езда,  не  обратили  на  них  никакого
внимания, увлеченные своей беседой о прошлых замечательных временах  застоя,
и они поднялись на второй этаж к высоким двустворчатым деревянным дверям  ее
квартиры. Светлана достала из сумочки ключи, открыла замок и пропустила  его
вперед.
   -  Прошу  вас,  молодой  человек,  в  мои   апартаменты.   Заходите,   не
стесняйтесь.
   Он вошел внутрь и замер от восхищения, охватившего его при виде роскошной
обстановки огромного жилища. Холл размером  с  Каспийское  море  был  увешан
зеркалами,  в  которых  многократно  отражались  старинная  мебель,  большая
хрустальная люстра и толстые ковры на полу и  на  стенах.  Его  материальное
положение позволяло лишь снимать двухкомнатную квартиру на  окраине  города,
но он всегда мечтал иметь вот такой шикарный дворец в самом  центре  Москвы.
Здесь просто пахло богатством и аристократизмом,  во  всем  ощущался  тонкий
вкус и солидность  многих  поколений.  Тут  жила  голубая  кровь,  настоящие
богачи, сильные и властные, рядом с которыми  таким,  как  он,  провинциалам
нельзя  даже  встать  рядышком,  сколько  бы  денег   они   ни   заработали.
Наследственность, как и дворянский титул, - ее не купишь.
   - Ну, что вы встали, проходите в гостиную, - сказала она, запирая  дверь.
- Разуваться необязательно, у нас все по старинке.
   - Да уж, вижу, - пробормотал Егор, проходя по богатому ковровому покрытию
в комнату, обставленную с еще большей роскошью - Это ваша квартира?
   - Вы сядьте, расслабьтесь, я сейчас принесу что-нибудь выпить. Хотя вы же
за рулем, вам нельзя?
   - Не говорите глупостей, -  усмехнулся  он,  садясь  в  глубокое  кожаное
кресло у резного столика красного дерева, - это нищим нельзя, а мне - можно.
   Она  пожала  плечами  и  вышла.  Егор  увидел  на   столике   хрустальную
пепельницу, достал сигареты  и  закурил.  Руки  его  слегка  подрагивали  от
волнения. За тот год, что он прожил в столице, ему еще ни разу не доводилось
бывать в таких старых квартирах, где  царит  гармония  формы  и  содержания,
обстановки и хозяев. Нет, конечно же, его знакомые покупали  себе  жилища  и
побольше, и подревнее, и тоже в центре,  но  то  были  лишь  жалкие  попытки
подделаться под настоящий вкус, щедро сдобренные дурными деньгами,  дешевыми
духами и дорогой обстановкой - жалкой подделкой под западные образцы. Теперь
он понял, чего им всем не хватало - у них был другой образ жизни,  они  были
из другого мира и никогда не станут  настоящими  аристократами,  сколько  бы
денег ни имели и ни тратили на показную помпезность.  В  душе  они  навсегда
останутся невежественными провинциалами,  и  это  постоянно  будет  вылезать
наружу.
   - Я принесла  коньяк,  -  сказала  она,  входя,  и  поставила  на  столик
серебряный поднос с бутылкой "Камю"  и  двумя  бокалами.  -  Это  настоящий,
французский, - улыбнулась она. - В Москве нынче такого нет.
   Она плеснула жидкости в бокалы и села рядом с ним в другое кресло.
   - Ну, выпьем за знакомство? - Она с улыбкой протянула ему  напиток.  -  Я
очень рада - Взаимно.
   Они чокнулись и выпили.
   - Для начала предлагаю перейти на "ты", - сказала она. - Терпеть не  могу
выкать с партнерами.
   - Согласен. Так ты не ответила на мой вопрос, - напомнил он.
   - На  который?  Ах  да,  насчет  квартиры.  Да,  она  моя,  вернее,  моих
родителей. Они умерли, и теперь мы живем здесь с мужем. Он,  кстати,  раньше
жил этажом выше, мы с ним друзья с детства.
   - А кто он у тебя?
   - Лучше не спрашивай, - она поморщилась. - Но тебе до него  далеко,  если
еще не дальше.
   - Так это его деньги ты хочешь отдать мне?
