все же было необходимо. По опыту
знаю, как часто жизнь подбрасывает сюрпризы, ломает все наши представления
о возможном и невозможном.

Подъехали к дому строговской любовницы на Лиговке. Я позвонил Леньчику и
попросил, чтобы Игорек предупредил даму сердца о моем визите... Ольга
Викторовна была отнюдь не в восторге, но в квартиру меня пустила. С формами
оказалась дама и лет на десять моложе Строгова. Мне хватило получасовой
беседы, чтобы убедиться: любовница об убийстве ничего существенного не
знает. Она нервничала, волновалась... пересказала ту же версию, что излагал
Игорек... Я спросил:

- После стрельбы в офисе Игорь отсиживался почти сутки на той квартире,
которую он купил для ваших свиданий?

- Да, - кивнула она. - Ой... откуда вы знаете про квартиру? Я показал ей
ключи:

- Мы с вами должны съездить туда и посмотреть.

- Зачем? Я не хочу.

- Надо, Ольга Викторовна, надо.

И мы поехали на проспект Ветеранов. Адрес Николай Иваныч знал. Видимо, не
раз подвозил туда шефа. Ольгу тоже хорошо знал.

Поздоровались они как хорошие знакомые. Странно, но ее нисколько не
удивило, что на строговском джипе нынче рассекаю я. В дороге молчали. У
меня, конечно, были вопросы к Ольге, но при Коле-Ване я ничего спрашивать
не стал. Надо будет от него избавиться, он только мешает.

Квартирку в огромном девятиэтажном доме Строгов купил скромную -
однокомнатную. Но устроился с комфортом. С порога я понял, что последнее
время в квартире никто не жил. Окна закрыты, зашторены, везде - на мебели,
на полу - лежал тонкий слой пыли. Я специально почти лег на пол, посмотрел
на пол - ровненькая пыль, никаких следов... пустышка.

- Когда, Ольга Викторовна, вы были здесь последний раз?

- В тот самый день, двадцать третьего.

- Вместе с Игорем?

- Да, но я приехала под вечер. Он позвонил, сказал: приезжай.

- В какое время?

- Поздно, почти в полночь.

- А ваш муж?

- Он был в отъезде... в командировке.

- Понятно. Игорь был один?

- Нет, - сказала она. Ого! Вот тебе и пустышка. Я очень спокойно и
"безразлично" спросил:

- Ас кем же?

- С Александром Моисеевичем... со своим адвокатом.

Значит, все-таки пустышка! С адвокатом... ну конечно же, он был с
адвокатом. Штурм инструктировал его, как и что нужно говорить... Адвокат
после приезда Ольги довольно быстро исчез.

Я осмотрел квартиру и ничего интересного не нашел. Я расспросил Ольгу и
ничего интересного не услышал. Игорь, рассказала она, был нетрезв инее
себе. Ничего не объяснял. Говорил только, что он ни в чем не виновен, а
Саша его подставил... Игорь много выпил, вскоре пьяный заснул.

- Какой Саша? - спросил я. - Какого Сашу он имел в виду?

- Не знаю. Может быть, адвоката?

Я был уверен, что речь идет не о Штурме. Я задал Ольге еще десяток
вопросов. Потом отвез ее домой... С телефонами мы вытянули пустышку... но я
уже знал, где можно снова забросить сеть.

Коле-Ване я сказал:

- Вот что, драйвер, сейчас отвезешь меня на то место, где вы взяли вашего
строгого убийцу утром двадцать третьего. Понял?

- Понял, - ответил Коля-Ваня.

Я ему определенно не нравился - не привык он к таким пассажирам, но Брюнет
приказал: поступаешь в распоряжение Дмитрия Борисыча, и - точка! У Брюнета
не забалуешь. Мы ехали по набережным, и я - признаюсь честно - подумал, что
из окна "фронтеры" мир выглядит несколько иначе, чем из ментовского
"уазика". Мне было совершенно плевать на то, что сверкающий, навороченный
джип притягивает довольно много завистливых, восхищенных или неприязненных
взглядов. (Пусть эта маленькая и почти невинная радость греет сердца
нуворишей. Ведь коли отнять у них эти аксессуары - автомобиль, труба,
любовница-фотомодель, - то может оказаться, что король-то - голый!) Мне
было совершенно плевать на взгляды окружающих. Но все же я испытывал
чувство удовлетворения. ОТ СВОБОДЫ. От сознания того, что я впервые в жизни
еду делать то дело, которое я умею и хочу делать, и при этом полностью
свободен от необходимости каждый свой шаг "закрывать" бумажкой, которые
позже будет проверять какой-нибудь очередной Мудашев...

