пожалею,
тем более машины. Не оглядывайся ты на них!
   - Вот ваша водичка, пейте, - услышал он голос женщины за спиной.
   - Пошла ты со своей водичкой! - рявкнул на нее муж. -  Изыди  в  хату!  И
цыть мне.
   Егор услышал, как она со вздохом выплеснула воду на землю  и  отошла.  Он
снова заговорил:
   - Эти люди очень опасны. Я не знаю, кто они такие. Может, прибьют тебя  и
твою жену, но это уже твои проблемы. Если хочешь тачку - выкрутишься. И еще:
там, в машине, спит один из них - он мне нужен живым и не должен сбежать. Но
самое главное - я должен как-то смыться отсюда.
   Вот теперь я сказал все. Думай, голова, соображай.  Цена  немаленькая.  Я
оставлю тебе все документы и машину, потом переоформим. И даю зуб.
   Он видел, как мужчина жадно  сглотнул  слюну,  не  отрывая  глаз  от  его
машины, и начал что-то лихорадочно соображать, так  же  сидя  перед  ним  на
корточках и продолжая автоматически вертеть в руках замасленную  шестеренку.
Предложение было фантастическим, дурным, нереальным,  но  очень  заманчивым.
Егор понимал, что для хозяина мотоцикла получить новенький  "БМВ"  последней
модели все равно что стать вдруг американским президентом. Но он рассчитывал
на находчивость деревенского парня  и  знание  местности,  без  которых  ему
отсюда не выбраться.
   - Поклянись матерью, если она у тебя есть,  -  осипшим  голосом  попросил
тот, глядя Егору в глаза.
   - Есть, Валентина Сергеевна зовут, в Самаре живет. Клянусь, братишка,  ее
жизнью и здоровьем, что не  обману.  Мы  же  с  тобой  русские  парни,  надо
помогать друг другу. Ну, надумал что-нибудь?
   - А те козлы вооружены?
   - Понятия не имею. Не исключено. Но они, скорее всего, за мной погонятся.
Хотя могут и вернуться за своим. Это очень  сложно,  но  выполнимо.  Помоги,
богом молю.
   - Ладно, не молись, я все понял. Зайди в  хату  и  сиди  с  Любкой,  а  я
огородами кое-куда сгоняю.
   - Может, сначала тачку во двор загоним? А то как бы тот хер не проснулся.
Сюда бы побольше людей собрать, тогда не рыпнутся. Сможешь?
   - Это Любке нужно сказать. Ладно, иди в дом. Ключи в машине?
   - Что, не слышишь, что мотор работает? - усмехнулся Егор, потом поднялся,
лениво потянулся и медленно поднялся на крыльцо, видя, что люди из "Жигулей"
все еще сидят в машине, не зная, что он задумал.
   - Любка! - крикнул муж. - Выдь сюда! Женщина тут же высунулась из  двери,
раздираемая любопытством.
   - Ступай тетку Маню сюда покличь с Василием. Да скажи, мол, срочно,  дело
на миллион. Бегом, дура, че стала, вишь, человек ждет?
   Женщина легкой бабочкой слетела с крыльца и метнулась в  калитку,  быстро
перебирая сильными загорелыми ногами. Муж вытер тряпкой руки, не  переставая
думать о чем-то, бросил ее  на  землю,  подошел  к  забору,  открыл  большую
створку, подложил кирпич, чтобы не закрывалась, и боязливо  подошел  к  тихо
урчащей красавице. Он уже представлял себя ее  хозяином,  облизывая  глазами
полированную поверхность. "Ну и черт  с  ней,  с  тачкой,  -  подумал  Егор,
отвернувшись, - главное дело сделать, а там, глядишь, другую  куплю.  Выжить
бы".

***

   - Ты лучше сам загони, -  проговорил  мужик,  не  решившись,  -  не  хочу
сиденье пачкать.