   - Как тебе сказать, - она взяла из его пачки сигарету и закурила, - мы  с
ним никогда не знали, что такое нищета и проблемы с деньгами - такими уж нас
вырастили. Это как-то связано с золотом партии или чем-то в этом роде.  Ведь
все нынешние денежные мешки, я имею в виду настоящие, а не  такие,  как  вы,
временные рвачи, вышли  из  партийной  касты,  все  их  доходы  и  источники
богатств давно известны соответствующим ведомствам, в которых мой  муж  тоже
успел поработать, пока они хоть что-то из себя представляли. Но  зачем  тебе
все это? Если тебя волнуют деньги, то я скажу лишь, что такие, как ты и твои
боссы, существуют только потому, что это выгодно таким, как мой муж. Если он
захочет, то ты станешь богатым, а его желания во  многом  зависят  от  меня,
потому что его род моложе моего.
   - Вы что, до сих пор придерживаетесь дворянской иерархии? - удивился он.
   - Конечно, - просто ответила она, -  если  это  потерять,  то  что  тогда
останется? Должны же мы чем-то отличаться от быдла. Мне есть чем гордиться и
что терять, в отличие от многих и  от  тебя  в  том  числе.  Ты  же  слышал,
наверное, про дворянское собрание, которое вновь открылось в Москве? Это  не
только и не столько элитарный союз, а прежде всего  попытка  поделить  сферы
влияния старинных родов на таких вот, как ты. Это нечто  вроде  Мальтийского
ордена, только в масштабах нашей страны. Но зачем я тебе все  это  говорю  -
все равно ничего не поймешь. Ты же считаешь себя пупом земли, не так  ли?  -
усмехнулась она.
   - Не считаю, но хочу - Он смутился. - В глубинке  России,  между  прочим,
тоже были настоящие хозяева.
   - Кто ж спорит? - Она опять усмехнулась. - Но только они все работали  на
Москву-матушку, к царю на поклон шли и мечтали  жить  здесь.  И  потом,  что
толку об этом говорить, если ты наверняка не помнишь, кем был  твой  прадед,
даже если он и был, к примеру, помещиком или богатым купцом? Сейчас ведь все
почти без роду и без племени, все коммунисты выкорчевали. А дерево,  как  ты
знаешь, не может жить без корней. Вот только такие, как мы, и  держимся.  Но
давай перейдем к делу. Сколько, говоришь, стоит твоя фирма?
   Егор задумался.  Такой  поворот  событий  открывал  ему  гораздо  большие
возможности, чем обыкновенный бизнес, не приносящий  никакого  удовольствия,
кроме денег. При таких раскладах он мог бы урвать себе кусок и  побольше,  и
послаще. Если у муженька  этой  дурной  бабенки,  которая,  судя  по  всему,
бесится с жиру, действительно столько денег и власти, как она утверждает, то
нужно этим воспользоваться. Другого раза может не быть.
   - Ты особо голову не ломай, мой мальчик, - съязвила она. - Все равно выше
головы не прыгнешь. Бери только столько, сколько сможешь проглотить, а иначе
подавишься.
   - Не волнуйся, у меня глотка большая, - заверил он ее на полном  серьезе.
- Что ты подумаешь, если я  скажу,  что...  -  он  сделал  многозначительную
паузу, - что ты или твой муж выполните любое мое желание после того,  как  я
закончу дело?
   - Но мы же не волшебники! - рассмеялась она одними губами, в то время как
глаза настороженно глядели на  него.  -  Ты  хотя  бы  определи  круг  своих
потребностей, а я прикину, насколько это реально.
   - Это вполне реально, если ты не  наврала  мне  про  своего  муженька,  -
твердо сказал  он.  -  Просто  я  еще  не  придумал,  что  мне  нужно  ввиду
раскрывшихся  новых  обстоятельств,  а  спешить  не  хочу,  чтобы  потом  не
пожалеть.
   - Но ты можешь пожалеть в любом случае, если не справишься с заданием,  -
серьезно проговорила она.
   - А, ерунда! - отмахнулся он. - Если дело стоящее, можно и рискнуть.
   - А если ты потом вообще ничего не захочешь? Мне будет неловко  оставлять
тебя без награды.
   - Что ж я, дурак, что ли? - Он засмеялся и  налил  еще  коньяку.  -  Моли
бога, чтобы смогла выполнить свое обещание, а за мой аппетит не беспокойся -
я своего не упущу.
   - Что ж, договорились, Егорушка, - довольно пропела она.  -  Значит,  наш
договор будет равнозначным: я обещаю тебе сделать все,  что  скажешь  ты,  в
рамках, разумеется, возможного, а ты поклянись прямо  сейчас,  что  сдержишь
свое слово и поработаешь на меня месячишко, на моих условиях. Согласен?
   Егор не раздумывал.
   - Клянусь, с этого момента буду выполнять твои указания  взамен  на  твое
обещание! - радостно проговорил он, поднимая бокал. - Давай хряпнем, что ли,
по такому торжественному случаю?
