ла  описывает   систему
воздействия в общих чертах. Слишком общих.
   - Тогда из-за чего переполох?
   Для пущего драматического эффекта Севастьянов выдержал паузу.
   - Она описывает уже существующую систему воздействий.
   - Что это означает?
   - Кто-то проводит целенаправленное  информационное  воздействие  на  наше
население. Можно вести речь об агрессии.
   - Цель?
   - Не хватает данных. Мы ничего не знаем...  Но  опасность  велика.  Очень
велика, - Остроган потушил сигару. - Представь, месяц  за  месяцем,  год  за
годом некие информационные вирусы проникают в сознание, разъедают его. Потом
какой-то сигнал - и люди становятся слугами чужой недоброй воли.
   - Зомбирование. Модная тема.
   - Не знаю насчет зомбирования, - сказал Севастьянов. - Но,  если  удастся
кому-то достичь планируемой реакции хотя  бы  у  пяти  процентов  населения,
можно говорить об эффективном воздействии на общественные процессы.
   - Откуда дровишки? Штаты? Англия? Израиль?
   - Может, и они. Но маловероятно, - отмахнулся Севастьянов.
   - Почему?
   - Мы в курсе их  разработок,  -  встрял  Остроган.  -  В  последние  годы
западники    активизировали    исследования    в     области     социального
программирования. После того как с успехом обкатали на нас свои  методы.  Но
ушли они недалеко от  наших  ученых...  Кроме  того,  мы  проверили  формулу
применительно к США. Американцы тоже под прессом.
   - Сколько лет все это длится?
   - Не меньше пяти. Активное  давление  началось  в  девяностом.  Насколько
далеко зашло? Вопрос без ответа, - устало произнес Остроган.
   - Судя по всему, работали они без особой опаски.
   - А чего им бояться? До  недавнего  времени  не  было  методик  выявления
информвирусов. Мы даже не знали об их существовании.
   - Сейчас мы знаем. Так трудно выявить источник их происхождения?
   -  Сложно  объяснить  неспециалисту  суть  нашей   методики,   -   поднял
предупредительно руку  Севастьянов.  -  Гораздо  легче  выявить  динамику  и
наличие воздействия, чем перевести разговор в  легкую  плоскость  застольной
дачной пикировки. Я не был готов к серьезному разговору. Эх, как  же  потом,
через пять лет, я буду жалеть, что узнал так мало.
   - Я подхожу к пределу. У любого везения есть предел. Я его вижу.
   - Да бросьте, Иван Федорович, в ваши-то годы.
   - Что ты знаешь о моих годах? Что ты знаешь обо мне, Стас?
   А ведь действительно, что я знал о Фаусте? Я был уверен, что он такой  же
Иваницкий, как я Михаил Боярский. В ту  пору  я  уже  привык  иметь  дело  с
людьми, у которых много имен.
   - Поверил, Стас? - вдруг беззаботно рассмеялся Иваницкий.
   - Поверишь, когда тебе сообщают гробовым голосом - час пробил.
   - Я тебя учил, что слова - ничто. Ты должен ощущать состояние...
   - С вами это не проходит.
   Я лукавил. Я был  достаточно  хорошим  учеником,  чтобы  почувствовать  -
говорил он вполне искренне.
   Фауст допил чай, расслабился в кресле и любовался  красивым  подмосковным
закатом. С веранды открывался вид на реку  и  окрестные  поля,  расчерченные
синими полосками лесов.
   - Мы считаем, что находимся в железобетонном мире, - неожиданно  произнес
он. - Мол, ничто не может его сдвинуть.  И  страшно  удивляемся,  когда  его
незыблемость  оказывается   обманом   зрения.   Перемены   всегда   приходят
неожиданно, даже когда ждешь их. Войны, революции - они врываются, разнося в
прах привычный уклад. И тогда нам остается бороться  с  обрушившимся  ужасом
или отдаться в его  власть,  бесполезной  щепкой  плыть  по  течению,  теряя
лучшее, что есть в наших душах.
   - Трудно не согласиться.
   - Но еще хуже, когда кошмар вползает мягко, шелестит легким сквозняком по
самым затаенным углам, меняя постепенно все. Меняя нас.
   - Не понимаю. Что за кошмар? Откуда ему взяться? -  спросил  я,  все  еще
считая, что разговор носит академический характер.
   - Информация, Стас. Газеты - это ковровая бомбардировка двадцать  первого
века. Телевидение - ядерные фугасы. Компьютеры - нейтронные бомбы...
