сзади Обманщика, который,  положив  подбородок  на  руки,
опирался локтями на край стола. Охранник только что намеревался  повернуться
к нему, когда раздался крик.
   Телохранитель засуетился, его рука потянулась к кобуре. Чезаре действовал
быстро. А через стол блондинка изо всех сил  старалась  удержать  платье  на
груди. Но напрасно. Она предстала в очень откровенном виде.
   Чезаре отпустил стилет и почувствовал, как нож убрался в рукав.  Обманщик
все еще сидел спокойно на своем стуле, не двигаясь. Телохранитель обернулся,
и Чезаре мог видеть, как он улыбается, глядя на Барбару, утоляющую жажду.
   Блондинка теперь проходила мимо их стола, а пухленький человечек поспешал
за ней. До них донесся ее пронзительный голос:
   - Они не лопнули, я тебе говорю! Они обрезаны! Кто-то...
   - Шшш! Пожалуйста, моя девочка. Все смотрят! - умолял человечек.
   - А мне наплевать! - возразила блондинка, торопясь выйти из зала.
   Чезаре и Барбара рассмеялись, и она повернулась к  столу,  чтобы  сделать
очередную ставку.
   Джордан повернулся и посмотрел на  Обманщика.  Тот  сидел,  не  шевелясь,
подпирая руками подбородок. Колесо  остановилось.  Шарик  лежал  на  черном.
Крупье сдвинул кучку фишек, присоединив  их  к  другим,  лежащим  на  столе.
Обманщик не пошевелился.
   Колесо снова стало крутиться. Джордан посмотрел на другого телохранителя.
Тот пожал плечами.
   - Делайте ваши ставки, леди и джентльмены, - монотонным голосом предложил
крупье. Ставки были сделаны, и крупье бросил шарик на колесо.  Снова  выпало
черное. Кучка фишек перед Обманщиком вновь увеличилась, но он не двигался.
   Боль, опоясывающая грудь  Чезаре,  затрудняла  дыхание.  Он  взглянул  на
Барбару.
   - Мы выбрали не лучший способ провести нашу последнюю ночь в  Лас-Вегасе,
- сказал он. - В этом переполненном месте со всеми этими тупицами.
   Слабая улыбка промелькнула в уголках ее рта.
   - Что ты можешь предложить? - спросила она.
   - Остаться вдвоем. Наедине друг с другом.
   В ее глазах появилось возбуждение. Она почувствовала  исходящие  от  него
токи, но не смогла удержаться, чтобы не поддразнить его:
   - Это все из-за блондинки. В ней слишком много всего для одного мужчины.
   - Не правда, - ответил он быстро и взял ее за руку.
   Его ладонь была теплой и влажной,  как  при  лихорадке.  Она  внимательно
посмотрела на него.
   - С тобой все в порядке?
   - Я в порядке, - ответил он. - Просто устал от всего этого, устал от всех
этих людей, которые не думают ни о чем, кроме денег. Я хочу  быть  с  тобой,
хочу почувствовать жизнь внутри тебя.
   Ее губы вдруг пересохли, внутри нее стала разливаться теплота, а в голове
промелькнул воспламеняющий образ его мускулистого, сильного тела. Она крепко
ухватилась за его руку.
   Между ними возникла какая-то напряженность, которой мгновение  назад  еще
не было.
   - Сначала мы выпьем холодного шампанского, - сказал он, - а затем теплого
бренди.
   Она поднялась со стула  как  в  тумане.  Ноги  еле  держали  ее,  но  она
попыталась улыбнуться.
   - А потом снова холодного шампанского, - прошептала она.
   Джордан посмотрел на Обманщика. Уже в четвертый  раз  выпало  на  черное.
Фишек перед Обманщиком набралось почти на девять тысяч долларов.
   - Не искушайте судьбу, Джек. Лучше возьмите то, что есть. - Он  улыбнулся
и похлопал свидетеля по плечу.
   Тот как-то нелепо подался вперед, уткнулся  лицом  в  стол,  а  его  руки
оттолкнули фишки, разметав их по столу.
   Закричала какая-то женщина. Джордан поднял голову  Обманщика.  Его  глаза
были открыты, но в них отсутствовало выражение. Джордан опустил руку.
   - Помогите мне вынести его отсюда! - рявкнул он.
   Телохранители действовали без промедления. Они со  знанием  дела  подняли
Обманщика и двинулись к кабинету помощника управляющего.  В  короткое  время
возникла всеобщая истерия, но она продолжалась недолго.
   Спокойными  монотонными  голосами   обслуживающий   персонал   успокаивал
публику:
   - Все в порядке, дамы и господа. Он просто потерял сознание.  Нет  причин
волноваться.