   - Непременно! - Она явно  была  счастлива,  красивые  глаза  ее  лучились
необыкновенным светом.
   Я тоже клянусь выполнить свое обещание, каким бы оно ни было трудным.
   Они поднялись и выпили на брудершафт, после чего она вновь присосалась  к
нему долгим и страстным поцелуем, который закончился минут  через  сорок  на
блестящем паркетном полу, когда они, уже изможденные и  обнаженные,  наконец
разомкнули свои объятия  и  отвалились  в  разные  стороны,  тяжело  дыша  и
постанывая от сладостной неги - Ну ты и  штучка,  -  хрипло  проговорил  он,
разглядывая красивое тело,  на  котором  только  что  оставил  следы  своего
пребывания в виде синяков на ее ягодицах и семени на бедрах. - Не завидую  я
твоему мужу. Он, бедняга, небось специально за границу укатил, чтобы ты  его
не замучила?
   - Тебе не понравилось? - притворно испугалась она,  распластавшись  перед
ним и глядя в рельефный потолок.
   - Наоборот, только слишком уж много страсти. Если так дальше пойдет, то у
меня просто не останется сил на твое задание...
   - Кстати, о задании. - Она поднялась и села в кресло, наливая  коньяк.  -
Давай наконец расставим все точки над этим темным делом, а то я  боюсь,  что
ты не до конца понимаешь всю значимость моей просьбы. Иди, сядь в  кресло  и
выпей, а я пока расскажу Егор нехотя поднялся, залез в  кресло  с  ногами  и
взял бокал. Ему было необыкновенно легко и хорошо,  и,  казалось,  ничто  не
может омрачить его веселого настроения.
   - Слушай меня внимательно. - Светлана вдруг нахмурилась,  лицо  ее  стало
жестким, глаза злыми и ироничными. - Назад  дороги  у  тебя  уже  нет  -  ты
поклялся, правильно?
   - Так точно! - шутливо  отдал  он  честь,  не  замечая  перемены  в  лице
прекрасной обнаженной девушки.
   - Как ты помнишь, я говорила, что хочу отдать тебе на хранение свою душу.
   - Было такое дело. - Он усмехнулся...
   - И как ты себе это представляешь?
   - Честно говоря, я думал, что это шутка и что ты  имеешь  в  виду  что-то
действительно серьезное и важное. Я ведь не ошибся? - Он, бедняга,  все  еще
смеялся.
   - Жаль, что ты не воспринял этого всерьез, -  задумчиво  глядя  на  него,
проговорила она. - Придется тебя разочаровать: я говорила правду.
   - Брось ломать комедию, подружка! - все еще не веря ей, воскликнул  Егор.
- Как это, интересно, я должен хранить твою душу? Кончай нести  чушь,  давай
говорить серьезно! И если ты сейчас скажешь,  что  это  была  шутка  -  твое
обещание помочь мне, - то я за себя не отвечаю. - Он нахмурился  и,  показал
ей кулак размером с ее голову. - Прибью ведь на месте.
   Она ничуть не обиделась и не испугалась  угрозы,  а  только  сочувственно
покачала головой:
   - Учти, Егор, это может быть очень опасно для тебя. Я сама еще  точно  не
знаю, что из всего этого выйдет, но ты должен как зеницу ока хранить то, что
я тебе доверю. Если потеряешь, то будешь убит, и это не пустая угроза.  Тебя
могут упрашивать, покупать, запугивать  и  даже  пытать,  но  ты  не  должен
отдавать то, что я тебе вручу, ни в коем случае. Когда придет время, я  сама
найду тебя, и мы рассчитаемся с тобой.
   - И как же ты собираешься отдать мне свою душу? - скептически ухмыльнулся
он, уже начиная понимать, что Светлана не шутит. - Но все же - ты, часом, не
рехнулась?
   - Если бы, - вздохнула она грустно. - Лучше быть сумасшедшей и  сидеть  в
психушке, чем. - Она умолкла и глотнула коньяку. - Но  тебя  это  не  должно
волновать, это мои проблемы. Сделай что обещал, - и не пожалеешь.
   Егор только сейчас начал задумываться над ее странным предложением.  Если
это не бред, то что тогда? Он внимательно присмотрелся к собеседнице, но  не
нашел никаких признаков безумия, по крайней  мере  видимых.  Очень  красивая
молодая женщина, ничуть не смущаясь своей наготы, сидела перед ним в кресле,
пила коньяк и вела довольно связную беседу хорошо  поставленным  бархатистым
голосом. Нет, ненормальной ее никак не назовешь,  но  тогда  как  понять  ее
просьбу?
