. Мы подоспели  вовремя.  Мы
их видели, а они нас нет. Заряд гранатомета в  кузов.  Несколько  автоматных
очередей. Все, препятствие устранено. Может, в другой ситуации я бы  пожалел
погубленные жизни. Но не сейчас. Перед нами враг. Если не мы его, то он нас.
   В точке сбора все наши были минута  в  минуту,  никто  не  опоздал.  Инок
умудрился сшибить из гранатомета вертолет - на моей памяти это почти  никому
не  удавалось.  Мои  ребята  прошли  через  два  полицейских  заслона,   как
раскаленный нож через масло. Никто не получил  во  время  отхода  ни  единой
царапины.
   В лесу  начинало  светлеть.  Скоро  заря.  Зарокотал  вертолетный  мотор.
Опознавательный код по Рации. Приглашение присесть  на  полянку.  Вскоре  на
траве замер военный вертолет с замазанными краской опознавательными знаками.
   - Вовремя, - отметил я.
   Не особенно хотелось бы переться до родной  границы  пешком.  Хотя  такой
вариант тоже просчитывался. Мы могли раствориться в латвийских городах,  для
этого были подготовлены документы, даны адреса, где можно отсидеться.
   Из вертолета спрыгнул на землю "Эверест".
   - Как?
   Острогин в  последнее  время  определенно  переутомился.  Где  его  былая
невозмутимость? Волнуется, как мальчишка.
   - Нормально.  Нашел  вашего  зама,  -  я  кивнул  в  сторону  бледного  и
трясущегося Лукницкого.
   Мы загрузились на борт. Лес ушел вниз. Вставало солнце. На  объекте,  где
мы побывали, оно высветит обуглившиеся руины, пожарные машины и оцепление из
армейских частей.
   Работа сделана. На три балла. По моей вине мы упустили Тролля. И пусть он
ушел в иной мир, даже туда я не имел права его отпускать. Но не бывает  так,
чтобы совсем без проколов. Тут уж я себе  сам  судья  и  не  позволю  никому
упрекать меня... Да никто и не будет...
   Поставить в деле точку нам не удалось. Она сразу же превратилась в наглую
жирную запятую. Вопросов у нас теперь было ненамного  меньше,  чем  в  самом
начале расследования...
   Реакция прибалтов на нашу акцию была довольно  странной.  Обычно  они  не
скупятся на обвинения в адрес своего дряблого восточного  соседа  по  любому
случаю, включая события столетней давности. Хотя доказательств  причастности
российских служб к акции у них не было, но поводов для  петиций,  обвинений,
требований расследования, международных независимых комиссий и расправ можно
было при желании найти достаточно. Пусть бы это ни к  чему  не  привело,  но
зато была возможность еще раз прокричать перед  мировой  общественностью  об
"имперских амбициях" России,  угрозе  оккупации,  а  также  о  необходимости
немедленного вступления стран Балтии в НАТО...  Ничего.  Гробовое  молчание.
Если не считать коротенького сообщения о "столкновении сил охраны порядка  с
бандитской  группой,  в  результате  чего  было  ранено  и  убито  несколько
военнослужащих и уничтожены преступники". Кому-то  имеющему  сильные  рычаги
давления шум этот виделся излишним и вредным.
   Для обсуждения результатов акции я, "Эверест" и "Лобачевский" встретились
на базе-три. Веня, устроившись в  кресле  рядом  с  работающим  компьютером,
жевал свою воздушную кукурузу. Острогин дымил сигаретой. Я чертил в блокноте
фигурки рыцарей. Но разговор был гораздо серьезнее,  чем  показалось  бы  со
стороны.
   Перво-наперво  подбили  итоги  нашей  бурной  деятельности.  Теперь  было
совершенно ясно, что агентом  противника  был  Севастьянов.  К  счастью,  он
ничего конкретного не знал о моей группе, поэтому не смог продать нас,  хотя
и очень старался. В его задачу входил  саботаж  исследований  и  оперативной
работы. Успехи в этой области  у  него  определенно  были,  но  случались  и
неудачи. Затормозить расследование он не мог. Когда  группа  Симонова  взяла
"носителя" и выбила из него нечто значительное, по наводке Севастьянова -  к
несчастью, ему первому доложили о результатах работы с  задержанным  -  база
"треста" была уничтожена. На что наткнулся Симонов? Теперь уже не узнаешь.