   - Не слишком вы переоцениваете этих  нахальных  очкариков?  Они  способны
довести нас до исступления своими истериками, но..
   - Они много могут, но это бесенята. Поступь  настоящего  тролля  мягка  и
неслышна...
   - Вы серьезно?
   - Разговор длинный. Я его долго оттягивал. Оттяну еще на денек. Сегодня я
просто устал... Попаримся в баньке, Стас. Сегодня я имею право позабыть  обо
всем. Хотя бы на один вечер.
   Продолжения разговора не получилось. На следующий день по дороге в Москву
"волга" Иваницкого была расстреляна с трех  точек.  Первая  пуля  угодила  в
грудь шоферу. Мне казалось, застать врасплох Фауста  невозможно.  Он  всегда
чувствовал, где можно поскользнуться и упасть... И все-таки кто-то  захватил
его врасплох.  Фауст  пытался  отстреливаться.  По  нашим  расчетам,  уложил
минимум двоих и был сам убит. Мы не нашли ни его тело,  ни  тел  нападавших.
Покореженная машина. Лужи крови. И все.
   Эх, Фауст, мы любили тебя. Мы верили тебе. Ты был нашим учителем, на  чей
совет можно положиться всегда. Ты сразу угадывал суть...  И  ты  знал  нечто
такое, что мне очень понадобилось бы пятью годами позже,  когда  мы  поняли:
зеркало тролля давно разбито и осколки его разлетаются и впиваются в нас...

***

   Я бегло просмотрел оставшийся  файл,  привычно  глотая  информацию  сразу
целыми страницами и откладывая ее в потаенные уголки памяти. Острогин  сидел
в кресле за моей спиной, попыхивая  сигарой,  листая  старый  номер  журнала
"Авиация и космонавтика". Он терпеливо ожидал, когда я закончу.
   Руководитель оперативной бригады Симонов не относился к числу  тех,  кому
можно положить палец в рот. Он как орешки щелкал  сложнейшие  задачи  и  как
пробка выплывал из любых штормов. Работать он умел. За дело взялся  со  всем
присущим ему напором. И быстро погорел.
   Его  бригада  имела  исходную  точку  расследования:   шесть   выявленных
носителей информвирусов - четыре компьютерные программы  и  два  видеоклипа.
Начали оперативники с компьютерных программ и моментально  вышли  на  точку,
откуда появились  две  программы.  Установили  фигуранта.  Когда  попытались
провести наружное наблюдение и технический контроль, подозреваемый испарился
в неизвестном направлении. Второго распространителя информзаразы  застали  в
виде хладного трупа.
   Со студией по производству видеоклипов все складывалось поначалу успешно.
Симонов быстро учился на собственных ошибках. Работу провели ювелирную.  Был
выявлен подозреваемый - некий Кац.  Его  аккуратно  изъяли  и  доставили  на
оперативную базу Центра. Через три часа после начала работы с  ним  на  базу
было совершено нападение. Вместе с Симоновым и пятью оперативниками, то есть
практически всей группой, погиб Уран - начальник развед-сектора.
   - Как цыплят-табака поджарили, - покачал я головой, рассматривая  цветные
фотографии разгромленной базы.
   - Да, ткнули нас мордой  в  грязь.  Мы  потеряли  самую  профессиональную
группу, - сказал Остроган.
   - Прокололись, как новички, ваши профессионалы. Установили наблюдение  за
объектом и не заметили, как сами попали под колпак. Да еще расшифровали базу
- это вообще ни в какие ворота не лезет.
   - Ты в это веришь?
   - Как сказать. Симонов был мастер  и  ребят  набрал  не  промах.  Видимо,
противник оказался подготовлен лучше.
   - Похоже, у этого Каца могли узнать такое, что  имело  большое  значение.
Уран за несколько минут до нападения на базу выходил  со  мной  на  связь  и
говорил, что, похоже, при допросе Каца  находит  подтверждение  одной  своей
идее.
   -  Другие  спецслужбы  информировались  о  ведущемся  расследовании?   Вы
запрашивали помощь?
   - Конечно, нет. Мы установили гриф  секретности  и  приняли  меры,  чтобы
ничего не просочилось за пределы "треста". Даже  у  нас  о  программе  знали
считанные  единицы.  Времена  такие  -  не  ведаешь,  где  тебя  завернут  в
подарочную обертку и продадут  с  потрохами...  Однако  Симонов  в  процессе
расследования посылал запросы в ФСБ и МВД по текущим вопросам.