   Таков  Лас-Вегас  с  его  обещаниями  шальных  денег,   с   надеждой   на
осуществление прекрасной, но призрачной мечты о будущем.
   Через мгновение колесо рулетки  вновь  закрутилось,  и  человека  тут  же
забыли те, кто только что сидел рядом с ним за столом.
   На этом все и закончилось, если не считать, что крупье на следующее  утро
был уволен за то, что украл пять тысяч долларов из той кучки фишек,  которая
лежала перед Обманщиком.
   Они  обернулись  посмотреть,  как  мужчины  торопливо  несут   мимо   них
Обманщика. Барбара взглянула в лицо Чезаре.
   Его  холодные  глаза  сияли,  слегка  приоткрытый  рот  был  растянут   в
торжествующей улыбке. Он повернулся, чтобы проводить их  взглядом,  а  затем
посмотрел на нее.
   Дрожь пробежала по ее телу.
   - Почему ты так смотришь? Черты его  лица  неожиданно  смягчились,  а  на
губах появилась добродушная улыбка.
   - Я просто подумал, что  они  здесь  все  предусмотрели.  Как  бы  вы  ни
старались, вы не можете выиграть.
   Он глубоко вздохнул. Теперь боль ушла в кишки. Она  была  такой  сильной,
что он едва мог удержаться от крика.
   - Пойдем, - сказал он. - Нам здесь больше нечего делать.
   Телефон на столе Бейкера снова зазвонил в тот момент, когда он  собирался
выйти из кабинета. Он вернулся и поднял трубку.
   Это был Джордан. Его возбужденный голос хрипел в телефонной трубке.
   - Только что убили Обманщика! Бейкер медленно опустился в кресло.
   - Убили? Как?
   - Стилетом! Так же, как и Адамса.
   Голос Джордана почти совсем сник.
   - Мне очень жаль, Джордж. Мы не отлучались от него ни на минуту. Не знаю,
как они это сделали. Сегодня в казино было больше тысячи человек.
   - Послушай, - сказал Бейкер, - перезвони мне через час. Я хочу  связаться
с Майами и убедиться, что с Ваниколой все в порядке.
   - О'кей, - сказал Джордан и отключился.
   Бейкер нажал на кнопку телефона, вызывая оператора.
   - Соедините меня со специальным агентом Стэнли в Майами-Бич, - сказал он.
   Они знают свидетелей, подумал он про себя, ожидая телефонного звонка. Они
знают. Вся эта секретность, все меры предосторожности ничего не стоят.
   Они знают.

Глава 7

   В комнате было тихо, только слышалось ее спокойное  дыхание  во  сне.  Он
лежал, уставившись в потолок широко раскрытыми глазами. Прошло столько  лет,
что он почти забыл об этом.
   Война. Ничего подобного с тех пор  не  бывало.  Все  остальное  суррогат.
Суррогат смерти. Огромная опасность,  страшное  возбуждение,  чувство  силы,
которое пронизывает тело, дают понять, что  страх  смерти,  таящийся  внутри
тебя, просится наружу, приближая тебя к твоему собственному предназначению.
   Он  лениво  улыбнулся  в  темноту,  блаженная  нега  охватила  его  тело.
Потянулся за сигаретой на ночном столике. Пачка была пуста.
   Он осторожно встал с кровати и  пересек  комнату.  Подойдя  к  туалетному
столику, вытащил сигарету из лежавшей на нем пачки и прикурил.  Через  двери
балкона было видно, как серые полоски рассвета медленно заполняют горизонт.
   - Чезаре, - прошептала она с кровати.
   Он обернулся, но не мог рассмотреть ее в темноте.
   - Да?
   - Открой вторую бутылку шампанского. - Ее голос  был  несколько  охрипшим
после сна.
   - Мы уже ее открыли, - ответил он.
   - Но я все равно умираю от жажды, - сказала она тоном маленькой  девочки.
Чезаре рассмеялся почти неслышно.
   - Ты ненасытная женщина. Он  услышал  шелест  простыней  -  она  села  на
кровати.
   - Что же я могу поделать, если меня мучит жажда?
   Он снова рассмеялся.
   - Могу тебя понять, - ответил он и прошел на балкон.
   Было все еще темно, издалека доносился стрекот сверчков  и  слабый  сухой
шепот ветра пустыни. Темная синева неба освещалась зарождающимся  утром.  Он
наклонился над перилами, глядя на пустыню.
   Она вышла на балкон и встала за его спиной. Он не повернулся. Она подошла
к нему ближе и, просунув руки ему под мышки, обхватила  его  грудь,  положив
голову на его голую спину.