Я отлично отдавал себе отчет, что это, видимо, последнее мое дело. Но от
этого оно казалось еще более "вкусным".

- Приехали, - сказал скучным голосом Коля-Ваня, останавливаясь неподалеку
от перекрестка. - Здесь мы его ждали.

- Мне нужно, Николай Иваныч, чтобы ты поставил машину точно так, как она
стояла в тот день. В идеале метр в метр.

- Тогда... вперед маленько. Вон там, напротив рекламы с голой бабой.
Подвинуться ближе?

- Странный вопрос. К голой бабе всегда есть смысл подвинуться ближе.
Некоторые бабы при близком рассмотрении оказываются женщинами... хотя чаще
бывает наоборот.

Коля-Ваня передвинул джип метров на шесть-семь вперед. Принципиального
значения эти метры не имели, но мне хотелось воссоздать картинку в
предельной полноте. Разумеется, это было невозможно, но попытаться стоило.

- Итак, Николай Иваныч, в воскресенье, двадцать третьего апреля, около
десяти сорока пяти, ты в компании своего шефа стоял здесь в ожидании
неизвестного тебе человека. Долго ждали?

- Нет. Минуту-другую.

- Хорошо. Откуда он появился?

- Сзади подошел. Подошел и сел в правую заднюю дверь.

- Хорошо... Ты его издалека увидел?

- Да я не смотрел... зачем он мне?

- Ясно. А вот скажи: может быть, он на машине подъехал? Не было какого
транспорта сзади? Легкового-грузового - все равно. Хоть на этой стороне
улицы, хоть на противоположной?

Коля-Ваня призадумался, вспоминая. Мне показалось, что он действительно
вспоминает, а не просто морщит лоб для видимости.

- Нет, - сказал он наконец. - Кажется, не было... У "опеля" боковой обзор
хороший. Не зеркала - лопаты. Кажется, никого не было.

- Ладно, - сказал я. - Кури пока. А я схожу погуляю.

Я вылез из "опеля" и подмигнул красотке на рекламе, которая вполне могла
быть женщиной, но могла оказаться и бабой. Я вылез и пошел назад. Туда,
откуда пришел убийца с обрезом под полой плаща. Туда, куда он потом ушел.

* * *

- Эй, опер, ты где? - спросил Купцов, и трубка тотчас донесла до него голос
Петрухина. - Подъезжаю, следачок... встречай.

Через несколько секунд вдали, на плоской панораме улицы, появился джип.
Сверкая в лучах низкого вечернего солнца, он двигался стремительно, казался
отполированным черным грозовым облаком. Массивная хромированная дуга
кенгурятника с гроздью дополнительных фар приблизилась, надвинулась,
нависла над капотом "антилопы". Из водительской дверцы выпрыгнул Петрухин.
Из пассажирской - Николай Иванович. Купцов хмыкнул, а Петрухин сел в салон
"антилопы".

- Красиво живешь, Дима, - сказал с иронией Купцов. Ответить Петрухин не
успел. В салон сунулся Николай Иванович:

- Во сколько мне завтра за вами заехать, Дмитрий Борисыч?

- Отдыхай, дядя Коля, - бросил Петрухин.

- Как отдыхай?

- Как хочешь. Водки попей... ты же жаловался, что и водки выпить времени
нет. Считай, что у тебя отгул за двадцать третье апреля.

Недоумевающий Николай Иванович кивнул головой, сел в полированную тучу и
уехал. Петрухин закурил, устало откинулся в кресле. Некоторое время
молчали, слушали, как хрипит в динамиках Шевчук. Потом Купцов спросил:

- Ты зачем транспортное средство в отгул отправил?

- Колю-Ваню не перевариваю. Он как услышал, что я с Брюнетом на "ты"
общаюсь - все! Так и норовит жопу лизнуть. А меня от этого тошнит.

- Ну так ты бы его выгнал, а тачку оставил. Хорошая тачка.

- Я тоже так подумал сначала. Но... в том-то все и дело, что тачка хорошая.
Ее без присмотра оставить страшно - угонят в пять минут. Мне бы чего
поскромнее.

- Тогда попроси у Брюнета тот самый "фолькс", - подсказал Купцов.

- А что? - обрадовался Петрухин. - Это идея. Пожалуй, я так и сделаю.

- Ну, ладно. Как прошел день, Дима?