   Когда  Токмачевский  сильно  продвинулся  в  исследованиях  вирусов,  был
уничтожен и он. Притом вмесге с вычислительным центром  и  всем  персоналом.
Севастьянов отключил охранную систему центра, что дало возможность  боевикам
провести операцию. Последняя акция  вышла  предателю  боком.  Он  фактически
расшифровался. По каким-то причинам хозяин решил  не  брать  к  себе  славно
потрудившегося на него  агента.  За  здорово  живешь  такими  союзниками  не
разбрасываются.
   Лукницкий чудом спасся. Он был уверен, что Фауст Ушел на дно,  а  не  был
убит в девяностом году, и теперь вместе с группой "Тень" ведет свою  игру  и
хороводит в этой кутерьме с психокодированием.  Он  понимал,  что  стоит  на
грани. В "тресте" его считают предателем, который сдал базу. За ним охотятся
Фауст и кровожадные бойцы из "Тени". Остается самому провести расследование,
собрать доказательства своей правоты. Он  работал  с  Фаустом,  знал  о  нем
много. И пошел по его связям. Наведался к Кармен, получил от ворот  поворот,
решил  ее  похитить,  нарвался  на  неприятности  и  бежал  из  Рима.  Потом
отправился в Латвию, где продолжал отрабатывать связи Фауста. Там и  попался
на глаза агентам Тролля. Был  пленен.  И  отвезен  на  базу  для  допроса  с
пристрастием.
   За время пребывания в гостях у врага он сумел понять, что Тролль и  Фауст
- разные люди. И что группа  "Тень"  никакого  отношения  к  ним  не  имеет.
Лукницкий  некоторое  время  держался  достойно,  в  результате  его  начали
обрабатывать психотропными средствами. Тролль  как  раз  приступил  к  этому
делу, которое мы не дали довести до конца.
   - Как с расшифровкой информации  из  компьютеров  противника?  -  спросил
Остроган.
   - Очень тяжелая работа, - сказал Веня. - Там месяцев на  восемь.  Кое-что
мы считали, но основная масса данных зашифрована. И вообще непонятно к  чему
относится.
   - Восемь месяцев, - вздохнул Остроган.
   Компьютерный центр "треста" с уникальным оборудованием уничтожен.  Но  не
это худшее. Уничтожен высокопрофессиональный, проверенный персонал, и  нужно
время, чтобы найти хотя бы частичную замену. Отдавать  же  все  коллегам  из
других служб "Эверест" не собирался. Нужно быть законченным  дураком,  чтобы
отдать друзьям-конкурентам адскую машину,  в  которой  скрывается  неведомая
мощь. Да и вряд ли такое позволил бы.  У  нас  на  руках  карта,  она  может
оказаться козырным тузом в будущих играх, через которые еще предстоит пройти
нам и нашей державе.
   - Что за оборудование было в секторе  "X"?  -  спросил  Острогин,  пуская
кольцо густого сигарного дыма.
   - По видеозаписи  определить  очень  трудно,  -  пожал  плечами  Веня.  -
Какая-то  чепуховина.  Возможно,  генератор  сверхсильных   электромагнитных
полей. Во всяком случае, что-то связанное с этим.
   - Зачем он мог быть нужен?
   - Не знаю. Тролль знал. Он вообще, на  удивление,  много  знал...  Мы  же
можем только строить предположения.
   - Изложи свои предположения.
   - Я уже говорил, база была расположена в уникальной точке. Не  исключено,
что оттуда с помощью генератора сектора "X" МОЖНО влиять  на  информационные
процессы на Земле. Это  вам  не  несчастный  носитель  в  рекламном  ролике.
Кое-что похуже. Хотя...
   - Еще предположения.
   - Возможно, ни к каким информационным процессам аппаратура  отношения  не
имеет. Теория покажется странноватой, но  по  мне  она  наиболее  вероятная.