   - Скоро наступит утро, - сказала она.
   - Я знаю, - ответил он.
   Она прижалась губами к его плечу.
   - У тебя гладкая кожа,  чистая  и  нежная.  Иногда  я  удивляюсь,  откуда
берется вся эта неистовая ярость в гонках. Я не встречала человека,  который
походил бы на тебя.
   Он засмеялся и обернулся к ней.
   -  Должно  быть,  таким  меня  сделали  вина,  которые  я  выпил,  будучи
мальчишкой. Считается, что вина Сицилии хорошо действуют на кровь и кожу.
   Она посмотрела ему в лицо. В нем было что-то такое, чего она  никогда  не
сможет понять.
   - Когда мы занимаемся любовью, почему ты всегда твердишь, что умираешь? -
заинтересованно спросила она. - Что за странная вещь,  говорить  об  этом  в
такой момент.
   Он улыбнулся.
   - Мы, итальянцы, так это называем. Маленькая смерть.
   - Почему? - спросила она. - Когда все внутри тебя раскрывается и  как  бы
заново рождается, почему ты говоришь, что это похоже на умирание?
   Улыбка сбежала с его губ.
   - Разве это не так? Разве каждое рождение не является началом смерти?  Ты
не чувствуешь эту боль?
   Она покачала головой.
   - Нет. Только возрастающую радость. -  Она  посмотрела  в  его  глаза.  -
Возможно, в этом заключается разница между нами. Возможно,  именно  поэтому,
даже когда ты наиболее близок мне,  я  чувствую,  что  какая-то  часть  тебя
далека от меня - в том мире, о котором я ничего не знаю.
   - Глупости, - сказал он.
   - Нет, правда, - быстро ответила она. - Так ты смотрел, когда несли  мимо
нас этого мужчину. В какой-то миг я почувствовала себя тобой, как раз в  той
комнате, где находились все эти люди. В следующий момент они прошли мимо,  и
ты исчез. Он был мертв, верно?
   Он взглянул на нее. , - Почему ты так считаешь?
   - Он был мертв, - прошептала она. - Я  это  поняла  по  выражению  твоего
лица. Ты знал. Больше никто не знал, но ты знал.
   - Что за глупости ты говоришь, - сказал он небрежно. - Как я  мог  знать?
Она покачала головой.
   - Не знаю. Но у тебя было такое же выражение лица, как  тогда,  когда  ты
вышел из здания в первый день нашего  путешествия.  Потом,  в  самолете,  мы
развернули газеты и прочитали об убийстве человека в здании суда, у которого
мы остановились.
   Она склонила голову на его грудь и не увидела, как на его  лице  медленно
появляется напряженное выражение.
   - Мне не нужно читать завтрашние газеты, чтобы узнать, что  этот  человек
внизу убит. Я могу это чувствовать. Интересно, как будет в Майами? - сказала
она.
   Чезаре подумал, может ли  она  чувствовать,  как  начинает  глухо  биться
сердце по всей его плоти. Он постарался, чтобы его голос  звучал  как  можно
более непринужденно:
   - Как всегда. Солнечно и тепло. Она посмотрела ему в глаза.
   - Это не то, что я имела в виду, дорогой. Я подумала:  неужели  там  тоже
кто-то умрет?
   Пелена спала с его глаз, и она глубоко заглянула в них.
   - Люди умирают везде и каждый день, - сказал он.
   Она почувствовала себя почти загипнотизированной.
   - Ты случайно не Ангел смерти, дорогой?
   Он неожиданно рассмеялся, а его глаза вновь покрылись пеленой.
   - Что ты говоришь, это же несерьезно.
   - Нет, конечно, - заговорила она медленно. - Просто однажды  мне  попался
рассказ о девушке, которая полюбила Ангела смерти.
   Его рука обхватила ее голову и прижала теснее к своей груди.
   - И что же случилось с ней? - спросил он.
   Он чувствовал, как ее губы коснулись его груди.
   - Она умерла. Когда он понял, что она знает, кто  он,  Ангел  смерти  был
вынужден взять ее с собой. -  Она  подняла  голову,  посмотрела  на  него  и
неожиданно спросила:
   - Ты возьмешь меня с собой, Чезаре?
   Его рука сжала прядь ее длинных спадающих на плечи волос и  повернула  ее
голову так, чтобы она могла видеть его.
   - Я возьму тебя с собой, - сказал он и грубо впился в ее губы.