   - Возможно, на этом и прокололся. Кто-то проанализировал и понял, что  он
ищет.
   - Не исключено, хоть и маловероятно. Мы ничего не знаем.  С  какой  целью
идет кодирование и что вбивается в голову нашим согражданам?  Кем?  Проникли
ли наши противники в государственные органы и насколько глубоко?
   - Что предпринято "трестом" после ликвидации базы?
   -  Почти  ничего.  Решили  самое  интересное  оставить  вам,  -  невесело
улыбнулся Острогин. - Только завершили отработку Каца.
   - Выяснили, что он отличный семьянин, от него без  ума  все  старушки  во
дворе, ни по каким учетам он не проходит, - поддакнул я.
   - Почти. Кац Альберт Моисеевич, 1965 года рождения, образование  среднее.
Не женился, не  привлекался,  с  преступным  элементом  и  темным  людом  не
общался, кроме, конечно, как по работе. В шоу-бизнесе с  девяносто  первого.
Сер,  тускл,   ничем   не   примечателен.   Блеклая,   никчемная   фигура...
Несуществующая фигура.
   - Что вы имеете в виду?
   - Не было до девяносто первого года такого Каца. Он возник из ничего.
   - Из ничего что-то не возникает. В учебниках для пятого класса пишут.
   - Мы тоже так посчитали... И нам удалось установить, кем он был в прошлой
жизни. За этим  безобидным  занятием  -  установлением  прошлого  никчемного
рекламщика - мы потеряли еще одного оперативника.
   - Сурово.
   - Даже чересчур. В общем, Кац - это Тупягин Василий Васильевич,  уроженец
Иркутска. Без вести пропал в Иркутской области.
   - Когда?
   - В девяностом...
   Все тот же заколдованный девяностый.
   -  Мне  нужны  материалы  по  формуле   Токмачевского.   И   весь   объем
обрабатываемых данных.
   - Зачем? - насторожился Острогин.
   - Усажу за нее нашего "Лобачевского". Пусть ищет носители информвирусов.
   - Думаешь, он справится с делом лучше аналитиков Севастьянова?
   - Возможно... Кстати, откуда взялся новый начальник разведсектора? Ничего
о нем не слышал.
   - В "тресте" уже три года. Ты их продремал в берлоге,  время  от  времени
распугивая московскую шпану вроде Каратиста.
   - В этой акции была необходимость. Для безопасности группы и ее имущества
я имею право на проведение силовых акций.
   - Имеешь... Лукницкий работал в Первом главном управлении  КГБ,  потом  в
ведомстве Примакова. Был на оперативной работе. Отличный специалист.
   - Короче, нам его навязали. И вы не знаете, чего  ждать  от  этого  Алена
Делона.
   - Он хороший специалист.
   Остроган говорил без особого подъема. Заметно, что  он  не  питал  теплых
чувств к своему новому заму.
   - Все, группа в работе, - сказал я напоследок.  -  На  вашей  базе  я  не
появляюсь. Связь по "зеленой линии".
   - Я должен быть в курсе того, что вы делаете.
   - По мере возможностей, - отрезал я.
   Острогин кивнул с явным неудовольствием. Пожимая ему на прощание руку,  я
понял, что меня смущало в нем сегодня. Острогин никогда не отличался  особой
доверчивостью к людям, благодаря чему  и  прожил  так  долго.  Сейчас  же  я
увидел, что он не доверяет и мне...

***

   Группа "Тень" приведена мной в боевую готовность по режиму "Экстра".  Все
отлажено, отработано, продумано до мельчайших  деталей.  Всякий  знает  свое
место. Каждый оперативник страхует другого. Контакты, связь,  взаимодействие
- все рассчитано на то, чтобы не засыпаться самому и не проколоть  товарища.
Три года консервации не  могли  сказаться  на  нас.  Слишком  глубоко  вбиты
навыки, слишком многое за плечами.
   Наш компьютерный центр сильно уступал КЦ  исследовательско-аналитического
сектора, но тоже был неплох.
   В  Москве  немного  систем  такого  уровня.  Он  располагался  в  подвале
невзрачного здания недалеко от Московской кольцевой дороги и  был  прекрасно
защищен от прослушивания, считывания информации, нападения. Здесь можно было
бы  выдержать  длительную  осаду,  благо   оружия   предостаточно.   Подходы
просматривались чувствительными видеокамерами, в том числе и  работающими  в
инфракрасном диапазоне.