   Егор быстро соскользнул с крыльца, сел за руль и, когда  уже  въезжал  во
двор, увидел, что двое - кассир и завхоз - вышли и, сложив  на  груди  руки,
наблюдают за ним. Оставшиеся в машине о чем-то спорили между собой.
   Заглушив мотор, он потрогал пульс у менеджера, приложив  палец  к  сонной
артерии. Тот еще жил, но дыхание было очень слабое. Оставив его  лежать,  он
вышел из машины.
   - На, держи, переоденься, - сказал Егору мужик, кидая в него  рубахой  со
штанами. Они чистые, не бойся. А твои Любка постирает, а то от этой  кровищи
тошнит. Убил, что ль, кого?
   - Пока нет, но в ближайшее время собираюсь,  -  рассмеялся  Егор  и  стал
переодеваться прямо во дворе, на глазах у преследователей.
   - Вот и хорошо, - удовлетворенно сказал мужик, глядя на него, -  а  когда
машину переоформлять приедешь - свои вещи и заберешь.
   - Да оставь их себе, - сказал Егор, - будет в чем на новой машине ездить.
   Вещи пришлись Егору впору, он стал похож  на  деревенского  рубаху-парня.
Вытащив бумажник из окровавленной рубашки, он сунул  его  себе  в  карман  и
вдруг вспомнил:
   - Слушай-ка, брат, не знаю, как тебя зовут...
   - Николай.
   - Меня Егором, будем знакомы. Знаешь, ты лучше сожги все  мои  шмотки  от
греха. На них чужая кровь, которую на меня хотят повесить те подонки.  Прямо
сейчас сожги, пусть горят на моих глазах, чтобы душа была спокойна.
   - Как скажешь, командир. Вон Василий с Маней идут, побудешь пока с  ними,
а я займусь твоими "Жигулями".
   - То есть как? - не понял Егор.
   - Что как? Тебе же нужно, чтобы они  тебя  в  покое  оставили?  Сейчас  я
полдеревни соберу, и мы их быстренько заломаем. А чего, не так?
   - Ты что, обалдел? - пришел в себя Егор. - А  если  у  них  пушки  и  они
полдеревни на тот свет отправят?
   - У нас тоже  ружья  имеются,  -  гнул  свое  Коля  -  Никаких  ружей!  -
решительно отверг Егор план Николая. - Еще не хватало здесь  третью  мировую
войну устраивать. Я же тебя предупреждал, что все очень серьезно  и  сложно.
Или ты думал, что задаром мою тачку получишь?  Нет,  дружок,  здесь  мозгами
поварить придется. И ногами пошевелить. Думай, голова, а я пойду в дом. Если
те подойдут, скажи, что я твой дальний родственник  из  Самары,  приехал  на
недельку отдохнуть. И ничему не верь, что бы тебе  ни  говорили,  они  мозги
кому хочешь запудрят., они колдуны, Николай, так что лучше вообще к  ним  не
приближайся. В машине еще "жучок" установлен,  потом  найди  и  выбрось.  Не
забудь, а то они все слышат, что в машине говорить будешь.
   - Колдуны, говоришь, - задумчиво проговорил тот, почесывая подбородок.  -
Тогда к ним и вправду лучше не подходить. Ну, лады, я все понял. Тетка Маня,
- позвал он толстую бабу, стоявшую вместе с маленьким  мужичком  и  Любой  у
машины, - идите в дом, поговорите с гостем, а я сейчас вернусь.

***

   Николай вышел со  двора  и  быстрым  шагом  пошел  в  противоположную  от
смотревших на него из "Жигулей" мужчин сторону. Те  не  двинулись  с  места.
Егор зашел в дом...
   Уже минут пятнадцать он стоял у окна и из-за занавески наблюдал за своими
преследователями, думая о странностях жизни. Еще два дня назад он был вполне
счастливым человеком, а сегодня - гонимый всеми, изгой с чужой душой внутри,
которую обещал хранить как зеницу ока.  Зачем,  что  его  подвигло  на  это?