   Свободной рукой он сжал ее грудь и почувствовал затрудненное  из-за  боли
дыхание. Она сумела отвернуть от него лицо и громко крикнула:
   - Чезаре! Ты делаешь мне больно! Он нагнул ее лицо к своей голой груди  и
стал медленно водить ее голову по расширяющемуся кругу, не ослабляя давления
на грудь. Услышал, как она тихо застонала, и  внутри  него  начал  нарастать
стремительный поток. Круг стал шире, теперь  она,  медленно  опустившись  на
колени, стонала беспрерывно.
   Он стиснул ее сильнее, и ,она громко вскрикнула:
   - Чезаре! Прекрати,  пожалуйста,  прекрати!  Больно,  я  больше  не  могу
выносить эту боль!
   Сейчас он улыбался.  Внутри  него  бушевала  сила.  И  жизнь.  И  смерть.
Казалось, его голос донесся откуда-то издалека:
   - Настало время,  чтобы  ты  узнала,  моя  дорогая,  каким  исключительно
приятным может быть ощущение боли.
   - Не надо, Чезаре,  не  надо!  -  Ее  тело  начало  сотрясаться  в  диких
конвульсиях. - Я не могу переносить эту боль! Я умираю!
   Он взглянул на нее сверху вниз и вдруг отпустил. Она почти  упала,  потом
обхватила его бедра и повисла на нем, рыдая.
   - Чезаре, я люблю тебя! Я люблю тебя!

Глава 8

   Майами-Бич - солнечный город, построенный  на  бесплодной  полоске  песка
вдоль  побережья   Флориды.   Каждый   год   в   результате   искусственного
оплодотворения капиталом он рождает по одному новому отелю. В нынешнем  году
им стал "Сен-Тропез".
   Расположенный  недалеко  от  "Фонтенбло"  и  "Иден  Рок",  выстроенный  в
архитектурном стиле, отдаленно напоминающем картину Пикассо  с  изображением
дворца  в  Монте-Карло,  "Сен-Тропез"  всеми  своими  одиннадцатью   этажами
устремлен в безбрежное голубое небо.
   Жители Флориды, которые судят о  красоте  по  размерам  платы  за  номер,
называют  его  самым  красивым  из  существующих  отелей.  Плата  за   номер
составляет здесь восемьдесят долларов в день.
   Отель владеет полоской морского берега шириной в десять футов, на которой
никогда никого не видели, за исключением туристов в мертвый сезон.  При  нем
имеется бассейн в форме листа клевера - как  утверждают,  самый  крупный  из
когда-либо построенных. Он полностью окружен  четырьмя  рядами  домиков  для
переодевания,  расположенных  так,  что  они  напоминают  места  на  трибуне
стадиона и не загораживают  друг  другу  солнце.  Каждый  домик  располагает
ванной и телефоном, карточным столиком, креслами и небольшим холодильником.
   К трем часам пополудни в каждом домике полным ходом идут  азартные  игры.
Игроки, как правило, сидят в шортах  и  купальных  костюмах,  защищенные  от
солнца, на которое они не желают тратить время. А вокруг бассейна на длинных
деревянных шезлонгах располагаются почитатели солнца,  их  тела  блестят  от
масла и лосьонов, они стараются на всю катушку использовать содержимое своих
набитых бумажников.
   Сэм Ваникола стоял у окна в своем номере в "Сен-Тропезе", глядя  вниз  на
бассейн. Это был крупный мужчина. Даже будучи неопытным  юнцом,  выполнявшим
поручения Лепке в Бруклине, он выделялся габаритами. Тогда  он  весил  свыше
двухсот фунтов, сейчас - двести сорок при росте  в  пять  футов  одиннадцать
дюймов.
   Презрительно фыркнув, он отошел в глубь комнаты, где трое мужчин играли в
карты. Посмотрел сверху на них и заявил:
   - Чепуха все это!
   Специальный агент Стэнли взглянул на него.
   - У нас приказ, Сэм, - сказал он добродушно.
   - Приказы, приказы! - фыркнул Ваникола. - Послушайте, ничего же не  дало,
когда они держали Эйба Рили запертым в камере отеля "Хан-Мун" в Бруклине. До
него все равно добрались.
   Стэнли снова улыбнулся.
   - Откуда ты знаешь, Сэм? Он выбросился из окна, и они  заявили,  что  это
самоубийство.
   - Собачий бред! - прокомментировал Ваникола. - Я хорошо знал  его.  Этого
парня вытолкнули. Сам он никогда бы не выбросился.
   - А кроме того, - настаивал Стэнли, - это случилось двадцать  лет  назад.
Сейчас времена изменились.
   Ваникола рассмеялся.
   - Конечно, изменились, - согласился он иронически. - Динки Адаме  получил
свое на пути в суд. Джек Обманщик в помещении, где находились сотни людей, -
а вы мне говорите, что времена изменились.