   Мощный компьютер - полдела. К нему нужна светлая голова. У Вени  Груздева
("Лобачевского")  не  голова,  а  Дом  Советов.  В  его  взаимоотношениях  с
компьютерами - нечто большее, чем простая связка человек - машина. Он ощущал
компьютер как живое существо,  чуть  ли  не  сливался  с  ним  воедино.  Тут
попахивало мистикой. Три года назад, в одну из последних наших акций в  США,
"Лобачевскому" удалось влезть в компьютер ФБР. Янки до сих пор  гадают,  кто
их так красиво тогда провел. Мы показали, кто они и кто мы. В очередной  раз
подтвердилось - когда  доходит  до  настоящего  дела,  янки  ни  на  что  не
способны. Разве только бомбить города с гражданским населением.
   "Лобачевский" въехал в проблему моментально. Теперь он  термосами  хлебал
кофе, ел пакетами свою любимую  воздушную  кукурузу  (Боже  мой,  как  можно
вообще есть такую дрянь!), насвистывал "Лаванду", пялился на экран. Время от
времени его пальцы быстро бегали по клавиатуре, а  разум  уходил  куда-то  в
иные пространства.
   Я тоже сидел за компьютером. Развить формулу Токмачевского  или  отыскать
новый носитель - сие мне не по зубам. И вообще о высшей  математике  я  имею
весьма приблизительное представление, потому что учили меня иным  наукам.  Я
вновь и вновь пытался оценить имеющиеся материалы.  Понять,  на  чем  и  где
прокололись наши предшественники.
   Дурацкое правило - приводить в отчетах только голые факты. Ведь  догадки,
предположения, просто ощущения могут порой означать больше, чем любой  факт.
Однако это оставляют при себе.  Никто  не  думает  о  том,  что  завтра  его
продырявят из нескольких стволов вместе с  товарищами,  и  тем,  кто  придет
после них, придется по крупицам восстанавливать картину.
   Полдня я пытался создать модель - как же была  уничтожена  база  "треста"
вместе с ребятами Симонова. Бойня была отменная. Нападавшие  пустили  в  ход
гранатометы, автоматы и даже огнемет. Ни одного их трупа не найдено. Сделано
все классно. Действовало слаженное, хорошо вооруженное  подразделение.  Кто?
Мафия?  Сомнительно.  Конечно,  любой  из  ее  боссов,   обладая   огромными
финансовыми  и   людскими   ресурсами,   вполне   может   нанять   настоящих
профессионалов или даже подготовить их. В некоторых республиках  есть  школы
киллеров. Могут зарядить мафиози тех же бойцов "Альфы", оставшихся не у дел,
как   бывало   неоднократно.   Но...   Создать   настоящее,    сработавшееся
подразделение с притертыми один к одному, понимающими друг друга с полуслова
бойцами им вряд ли по силам. Да и кому  это  надо?  Выстрелить  из-за  угла,
подсыпать стрихнина в кофе, вшить в сиденье машины  радиоактивную  ампулу  -
дело для бандюков обыденное. Подстрелить конкурента на разборке или вырезать
его с семьей - тоже сколько угодно.  Но  спецназовское  подразделение  очень
дорого и опасно для хозяина, который в определенный момент  может  стать  не
нужен.
   Основная  версия,  приходящая  в  голову,  -  постарались  наши  коллеги.
Например, Федеральная служба безопасности. Все  связанное  с  контролем  над
сознанием человека издавна было любимым  коньком  спецслужб.  Сколько  денег
вбухали   военные   и   госбезопасность   в   психотропные   генераторы    -
сверхвысокочастотные,  торсинные  и  еще  незнамо  какие.   Пусть   не   все
получилось, но что-то же вышло. А нетрадиционные направления  -  кто  первым
стал носиться с ясновидящими, экстрасенсами,  когда  парапсихология  еще  не
была официально признана? Опять-таки - ГРУ, КГБ и немножко МВД. Тут тоже  не
все удалось, но были успехи просто поразительные. Одна  группа  "Тень"  чего
стоит. Правда, о нас разговор  особый.  Подобное  вряд  ли  кто  повторит  в
обозримом будущем.