Уникальная точка, где была база, - это точка перехода. А  аппаратура  "X"  -
это дверь...
   - Дверь куда? - Острогин выпрямил спину и погасил сигару.
   - Куда угодно. На другую планету. В другое измерение. В  астральный  мир.
Что мы знаем об окружающем? Ничтожно мало... Откуда-то взялись  и  Фауст,  и
Тролль. Они похожи как близнецы-братья. Почему? Они оба знали  и  умели  то,
что не знает и не умеет никто. Откуда эти знания и умения?
   - Любопытно,  -  кивнул  Острогин.  -  Тогда  получается,  что  в  начале
восьмидесятых Фауст пришел из загадочного неземного мира  с  какой-то  своей
целью. Вышел на контакт с  руководством  КГБ,  убедил  его  в  необходимости
сотрудничества.
   - Операция "Брама", - кивнул я.  -  Это  была  демонстрация  возможностей
точечных микровоздействий. Тест. Он убедил в чем-то руководство КГБ.
   - У Фауста были какие-то свои цели. Для них он готовил группу  "Тень",  -
заключил со вздохом "Эверест".
   - А может, Фауст просто хотел предупредить нас о  нависшей  опасности?  О
том, что из неведомого далека придет тьма. И  создать  противодействие  этой
тьме.
   - Возможно... Тролль каким-то образом переиграл  его,  -  Острогин  опять
зажег  сигару.  -  Девяностый  год.  Фауст   гибнет.   Потом   разваливается
государство, и предупреждения о какой-то  информационной  агрессии  выглядят
Просто смешно - не до этого. Уходят люди, которые знали эти секреты. Даже я,
руководитель Центра, не знаю ничего! конспирировались, идиоты.
   - Тем временем Тролль, убрав главную опасность, начинает  действовать,  -
продолжил Веня. - И летят один за Другим по волнам эфира,  ползут  в  полосы
газет информвирусы. Тролль бодро шагает к какой-то цели.
   - К какой? - спросил О строгий.
   - Неизвестно. Может быть, заурядное мировое государство. Но я  не  думаю,
что все так просто. Какие цели и стремления могут быть в мире,  из  которого
он пришел? Разве мы способны  ответить  на  эти  вопросы?  -  пожал  плечами
"Лобачевский".
   - Нет,  -  согласился  я.  -  Может,  станет  более  понятным,  когда  ты
расшифруешь информацию... В общем, Тролль развертывает кипучую деятельность.
Он вооружает людей, подвергает их психологической подготовке  и  сколачивает
из них боевые команды. Сильно уступающие группе "Тень".
   -  Почему  уступающие?  -  осведомился  Острогин.  -  Наверняка  методики
подготовки у него с Фаустом были похожие.
   - Дело не в методиках. Дело в учителе. Просто Фауст мог лучше  раскрывать
дремлющие резервы. Тролль тут работал похуже.  Зато  он  вытворял  чудеса  с
кодированием психики. Он накладывал  на  своих  помощников  новые  личности,
почти полностью подавляющие старые.
   -  Хорошо,  предположим,  это  какая-то  иная  цивилизация,  -   Острогин
усмехнулся. - Господи, что мы обсуждаем, слышали бы  меня  в  Кремле...  Где
техническое превосходство? Какое-нибудь супероружие, супероборудование?  Где
оно?
   - А почему вы думаете, - спросил Веня, - что эта цивилизация - или с  кем
мы там имеем дело - обладает  более  высокими  технологиями?  Возможно,  они
преуспели только в перемещениях в иные миры и в информтерроризме?
   - Что дальше? Кто гарантирует, что рядом с нами  нет  больше  таких,  как
Тролль? - осведомился требовательно  Острогин,  как  будто  мы  отвечаем  за
появление этой нечисти на Земле. - Кто поручится, что не придут еще?
   - Может, взорвав объект "X", мы закрыли дверь в их мир, - сказал я.
   - А может, и нет, - возразил Веня.
   - Что ты собираешься делать? - посмотрел на меня внимательно Острогин.