- День прошел не зря, - ответил Петрухин и рассказал о результатах беседы с
Ольгой. Потом вытащил из кармана блокнот. - Смотри, что получается. - Он
раскрыл блокнот и начал быстро набрасывать схему. - Это пересечение Малого
проспекта и Четвертой линии. Вот здесь - обозначаем крестиком - Строгов
подобрал утром двадцать третьего своего напарника.

- Сашу Трубникова, - подсказал Купцов. И на недоуменный взгляд Петрухина
пояснил: - Так его называет Строгов.

- Пусть будет Саша Трубников, - согласился Петрухин. - Давно пора было дать
ему какое-то имя. А то мы заладили - "икс" да "икс"... А так - Трубников.
Интересно, если бы "Магистраль" торговала джинсами, то Трубникова звали бы
Леви Страус? Но не суть. Итак, вот здесь они подобрали Сашу. А подошел он
отсюда, со стороны жилмассива из шести домов.

- Ты хочешь сказать, что он там живет?

- Нет. Но я думаю, что он пришел из этих домов.

- Почему? - спросил Купцов, разглядывая схему.

- Я объясню, и ты со мной согласишься. Я рассуждал так: день двадцать
третьего апреля был очень теплый. Можно сказать - жаркий. Но молодой мужик
все равно пришел в длинном пальто... и, кстати, в кроссовках, что само по
себе не очень сочетается. Но для нас главное - длинное пальто.

- Ружье? - спросил Купцов. - Ты думаешь - ружье?

- Конечно. Он пришел с ружьем... Или с обрезом, сейчас это не суть важно.
Важно, что он принес ствол. А болтаться по городу с оружием никакого резона
нет. Значит, он хранил оружие где-то совсем рядом... Если бы он пришел с
противоположной стороны - тогда была бы проблема. Там и домов вдвое больше,
и ларьки, и гаражи. А здесь, - Петрухин ткнул ручкой в схему, - всего-то
шесть домов. Думаю, он снимал там квартиру или комнату.

- Несколько сот квартир, - задумчиво сказал Купцов.

- Если быть точным - шестьсот шестьдесят. Но нас интересуют в первую
очередь двести четыре.

- Коммуналки?

- Конечно, - ответил Петрухин. Он перевернул лист и показал страницу, густо
покрытую номерами квартир. - Вот списочек, гражданин следователь. Я весь
вечер таскался по лестницам, переписывал квартирки, где звоночков как в
старой советской песне...

- Что же это за песня? - механически спросил Купцов. Он явно думал о чем-то
другом.

- У солдата выходной, пуговицы в ряд, - громко и фальшиво спел Петрухин. -
Таковых многозвонковых квартирок двести четыре штуки. По идее - работа для
бригады, но нам, Ленечка, всю эту работу придется провернуть вдвоем.
Впрочем, может быть, нам повезет, и мы нащупаем адресочек господина
Трубникова быстрее.

- Да, геморройная работа.

- Нормальный оперский геморрой. Бывало, Леня, и похуже.

- А результат не гарантирован.

- Ну, стопроцентную, гарантию дает только страховой полис. Но вообще-то я
чувствую, что результат будет. Должен быть. А ты чего скис?

Солнце опустилось уже совсем низко и светило в глаза. Купцов наклонил
светозащитный козырек и только после этого ответил:

- Видишь ли, Димон... Если принять за основу твою версию, то это здорово
меняет весь расклад. Мы исходили из того, что ствол принадлежал покойному
Тищенко. А Трубников завладел им в результате борьбы или неосторожности
самого завхоза... Но если Трубников принес ствол с собой? А?

- Ты хочешь сказать, что этот Трубников заранее был настроен на убийство? -
спросил Петрухин с сомнением.

- Нет, этого я не утверждаю. Но если он принес оружие с собой, то исключить
этого нельзя... верно?

- Исключить нельзя ничего, включая версию ‘ 37 - убийство Тищенко
маленькими зелененькими человечками с Нептуна, - сказал Петрухин.

- Ага... я уже послал запрос в НАСА.

- Это правильно. Но все же очень сомнительно, чтобы этот решительный
Трубников затевал убийство прямо в офисе. Ствол он взял для того, чтобы
просто попугать завхоза. Возможно, даже не собирался его доставать. Но
потом что-то пошло не так, не по сценарию... Скорее всего, Трубников стал,
угрожая ружьем, очень круто наезжать. А Тищенко, уверенный, что стрелять
они не будут, уперся.