   Когда дробили КГБ,  вопросы,  связанные  с  информационной  безопасностью
общества, отдали "тресту". А вместе с ними нам передали  две  лаборатории  и
обширную базу  данных.  Теперь  контрразведчики  разводят  руками:  "Что  вы
хотите? Все отдали вам. У  нас  денег  нет  даже  на  зарплату,  не  то  что
заниматься такой ерундой, как точечные информационные воздействия". Эти люди
умеют врать с самым  невинным  видом.  И  умеют  убивать,  когда  им  кто-то
становится поперек дороги. Хоть  и  измотали  госбезопасность  аттестациями,
переаттестациями,   чистками,   посадили   им   в    начальники    пожарного
политработника, все же  остались  там  еще  старые  матерые  волки,  готовые
вцепиться в горло за интересы "фирмы". Да и молодежь зубастая подросла.
   Предположим, эфэсбэшники выдумали какую-то чертовщину и решили  прокатать
в полевых условиях. А тут под ногами путаются оперативники "треста". Дать по
рогам, чтобы не мешали... Конечно, представить такое нелегко.  Скорее  всего
коллеги попытались бы договориться с нами, объяснить что  к  чему.  Мы  люди
понятливые. Включили бы рычаги давления... Но нравы ныне суровые. Да и  сама
служба безопасности неоднородна. Кто знает, какие там группировки и  что  за
интересы они блюдут.
   С таким же успехом этим могли  заняться  и  служба  внешней  разведки,  и
главное разведуправление Министерства обороны. Хоть они с перестройкой  тоже
захирели, никто не знает толком, какие у них  остались  возможности,  в  том
числе и для войн на  внутренних  фронтах.  А  тут  еще  младенчик  -  служба
генерала Коржакова, занимающаяся охраной первого лица государства, -  растет
и крепнет не по дням, а по часам.
   Есть и такой вариант. Та  же  ФСБ  наткнулась  на  тех,  кто  затеял  эту
карусель с информвирусами, взяла их в разработку. "Трест"  начал  путать  им
карты, вот и пошла разборка... А может, туфта, что на Западе  не  додумались
до этих чертовых вирусов. Подложили нам свинью,  а  потом  устроили  силовую
акцию  -  вполне  в  стиле  америкашек.  Правда,  до  сего   времени   таких
кровопусканий они в России не устраивали, но лиха беда  начало.  Во  времена
"железного занавеса" счеты другие были. Сейчас все можно...
   Все-таки слишком хорошо сработано. Уровень... Ох,  этот  уровень.  Что-то
меня сильно смущало. Какие-то нехорошие ассоциации. Наконец я понял, что мне
это напоминает. И мурашки поползли по  коже,  стало  вдруг  как-то  холодно,
неуютно. Тьфу на тебя, сатана. Не может этого быть...
   Веня откинулся на  спинку  стула  и  меланхолично  жевал  свою  воздушную
кукурузу. Тоже мне, американец... Послышалось знакомое  пиликанье.  "Зеленая
линия". Совершенная система засекреченной связи. В Кремле вряд ли лучше.
   Так, "Эверест" возник на моем горизонте... Что новенького у начальника?
   - Выявили еще три носителя, - сообщил Острогин.
   - Я весь внимание.
   - Три рекламных ролика. Цветовое и вербальное кодирование. Реклама  банка
"Мегаполис", инвестиционного фонда "Русь" и фирмы "Моника".
   - Кто производитель?
   - Рекламное агентство "Сфера". Пакет данных на  него  переведен  на  твой
компьютер. Что будешь делать?
   - Разберемся...
   Все,  хватит  маяться  дурью  у  компьютера.  Я  начал   отстукивать   на
коммуникаторе код "Схема - В дубль". Сбор на базе-два командиров квадратов.
   - Ни пуха ни пера, Станислав Викторович, - пожелал я себе и ответил:
   - К черту, Станислав Викторович...

***

   "Сфера" мало чем отличалась от других рекламных  контор.  В  нее  двинули
оставшиеся не у дел режиссеры, технический персонал  киностудий,  жадные  до
денег телевизионщики. Паслись там даже народные артисты. Те, чьи  герои  для
целых  поколений  являлись  символами,  образцами  для  подражания,  сегодня
рекламировали бульонные кубики и собачьи расчески. Заправляла  там  сопливая
ребятня в пиджаках за  тысячу  долларов  и  в  ботинках  за  пятьсот.  Фирма
рекламировала все, за что платили деньги: сигареты  "ЬМ",  детский  панадол,
жульнические воздушные фонды, банки. Если б разрешили, делала бы  ролики  по
заказу наркомафии о пользе героина  для  подрастающего  поколения.  Лишь  бы
шуршали купюры.
   Жили и  хо