   - Я пока еще генеральный директор фирмы  "Техносервис-М".  Покуда  я  тут
ерундой занимался, у меня бизнес стоял. Деньги мимо текли. Центы и  доллары.
Буду работать.
   - Ты же расшифрован, - нахмурился Острогин - Подручные Тролля,  если  они
остались, знают, кто ты такой И однажды придут посчитаться.
   - Вот я и подожду их.

***

   Я снова стал бизнесменом. Дисциплинированная секретарша вежливо  отвечала
на звонки посетителей, назначала встречи и  поила  меня  кофе.  Англичане  и
финны вели  со  мной  переговоры  о  взаимовыгодных  контрактах.  Я  посещал
светские тусовки, презентации,  один  ночной  клуб,  где  собирались  "новые
русские" из числа сильно  цивилизовавшихся  бизнесменов,  позабывших  многие
недавние привычки бандитов с большой дороги. Кроме того,  мы  с  Матькой  не
прочь были заглянуть на огонек в московский кошачий клуб. Мои  мысли  витали
вокруг новой выставки и того, как бы найти ей хорошую  пару.  Матька  и  мое
отсутствие, и мое появление восприняла без особых  эмоций,  с  достоинством,
как и  положено  аристократкам.  Впрочем,  хорошее  отношение  она  все-таки
выражала, время от времени терлась о мои ноги пушистым  боком  и  мурлыкала.
Пока она жила вне дома, ее приучили к "Вискасу", больше ничего есть  она  не
желала, а мне не нравилось, что она питается химической дрянью. Но о  вкусах
не спорят. И нужно уважать  права  кошек  на  нравящуюся  им  еду.  Пришлось
кормить ее консервами и пытаться вновь приучить к вареной рыбе.
   Между тем зима перевалила за середину.  Москва  продолжала  жить,  как  и
раньше - болезненно-беспокойно, отчасти в страданиях, отчасти в сумасшедшем,
припадочном веселье.  Город  гнил  замусоренными  улицами  и  вместе  с  тем
взрастал восстанавливаемыми храмами. Что-то непонятное было  в  этой  суете.
Что-то непонятное было во мне. Я изменился. Я чувствовал  присутствие  рядом
неизвестности. Пугающей. Опасной. Я  ждал.  Вся  моя  жизнь  превратилась  в
ожидание.
   По всем правилам мне  нужно  было  менять  крышу.  Изменять  внешность  с
помощью пластической операции, привычки. Чтобы  те,  с  кем  я  общался,  не
узнали меня, - а это нелегко. Нас чаще узнают не по форме ушей и губ,  а  по
привычным движениям,  интонациям.  Я  должен  был  стать  другим  человеком.
Ценность  расшифрованного  специалиста  моего  профиля  резко   падает.   За
исключением некоторых случаев. Таких, как сейчас, когда он служит живцом.
   Я жил под страхом пули снайпера,  взрывного  устройства,  подложенного  в
машину рядом с моей. Меня постоянно прикрывали мои ребята... Но за это время
моя персона почти ни у кого не вызвала интереса. Разве только еще у  парочки
рэкетирских бригад, которые вежливо пытались выяснить,  под  кем  мы  стоим.
Таких отморозков, как Каратист,  больше  не  попадалось.  Публика  вежливая,
учтивая услышав об отмазке, о которой я позаботился, они сразу исчезали.
   26 марта мне позвонил некто. Вежливо сообщил пароль, который мне  оставил
Фауст на самый крайний случай. Незнакомец  назначил  встречу.  Я  был  прав.
Ничего не закончилось. Игра продолжалась. В нее вступали новые фигуры,  и  я
даже не знал, на чьей они стороне.
   От таких встреч не отказываются. В семнадцать часов я стоял около фонтана
в Петровском пассаже и ждал. Он подошел ко мне. Сказал слова пароля...
   Впрочем, он мог ничего не говорить. Я и так распознал бы его.
   Я сразу понял, что это не Фауст. И не Тролль. Их не  вернешь  из  царства
теней. Но этот некто был похож на них как две капли воды.