   - Ты, случаем, не колдунья? - наконец спросил он.
   Она  рассмеялась,  от  чего   груди   ее   нежно   заколыхались,   дразня
легковозбудимого юношу.
   - Нет, милый, это тоже, к сожалению, не по моей части. Не бойся ты так  и
не переживай. Все  может  сложиться  так,  что  с  тобой  вообще  ничего  не
случится, ты даже ничего не заметишь и не почувствуешь. Видишь ли,  я  этого
еще никогда не делала и  не  слышала,  чтобы  так  поступал  кто-то  другой.
Конечно, могут быть накладки или мелкие неприятности -  исключить  полностью
ничего нельзя, но ты же считаешь себя сильным, мой  мальчик,  ты  непременно
справишься. Помни, от тебя зависит моя жизнь, да и твоя, наверное, тоже.
   Егор решительно поднялся и стал одеваться, бурча что-то себе под нос. Она
с улыбкой смотрела на  него,  любуясь  крепким  телосложением  и  уверенными
движениями хранителя своей души.
   - Ты умеешь драться? - спросила она.
   - Не только умею, - проворчал он, застегивая ремень на  брюках,  -  но  и
люблю это дело. У меня плюс ко всем моим достоинствам черный пояс по карате,
не считая первого разряда по стрельбе  из  всех  видов  оружия  и  остальных
прелестей, приобретенных в спецназе.
   - Это может тебе пригодиться, - задумчиво проговорила она. -  Но  главным
твоим оружием должны быть все же душевное спокойствие и выдержка. Нервы, как
я смотрю, у тебя в порядке.
   - Не жалуюсь.
   Он застегнул рубашку, одним махом допил оставшийся в бокале коньяк, сунул
в рот сигарету и сердито сказал:
   - Значит, дорогая барышня, я понял, что все  эти  байки  ты  травила  для
того, чтобы потрахаться? Зря напрягалась, я бы и так согласился.  Жаль,  что
ты испортила о себе впечатление. Больше  не  пытайся  меня  найти  и  забудь
название моей фирмы, которое я тебе сдуру выболтал. Прощай, детка.
   Он подошел к ней, наклонился и легко поцеловал в смеющиеся губы.
   - Что тут смешного? - разозлился он. - Любишь поиздеваться?
   - Да нет, просто ты мне нравишься. Честно.
   Мне будет жаль, если с тобой что-то случится. Помни: отныне  сюда  ты  не
имеешь права приходить ни под каким предлогом. Для кого угодно - ты меня  не
видел и не знаешь. Беда придет, если так случится,  со  стороны,  откуда  не
ждешь.
   - Я что-то не понял, - насторожился  Егор,  -  ты  что,  хочешь  сказать,
что...
   - Ну конечно! - Она опять звонко расхохоталась. - Сделка ведь состоялась,
ты дал слово, я тоже, значит, контракт уже подписан - никуда не денешься.
   - Но как же?.. - опешил он, оглядываясь по сторонам.
   - Все уже, милый, все сделано,  не  волнуйся,  -  она  подплыла  к  нему,
прижалась обнаженным телом, провела рукой  по  щеке,  заглянула  в  глаза  и
промурлыкала:
   - Ох, Егорушка, ты меня так растрогал. Может, попробуем еще разочек?
   - Нет уж, увольте, - растерянно  пробормотал  он,  отстраняясь.  -  Лучше
скажи толком, что все это значит?
   - Завтра ты проснешься уже с моей душой. Запрячь ее куда-нибудь  подальше
и не вздумай открывать и смотреть внутрь - это моя тайна.  Просто  храни,  и
все, как в банке. Надеюсь, ты справишься. -  Она  быстро  чмокнула  его,  не
отрывая от него заблестевших от неожиданных слез глаз, и отвернулась.
   - Удачи тебе, - услышал  он  сдавленный  всхлип  девушки,  плечи  которой
начали мелко подрагивать - Господи! - схватился он за голову  и  помчался  к
выходу, бормоча под нос:
   - Куда я попал?! Дурдом какой-то! Надо же было связаться  с  сумасшедшей!
Мало ли что ненормальной бабе в голову втемяшится?..