- Таким образом, мы возвращаемся к версии Строгова, - сказал Купцов. - С
той лишь разницей, что оружие изначально было у Трубникова, а не у Нокаута.
В принципе, версия Игорька Строгова хороша в том плане, что опровергнуть ее
нельзя. Из трех непосредственных участников событий один Строгав и говорит.
Другой мертв, третий скрывается.

- Будем искать третьего, - подвел итог Петрухин. - Все дело определенно в
нем. Он решителен, хладнокровен, вооружен. Строгов вышел - "ни кровинки в
лице". А этот жевал резинку. И спокойно прихватил с собой ружье, хотя мог
бы и бросить там, на месте. Строгов его боится... Я согласен с тобой: не
факт, что он снимает хату в этих домах. Не факт, что мы сможем зацепить
след. Если он там и жил, то после убийства наверняка сменил адрес. Но он
нам нужен. И мы будем утюжить эти дома, пока не зацепимся за след.

- Он мог приехать на машине. Оставить ее за углом и пройти пешком метров
сто.

- Мог. Но я думаю, что все-таки он был здесь, - сказал Петрухин и постучал
пальцем по схеме.

- Лады. Завтра с утра заскочу к убойщикам, возьму фоторобот Трубникова.

- А толку-то? Ты что - не знаешь, как они делаются?

- Не скажи. Иногда бывает похоже... немножко.

- Ага. Особенно если у разыскиваемого две головы.

- Не брюзжи, Димон... Завтра с утра?

- Завтра с утра. А сейчас давай-ка пробьем квартирки.

Глава седьмая. Геморройная работа

С утра началась "геморройная работа". За ночь партнеры прогнали через
компьютеры круглосуточного "интернет-кафе" адреса двухсот четырех
коммунальных квартир из списка Петрухина. Они отлично понимали, что
информация из нелегальной базы данных неточна, изобилует массой ошибок, во
многом просто устарела. Люди имеют неприятное свойство умирать, уезжать,
жить без прописки. Дети убегают из дому, старики "теряются", мужчины уходят
к любовницам, алкоголики и наркоманы исчезают без следа... довольно часто
бывает так, что любящие родственники даже не заявляют об этом в милицию, а,
вздохнув с облегчением, продолжают радоваться празднику жизни. Бывает, что
родственнички сами прикладывают руку к исчезновению
бабушек-дедушек-супругов. За дверьми с рядом кнопок происходят тысячи
больших и маленьких трагедий. Впрочем, за дверьми респектабельными,
новорусскими их происходит не меньше. Богатые тоже плачут. Их плач
заглушают стеклопакеты, но слезы солоны так же, как и у бедняков. А в
основании всех проблем лежат все те же зависть, жадность и похоть.

В десять утра Петрухин разделил пополам толстую пачку распечаток с данными
на жильцов коммуналок:

- Ну, Леонид Николаич... вперед, на баррикады!

- Нехороший ты человек, Петрухин. Злой, - ответил, зевая, Купцов. - У меня
же сейчас самый сон. Я же по ночам бомбил, а днем привык отсыпаться.

Партнеры вылезли из "антилопы" посреди "жилмассива", где теоретически могла
находиться берлога Трубникова. А могла и не находиться... Утренний воздух
был свеж, зеленели деревья, блестел вымытый поливальной машиной асфальт.
Шесть домов на противоположной стороне улицы стояли притихшие, ничего не
зная о том, что попали под колпак двух бывших ментов.

Купцов посмотрел на дома, вздохнул и сказал:

- Геморройная работа... а если он все-таки пришел с противоположной
стороны? Заложил для конспирации крюк и вышел отсюда?

- Сложно, Леня. Если бы речь шла о каких-то шпионских играх, я бы с тобой
согласился. Но для обычной уголовщины слишком сложно. Я в это не верю.

- Да я и сам не верю, - сказал Купцов. Тряхнул списком коммуналок и
добавил: - В двухтысячном году каждая советская семья будет жить в
отдельной квартире.

- Советскую власть не любишь? - прищурился Петрухин.

- Раньше не любил... Пошли, что ли? Партнеры разошлись в разные стороны.

- Эй, Леня! - окликнул Петрухин Купцова, когда расстояние между ними
составило метров десять.

- Что?

- Кто первый найдет, с того бутылка.

* * *

Петрухин:

Ленька прав - работа действительно геморройная. Целыми днями ты ползаешь по
лестницам как таракан. Без всякой, замечу, гарантии результата. Тут Ленька
опять же прав. Ему, кстати, тяжелей, чем мне. Я - опер, для меня
поквартирный отход - дело привычное. Я за свою жизнь столько подъездов
прошерстил - не сосчитать. А он - следак, "кабинетный" работник.