   Стэнли промолчал. Он обменялся взглядами  с  другими  агентами.  Те  тоже
молчали.
   Ваникола вынул из кармана сигару,  пересек  комнату  и  сел  на  кушетку.
Откусил конец сигары и выплюнул его на ковер. Закурив, откинулся  на  спинку
кушетки и посмотрел на агентов.
   Его голос звучал сейчас не так грубо:
   - Послушайте, парни. Я тоже налогоплательщик.  Правительство  тратит  две
сотни баксов в день из моих доброкачественных денег, чтобы  держать  меня  в
кабаке, вроде этого. Зачем же оно тратит деньги,  если  никто  не  имеет  от
этого никакой выгоды?
   Стэнли встал из кресла.
   - Ты бы сел с нами в покер, а?
   - Не смеши меня,  Стэнли.  Ты  лучше  играй,  а  я  готов  помолчать.  Но
утверждаю, что у вас нет никаких шансов уследить за мной.
   - Что с тобой, Сэм? - вскричал Стэнли в  явном  расстройстве.  -  Что  ты
имеешь против того, чтобы остаться живым?
   - Как я понимаю, я умер в тот день,  когда  вы  меня  взяли.  Если  я  не
заговорю, то вы пришьете мне убийство;  если  же  заговорю,  то  это  вопрос
времени, когда до меня доберутся ребята.  Мое  время  быстро  истекает.  Так
почему бы вам не связаться с вашим боссом и не сказать ему, что все, чего  я
хочу, это проводить каждый день час  или  два  внизу,  в  бассейне?  Я  буду
выполнять все ваши распоряжения.
   Стэнли подошел к окну и посмотрел вниз. У бассейна он увидел  все  то  же
скопление людей. С кушетки раздался голос Ваниколы:
   - Никто не сможет там подойти ко мне. Вам легко прикрыть  все  входы.  Их
только два.
   Стэнли повернулся и прошел в соседнюю комнату,  закрыв  за  собой  дверь.
Ваникола посмотрел на двух агентов за карточным столом  -  они  снова  стали
играть в джин. А он сидел молча, потягивая сигару.
   Через несколько минут вернулся Стэнли. Он пересек комнату  и  остановился
перед Ваниколой.
   - О'кей, Сэм, ты получишь то, чего хочешь. Но  помни,  если  ты  что-либо
увидишь, чего не заметим мы,  узнаешь  кого-либо,  то  немедленно  дашь  нам
знать. Мы не хотим, чтобы с тобой случилось непоправимое.
   Ваникола поднялся с кресла и подошел к окну. Посмотрел вниз на бассейн.
   - Конечно-конечно, - охотно согласился он. - Я совсем не тороплюсь на тот
свет.
   Стэнли прошел к карточному столику и сел. Ваникола обернулся и  улыбнулся
вслед ему, хотя его глаза оставались серьезными.
   - По крайней мере, в одном я буду уверен, - сказал Ваникола.
   Один из агентов поинтересовался:
   - Это в чем же, Сэм?
   - В том, что смогу как следует загореть,  -  последовал  ответ.  -  Чтобы
никто из тех, кто придет взглянуть на меня, когда они покончат со  мной,  не
смог угадать, где я провел зиму.
   Барбара стояла на балконе, глядя на океан, когда услышала, что в  комнате
зазвонил телефон. Она подошла и сняла трубку.
   - Нью-Йорк вызывает графа Кардинале,  -  сказал  оператор.  Она  прикрыла
трубку рукой.
   - Чезаре, тебя спрашивают! - крикнула она в ванную.
   Он вышел в плавках, уже загоревший за несколько дней, проведенных  здесь.
Загар особенно выделялся на фоне белых плавок. Чезаре взял трубку.
   - Кардинале слушает.
   В трубке раздался голос оператора.
   - Хорошо, - сказал Чезаре. - Соедините с ней. - Он взглянул на Барбару. -
Это мой секретарь, мисс Мартин.
   Барбара кивнула и снова вышла на балкон. До  нее  долетали  лишь  обрывки
разговора - о какой-то автомашине, находившейся в Палм-Бич.
   Через несколько минут он положил трубку, но на балкон не вышел. Когда она
обернулась к нему, он сидел за столом, делая какие-то пометки в блокноте.
   Она вернулась в комнату. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
   - Прости меня, - сказал он. - Дела. Барбара задумчиво  кивнула.  Это  был
последний день недели, которую они планировали провести вместе.
   - Я хотела бы, чтобы эта неделя только начиналась; - сказала она.
   - Я тоже, -