Деньги, жажда власти? Или мальчишеская бравада перед красивой женщиной?  Так
или  иначе,  он  теперь  расплачивается  за  свое  легкомыслие   собственным
здоровьем и свободой, когда, того и гляди,  упекут  ни  за  что  за  решетку
какие-то сволочи. Эти люди не  были  похожи  на  обыкновенных  бандитов  или
крутых бизнесменов. Что-то пугало его в них и заставляло тревожно  сжиматься
сердце, как вот сейчас,  когда  он,  невидимый,  смотрел  на  них.  То,  что
происходило с ним ночью, в той темной комнате, вообще не лезло  ни  в  какие
рамки. Кто был тот странный человек, который говорил  с  ним?  Как  он  смог
поставить этот жуткий барьер на двери? Егор о таком даже не слышал  никогда.
А  как  получилось,  что  старушки  с  менеджером  сами  видели,   как   его
замуровывают? Значит, и их тоже загипнотизировали, внушив, что они  видят  и
носят кирпичи с цементом, которые потом укладывают в стену? Для чего вся эта
свистопляска и таинственность? Неужели только из-за Светланиной души? Да тут
любой человек свихнуться может, после таких наворотов. А с  какой  легкостью
они пошли на убийство? Это ведь уже не шутки - убить, а  потом  изнасиловать
пожилую женщину только для того, чтобы  заставить  его,  Егора,  согласиться
отдать то, что им нужно. От всей этой колдовской мерзости мороз шел по  коже
и волосы дыбом вставали. Куда же он все-таки влип? Что в этой Москве  вообще
творится в конце двадцатого века? Господи, только пронеси его, и он  никогда
больше не будет влезать  ни  в  какие  авантюры.  Пошло  оно  все  к  чертям
собачьим! А эти Коля с Любой? К ним что, каждый день приезжают окровавленные
парни на иномарках и предлагают свои новые машины взамен  на  незначительные
услуги? Почему они даже не  отреагировали  на  его  странный,  как  минимум,
внешний вид? А может, уже весь мир сошел с ума, а он, Егор, этого не заметил
и остался единственным нормальным человеком? Скорее всего, так оно и есть...
   От этих мыслей его отвлекла маленькая, сложенная почти  пополам  горбатая
старушка; опираясь на палку,  она  тихонько  двигалась  посередине  улицы  в
сторону "Жигулей", рядом с которыми стояли двое  здоровенных,  гренадерского
роста, мужиков. Они не спускали глаз с дома, где сидел Егор. Люба с соседями
пили чай на кухне и не  задавали  никаких  вопросов  -  так  велел  Николай,
намекнувший, что поделится обещанным миллионом. И соседи помалкивали.
   Старушка, дойдя до машины, вдруг остановилась, повернулась всем  телом  к
приезжим, постояла немного, потом сошла с дороги и подошла к  ним.  Егор  не
слышал, о чем они говорили, но, видать, она что-то у них просила,  а  те  не
давали - сволочи пархатые, рубля для  нищенки  пожалели!  А  ему  ночью  сто
миллионов баксов предлагали... Вот он бы ни за что не  пожалел  для  старухи
денег. Словно услышав его,  она  отошла  от  машины  и  поковыляла,  так  же
медленно, в сторону Колиного дома. Вот она пересекла дорогу, вошла в калитку
и скрылась на крыльце. Егор, ничего  не  понимая,  кинулся  в  кухню,  чтобы
узнать, на кой ляд пожаловала старушенция.