   Трясущимися руками он открыл дверцу машины, сел  за  руль  и  на  бешеной
скорости полетел в Чертаново, где снимал квартиру. По дороге  его  пять  раз
обирали  алчные  гаишники,  нюхом  чующие  за  версту  возможность  ограбить
честного человека, позволившего себе глупость сесть за руль после пары рюмок
коньяку. Бросив машину на стоянке у шестнадцатиэтажного панельного дома,  он
поднялся к  себе  на  тринадцатый,  выудил  из  холодильника  бутылку  водки
"Смирнофф"  и  махнул  из  горла  половину   содержимого,   снимая   нервное
напряжение, так внезапно охватившее его. Потом бухнулся  на  диван,  включил
телевизор и закрыл  глаза,  пытаясь  понять,  что  с  ним  происходит.  Было
воскресенье, и на работу идти было не нужно.
   Его забил озноб. Он укутался в толстый  шерстяной  плед.  Не  помогло.  В
сознании все было по-старому, без посторонних мыслей и желаний. Он  все  еще
оставался Егором Шелудько. Но с телом происходила  какая-то  чехарда.  Озноб
вдруг прошел, но стали быстро остывать кончики пальцев  на  руках  и  ногах.
Мясо под кожей заломило болью, как от страшного  мороза.  Он  начал  яростно
растирать их о голубую ткань дивана, но вместо того, чтобы исчезнуть,  стынь
стала распространяться по всему телу, пока он совершенно не  окоченел  и  не
превратился в ледяную застывшую статую -  так,  по  крайней  мере,  он  себя
чувствовал.  Мышцы  начала  сводить   судорога,   выворачивая   суставы   до
неестественного положения. Он рычал, стиснув зубы, но  не  звал  на  помощь,
привыкший в одиночку бороться  со  своими  проблемами.  Не  верь  друзьям  -
предадут и посмеются. Так он шел по жизни, никому не доверяя и  не  открывая
свою  душу.  Один,  как  волк,  -  сильный,  хитрый  и  решительный  молодой
коммерсант с  амбициями  американского  банкира  Скрюченный  и  замороженный
неведомой силой, он так и заснул, проклиная свой скукожившийся и  посиневший
от холода член, из-за которого вляпался в эту явно дурно пахнущую историю  с
полусумасшедшей москвичкой и большими перспективами стать таким же, если еще
не круче.

Глава 2

   Утром он проснулся на удивление  бодрый  и  свежий,  как  подснежник.  От
воскресных физических страданий не осталось и следа.  Спал  он  крепко,  без
сновидений и продрал глаза,  только  когда  сработал  таймер  в  телевизоре,
который был установлен на семь часов. Сначала  он,  по  привычке  побежав  в
ванную умываться, даже и не вспомнил о вчерашнем. Настроение было веселым  и
радужным, он даже напевал что-то, чего с ним  давно  не  случалось,  но  уже
потом, когда сел в машину и тронулся с места, почувствовал запах духов и все
сразу вспомнил. И посмеялся над самим собой, мальчишкой, которому  запудрила
мозги какая-то эксцентричная бабенка, капризная и непредсказуемая, как и все
богачки. На всякий случай он попытался представить себе, что в нем находится
чья-то чужая душа, но ничего постороннего внутри себя не ощутил -  все  было
по-старому: его мысли, его ощущения  окружающего  и  его  чувства  -  ничего
привнесенного.
   Он расслабился,  едва  не  задев  крылом  чей-то  неуклюжий  "Запорожец",
тащившийся с гордым видом по крайней левой полосе, и решил, что все  это  не
больше, чем бред сивой кобылы. Однако он был  полон  решимости  через  месяц
прийти к Светлане и потребовать выполнения ее обещания. Даром,  что  ли,  он
раздавал там клятвы как последний идиот? "Нет, милая, никуда ты не  денешься
от самарского бандита с пятилетним стажем", - злорадно думал он, лихо обходя
медлительные машины. Жалко, что никакой расписки с нее  не  взял,  тогда  бы
проблем было меньше. Надо ж такое придумать - душу  на  хранение!  Уписаться
можно. А бабенка хороша, ничего не скажешь, все при себе и там,  где  нужно.
Муж, видать, и точно сбежал, так она теперь, голодная,  рыщет  по  городу  в
поисках мужиков и забивает  им  баки  всякой  чепухой,  лишь  бы  в  постель
затащить. Вот что большие деньги с людьми делают. Да, ему бы эти проблемы.
   Эти мысли не оставляли его ни на минуту. С ними он приехал в офис, с ними
сидел у босса и вполуха слушал своего шефа Валеру, который  объяснял  ему  и
еще  двоим  совладельцам  фирмы  выгоды  от  сотрудничества   с   одним   из
благотворительных фондов, деятельность которого не облагалась  налогами  при
поставке товаров из-за границы.
   - Вы вбейте себе в башку наконец! - злился он, вид