Мы начали в десять утра. Разделили поровну списки - и двинулись. В самом по
себе поквартирном обходе большой хитрости нет - топай по этажам, звони в
квартиры и задавай вопросы... но это только на первый взгляд. На самом деле
все не так уж просто. Во-первых, ты никому не нужен и в гости тебя не
звали. Во-вторых, люди вовсе не рвутся отвечать на твои вопросы. Особенно
если вопросы касаются соседей. Ну и, разумеется, потому, что "по судам
потом затаскают".

Есть и другая сторона медали - словоохотливые пенсионеры, домохозяйки и
шизофреники. От них, конечно, тоже бывает толк, но еще неизвестно, что
хуже: когда с тобой вообще не хотят говорить или когда приходится
выслушивать всю героическую биографию бабулъки от рождения в тринадцатом
году до развода правнучки на прошлой неделе. Шизы - те больше
специализируются на заговорах ЦРУ, КГБ, Моссада, мафии и инопланетянах. В
кино "про ментов" это, может, и интересно, а по жизни сильно достает.

Но как ни крути, а без поквартирного обхода сыск обойтись не может. Шерлок
Холмс силой интеллекта дела колол, а мы все больше ножками...

Я поднялся на шестой - последний - этаж, нашел в списке номер квартиры,
список жильцов и нажал кнопку одного из трех звонков... эх, у солдата
выходной... пуговицы в ряд... До обеда я обошел тридцать четыре квартиры.
Но реально отработал всего девятнадцать. В восьми квартирах никого не было,
еще в семи люди либо вовсе отказывались разговаривать, либо отделывались
ерундой. Трижды мне обещали вызывать милицию, два раза - выпустить собаку.
А что? Запросто, между прочим, могут. Говорят, был такой случай в
Приморском районе. Участковый там оказался парень крутой и ротвейлера
застрелил, но пока чухался с пистолетом, тварь ему здорово левую руку
изувечила. Участковый, кстати, был в форме. А у меня не то, что формы или
пистолета - у меня даже удостоверения нет. Теперь, правда, такие времена,
что могут не открыть даже человеку в форме и с удостоверением. По
телевизору каждый день учат: никому не отпирайте дверь, со всех сторон
бандиты. И все поголовно оснащены поддельными удостоверениями сотрудников
МВД... вот так! А то - ротвейлер...

Слава Богу, что наш человек все-таки доверчив и дверь открывает. А уж
дальше все от тебя зависит, от твоего умения расположить к себе и - если
угодно - от личного обаяния... Я врал, я отчаянно врал, но делал это ради
поиска истины и не испытывал никакого стыда. Для начала, впрочем, я говорил
правду: я ищу человека. А вот дальше... дальше по обстоятельствам. Ежели
дверь открывала дама, а из квартиры доносился звук телевизора ("Любишь ли
ты меня, Луиза Фернанда?" - "Ах, нет! Я не люблю тебя больше, дон Жопалес,
хоть ты и разбил мое сердце"), то я смело врубал баечку про свою сестру,
которую бросил муж-подонок с двумя малютками на руках. По слухам, этот
негодяй снимает жилье в этих домах. Как правило, мою ложь встречали с
пониманием... В квартирах, где правил зеленый змий, я объяснял, что ищу
кореша... баба - стервь такая! - его запилила, стакан мужику принять не
дает... вот и приходится ему угол снимать. Не слыхали, мужики, про кореша
моего?.. Ветеранам я говорил, что ищу подонка - нового русского, который -
сволочь такая! - обобрал меня в одной "пирамиде", а теперь скрывается...
Однажды дверь мне открыл азербайджанец. Ему я сказал, что ищу бывшего
мента, который - сволочь такая! - еще и член РЕЕ. Азербайджанец даже
пригласил меня выпить и пожелал успеха.

В три часа мы с Купцом встретились, пообедали и посидели на скамеечке в
сквере. Ноги уже гудели, и сидеть на солнышке, покуривая, было приятно. Мы
обсудили результаты наших трудов. Они были похожи в количественном
отношении - Леня отстал от меня всего на четыре квартиры. Мы посидели,
покурили, разглядывая по-весеннему соблазнительных девушек, и разошлись
работать.

До десяти вечера мы ворошили каменные муравейники. Мы разговаривали с
ба