   - А, бабушка Наталья, заходите! - услышал он  приветливый  голос  Любы  и
увидел, что бабка уже стоит на пороге, оперевшись двумя руками на  палку,  и
пристально смотрит на него своими ясными, как  у  ребенка,  глазами,  такими
неестественными на  изрытом  глубокими  морщинами  лице.  Егор  даже  слегка
попятился - так подействовал на него ее взгляд. Он открыл  было  рот,  чтобы
поздороваться, но тут вошел Николай, закрыл за собой дверь и,  тяжело  дыша,
прохрипел:
   - Ну что, бабка Наталья, кто они такие? Бабка,  не  пошевелив  и  бровью,
произнесла неожиданно звонким голосом:
   - Этот, что ли, их к нам привел? - и кивнула на Егора.
   -  Этот,  этот,  -  проговорил  Николай,  садясь  на  принесенную   женой
табуретку. - Давай, не трави душу, у человека времени нет, помогать нужно.
   - Те двое, что у машины стоят, - начала она, - почками маются...
   - Да что ты нам про почки! - разозлился Коля. -  Ты  про  сущность  ихнюю
выкладывай!
   - Так я ж и говорю, окромя почек, в них ничего больше нету. Чистые они. А
вот те, что в машине сидят, - те лихие люди. Души у  них  больно  черные,  и
сила в них большая. Моя бабка сказывала, а ей ее прабабка баяла,  что  таких
людей, может, раз в сто лет Земля рождает. Уж больно зла от них много потом.
А тут сразу двое к нам заявились. Что они, порчу  на  деревню  наводют,  что
столько времени там стоять?
   - Лихоманка их знает! - скривился  Коля.  -  Вон,  парня  хотят  достать.
Спасать его нужно от них. Ты сама ничего не можешь  сделать,  а,  бабусь?  Я
тебя потом на "БМВ" покатаю.
   - А этот парнишка двоякой какой-то, - проговорила та, глядя на  Егора.  -
Чей-то страх в ем сидит и дрожит, бедный. Уж ли ничего не чувствуешь, милый?
   Егор ничего не ответил, пожав плечами.
   - А ты, часом, сам не колдун? - не отставала она. - Иль просто не знаешь,
что в тебе большая сила сидит?
   - Да отвяжись от него, бабка Наталья, -  попросил  Коля.  -  Нам  с  теми
колдунами разобраться нужно.
   - А че с ними разбираться? Тех, что у машины стояли, я на сон навела уже.
Небось раззевались, полезли в машину и спят. Мой сон хитрый, его не  каждый,
даже сильный маг, снять может. Это наше, родовое, - гордо похвалилась она.
   - То есть как это спят?! - вытаращились на нее все. - Иди ты!
   Егор бросился к окну и увидел, что все четверо теперь сидят в  "Жигулях",
причем два гренадера лежат,  запрокинув  головы  на  спинки  сидений,  и  не
двигаются. А задние о чем-то  оживленно  переговариваются,  махая  над  ними
руками.
   - Ты глянь, точно усыпила! - услышал он восторженный возглас  Николая.  -
Во молодец, бабка!
   Все вернулись на кухню, бабка уже сидела на Колиной  табуретке  и  жевала
пряник, откусывая беззубым ртом маленькие кусочки.
   Н. Корнилова - Ну а с теми  двумя  что  делать?  -  взволнованно  спросил
Николай. - Их усыпить никак нельзя?
   - Что ты, милок, всей моей силы на один их зевок не  хватит.  Говорю  же,
сильные они. И закрытые совсем, не доберешься. Думала, таких уж нет, а вона,
погляди, объявились. Ни че вы с ними не сделаете,  сыночки.  Даже  убить  их
нельзя - пули от себя отведут и на вас направят. Но и они ведомые  только  -
Это как? - спросил Егор, которому все больше становилось не по себе.
   - Стоит за ними кто-то, который им силу дает и водит ими  по  земле,  как
своими руками или орудиями. Его здесь нет, но я его  чую.  Ой,  страшен  он,
сыночек, так страшен, что и Сатану за пояс заткнет, потому как Сатана в  аду
обретается, а этот здесь, по Земле ходит Кто такой - мне неведомо. Зря ты их
сюда привел, слуг этих черных. Много горя через них может притить.
   - А справиться с ними можно? - с тусклой надеждой спросил он. - Хотя бы с
теми, двумя слугами?
   - Токмо если связать и в огне спалить. Но оне вряд ли кого подпустят. Они
опасность нюхом чуют, лучше псов. Злые они. А вот обмануть можно.
   - Так что ж ты вола за хвост тянешь, старая?  -  рассердился  Николай.  -
Давай, запудри им мозги как-нибудь, а мы их свяжем.
   - Да не свяжете, я ж говорю, - терпеливо разъясняла старушка. - Если  оне
за этим парнем гонятся, то пусть думают, что он  здеся  сидит  Глаза  им  я,
знамо, отвести  не  смогу,  но  вот  примету  евоную,  по  которой  оне  его
определяют, оставлю тут.
   Пусть парень идет, чтобы не видели, и те  будут  думать,  что  он  здесь,
потому как его запах остается.
   - Это что за запах? Человеческий? - спросил озадаченно Коля.
   - Дурак ты совсем. Дух евоный здесь будет, понял? Давай отстриги ему чуть
волос и ноготь с большого пальца на левой ноге да банку  мне  дай  железную,
огонь разведи. Да пошевеливайся, коль спешишь, - командовала бабуля, сидя на
табуретке. - А ты, милок, иди себе. Часа на два-три, думаю, меня  хватит,  а
потом не обессудь - силы мои уже не те,  что  прежде.  И  остерегайся  того,
главного, не вставай на его пути. Он тебя крепко попортить может,  потом  до
конца дней не очухаешься. Не пойму только, почему они тебя  своей  силой  не
трогают, а в живую ловят? Оне ж могут на тебя такой туман  навесть,  что  ты
сам к ним прибежишь как миленький. Ты, часом, не  скрываешь  что?  Поделись,
может, помогу чем.
   Пока Люба состригала ему волосы с  головы  и  ноготь  с  пальца  ноги,  а
Николай раскочегаривал газовую печь, Егор решил все рассказать,  чтобы  хоть
что-то узнать о том, что с ним происходит. Он не стал называть никаких имен,
чтобы не подводить Светлану, а просто сказал:
   - Мне доверили душу на хранение, а эти люди хотят ее отобрать.  Не  знаю,
может ли такое быть, но мне объяснили так.
   Соседи, сидевшие за столом, открыли рты, внимательно все  слушая,  но  не
вмешиваясь в разговор, а хозяева так и застыли на месте, услышав его  слова.
Бабка тоже нахмурилась и тяжело вздохнула:
   - Теперь ясно, чей страх и сила в тебе. Ты хоть  знаешь,  сердешный,  что
это все означает?
   - Понятия не имею.
   - Так зачем же тогда связывался, коль не знаешь? -  укоризненно  спросила
бабка, с жалостью глядя на него. - С темной силой  ты  связался,  парень,  в
страшную игру тебя затянули, из которой нормальным уже не выберешься. Где  ж
твоя головушка была? Ведомо ли тебе, что по земле ходют люди и нелюди?  Люди
- это мы, а те - давно уже нелюди. Они тыщи лет живут и от  безделья  разные
игры устраивают,  в  которых  человеческая  жизнь  что  орех  -  расколол  и
выбросил. Они нашими душами в салки играют, у них нет совести и жалости, они
чернее тьмы, ибо сами из ада пришли и могут туда возвратиться когда захотят.
Для них самое трудное - в человеческую душу  проникнуть,  но  ежели  кто  их
впустил к себе, то, считай, пропал  -  поиграют  им,  поиздеваются  всласть,
поглумятся и оставят на дороге, выпотрошенного и безумного.  А  сами  дальше
искать дураков пойдут вроде тебя. Они могут в кого хочешь превратиться и что
хочешь изобразить так, что ты будто на самом деле это видишь. И нет  от  них
спасения тому, кто к ним на крючок попался. Они были во все времена и будут,
пока люди здесь живут. Тут никакая вера не  поможет  и  заклинания.  Тут  уж
ничто не поможет. Пока все  из  тебя  не  высосут  -  не  оставят  в  покое.
Единственное, что я тебе  скажу,  -  не  верь  тому,  что  они  говорят,  не
переживай зря и не спорь с ними. Они комедию ломают, а ты  взаправду  с  ума
сойдешь.
   - Но как же тогда та девушка, которая мне душу  передала?  -  ошеломленно
спросил Егор, чувствуя, как слабеют ноги. - Она ведь так переживала...
   - Еще бы! Она что хошь могла изобразить, когда унюхала, что в твоей  душе
слабина есть, через которую легко в тебя проникнуть. Не бойся, скоро  и  она
на горизонте появится и будет играть с тобой. Им же главное поглумиться  над
жертвой, а что уж там ты будешь о них думать - их не волнует.
   - А откуда вы все это знаете? - спросил он хрипло.
   - Ты думаешь, что первый такой на моем веку? Вот наши  знают  про  Сеньку
Филова, тоже попался к ним по  простоте  своей.  Так  они  из  него  требуху
сделали. Всех своих родных живьем в землю закопал, дом  спалил,  глаза  себе
выколол и бегал по деревне,  все  кричал,  что  он  теперь  души  по  запаху
различает. Тоже ведь кого-то пытался защитить... Ой, миленький,  боязно  мне
за тебя.
   - А то, что они говорят, будто убили уборщицу на моей работе  и  на  меня
убийство свалили, это как?
   - А что им стоит убить? Ничего. Подожди еще, они и не то  сделают,  чтобы
тебе нервы попортить. Им ведь чем ты больше боишься, тем веселее, понимаешь?
Нет? Ну и не нужно. Иди с богом и молись, чтобы от тебя никто не  пострадал.
Запомни: никого не убивай, что бы с тобой ни делали, а то потом,  когда  все
кончится, выяснится, что убил ты живого человека. Тех ведь все  равно  убить
нельзя. Они теперь всем скопом на тебя набросятся, черти, Уже небось  узнали
про добычу и несутся сюда  со  всех  концов  земли.  Старайся  не  спать  по
ночам...
   - Но та девушка мне тоже про это  говорила!  -  воскликнул  он,  чуть  не
плача.
   - Не могла она тебе этого говорить, если с ними заодно, - твердо  сказала
бабка.
   - Но ведь говорила же, - упрямо повторил Егор. - И тоже говорила, чтобы я
никому не верил и ни с кем не общался  и  так  далее.  Все,  что  и  вы  мне
говорите.
   Бабуля задумалась. Все со страхом смотрели на нее. Наконец она произнесла
неуверенным голосом:
   - Может, хотела помочь тебе? Но  нет,  жалости  у  них  нет  вообще.  Они
обманут, искалечат, бросят в костер и будут  смеяться,  прыгая  вокруг.  Это
нечисть - лучше не скажешь. Но тогда получается,  что  та  девица  пока  еще
человек и сама от них спасается. Зачем только  тебя  вовлекла  -  непонятно.
Знала ведь, что с тобой черти сделают. Она свою душу в тебе  когда  прятала,
вы с ней давно знакомы были?
   - Да нет, пару часов только.
   - Ну ясно, она думала, что они не догадаются, в ком  она  спрятала,  если
случайно тебя встретила, И все равно мне непонятно, что она задумала.  Я  не
знаю, милок, ей-богу. Ты бы сам с ней встретился и спросил.
   - Но она запретила с ней встречаться, пока срок не выйдет.
   - Я этого уже не разумею, - печально  проговорила  старуха.  -  Всего  не
упомнишь. Может, тут что-то другое, еще страшнее. Ты уж, когда все кончится,
если в уме останешься, то загляни к нам, поделись, порадуй старуху.
   - Не сомневайтесь, обязательно все расскажу,  тем  более  что  мне  ну